Kitobni o'qish: «Три оттенка любви»

Качели

1

Он будто в гробу оказался. Тесно. Полумрак. Скрипучая деревянная скамейка на двух цепях и воздух… Невидимыми пальцами сдавливает горло… Ещё недавно Он подобным образом сжимал её шею. В порыве страсти. Крепко и нежно. Никогда не переступал черту, балансировал на грани. Им обоим нравилось. Удовольствие отражалось в ей улыбке, в блеске глаз. Тех самых, не замутненных скандалами и грызней. Тех самых – редких глаз…. Едва пальцы разжимались Он позволял Ей сделать короткий вдох и тут же перекрывал дыхание поцелуем. Она содрогалась, выгибаясь точно кошка. А едва губы расходились, смеялась, не отводя лица. Счастливая… Он обожал эти моменты. Она преображалась. Такая живая, такая настоящая – прекрасный ангел, воспаривший к облакам. Тогда Ему казалось: все обязательно получится. Тогда Он действительно любил Её…

Он опустил голову. Вздохнул. Пальцы перебирали невидимые струны, соскакивали соприкасаясь. Мокрые, как Её глаза во время ссор. Те, ядовито холодные, широкие зрачки. В другой вселенной они бы испепеляли. Он отделывался царапинами.

– Я… – произнес дрогнувший голос. Язык прошелся теркой по лопнувшим губам. – Я… не знаю с чего начать… – замолчал. Силуэт напротив, тот за деревянной перегородкой из сот ромбов, не ответил. Не все сразу. Спутанным мыслям требуется время. Словам отвага. Они придут и подобно ручейку, разрушающему плотину, вырвутся на свободу бушующим потоком. Силуэт не раз это слышал, не раз услышит. – Я… – вновь попытался голос. – Я запутался…. – Тусклый свет просачивался сквозь трещины в досках. Касался дрожащих губ, пятен, расползающихся по футболке, сомкнутых век. Под ними метались глазные яблоки. Глубоко внутри – душа. – Твою ж… – зарычал он. Осекся. – Простите, не то место. – Силуэт промолчал. – Это очень сложно. Я бы не пришел. Да… рассказать некому. Поделиться. Не поймут, отмахнутся… Провалится хочется. Как же это сложно…. – Вновь тишина. Силуэт напротив ждал. Даже не шевелился. Армейская осанка, длинная борода. И молчание. Не то, что при неловкой паузе. Не гнетущее. Скорее умиротворенное. Успокаивающее. Человек напротив, готов выслушать. Ему не плевать. Для многих и этого достаточно. – Я впервые на исповеди, – наконец выдавил Он. – И я… запутался, – повторил и плотина прорвалась.

2

Она проснулась три часа назад. В полдень. Но из постели не торопилась. «Если я и в выходные не могу понежиться, на фига они нужны?» Те, кто считал иначе – «шли лесом». Потискав кота, Она допила остывший кофе – чудом ночью, не свалив с подлокотника. Заглянула на минутку в тик ток и два часа к ряду смеялась над выкрутасами животных и корчащимися блогерами. Из телевизора на стене болтали звезды ток-шоу. Кого-то сватали, кого-то наряжали. Она вновь засмеялась. По сумасшедшему звонко. Оглянулась, кот лежал на полу изучая ползающую на потолке муху. Отложив телефон, она закусила губу. Чуть больнее, чем хотела. Рука медленно скользнула под одеяло. Коснулась набухающего соска, опустилась ниже. В глазах загорелось вожделение. «Кончить» думая о любимом человеке – что может быть лучше? Представить ласки, касания. Вообразить, как схватив за волосы, потянет на себя, сожмет, впившись губами в шею. Туда пониже ушка. Мурашки побежали по телу. Границы мира стерлись. Она тихо застонала, пока телефонный звонок не вырвал из объятий удовольствия.

С раздражением схватив трубку – расцвела. На дисплее дорогое сердцу имя. На губах улыбка. Мягким, вкрадчивым голосом любимый напомнил о вечернем ужине. Она украдкой взглянула на часы и чмокнув милый образ вскочила. Подушки в одну сторону кот в другую. Чайник, душ, кофе. Подвела глаза, накрасила губы. В отличие от бывшего, новый парень не скупится на комплименты. Её это окрыляет. Обувшись, накинула джинсовку и подняв кота, уткнулась носом в мягкий живот. Запах чистой шерсти сводил с ума. Она затянулась, словно наркоман. Выдохнула. Бывший всегда считал ее с чудинкой. С хорошей чудинкой. Взглянув на часы, Она выскочила в подъезд. В три маникюр, в пять укладка. Вечером нужно блистать.

3

– Вы же знаете, что такое odi et amo?

– Люблю и ненавижу, – спокойным растянул силуэт.

– Всю сознательную жизнь я не сомневался – это чушь. Либо любишь, либо ненавидишь, либо дурак. Не сомневался пока не встретил её. Худенькая, симпатичная. Открытая снаружи, но закрытая внутри. Боялась подпускать ближе. Слишком часто ранили. – Он улыбнулся. – На первом свидание, едва заметив в губы впилась. Без нежности, без страсти. Просто воткнулась и подержавшись за собой потянула. – Добавил с теплотой. – Всегда чудит, когда волнуется. До сих пор привкус табака помню. Терпкий, отталкивающий. Наверняка курила пока ждала. Курила, покручивая момент встречи. Поцелуй. Замешкаться боялась. – Он усмехнулся. – Как это на неё похоже: психануть и будь что будет. И… – Тяжело вздохнул. – …будь что будет… – протянул задумчиво. – Знаете, мои отношения всегда умещались в алгоритм: либо ты с человеком, либо порознь. Можешь, конечно, с горяча разойтись и осмыслив ошибки вернутся. Но только раз. С ней же… мы будто на качелях оказались. Не тех, что в ее дворе, где пару раз встречали закат. Других… наших качелях. – Смахнув пот со лба, продолжил. – У каждых влюбленных они свои. С пометками, словами, тайными знаками и ужимками. Запрыгнув, два человечка раскачиваются, стремясь к небесам улететь. А потом, кто-то соскакивает на ходу. Следом идет другой и качели останавливаются. Но… – Он глубоко вдохнул. – Только не наши. Мы сходили. Не раз. А качели так и поскрипывали в туманной дымке. Тихо-тихо, как маятник. Поскрипывали пока кто-то не возвращался. За ним приходил второй. Солнечные волна смахивала туман, ветер перемен трепал волосы. Мы смеялись, забывали обиды, прошлое – мы верили в этот раз все получится. Верили, не замечая сгущающихся туч. Не слыша грома. Только когда дождь начинал стекать по щекам, а к ногам подбирался холод, мы внезапно осознавали: скоро вернется туман и качели вновь опустеют. Пытались ли мы это предотвратить? Пытались. Тщетно. Безумие… – Он замолчал. За дверью послышались шаги. Зашептали церковные служители, обсуждая бесконечные праздники. И снова, благодатная тишина. Силуэт пошевелился. Скрипнула скамья. – Четыре месяца назад мы вновь соскочили. – Со вздохом продолжил он. – На пустом месте. Как обычно. И как обычно: гнев, самобичевание, «да чтоб ещё раз!» А потом память притупилась. – Он хмыкнул. – Как обычно. Быт стер время, усталость – ненависть. Жизнь пошла своим чередом. Настолько далеко, чтобы скрип не слышать. Думал ли я о Ней? Часто. Хоть и старался реже. – Он запрокинул голову, вздохнул. – Господи, сколько раз мы это проходили? Стоило одному задуматься, вспомнить и вот мы уже на качелях. И… все по новой. Счастье, секс, ругань, нервы проклятия и расставание, черный список…. Поймите: мы по-разному смотрим на мир, наши привычки раздражают друг друга, мы больше рыдаем чем смеемся и… все же, меня тянуло к ней. Ничего не мог с этим поделать. Как и она… – Он шумно сглотнул. – Мы оба понимали, кто-то должен поставить точку. Спрыгнуть с качелей и больше не возвращаться. Никогда. И мы оба не сомневались – этот человек не я. – Он надул щеки, с шумом выпустил воздух. Распрямился, ладони по джинсам прошлись, пот смахивая. Силуэт ждал. Терпеливый хранитель мечущихся душ. – Она написала, – наконец выдавил Он. – Начала с «Привет, можешь не отвечать», но… Я ответил. Ступил в туман. Услышал знакомый скрип. Пугающий и манящий одновременно. Мог ли промолчать? Сделать вид что не заметил. Какой смысл? Она написала бы ещё. А я рано или поздно ответил бы. Потому что мы такие. Потому что я хотел ответить. Хотел узнать, что она не унывает, что движется дальше, что… скучает… Чтоб тебя я хотел и не хотел это услышать одновременно. – Голос задрожал. Откашлявшись, Он продолжил. – По возвращению от неё веяло теплом и легкостью. Хотелось верить в лучшее. Хотелось жить. – Он с грустью улыбнулся. – Она написала о переменах, о работе, тату – расправивший крылья дракон. Сказала, сбылась мечта идиота. Я сразу представил, как этот мифический ящер извивается на разгоряченном теле. Почувствовал возбуждение и тут же отогнал. Сдержался. Прохлада тумана подкрадывалась к ногам. Я слышал скрип. Я пятился из последних сил и… Она помогла мне. На этот раз именно Она.

4

Запрыгнув в «красненькую» машину, припаркованную под деревом, Она бросила рюкзак на пассажирское сиденье. Улыбнулась новому летнему дню. Яркому солнышку. Тонкие линии губ пылали, в глазах суетился озорной бесенок. С бывшим Она часто дурачилась и смеялась. Столь же часто как плакала и кричала. Заскрежетал стартер, пальцы забегали по сенсорному экрану телефона, любимого искали. Ей хотелось общаться с ним постоянно. Слышать голос, рассказывать глупости. Ей хотелось дышать. С ним она могла это позволить. Верить в завтрашний день.

Под эстрадные мелодии, она воткнула передачу и вырулила из двора. Впервые в жизни Она могла пощупать мечты. Впервые начала жить.

5

Он тяжело задышал. Голос дрогнул.

– Я встретила человека. Я полюбила. Я выхожу замуж. Я помню, как сел с телефоном в руке. Перечитал и… улыбнулся. С облегчением. С нежностью. Я обрадовался. За неё. За себя. За нас. Первая мысль: неужели ей удалось? Неужели этот порочный круг наконец порвался? Она больше не очередная, не первая, а единственная. Она заслужила это. Она настоящая. Без притворства и с легкой чудинкой. Ей просто не везло на парней. Включая меня… – В соседнюю дверь тихо постучались.

– Позже, – спокойно ответил мудрый голос. Незнакомец ушел, так же бесшумно, как появился.

– Мы переписывались ещё минут десять. Так непривычно. Без флирта, без нелепых, на грани пошлости, шуток. – Он задумался. – Забавно… мне их определенно будет не хватать. Спросила об увлечениях, о жизни. Спросила совсем по-другому, не как тогда в прекрасные солнечные деньки. И я снова убедился: Она движется дальше. Она пережила этот период. Пережила нас. Я вновь порадовался, но уже с легкой грустью. В конце Она добавила: «Появится что интересное – пиши». Я ответил «Хорошо», прекрасно понимая: больше мы не наберем ни строчки. Иначе все напрасно. Иначе я вновь окажусь на качелях. В густом тумане. Я и телефон напротив. Незримая нить между двух остывших сердец. – Он замолчал. На этот раз заговорил Силуэт.

– Думаешь она хотела попрощаться?