Магия и прочие приключения

Глава 2

Замок внушительной каменной массой возвышался на горе. Йан прищурился, вглядываясь в него: жилой или оборонный? Судя по башенкам и декоративным шпилям – жилой, местного рыцаря-господина; небось, женился и осел на выданной королем земле. Над замком картинно громоздились грозовые тучи, навевая мысли о мокрой одежде и неуютной ночёвке в перспективе.

Йан ностальгически вздохнул: каменные стены замка напомнили родной универсум. Мощно, надежно, а если затопить камин – ещё и тепло.

– А почему бы мне не переночевать сегодня в замке? – спросил Йан у придорожного кустика. – Все мы созданья Вершителя, и все имеем право, Им положенное, в теплых постелях переночевать.

Кустик, ободранный лошадьми и ощипанный козами, скорбно помахал огрызками ветвей, знаменуя некоторое неравенство божьих созданий в сотворенном им мире. Йан оглядел себя: студенческая ряса вся в дорожной пыли и сомнительных пятнах, подол обмахрился. Необходимость удирать от гвардейцев через кустарник и болотце также не украсила одеяние. Просто так его, конечно, не пустят даже в хлев, а о мягкой постели с периной не стоило и мечтать.

– Но человека, как говорили древние букколийцы, отличает мысль глубокая, боговдохновенная, – наставительно сказал Йан, и, покинув понурое растение, свернул с тракта на проселочную дорогу, ведущую к замку. Уж чего-чего, а мыслей у него наверняка побольше, чем у всей королевской гвардии вместе взятой. Взять хотя бы его диспут по «Благословенным тезисам»…

***

Солнце, убегая от густых сизых туч, добралось до кромки горизонта, и оттуда посылало последние на сегодня багровые лучи света. Стражник у ворот замка лениво следил за светилом – как только спрячется, надо запирать ворота. Однако вскоре его внимание привлекла одинокая фигура с заплечным мешком, которая карабкалась по дороге к замку. Путник перебрался через вросший в землю мост над мелким илистым рвом, и, отдуваясь от подъема, осведомился:

– Мир вам! Кто тот достопочтенный господин, который осеняет собою эту твердыню?

Стражник фразу не очень понял, но заключил по ней, что перед ним не простолюдин. К тому же лицо гостя скрывал капюшон, и стражник ответил на всякий случай вежливо:

– Господин Лакомос де Сюрфой с семейством, храни его Вершитель. А что тебе надобно?

– Я держу путь с важной миссией. Проводи меня к вашему господину.

Стражник почесал в затылке. С одного боку, конечно, ученые слова, да кабы не нарваться…

– А, извиняюсь, чем докажете?

Йан молча, величественным жестом вытащил из заплечного мешка грамоту и ткнул ее под нос стражнику.

– Грамота о содействии, от столичного наставника. Ну так что, чернь, долго я еще буду тут стоять и терпеть твое зловоние?

Стражник уставился на непонятные закорючки. Конечно, они ничего не говорили неграмотному вчерашнему крестьянину, взятому в охрану замка только за дюжие мускулы. Поэтому он поспешно запер тяжелые и скрипучие ворота и повел гостя к центральной башне.

Пока они пересекали внутренний двор, солнце окончательно скрылось за горизонтом, и почти сразу полил дождь. Резко потемнело, но Йан все же разглядел внутреннее устройство – за высокой главной башней начиналась низенькая и длинная жилая, окруженная хозяйственными пристройками – конюшней, оружейной и прочим. Стражник ногой постучал в двери башни, потом, немного погодя, опять, и заорал:

– Клыш! Ты где шляешься?! Открывай!

Им открыл худой и вертлявый подросток со свечкой; наверное, он и звался Клышем.

– Где господин?

– В столовом зале, вечерять собирается.

– Проводи гостя к нему. Скажи, что от наставника, с грамотой.

Йан последовал за мальчишкой вверх по винтовой лестнице. В ней гулял сквозняк, свеча грозила в любой момент погаснуть, и проводник так заботливо прикрывал ее ладонью, что света она почти не давала. Йан несколько раз споткнулся, мысленно поминая Дьяволицу, но постарался не уронить достоинства сквернословием. Затем прошли по нескольким коридорам, где витал запашок настолько несвежий, что Йан ощутил гордость за студиозское братство, где убирали очень часто… Правда, в порядке наказания за шалости, но – тем чище.

С такими размышлениями Йан вошел в столовый зал, где в разгаре была вечерняя трапеза. Во главе стола сидел массивный, седой уже мужчина – хозяин замка, и разгрызал кости с таким мощным хрустом, что заглушал даже звуки разыгравшейся за окном непогоды. Возле него сидели две женщины: немолодая, под стать хозяину, жена, и юное создание, дочка, с алеющими прыщами и несоответственным внешности надменным взглядом. Две служанки расторопно меняли опустевшие тарелки на тяжелые и полные, и Йан сосредоточился на том, чтобы не опозориться недостойным урчанием в животе.

– Господин… э… с грамотой…

Йан пришел мальчишке на помощь:

– Мое имя Йанейдек Мульский, к вашим услугам. Я прибыл из столицы с важным поручением… – Тут Йан состроил загадочное и многозначительное лицо. – По делу наставника Церкви. В соответствии с грамотой прошу содействовать мне в моем деле и предоставить кров на эту ночь.

Хозяин нахмурился. Чутье подсказывало ему, что гость – птица не слишком солидная, но если отказать посланнику Церкви, неприятной не оберешься.

– Покажи грамоту, – потребовал он.

Йан с готовностью протянул бумагу, почти уверенный, что не попадется. Рыцарь сурово кашлянул, скрывая смущение – наука была не в чести у воинов, и молодость он потратил на свершение ратных подвигов во славу короля и государства, а не на изучение закорючек.

– Клыш, позови писца! – приказал он подростку. Тот замялся.

– Что такое?

Служанки тоже дружно потупились.

– Лежит он… – наконец выдавил из себя Клыш. – Болезный…

– Как же, болеет. Нахлестался бражки опять?! – хозяин понял, что единственный грамотный человек в замке в данный момент бесполезен. – Дармоеды! Выгоню, к Дьяволице!

Йан с облегчением вздохнул. Только грамотный человек мог раскусить его, потому что написаны на бумаге были отнюдь не ценные указания наставника Церкви, а выписки из «Слова государевого» об организации универсума. Нимесень, предусмотрительно вложенный в грамоту «для облегчения чтения», благополучно вернулся в карман.

– Что же, садись, дорогой гость, пей и ешь, – щедро сказал хозяин, и избрал новую тактику.

В молодости господин Лакомос служил в королевской гвардии, поэтому, пока Йан угощался, расспросил его подробно о столице, о дворце, короле и верховном наместнике. Поскольку лучшие из студиозов приглашались во дворец для выполнения поручений, Йан настолько честно и подробно все описал, что сомнения у рыцаря отпали. Похоже, юнец действительно тот, за кого себя выдает, ну может звание свое преувеличил, но это по молодости простительно.

Йан же, пользуясь случаем, запасался провизией. Недаром говорят, что у студиоза богатство одно, зато неисчерпаемое – мантия. К изнанке её пришито множество глубоких карманов, в которых хранятся и вещи, и фляги, и провизия… К концу ужина Йан заметно располнел и надеялся только, что тусклый свет коптящих факелов скрадывает это обстоятельство.

Потихоньку домочадцы разошлись по комнатам, и господин Лакомос завел серьезный разговор:

– А по какому же поручению вы путешествуете?

Йан напустил на себя загадочности:

– Мне, конечно, нельзя об этом говорить… Но, из уважения к вам… Мы ищем колдунов. Знаете, на дорогах сейчас так неспокойно…

– Знаю, еще бы, – проворчал рыцарь. – Это дьяволицыно отродье дороги своей поганью перегораживает, проезду нет!

– Как перегораживает? – Йан уже всерьез заинтересовался. По пути он ничего особенного не заметил.

– Да так… Едешь-едешь, и вдруг раз – и хода нет, а потом вещи все раскиданы, – не слишком понятно прояснил рыцарь, никогда не отличавшийся ораторскими способностями. – Да вы же знаете сами.

– Знаем, конечно, – поспешно закивал Йан, – затем мы и посланы, найти и искоренить проклятие по всем дорогам нашим…

– Очень надеюсь, что вы побыстрей управитесь. На ярмарку уже собираться надо. Эй, челядь, кто там! Проводи его в комнату для гостей, – приказал он служанке.

– Благодарствую, – кивнул Йан, с трудом вставая из-за стола после непривычно обильной вечерни. Замок теперь казался уютнее, а служанка (со спины) симпатичнее.

Он и служанка уже подходили к отведенной комнате, как вдруг из бокового прохода, тихо как привидение, со свечкой в руке, появилась дочь рыцаря.

– Ступай, – приказала она служанке. – Я сама доведу нашего гостя.

Служанка, не выказав никакого удивления, исчезла. Девчонка же бесцеремонно схватила Йана за рукав и втащила в какую-то боковую комнатку, оказавшуюся просторной спальней.

– Сегодня ты ночуешь у меня, – приказным, не допускающим возражений тоном заявила она.

– И как же зовут тебя, юная дева? – спросил Йан, пытаясь оттянуть момент перехода к действиям. Рыцарская дочка была не то чтобы в его вкусе, а если застукают, скандал будет…

– Ливротелла, – торжественно объявила девушка. – И мое сердце чувствует, что наша пара благословлена небесами. Многие рыцари добивались меня…

«Да неужели», – подумал Йан, отступая к стенке.

– …но только ты, несущий в себе Святую Искру, достоин меня!

«Так вот почему она на меня насела!» – сообразил Йан. Надо было срочно что-то отвечать, но объяснять, что не каждый богослов наделен Даром, он не стал.

– Понимаешь ли, я как раз сейчас ищу уединения души и покоя, и избегаю мирской суеты…

– И как, получается? – с сомнением спросила Ливротелла, постепенно освобождаясь от платья. На святошу собеседник не походил, ишь как глазами шарит.

– Пока не очень, – честно признался Йан. – Но я должен смирять свои порывы ради достижения истинной мудрости…

Чистя правда, по уставу универсума студиозы должны были вести жизнь скромную и целомудренную, не отвлекаясь от учебы на плотские утехи.

– Глупости, – по-рыцарски отрубила девушка. – Пойдем со мной, в пучины страсти…

«Или она просто развлечений ищет…» – Йан принялся маневрировать по комнате, то подбегая к кровати, то отпрыгивая от нее. Пока это сходило за столичную страстную игру, но бесконечно продолжаться не могло. «Помочь, что ли, девчонке?» Йан притормозил, прикидывая плюсы и минусы от этой идеи, Ливротелла, пользуясь случаем, повисла у него на шее, и в наступившей относительной тишине оба услышали шаги в коридоре. Тяжелые шаги окованных железом сапог, и голос:

– Как нам повезло, что на ночлег мы завернули к вам. Похоже, это наш… старый товарищ, мы его как раз ищем…

Голос хозяина замка не по-рыцарски блеял что-то невнятное – похоже, его спутник был весьма важной персоной.

– Он похож на странствующего студиоза? Да, определённо, нам очень повезло.

– Всегда рад услужить, господин дознаватель…

Йан похолодел. Интуиция вопила, что эти люди (дознаватель! здесь, на отшибе!) ищут именно его, а если даже и нет – лучше этим новым гостям на глаза не попадаться. Товарищ, как же.

– Что с тобой? – прошептала Ливротелла. – Это твои друзья, да? Как не вовремя…

– Нет. Я узнаю голос своего врага, – шепотом же ответил Йан.

– Врага?

– Да. Я перешел ему дорогу… И теперь он меня ищет повсюду. Ему нужна моя тайна…

– Какая тайна?

– Моя королевна, я не могу тебя впутывать в это дело. – На самом деле Йан просто не успевал придумать соответствующую моменту тайну. Сейчас они обнаружат, что в комнате для гостей никого нет, и…

– Ну скажи!

– Обязательно расскажу, но в следующий раз, божественная моя… А сейчас мне надо бежать отсюда, срочно. Иначе этот подлый человек получит невиданную власть… А этого нельзя допустить, понимаешь? – Йан попытался разглядеть в полутьме, насколько собеседница прониклась его словами.

– Тогда беги через окно! – Ливротелла повозилась с засовом и распахнула ставни. В комнату ворвались холодный ветер и ливень. – У меня есть веревка!

– Длинная? Зачем она тебе?

– Я через окно сбегаю, когда меня запирают за непокорность!

Йан, мысленно благодаря девушку за предусмотрительность, помог ей размотать и закрепить веревку, и даже в порыве благодарности чмокнул.

– Спасибо, моя королевна! Я посвящу тебе поэму!

И, отмахнувшись от ответных слов, начал спуск.

Одежда тут же намокла до исподнего, ветер мотал веревку туда-сюда, как звонарь язык колокола, и единственный плюс непогоды был в том, что никто не мог увидеть беглеца из окна или двора. В окнах то и дело мелькал свет – пропажу гостя уже обнаружили и теперь искали по всему замку. Ободрав руки, Йан спрыгнул во двор, и побежал туда, где, как ему казалось, были ворота. Но по пути вдруг увидел огромный силуэт, чернее, чем грозовая ночь, и прижался к стене. Мимо, сопя и фыркая, прошло что-то живое, и Йан понял, что это лошади прибывших. Безумная идея пришла ему в голову, и он бросился за ними.

Так и есть, двух коней вел под уздцы давешний охранник-привратник.

– Эй! – крикнул Йан. Мужик обернулся. – Давай сюда лошадь! Срочно! Погоня! Отпирай ворота!

Вскоре Йан удалялся на лошади прочь от замка.

Копыта коня скользили, разъезжались на мокрой дороге вниз по склону, но это все равно было быстрее, чем бежать пешком, и Йан истово благодарил судьбу за удачу.

***

Коняга упиралась, не желая вместо тёплого стойла нестись сквозь бурю и ливень, в непроглядной тьме, но когда Йан в сердцах стал лупить её по крупу, вдруг понесла, чуть не сбросив дурного всадника. Какое-то время Йан, сдавшись на милость животного, болтался в седле и гадал, где же они окажутся утром, но затем умная скотина замедлила ход. Хлюпанье под копытами сменилось глухим стуком, и внезапно буря чуть отодвинулась, дождевые струи перестали лупить по макушке. Йан соскользнул с коня, руками ощупал плотную темень перед собой и, наконец, догадался – навес для сена, в это время года почти пустой. Лошадь пришла к жилью.

Мокрый как воробей, Йан плюхнулся на тонкий слой соломы и крепко обругал себя за гордыню. Ну что стоило попроситься в простой крестьянский дом? Зачем было ломиться в замок!

«Но, Вершитель, благодарю, что предупредил об опасности», – Йан, как ни устал, совершил вечернюю молитву. То-то Он удивится, услыхав её! Из каких только мест не приходится воздавать хвалу.

Только сейчас, переведя дух, Йан принялся размышлять. Его явно искали. Именно его, он запомнил слова: «Похоже, это наш… мы его как раз ищем… студиоз?». А гвардейцы смогли так стойко побороть денежный искус, только если получили строгий приказ свыше.

Конь – или лошадь? не понять в темноте – всхрапнул над ухом, и Йан дёрнулся от неожиданности. В чём он так провинился? Было над чем задуматься. Конечно, за время учебы в универсуме в послужном списке Йана, кроме различных оценок, скопилось немало сомнительных заслуг и свершений – статус студиоза обязывает! Но за большую их часть он уже расплатился либо хорошо спрятал концы. Последними развлечениями накануне выезда из столицы были красочное изображение гнилых овощей на стене дома начальника городской стражи, и фальшивая грамота (якобы от универсума) для одного вельможи. Тот возжелал изобразить из себя ученого, несмотря на то, что не знал букв даже родного языка. Студиозы, вдохновленные бочонком пива, изготовили ему грамоту, написанную на языке Священного Текста, которая, однако, содержала отнюдь не священное подробнейшее описание одного из плотских грехов. Конечно, если тому вельможе попался образованный человек, растолковавший смысл лже-грамоты, заказчик мог разгневаться. Но не настолько же, чтобы посылать королевскую гвардию через полстраны! Живопись охрой на стене тоже определенно того не стоила. Может быть, его ищут родственники какой-нибудь хорошенькой девицы – предшественницы Ливротеллы? Тоже сомнительно – с большинством из них он расстался полюбовно.

К тому же среди искавших был дознаватель, а уж они на мелочи не размениваются. Элита Церкви, самая тайная и жуткая из её служб. Еретики и колдуны… При чём тут он, богослов-недоучка? Йан перевернулся на другой бок, заворочался, устраиваясь поудобней, и вдруг его в бедро что-то кольнуло. «Веточка», подумал он, проводя рукой, но в ладонь ткнулся нож. «А что, тоже вариант», озабоченно подумал Йан. Если за доставку этой внешне непримечательной вещицы обещаны такие несоразмерно большие деньги, как сто карелей, может быть она дорога ещё кому-то, кроме адресата. И заинтересовались его мелкой персоной как раз после того, как оная взялась за доставку ножичка… Совпадение? Вряд ли, и старик странный… Йан всё глубже погружался в темноту мыслей, и, не додумав последнюю, заснул.

Глава 3

К утру дождь закончился, небо прояснилось. Красота дымчато-зелёных полей и чистых небес резко контрастировала с мокрым, продрогшим и хмурым студиозом.

Спал он недолго и проснулся на рассвете – к счастью, солнечном, поэтому без труда сориентировался по сторонам света. Идти в деревню опасно. Теперь надо двигаться перебежками по нелюдимым местам, изредка подкрепляясь на окраинах селений… Какой ужас. Вот же влип!

В какую сторону? Он слегка заколебался, но решил продолжить путь в Марцих. Причем перебраться через границу необходимо как можно скорее, пока здешние преследователи не исполнили свою миссию. То бишь – не схватили его, Йана. А уж добравшись до места он, возможно, поторгуется и потребует прибавки к оплате – за риск.

Йан вытащил ножик и внимательно осмотрел. Костяной, изящная резьба. Такими богатые и образованные люди разрезают бумагу, а в менее благородном варианте – чистят ногти. На кухне он бесполезен, для охоты и рыбалки тем паче. Вещичка, по следу которой Церковь посылает своих псов-дознавателей – что же за силы в ней сокрыты? Йан пожалел, что не расспросил странного старичка поподробнее. Но долго ругать себя за безголовость было не в характере студиоза и он, спрятав ножик, отправился в путь.

Йан покинул сонную деревеньку, так и оставшуюся безымянной, какое-то время ехал по просёлочной дороге, мимо полей, чахлой рощицы, затем потянулись и вовсе овраги. Эх, хорошо ехать конём! Но нельзя. Во-первых, если он присвоит скотину, это будет кража, а во-вторых… в общем, надо избавляться от угнанного коня.

Издали Йан увидел, что тропинка вливается в крупный тракт. Справа тянулись кущи, на вид колючие и непролазные; слева растительность отчего-то редела, обнажая овраги и балки, из которых доносилось журчание ручья. Йан слез с коня, выломал на обочине хворостину и с размаху стеганул животное по крупу – скачи подальше! Не ожидавший такой благодарности конь взвился, заржал и понёсся вперёд… Недалеко.

В каких-то ста шагах от Йана дорога вспыхнула болезненно-жёлтым светом и прямо из воздуха вокруг коня сплелась сеть. Бедное животное с размаху свалилось в дорожную грязь и забилось, опутанное, с неистовым ржанием.

– Вершитель, смилуйся! – в ужасе прошептал Йан, пятясь. – Так вот о чём говорил этот… рыцарь, как его…

На кафедре богословия немало толковали о чародействе, но впервые в жизни Йан своими глазами увидел нецерковную волшбу, да ещё такую мощную! Не то что пригородная ведьма, наколдовавшая лысину купчишке, старому развратнику… Её потом даже жалели, мол, мужик сам облысел, а женщину оговорил за отказ…

Осеняя себя святым знаком, Йан попятился, а затем и пустился бежать, через косогор, через овраг, лишь бы подальше от этой жути.

Когда в боку закололо, а дыхание перехватило, он остановился и огляделся. Холмы, заросшие дикими травами и кустарником, скрадывали горизонт. Вдали вился дымок, но был ли там посёлок или просто чей-то костёр, отсюда не разобрать. Хуже, что, взобравшись на пригорок, Йан снова увидел тракт. Наверное, он делал петлю, и, пробеги студиоз ещё несколько сотен шагов, опять выскочил бы на дорогу.

Выругавшись, Йан спустился к ручью, напиться после бега, но и тут его поджидала неудача: вода была нестерпимо горькой.

– Тьфу! Вершитель, признайся, ты это нарочно? – застонал Йан, опускаясь на прогретый солнцем песчаный склон оврага и глядя в небо, где белые рваные облачка спешили по своим делам.

Пора было выяснить, куда он забрёл. Йан выудил из-под полы карту. Так, в замке его встречали Ливротелла, Лакомос… Но слуга Клыш. Значит, округ Л или К, они рядом, жители могут смешиваться… Скорее Л. Ага, точно – вот и Горькие Холмы.

Теперь понятно, что за шутка с водой – поблизости соляные копи. И ясно, отчего тут мало растений – не принимаются на засоленной почве, под которой идёт сеть залежей, вырытых людьми ходов и промытых водой пещер. Дымки на горизонте, похоже, вьются из посёлка добытчиков. А вот и дорога, и замок… Совсем рядом, немного он успел пройти.

На карту упала лёгкая стремительная тень, мелькнула раз, ещё раз. Йан махнул рукой, отгоняя стрекозу, поднял взгляд – да так и замер.

Над ним вились не стрекозы, а крошечные, не больше пальца, человечки с большими прозрачными крылышками. Воздух наполнился посвистом и шуршанием.

– Сказочный народец, – прошептал Йан. Мало кому доводилось видеть этих легких и изящных существ, и Йан только по сказаниям знал о них – что говорить надо тихо, и что превыше всего крошки ценят удивительные запахи. От Йана ничем особенным не пахло, кроме обычного амбре для человека, побегавшего на солнцепёке, поэтому он рискнул спросить:

– Дивный народец, что вы здесь ищете?

– Он, это он, – звенело вокруг, – здесь, здесь! Мы скажем колдунье, сейчас, сюда! И будет запах, да! Да!

– Колдунья! – Йан вскочил. Она что, тоже его ищет? Как резко всем понадобилась скромная персона студиоза. Убегать опять? В боку ещё колет, да и глупо, летучий народец его выследит в два счёта. Спрятаться? То же самое. Хотя, один способ есть! Как хорошо, что он не прогулял землеописание в снежной четверти года…

Йан спешно поковылял вдоль дикого берега ручья. Плети ползучих растений хватали за ноги, ступни проваливались в песок. Ужасно медленно…

– Вершитель, помоги, а? Я исправлюсь! – ручей блестел на солнце, слепя глаза. Йан зажмурился и прикинул, что пообещать горней силе за выручку. – Я не буду прогуливать ни одну лекцию! О…

Наконец, Йан увидел, что искал – ручей обрывался, утекал прямо в землю, в полость пещеры. Там его никто не уви…

– Далеко собрался? – раздался за спиной хрипловатый женский голос. Обернувшись, студиоз отшатнулся – так близко она стояла. Откуда успела подкрасться? Вида самого зловещего: копна чёрных спутанных кудрей, чёрная одежда, да не платье или юбка, а в мужских штанах – женщина, тьфу! Но хуже всего глаза, свинцово-серые, как холодная осенняя река под пасмурным небом.

Йан невольно вскрикнул, очнулся от звука своего голоса, и рванулся теперь уже в сторону дороги – авось увидят! Ведьма махнула кистью, будто щёлкнула невидимым бичом – и в тот же миг его опутали верёвки, как того коня, и он тоже падает, катится вниз по холму, и вопит:

– Помогите! Ведьм… – горло перехватило.

– Что орёшь как свинья на бойне, – рыкнула ведьма, подходя. – Вдруг я тебя ублажить хочу, а? Может, я люблю совращать богословов, молоденьких таких, невинных мальчиков…

«Тут ты прогадала», – Йан фыркнул, шутка сбавила напряжение. Ведьма ухмыльнулась – как кошка, поймавшая мышь, села рядом на прогретую солнцем траву.

– Надо же, обычный луф. Ты был у Моннера?

Йан закатил глаза: «Как я буду тебе отвечать без голоса?». Движение пальцев – и он закашлялся. Ещё раз, нарочито прочистил горло, лишь бы потянуть время.

– А ты вообще кто? И что за «луф»?

– Ведьма, если ты не заметил. А луфы это все остальные. Зови меня Йера… Но неважно. Так был?

– А если я скажу «нет, не был, не знаю такого»?

– Врёшь, по глазам вижу. Какой смысл отпираться? Я ведь и больно могу сделать, – Йера поморщилась. – Так что лучше расскажи всё как было. Что?

Вокруг засновали крылатые тени. Скосив глаза, Йан увидел, как десяток крохотулек с натугой тащат флакон. От них веяло приторным запахом.

– Церковь! Близко! Близко! – донесся тонкий писк.

Ведьма вскочила.

– Неужели увидели, как я летела… Или на твои вопли сбежались… Всё из-за тебя! – ведьма отвесила Йану пинка в бок, рывком подняла, связанного, потащила с неженской силой. Недалеко.

Из-за холмов донеслись слабые голоса, затем властный окрик:

– Кто звал на помощь?

– Я! – крикнул Йан, прежде чем ведьма успела снова заткнуть ему рот.

– Идиот, – простонала Йера. – Там же наставники-дознаватели! Они не только меня, а и тебя, дубину, сгноят, за колдовские дела!

– Чего ты решила, – однако Йан присмирел. – Может, это крестьяне овощи везут.

– Овощи за нами не гоняются!

Воздух перед ними закрутился и вдруг превратился в окно, по другую сторону которого прямо сквозь холмы и заросли стала видна дорога. А на ней – кучка людей в чёрно-бурых рясах. Впереди стоял один, протягивая руки в их сторону: левая ладонь простая, а правая сияла золотом.

Йера посерела, теперь она выглядела как пойманная мышь. Едва она откатилась в сторону, не выпуская Йана, как воздух прорезал золотой луч.

Над головой проревел усиленный Даром голос:

– Сдавайся, дьяволицыно отродье! И я обещаю тебе лёгкую смерть…

Йера пассом разбила окно и снова поволокла Йана за собой. Теперь «жнец» молотил вслепую, золотые лучи полосовали воздух слева и справа. Судя по ржанию, всадники пытались пробраться к ним ближе по бездорожью.

– Что будешь… Ай, больно! – ведьма протащила его по камням, не заботясь о целости пленника. – Как тебя – Йера? Что делать будешь?

– Биться за себя! А что предлагаешь?

– Под нами пещеры. Если б ты пробила туда дыру…

Слепящий луч сверкнул совсем близко над головой.

– Дыру нет…

Одной рукой ведьма подтянула Йана за шиворот, а вторую опустила к земле, сжала кулак и тряхнула, как хозяйки встряхивают пыльный коврик.

Земля разошлась, будто дырявая ткань, и студиоз с ведьмой полетели в темноту.

Йан приземлился удачно: позвоночник спасло кольцо колбасы, припрятанное на ужине в замке. Да, на спине мантии тоже есть внутренние карманы.

Темнота затопила глаза. Где они? Если в пещере, почему нет вверху дыры, сквозь которую они падали? Хотя, что ведьме стоит её заделать.

Йера бормотала что-то неподалеку, то ли колдовала, то ли ругалась. Золотой свет магии наставника тускло полыхнул в стороне, на миг озарив пещеру – сероватые стены в потёках и разводах, узкое русло подземного ручья. Йера тут же опять схватила пленника за шиворот и потащила в сторону.

– Если он поймёт, куда мы делись, это крышка.

– Развяжи мне хоть ноги, и мы уберёмся отсюда намного быстрей!

– Боюсь, ты пойдёшь не в ту сторону, – парировала ведьма. Что-то она себе повредила при падении – оттащила пленника в сторону, бросила и снова забормотала.

– Чем опасны эти лучи? – не выдержал Йан. Ещё несколько вспышек, беспорядочных, словно наставник с горя лупил наобум, дали рассмотреть пещеру. Есть несколько хороших валунов, прямо рядом! Да руки связаны. Заболтать бы её…

– Тебе, мальчик, будет просто больно. А для нас – потеря способностей.

– Сочувствую.

– Неужто. Пока рано. К тому же толща земли его глушит. Видишь, перестал.

– А ты можешь посветить магией?

– Работаю над этим. – Голос Йеры и правда зазвучал чуть дальше. Так, кистью можно дотянуться до кармана…

– Как они только на конях добрались. На дорогах полно ловушек.

– Ловушки ставила я. И ты разрядил последнюю.

– Вот как! – Йан нащупал рукоять, сжал. Гадство, это не дорожный нож, а та костяная фитюлька!

Йан скорее инстинктивно поддел костяным ножиком верёвку, но она легко поддалась. Не успев удивиться, как такое возможно, Йан выпростал руку и схватил ближайший валун.

Замерцал огонёк, очертив фигуру ведьмы. В руках она держала факел. Йан быстро спрятал руку с камнем под спину, пока она развернулась и шла к нему.

– Зачем ты меня искала? Что тебе нужно?

– У тебя есть одна вещица. – Глаза Йеры мерцали жадным блеском. – Тебе её дал старец. Где она?

– Попробуй найди.

– Я же попробую, – ведьма наклонилась к Йану, волосы упали ей на глаза. В ту же секунду Йан саданул камнем ей по виску.

Сработало. Колдунья рухнула на пол. Йан подхватил факел. Хотел проверить пульс, но вдруг испугался – прикасаться к колдунье! И пустился наутёк.

***

«С первой ведьмой тебя, богослов», – мрачно думал он, уходя всё дальше в сеть коридоров, лазов, щелей и пещер. «Хотя, вдруг она выжила? До сих пор я женщин камнями не бил, опыта нет…» Йан прислушался к густой тьме за спиной. Ни звука. «Любой наставник прикончил бы тварь, не колеблясь. Не бывать тебе, Йан, хорошим богословом, раз погань всякую оставляешь на белом свете». Так непременно сказал бы Гингер, наставник-преподаватель по борьбе с ересями. Старик знал их все до единой, потому как лично участвовал в искоренении большей части лжеучений и подавлении бунтов их последователей. Искалеченный в боях, согнутый годами, он с прежней непримиримостью вещал юным богословам о ложных толкованиях Священного Текста, о чародейских промыслах, и заканчивал каждую лекцию призывом к беспощадной расправе с врагом. Хотя, на взгляд учеников, иные ереси были вполне разумны…

А полгода назад на главном лобном месте столицы сжигали очередную ведьму. Весь курс во главе с наставником Гингером присутствовал и конспектировал процесс. Вокруг теснились любопытные горожане, вельможи сидели на специально принесенных креслах.

Йан и раньше бывал на казнях, но издали, на краю толпы, и впервые увидел ведьму вблизи. Тоже молодая, но бледная, ни кровинки в лице, и совершенно апатичная, будто её уже убили. Безучастно выслушала обвинение и приговор, слабо затрепыхалась, когда её привязывали к столбу над кучей хвороста. И только когда пламя охватило тело, закричала…

У Йана была самая худшая оценка за тот конспект. Его просто не было. Он не выдержал и сбежал с казни.

Однокашники подсмеивались, но некоторые глядели сочувственно. Гингер закатал гневную проповедь, где Йану за малодушие отводилось место на следующем костре. Декан похлопал по спине и ободряюще сказал: «Не все богословы кого-то сжигают. Потерпи, и найдёшь себе мирную должность. Ты один из лучших учеников… был до сего дня».

Йан остановился, ещё раз навострил уши и огляделся. Серые стены в разводах казались одинаковыми сзади и впереди. Капала вода, в боковом туннеле журчал ручей, воздух был холодным и всё сильней пробирал разгоряченное бегом тело. Куда он забрёл, убегая от ведьмы? Йан вздрогнул, представив, что будет, если он не найдёт выхода из этого лабиринта, но позволил подкашивающимся ногам опустить тело на ближайший каменный уступ. Достал флягу, хлебнул разбавленного вина, припасённого всё за тем же ужином в замке. Эх, знал бы, что окажется тут – нагреб тогда еду со стола не стесняясь.

Теперь самое время подумать.

Ведьма сказала – ей нужна вещь, полученная от Моннера. То есть ножик. И церковники ищут что-то… Наверняка его.

Что же такое этот нож?

Йан ещё раз повертел в руках загадочную вещицу, попробовал кромку пальцем. Даже не острая. Как он разрезал чародейские путы? Он попытался ножиком отрезать бахрому на подоле мантии. Бесполезно.