Kitobni o'qish: «Прекрасное и безобразное»

Shrift:

* * *

Антиквазус
или Остров аномалий

фантастическая повесть

Предисловие автора

Повесть впервые была опубликована в сборнике «Антиквазус» в 1991 г. Мне казалось, что данная тема давно потеряла актуальность, но жизнь, к сожалению, опровергла эти иллюзии.

ВЕЧНИКИ

Оля проснулась и пронзительно закричала. Прямо над ней скалилось нечто ужасное до безобразия и безобразное до ужаса. В скопище гнусностей и отвращений смутно различалось подобие крючковатого носа, сплющенных глаз и корявого рта с торчащим из него гнилым клыком. Вылитая баба-яга! А гнусавит так, словно чахоточны отхаркивается. Что-то бормочет себе под нос. Или она так хихикает?

Та и в самом деле скрипуче посмеивалась:

– Э-хе-хе. Что же ты испугалась, голубушка? Дрожишь, как осиновый листочек. Не бойся, мы тебя в обиду не дадим. Сами умираем от голода. Не сойти мне с этого места, ежели мы тебя плохо поджарим. Ни одного кусочка не подгорит. Лично прослежу, лично о тебе позабочусь. Не сомневайся и не переживай. У нас тут совсем не страшно. Наоборот, весьма интересно. Такого больше нигде не увидишь. И правильно сделала, что уговорила своего женишка навестить наш остров. Вот, твоё желание и исполнилось. Э-хе-хе.

Алёша! Где он? Да вот он, рядом! Сопит, как паровоз. Надо только прикоснуться к Алёше, и кошмарный сон улетучится, как утренний туман. Конечно, это сон. Поэтому и так трудно двигаться. Надо пошевелиться, чтобы проснуться.

Оля рванулась, но бесчисленные путы остро впились в тело. Связана по рукам и ногам. Пальцем не шевельнуть. Попыталась повернуть голову – новая боль. Привязана к бревну за волосы. Какой ужас! Их теперь за неделю не расчесать. А кожа? Живого места не осталось. Сучки и твердая кора впились в тело и в клочья изодрали кожу. Кошмар!

Кто-то ещё туже затянул верёвки и плотоядно хохотнул:

– А может, мне с ней позабавится? Ух! Кровь с молоком!

Боже! Ещё одно чудище! В полусгнившей шинели и облезлой шапке. То ли ушанка, то ли будёновка. Настолько сгнила, что не разобрать. Б-р-р!

– Совсем рехнулся, старый хрыч! – всплеснула сухими ручонками «баба-яга». – Да после тебя, Кащик, от неё за версту будет козлом вонять. Поди, тысячу лет не мылся. Хоть бы в реке искупался, кавалер задрипанный.

Скосив глаза, Оля с ужасом наблюдала за «задрипанным кавалером». Тот задумчиво почесался спиной о дерево, протяжно зевнул, обнажив гнилые зубы и чёрные десны, и со вздохом отказался от своей затеи:

– Эх, старость – не радость. Пойду, на солнышке погреюсь.

Когда он, ковыляя, ушёл, Оля по-настоящему испугалась: она же совершенно беззащитна! А где Алёша? Не он ли сопит где-то рядом? Неужели спит?

Едва сдерживая стон, Оля попыталась посмотреть в его сторону.

– Алёша?

– Да.

– Ты почему меня не защищаешь?

– Не могу, привязан к бревну.

– Хоть бы прикрикнул на него.

– И только больше бы раззадорил.

– Бесчувственный чурбан, – всхлипнула Оля. – Тоже мне жених. За невесту не может заступиться. А мне тут надоело. Хочу домой.

– Ты же сама сюда рвалось. Днем и ночью бредила островом аномалий.

Алеша говорил спокойным голосом, но Оле от обиды перехватило дыхание, слёзы сами собой брызнули из глаз:

– Так вот как ты ко мне относишься! Хуже, чем эта старуха.

Та не преминула встрять:

– Но-но, полегче на поворотах. Не такая я уж и старуха. Мне ещё нет и миллиона.

– Миллиона чего? – глуповато спросил Алёша.

– Лет. Чего же ещё?

– Кто же такое может быть?

– Неужто до сих пор не скумекал? Вечники мы. А меня величают Капой. Небось, слышал про нас?

– Никогда. Рожа Капы ещё больше скривилась в недоумении:

– Ты что, с Луны свалился? Кто не знает вечников? Мы живём с начала мира.

– А мы всего двадцать, – резонно заметила Оля.

Капа встряхнула косматой головой:

– Ах да, совсем забыла. Вы же люди. Совсем сосунки. Откуда вам про нас знать? Да за такое время не успеешь и глазом моргнуть. Вон, Кащик, за тысячу лет ни разу помыться не успел.

– Теперь понятно, почему он такой вонючий, – непроизвольно вырвалось у Оли.

Вечница пропустила её реплику мимо ушей. Внимание Капы привлекла приближавшаяся к ним толпа странных существ. Под дикорастущими копнами волос с трудом угадывались черты безобразных лиц. На уродливых телах чудом держались грязные лохмотья и тряпки, вросшие в покрытую струпьями кожу. Дикари при виде такого зрелища возомнили бы себя богами. Даже Капа на их фоне выглядела красавицей.

– Ой! Кто это? – с содроганием воскликнула Оля.

– Не пристало тебе, милочка, вечников пугаться, – укоризненно заметила Капа и тут же набросилась на «задрипанного кавалера», возглавлявшего толпу:

– Ну что, Кащик, всё ли готово к пиру? У меня давно слюнки текут.

– К пиру-то готово.

– Так чего же ждём?

– Квазус велел показать людям город.

О каком городе они говорят? Вчера с Алёшей облазили весь остров. Не нашли и намека на жилище. Ни одного следа цивилизации. Необитаемый остров. Нетронутая природа. Рай для влюблённых. Прекрасное убежище от всемирных проблем. Особенно сейчас, когда этот безумный мир рушится на глазах. Ещё вчера мечтали остаться здесь навсегда. А сегодня выясняется, что тут целый город. Откуда он взялся?

И все же город был. Иначе Капа не вздохнула бы так тяжело:

– Велел, так велел. Только ты, Кащик, сперва подготовь наших гостей, а то они раньше времени окочурятся от великолепия нашего города. Давись тогда мертвечиной.

– Сам знаю, – проворчал Кащик и повернулся к пленникам:

– Вам всё ясно?

– Куда уж яснее, – хмыкнул Алексей.

– Поднимайте! – скомандовал Кащик.

Вечники схватились за столбы, к которым были привязаны пленники, и с противным хохотом стали их поднимать. На Олю хлынул град пошлостей и волна смердящей вони. Неважно. Зато сейчас они увидят прекрасный город. Как нестерпимо слепит глаза. Неужели так ярко сверкают купола белокаменных церквей? Но почему сияние померкло? Да это солнце зашло за облако. Теперь хоть что-то видно. Как? Это же огромная свалка! Небоскрёбы хламы! Дворцы отбросов! Кварталы мусора! И везде шныряют вечники. Что они ищут в этой грязи? Неужели живут? Нет, не может быть!

Оля хотела спросить об этом у Капы, но тут глаза снова ослепили солнечные лучи.

– Они зажмурились от сияния нашего лучезарного города! – воскликнул Кащик. – Ура!

– Ура-а! – подхватили вечники. – Слава нашему великому городу! Слава Квазусу!

Когда восторг толпы несколько схлынул, Алексей озадаченно спросил:

– Так это и есть ваш «славный» город?

– Да, – гордо ответил Кащик, – и я вижу, что ты впечатлён его величием.

– Еще как.

Тщеславию юмор чужд. Кащика так и распирало от самодовольства. Он гордо выпятил впалую грудь и важно изрёк:

– А живу вон в тех хоромах.

Он указал на стоявшую неподалёку полу-изгнившую скосившуюся набок развалюху.

– И давно? – полюбопытствовала Оля.

– Не очень. Всего пятьсот тысячелетий. Терем почти новый. Ещё не один миллион лет простоит. Мы, вечники, всё делаем навеки.

– Оно и видно, – скептически кивнул Алексей. – А новостройки у вас есть?

– А как же. Видишь, в землю вбито три бревна. Это мы новый дворец заложили. Всего триста лет назад. Лет через пятьсот продолжим.

– А чего тяните?

– Нам спешить некуда. Мы же бессмертные. У нас впереди вся вечность.

– А жилищная проблема? – встряла в разговор Оля.

– Тут ты права, – крякнул Кащик. – Поэтому через пару тысяч лет строительство возобновим. Как видите, темпы у нас ударные.

Неожиданно на Олю напала икота. Она судорожно задёргалась на бревне. Перед глазами всё поплыло, и слёзы ручьём потекли по щекам. Попытка сдержаться закончилась приступом неудержимого хохота. Кащик удивлённо уставился на неё:

– Чего ржёшь, дура?

Оля, как ни старалась, не могла сдержать смех. До Кащика, наконец, дошло, что смеются над ним, и он разъярённо крикнул:

– На костёр их!

Пленников вместе с брёвнами потащили на берег реки. У самой воды пылал огромный костёр. От жара пламени стыла кровь. Неужели их засмалят, как свиней? Вдруг царивший вокруг гвалт стих, и вечники пали ниц.

– Перед кем они преклоняются? – вырвалось у Оли. – Ни идолов, ни кумиров что-то не видно.

Кащик приподнял от земли плешивую голову и приложил скрюченный палец к скривленному серому рту. И тут над островом прокатился громовой глас. Вечники затрепетали. Странно было видеть страх существ, напоминающих чертей. Они сами одним своим видом могли напугать кого угодно. Кому же они покланялись?

КВАЗУС

– Эй! Придурки! – громыхнуло над островом. – Шевели-те мозгами! Похоже, они у вас совсем заржавели. Всё на меня надеетесь. А сами ни в зуб ногой. Даже не заметили, как опространствелись. При виде людей ум за разум зашёл. Свежины захотели! Поплачете, когда исчезнете. Я вас больше спасать не буду! Придурков не спасаю!

– Пожалей нас, великий Квазус! – завопили вечники.

Квазус раскатисто захохотал.

Эхо давно укатилось по водной глади и угасло за горизонтом, а вечники всё ещё боялись оторвать лбы от земли. Первой пришла в себя Капа. Сообразив, что Квазус больше разговаривать не желает, она проворно поднялась с колен, суетливо подбежала к Оле и грязным подолом усердно растёрла сажу по лицу девушки.

– Бедняжка, и умыть-то некому, – угодливо забормотала старуха. – У всех одно на уме – пузо поскорее набить. И в мыслях не держат, что о людях надо заботиться. Вон, у Кащика глазищи такие сальные. С потрохами один бы всех слопал.

– Ты напраслину на меня не гони! – вскипел Кащик. – Сама губы до ушей раскатала. Забыла, как человеческие рёбрышки у меня канючила?

– Ах, стервец поганый! – вскинулась Капа – Да ты…!

На Кащика обрушился поток такой отборной брани, что ни словом ни сказать, ни пером описать. Кащик не мог и слова вставить и лишь беззвучно хлопал впалыми губами. Он уже потерял всякую надежду утихомирить разбушевавшуюся Капу, но та вдруг сама словно опомнилась:

– Что мы тут зря языками чешем? Люди-то не кормлены! И ты, Кащик, стоишь, как пень. Быстро тащите угощения! Да самое лучшее. Для наших дорогих гостей ничего не жалейте.

Вечники бросились за яствами. Не прошло и несколько минут, как на берегу появилась гора всевозможной снеди, правда, далеко не первой свежести. Однако, голод – не тётка. В ход пошли и полусгнившие помидоры, и вонючая рыба, и черствый хлеб. Пленники даже смирились со способом кормления: вечники совали им пищу в рот своими грязными заскорузлыми руками.

– Кушайте, кушайте, гости дорогие, – умилённо приговаривала Капа, – отъедайтесь досыта. В ваших-то краях всё с нитратами, одна химия, а здесь всё своё, натуральное. И воздух свежий, и вода прозрачная. Будете жить, как в сказке.

– Как это жить? – возмутилась Оля. – Я здесь надолго задерживаться не собираюсь.

– И я тоже, – поддакнул Алексей. – Уж лучше на костёр.

Пленники приготовились к мучительной смерти, но тут Капа громко завыла, а Кащик, глубокомысленно поковыряв в носу, задал философский вопрос:

– Не понимаю, как можно воротить морды от счастья?

– А разве можно быть счастливым, вися на столбе? – резонно спросила Оля.

– Ну и что, что на столбе. Зато ничего делать не надо. Виси себе и балдей! И накормят, и напоят, и сопли подотрут. Даже пальцем не надо шевелить. Кайф!

– Полный кайф! – хором подхватили вечники.

– Мне такого кайфа ни за какие деньги не надо, – резонно возразила Оля.

Вечники уставились на неё, как на ненормальную. Видно, описанная Кащиком жизнь была пределом их мечтаний. А тут Кащик ещё больше подлил масла в огонь:

– Ладно, подавитесь! Я превращу вас в невидимок.

Толпа взвыла от зависти.

– Ничего себе!

– Халява!

– За что?

– Нравятся они мне, – нагло ответил Кащик и повернулся к пленникам:

– Ну что, довольны?

– Что ещё за невидимки? – в свою очередь спросил Алексей.

Тут началось что-то невообразимое. Поднялся страшный шум. Кричали все.

– Во даёт!

– А родную мать знаешь?

– Себя хоть помнишь?

Кащик сам долго возмущался, а потом задумчиво почесал лохматую голову:

– Да мы и сами толком не знаем, кто они такие. Они же невидимки.

Он повернулся к толпе:

– Кто видел невидимок?

И тут вечники словно прозрели. Они стали спрашивать друг друга:

– Ты их видел?

– Никогда. А ты?

– И я не видел.

Выяснилось, что никто никогда и нигде не видел и ничего толком не знает о невидимках. Лишь Кащик заметил:

– И всё же они, как сыр в масле катаются. Неспроста, все хотят стать невидимками. А народ у нас ушлый. На мякине не проведёшь. Он чует, где халява.

Он повернулся к пленникам и убеждённо добавил:

– Так что, не прогадаете. Невидимками быть клёво. Последний зуб даю.

– Да он у тебя гнилой! – расхохотались в толпе.

– Не хочу я быть невидимкой! – отчаянно крикнула Оля. – Я хочу домой!

Вечники возмущённо зашумели. Запас их терпения таял на глазах. Лишь Капа предприняла ещё одну попытку уговорить пленников:

– А может, вам избёнка нужна? Так, поселим вас в лучшем тереме. Вон он, недалече.

Оля мельком взглянула на покрытую мхом развалюху, и её непроизвольно передёрнуло.

– Тебя что, от наших дворцов воротит? – возмутился Кащик. – Ладно, сейчас по-другому запоёшь. Подсмолите-ка её слегка.

Вечники с гыгыканьем бросились к Оле. Она всем телом ощутила мерзкие их мерзкие пальцы. Девушку, не отвязывая от бревна, понесли к костру.

– Стойте! – что есть силы крикнул Алексей и уже более спокойно добавил:

– Дайте нам поговорить вдвоём.

– С какой стати? – хмыкнул Кащик.

– Нам надо обсудить ваше предложение.

Капа смекнула, что Алексей склоняется принять их условия, и милостиво согласилась:

– Ладно, потолкуйте. Только недолго.

Как только вечники отошли в глубь острова, Оля разрыдалась:

– Какой ужас! Ещё вчера всё было так здорово. Как в один миг могло всё измениться?

– Жизнь штука непредсказуемая, – вздохнул Алексей. – Давай исходить из того, что есть, и обмозгуем сложившуюся ситуацию. Они называют себя вечниками и утверждают, что живут здесь чуть ли вечность, по крайней мере, не один миллион лет.

– Тогда почему мы их вчера не видели? – недоумённо спросила Оля. – Не могли же мы не заметить эти полчища! А город, которой скорее не город, а огромная свалка. Откуда она взялась?

Алексей не спешил с выводами. Будучи физиком, он привык опираться на законы. Любые явления моно понять с помощью законов. Однако, многое из увиденного сегодня невозможно было объяснить никакими законами. Прошедшие события не укладывались ни в какие рамки. И всё же у него появилась версия о происхождении вечников:

– Я думаю, мы и не могли их видеть, если они находились во времени, а не в пространстве. Ночью по непонятным пока причинам произошла материализация вечников. Помнишь, Квазус сказал, что вечники опространствелись?

– Помню, но всё равно ничего не понимаю, – искренне призналась Оля.

– В квантовой физике есть соотношение неопределённостей. Согласно ему, чем точнее что-то определено в пространстве, тем менее определено оно во времени. И наоборот. Люди довольно точно определены в пространстве, а вечники, видимо, были определены во времени. Тогда в пространстве они были очень расплывчаты, то есть невидимы. Однако, по какой-то непонятной причине вечники вдруг появились в пространстве.

Оля задумалась.

– Я, наверно, полная дура. Я никак не возьму в толк, почему вечники материализовались?

Алексей непроизвольно улыбнулся.

– Если ты нашла правильный вопрос, то это уже полдела. Я тоже не знаю, но подозреваю, что материализация вечников каким-то образом связана с нашим появлением на острове. Эти события совпали во времени. Неспроста они так уговаривают нас здесь остаться. Да ещё и связали, как хищных зверей. Не наш ли мозг породил и вечников, и этот так называемый «город»?

– Неужели наше воображение способно такое породить? – ужаснулась Оля.

– Не знаю, не знаю. Надо любой ценой выбраться с острова. Хотя бы одному из нас. Двоих они точно не отпустят. А вот тебе можно попробовать.

– Нет!

– На том берегу у тебя будет несравнимо больше возможностей спасти меня.

– Алёша, ты прекрасно знаешь, что нам никто не поможет. Мир обезумел, и до нас никому нет дела.

Костёр давно погас, а Алексей всё ещё убеждал Олю. Она никак не хотела расставаться и находила всё новые аргументы:

– Мы ничего не знаем о невидимках. Может, они в сто раз опаснее вечников. Я не смогу тебя бросить на их растерзание.

– Невидимки не видимы. Их как бы и нет. Потому они и не опасны, – отшутился Алексей.

– А Квазус? Даже вечники дрожат перед ним, как зайцы перед удавом.

– Квазус, означает, мнимый. Поэтому я его совершенно не опасаюсь.

Логикой, а больше уговорами, Алексей убедил Олю покинуть остров. Ещё сложнее было с вечниками. Они упёрлись, как бараны. Алексей пригрозил голодовкой. Вечники принялись вопрошать Квазуса, но тот молчал. Потянув время и убедившись, что люди не отступят, вечники пошли на уступки. Они соорудили плот, занесли на него Олю, поспешно перерезали путы, приковавшие девушку к бревну, и пустили плот по течению.

Путы опали, но от долгого неподвижного плена Оля долго не могла пошевелиться. Наконец, с огромным усилием она со стоном приподняла голову и увидела Алексея, привязанного к бревну. Даже издалека было видно, как лучезарно сияли его глаза. Радовался, что Оля свободна. А вон и наша палатка, где они провели ночь. А где же вечники? Куда они подевались? И где их вонючий город? Ничего этого не было! Испарилось, как кошмарный сон. В следующее мгновение Оля всё поняла и отчаянно закричала:

– Алёша! Их нет! Они исчезли! Надо двигаться! Шевелись!

Как же! Так опутан, что и пальцем не пошевелить. Да и не слышит. Далеко. И ветер дует с острова. Оля вскочила и попыталась изобразить что-то жестами, но плот относило течением всё дальше, и вскоре остров скрылся за поворотом.

Вернуться! Немедленно вернуться! Теперь вечники не опасны. Надо лишь двигаться. Она спасёт Алёшу. Это очень просто. Нужно лишь вернуться на остров. Как можно скорее. Дорога каждая секунда. Надо пристать к берегу и, двигаясь вдоль реки, вернуться к острову.

Однако, берег не приближался, а, наоборот, таял в сгущающихся сумерках. Оля в отчаянии заметалась по плоту и, недолго думая, сиганула в воду. Даже в самые жаркие дни вода здесь прохладная, но девушке повезло: нагревшаяся за день земля отдавала тепло реке. Набухшие от воды остатки одежды Оля сразу сбросила. Плыть стало легче. И все же нечего было и думать о том, чтобы вплавь добраться до острова. Хотя бы до берега дотянуть. Казалось, он исчез в ночной темноте. Когда силы уже были на исходе, ноги нащупали дно. Оля выбралась на сухой песок и потеряла сознание.

Она очнулась, когда забрезжил рассвет. Утренний холод проник до костей. К счастью, сквозь туман совсем близко послышались чьи-то голоса. Оля вскрикнула и снова потеряла сознание, но вскоре снова пришла в себя. До неё смутно донеслись незнакомые голоса.

– Вот, стерва! Специально разделась. Рука не поднимется такую пристрелить.

– Зато в штанах хорошо поднимается.

Олю оглушил взрыв похабного хохота. Кто это? Почему они над ней издеваются? Что плохого она им сделала? А сальные шуточки продолжали сыпаться, как из рога изобилия.

– Эх, Ваня, несознательный ты солдат. При виде голой бабы у тебя Устав из головы напрочь вылетел.

– Устав я помню отлично. В нем сказано: «Врага необходимо уничтожать всеми средствами и всеми силами».

Тот, которого назвали Ваней, закончил цитату и самодовольно спросил:

– Верно?

– Верно, но неправильно.

– Это ещё почему?

– А как ты собираешься её уничтожить?

– Пристрелю. Как же ещё?

– Вот здесь, Ваня, ты и не прав. Что в Уставе сказано? «Всеми силами». А из пистолета проще простого. Любой дурак сможет. И никаких сил прилагать не надо. Нажал и всё. Прямое нарушение Устава. Так, и под трибунал в два счёта попадёшь. Поэтому надо стараться всеми силами. Понял?

– Понял! – радостно воскликнул Ваня. – Разрешите приступить!

– Ишь, какой прыткий. Кто на врага должен вести бойцов?

– Командир.

– Вот, и становись сзади. Жди своей очереди.

Происходящее Оля воспринимала с тихим ужасом. Почему она вдруг стала врагом? А может, она утонула и попала в ад? Вокруг неё собрались черти и придумывают пытки. Даже вечники не вызывали такого отвращения.

Оля с леденящим сердце страхом приоткрыла глаза. Нет, на чертей непохожи. Симпатичные парни в незнакомой военной форме. Неужели нашу страну захватили и всех жителей уничтожают? Тогда почему говорят по-русски? И без акцента. Да и лица свои, родные. Что-то здесь не так.

И тут до Оли дошло. Она попала в другое время. Скорее всего, в будущее, потому что в прошлом женщин никогда не считали врагами.

– Тревога! Старлей сюда чешет! – крикнул кто-то в высокого берега.

– Прячь бабу, – приказал командир.

– Зачем? – удивился Ваня. – Старлей нам за неё благодарность объявит.

– Дурак ты, Ваня. Старлей её сам возьмётся уничтожать. Нас помочь не попросит. Делай, что говорю.

Девушку бросили на дно окопа и накрыли плащ-палаткой.

– Пусть полежит. До вечера вряд ли очухается.

Как только военные ушли, Оля выбралась из окопа и, закутавшись в плащ-палатку, побрела вдоль берега. Несмотря на тёплое солнце, её бил озноб. Нет, помощи здесь не найти. Изнасилуют или пристрелят. А скорее всего, и то и другое. Надеяться надо только на себя, на свои силы. А их почти не осталось. Скорей бы добраться до острова. Там же Алексей.

Оля смутно помнила, как добралась до острова. Когда течением её прибило к берегу, она от усталости едва держалась на ногах. Глаза слипались – хоть спички вставляй. Но спать нельзя. Нужно двигаться. Как только она заснёт или просто замрёт, возникнут вечники, словно из небытия, и свяжут её, как это случилось ночью. Чуть передохнув, девушка отправилась на поиски возлюбленного. Палатка стояла на прежнем месте, но Алёши нигде не было видно. Неужели не избежать новой встречи с вечниками? Устало присев на нагретый солнцем камень, Оля застыла в неподвижности. Вскоре она услышала стоны и плач проявились и сами вечники. Они плотной толпой сидели на песке и безутешно рыдали.

– Несчастные мы, несчастные, – заливаясь горючими слезами, причитала Капа. – И за что нам горе горемычное? Великий Квазус! Зачем нам дал вкусить радость земной жизни? Теперь в вечности нам скверно и горько.

Капа поднесла к глазам грязную тряпку, чтобы вытереть слёзы, да так и застыла, уставившись на Олю:

– Ой, я, кажись, снова материализовалась.

У вечников горе мгновенно сменилось на радость. Они завизжали от восторга, запрыгали от счастья и во всю глотку закричали:

– Ура! Слава Квазусу! Он внял нашим мольбам! Он нас спас!

Кащик, радостно носясь по берегу, едва не врезался в Олю и обалдело уставился на неё:

– Здрасьте. Вот так встреча. Сдаётся мне, что великий Квазус тут ни при чём.

Возбуждённые вечники окружили девушку.

– Не приближайтесь ко мне, – предупредила Оля, – а то я шевельнусь, и вы снова исчезните.

Вечники панически отступили. Теперь они точно не опасны. Не опасны, пока она свободна.

– Хорошо, хорошо, мы исполним все твои желания, – залепетала Капа, – ты только замри и не двигайся.

– А где Алёша?

Капа злорадно обратилась к Кащику:

– Ты заварил – ты и расхлёбывай.

Тот смущённо потупил взор:

– Его не вернёшь.

– Что вы с ним сделали? – взвизгнула Оля.

– Да не ели мы его, – правильно понял вопрос Кащик. – Даже не попробовали.

– Почему тогда не вернёшь?

– Потому что невидимки никогда не возвращаются. Только зря старались. Как только твой Алёша превратился в невидимку, мы снова оказались в вечности.

– Никому нельзя верить, – поддакнула Капа. – Хорошо, хоть ты вернулась. А то мы совсем потеряли надежду.

– Я вернулась за Алёшей.

– А мы? – жалобно спросил Кащик. – Неужели мы снова исчезнем?

Оля растерялась. Она ожидала угроз, обид, а тут какой-то остров невезения.

– Я постараюсь помочь. Сделаю, что смогу, – вздохнула девушка, – но прежде надо найти Алёшу. С ним что-то случилось. Он не способен ни на ложь, ни на обман.

– Ты хочешь стать невидимкой? – растерянно спросил Кащик и тут же принялся отговаривать:

– Не советую: невидимки не возвращаются. Ещё никто из невидимок не вернулся.

Девушка упрямо тряхнула головой, и вечники на глазах превратились в прозрачных существ, похожих на приведения.

– Только не шевелись! – взмолился Кащик. – Малейшим жестом ты загоняешь нас в небытие. Дай нам хотя бы день надышаться живым воздухом. А я обещаю, что превращу тебя в невидимку. Дай бог, найдёшь своего суженого.

Он немного выждал, давая Оле время подумать:

– Ну что, замётано?

Та едва заметно кивнула, а вечники радостно завизжали. Они веселились весь день и всю ночь. На рассвете Кащик подошёл к девушке с ведром, до краёв наполненным дерьмом:

– Ну что, приступим?

– Что я должна делать?

– Вымазаться с головы до ног этой жидкой субстанцией.

– Зачем?

Голос почему-то предательски дрогнул.

– Чтобы пройти стражу, охраняющую вход в логово невидимок.

– Что за глупая шутка?

– Чтобы до неё дойти, я угробил не одну сотню лет, – вздохнул Кащик, помешивая жижу в ведре.

– Тогда почему вы сами не стали невидимкой?

– Не желаю пачкаться. Я вечник скромный. Да и искать мне некого. Круглый сирота.

Кащик, наслаждаясь произведённым эффектом, взял паузу, как опытный актёр, и с надеждой спросил:

– Может, передумала?

Оля зажмурилась и крепко зажала пальцами нос:

– Скорее исполните это гнусное дело.

Кащик с головы до пят вымазал девушку и на прощание напутствовал:

– Ну, ни пуха.

НЕВИДИМКИ

Ответить она не решилась. К тому же ей показалось, что её кто-то обнюхивает, словно пёс. Догадка подтвердилась, когда некто сухим и занудливым голосом вынес вердикт:

– Своя: аристократических запахов не обнаружено.

С чувством глубокого отвращения Оля открыла глаза и увидела ничем не примечательного человека в сером стандартном костюме.

– Это вы меня обнюхивали?

– Да, – бесцветным тоном ответил человек и указал на реку. – Можете обмыться.

С радостью. Только непонятно, зачем было вымазываться в дерьмо? Чтобы этот клерк, как его окрестила Оля, её обнюхал? Неужели приятно? А уставился так, будто никогда голую женщину не видел.

Bepul matn qismi tugad.