Kitobni o'qish: «Факультет менталистики»

Shrift:

* * *

Глава 1
Нежданные перемены

Сессия – это зло! Вот как сейчас – весна, солнышко за окном, а я как проклятая должна корпеть над учебниками. Голова дымится от обилия впихиваемых в нее знаний, которые словно по волшебству выветриваются сразу же после сдачи экзамена. И были бы предметы толковые, а то… Вот спрашивается, на кой ляд мне, будущему специалисту в области экономики, нужна философия? Мать наук, блин. Но главное – я ее все же сдала! А значит, сегодня могу расслабиться. Остался еще один экзамен, и мы с подружками улетим в Испанию на целый месяц! Одни! Без родителей…

Вот так, витая в мечтах о первой в моей жизни самостоятельной поездке, распахиваю дверь в квартиру и… замираю на пороге. Родители в это время должны быть на работе. Но нет – из их комнаты доносится какая-то волнующая мелодия, и это странно.

Сумка с уже ненужными конспектами с моей легкой подачи приземляется на тумбочку, новые туфли, успевшие натереть ноги, улетают куда-то в угол. В такие вот моменты и ощущаешь в полной мере, как мало порой человеку надо для счастья. Ничего не давит, не жмет, напольная кафельная плитка приятно холодит ступни. Шлепаю в сторону родительской двери. Распахиваю и вновь замираю как вкопанная.

Нет, я еще могу хоть как-то принять тот факт, что мама могла рано освободиться, но вечно пропадающий в офисе отец? И что это за странный тип целует маме ручку?

– Э-э-э… Всем привет!

– О! – восклицает буквально лучащаяся счастьем мама. – Как хорошо, что ты уже пришла! У нас столько дел! Нужно собрать вещи, надо…

Она все говорит и говорит, а я ощущаю, что вот-вот произойдет нечто непоправимое. Почему вечно ревнивый отец совершенно не обращает внимания на то, что этот странный незнакомец проявляет внимание по отношению к маме? Неужели все уже решено? Неужели, как и многие вокруг, разведутся? Это невозможно! Они любят друг друга!

Гость в очередной раз облобызал мамину ручку, взглянул на пребывающего в прострации отца и направился ко мне. Приблизившись, остановился, как-то покиношному слегка склонил голову, коснувшись правой рукой края широкополой шляпы, и… указал взглядом на дверь. Ах вот оно что! Выйти ему, видите ли, надо. Ну да ладно, пусть чешет на все четыре стороны. Отхожу в сторону, освобождая проход, краем глаза замечая, что незнакомец, вместо того чтобы направиться к выходу, по-хозяйски прошествовал на кухню.

А у меня до сих пор перед мысленным взором стоят его глаза. Странные, как и весь его облик. Какие-то смеющиеся или просто самодовольные? Не поняла. Но цвет! Насыщенно-зеленый, с ярко-голубыми вкраплениями, смотришь в них и будто в теплую морскую воду окунаешься…

– Бр-р-р… – встряхнула я головой, прогоняя наваждение.

Да что ж это происходит-то? Нет, я, конечно же, слышала, что многих женщин после определенного возраста начинает тянуть к мужчинам помоложе, но чтобы моя мама? Эффектен, с этим не поспоришь. Лет тридцати. Неплохо сложен, правильные черты лица, завораживающий взгляд, плюс этот стильный прикид… Темно-коричневые брюки, заправленные в высокие замшевые сапоги, легкая шелковая рубашка нежно-зеленого цвета. Широкий пояс наподобие кушака, напоминающий фильмы про пиратов Карибского моря с Джонни Деппом в главной роли. Длинные русые волосы собраны в низкий хвост, а чего стоит эта шляпа?

А мама тем временем все щебечет. О том, что теперь все будет хорошо, что мы вернемся домой, что теперь нас ничто здесь не держит. Говорит, что безумно счастлива и даже не чаяла, что этот день когда-нибудь наступит… Но никакой конкретики: какой такой этот день? Чем он отличен от других? Куда мы вернемся? О каком вообще доме идет речь, если мы и так дома?

– Мам, а конкретнее можно? – пытаюсь перебить ее я. – Что произошло? Куда мы собираемся? И когда?

Реакция ее была неожиданной: взглянула на меня сияющими глазами, будто только заметила, всплеснула руками, подскочила и обняла, поглаживая по волосам. Нет, мы, конечно же, были очень дружной семьей в отличие от большинства моих знакомых, вот только таких порывов за мамой я что-то не припомню.

– Не спрашивай, доченька, – говорит. – Завтра все узнаешь. А то будешь вон как отец.

– Постой! Какое завтра? Но как же учеба? У меня же еще один экзамен впереди. И поездка… – освободившись из ее объятий, я отстранилась, пытаясь хоть что-то прочитать на ее лице. Увы, ничего, кроме странно блуждающего взгляда лучащихся счастьем глаз и улыбки на губах, я не увидела.

– Ой, – как-то беззаботно отмахнулась она. – Суета сует. Забудь, – продолжала сиять мама. – А сейчас собери все необходимые и дорогие тебе вещи.

– К-как это забудь? – уставилась я на нее.

– Мы сюда не вернемся, – бросила коротко мать и, что-то напевая себе под нос, принялась перебирать вещи в одном из ящичков комода.

– Что значит – не вернемся? – сама такого от себя не ожидая, вспылила я. – А моим мнением кто-нибудь поинтересовался? Я уже взрослый человек, у которого есть свои мечты, и планы, и… – слова как-то вдруг иссякли.

– Это не обсуждается, Лиса, – даже не взглянув в мою сторону, неожиданно твердым тоном произнесла мать. – Иди собирай вещи, – добавила она и тут продолжила напевать как ни в чем не бывало.

Шок? Не-е-ет… В смысле, нет таких слов, которые смогли бы описать мое состояние. Но судя по маминому счастливому и совершенно спокойному виду – это не шутка. Вот только когда на нее наваливается желание казаться таинственной, выспрашивать что-либо бесполезно – все равно не ответит.

Э, нет! Так дело не пойдет. Оборачиваюсь к отцу.

– Пап? Может, ты объяснишь?

Тот лишь рукой махнул, буркнув что-то типа: «Сам ни черта не понимаю», – встал и поковылял на кухню. И в этот момент его осанка, походка, выражение лица меня напугали. Передо мной был не крепкий, здоровый и уверенный в себе сорокапятилетний преуспевающий бизнесмен и глава нашего дружного семейства, это был какой-то чужой, жутко одинокий и подавленный старик.

Задержалась я в комнате не более чем на минуту. Желание разобраться в ситуации грозило спалить мой взбудораженный обилием непонятностей разум. И тут меня осенило: пусть мама не желает ничего объяснять, витая в непонятных грезах о неведомом, пусть и недалеком будущем, а отец пребывает в полной растерянности, но этот незнакомец должен что-то знать! Не зря же он именно сейчас очутился в нашем доме! И в том, что он еще не ушел, я уверена на все сто, ведь входная дверь почти все время была на виду, да и доводчик там слишком мощный, закрыть ее тихо практически невозможно.

Преисполненная решимости разобраться в сложившейся ситуации, влетаю на кухню, где вновь впадаю в ступор – незнакомца здесь нет! Вышла, прошлась по коридору, заглядывая во все двери. Куда он делся? Словно сквозь землю провалился! Но ведь так не бывает, чтобы человек из квартиры не выходил и в то же время его там не было.

Вернувшись на кухню, уселась за стол напротив отца. Сидим. Молчим. Его взгляд уперся куда-то в столешницу. В одной руке – пузатенький бокал, судя по стоящей рядом початой бутылке – с коньяком, в другой дымится сигарета, с которой вот-вот упадет пепел. А ведь он не курит! Вернее, крайне редко. То есть только тогда, когда происходит что-то совсем уж из ряда вон выходящее.

– Па-а-ап? – почему-то шепотом позвала я, но он даже не отреагировал. – У тебя проблемы на работе? – предполагаю я, но он в ответ лишь головой едва заметно покачал, мол, нет.

Может, не хочет говорить, чтобы не переживала? Не исключено, конечно, но… Что же тогда случилось? Сбивает с толку мамино не то что спокойствие – она явно счастлива! А ведь они с отцом друг в друге души не чают. Вариант того, что она радуется какому-нибудь его провалу, отпадает сразу по двум причинам: во‑первых, ей подобное ехидство априори не свойственно, во‑вторых, папины проблемы она всегда переживает как свои собственные. Тогда что же произошло? И что это за мужик был? Куда он пропал?..

– Па-а-ап… – без особой надежды на реакцию еще раз позвала я, но он даже не шелохнулся в ответ, потом внезапно очнулся, заозирался по сторонам, схватил мобильный, набрал чей-то номер.

– Степан, здравствуй. Да, нормально. Уехать надо срочно. Да, надолго. Генеральная доверенность еще действительна? Угу… Подъезжайте-ка с юристом ко мне. Да, на квартиру. Пусть подготовит. Срок? Года на три. Нет, я в своем уме. Если смогу, вернусь раньше. Не выпендривайся, справишься. Десять процентов акций тебя устроят? Вот видишь, все зависит от мотивации…

Дослушивать я не стала: если отец окунулся в дела, то теперь до него тем более не достучаться. Мама тоже неожиданно резко реагирует на попытки докопаться до истины. Буду настаивать – переругаемся. Раньше такого не случалось, но все бывает в первый раз. Оно мне надо? Может, все не так и фатально? Просто все на эмоциях в связи с какими-то переменами.

Если вопрос встанет ребром: уезжать с ними или остаться здесь одной, – что я выберу? Можно сколько угодно разводить браваду и кричать о том, что я взрослый самостоятельный человек, но я никогда не уезжала из дома больше чем на два дня и просто-напросто не представляю свою жизнь без них. А вдруг они укатят куда-нибудь в Америку? Как часто мы сможем видеться? Достаточно ли будет общения через скайп или по телефону? Что-то не уверена я. И вообще, что меня здесь держит? Институт? Так всего-то несколько лет отучилась, поступлю еще куда-нибудь. Парня у меня нет. Подруги? Те, по кому скучаю, и так далеко, а остальные…

Так, в размышлениях, и добрела до своей комнаты, плюхнулась в кресло и задумалась на новую тему: что мне нужно и что дорого? Если мы сюда не вернемся, то… хочется забрать все!

Не моя вина в том, что едва ли не каждая вещь является памятной. Не могу я вычеркнуть из своей жизни воспоминания. Есть такие люди, которые с легкостью расстаются с вещами, но эта песня явно не про меня. Ведь эту мягкую игрушку подарила мне на память подруга как раз накануне отъезда ее семьи в Штаты семь лет назад. А эту шкатулку мы с ней же закапывали в парке под нашим любимым деревом, договорившись на двадцатилетие, а у нас день рождения в один день, достать ее и прочесть свои желания десятилетней давности. Она так и не смогла приехать, но я не забыла обещания и теперь храню шкатулочку как память о нашем детстве…

Вскоре все имеющиеся у меня в наличии сумочки, рюкзачки и чемоданчики оказались заполнены. Закончив со сборами, вышла на кухню. Отец по-прежнему сидел за столом. Содержимое бутылки уполовинилось, пепельница заполнилась бычками. Из их с мамой комнаты доносилась какая-то приятная мелодия, а возле посудомоечной машины скопилась кучка грязной посуды, что вообще для нашего дома было великой невидалью. Сначала я настолько была шокирована, что даже не обратила внимания на это.

Налив себе чаю, накромсала бутербродов и уселась напротив отца, который меня будто бы не замечал даже.

– Па-а-ап, что происходит? – решила я вновь попытать счастья.

– Трындец, – отвечает. – Полный трындец.

М-да уж. Весьма информативно, ничего не скажешь. Дожевав остатки, поставила кружку в раковину, добавив еще один штрих в картину царящего на кухне беспорядка, и поплелась к себе.

Все это действительно странно. Ведь папа весьма преуспевающий бизнесмен, и нужды в деньгах нет, но мать все равно работает. И не в какой-нибудь научной или экономической области, а приходящей уборщицей! Ну или домработницей, если для кого-то это слово звучит приятнее, хотя сути это не меняет.

Отец нередко краснеет перед коллегами по бизнесу, когда всплывает эта неприглядная сторона нашей семейной жизни. Я выкручиваюсь перед друзьями и вру по-черному, лишь бы не говорить правды. И – да, мне стыдно. По-моему, это работа для не имеющих образования приезжих или желающих разжиться лишней копейкой пенсионеров. Но мы не нуждаемся в деньгах! И папины связи позволяют ей занять любую должность в ряде крупнейших компаний города, но мама не желает даже слышать о смене сферы деятельности.

Что удивительно, она умудряется не только обслуживать больше десяти весьма состоятельных семей, имеющих в своем распоряжении нехилые хоромы, но и содержит в идеальном порядке нашу двухсотпятидесятиметровую квартиру! Да еще успевает сготовить завтрак, обед и ужин, и… никакой усталости! Откуда у нее столько сил и энергии? Прямо как тот зайчик из рекламы батареек. Я в свои двадцать и половину такой нагрузки не выдержала бы. Да что там половину? Мне бы четвертой части хватило, чтобы после первого же дня трудов праведных благополучно склеить ласты, даже не доползя до родного дома.

А главное, что в свои, пусть и неполные, сорок пять она прекрасно выглядит! Идеальная фигура, миловидное личико двадцатилетней девчонки с горящими энтузиазмом ярко-зелеными глазами, шикарная грива шелковистых каштановых волос без единой сединки. Когда мы выходим вместе на улицу, с нами парни норовят познакомиться. Им и в голову не приходит, что мы мать и дочь. В этом плане я ей искренне завидую, на что мама отмахивается – мол, это наследственное, и я буду выглядеть так же. Хотелось бы верить. Жаль, что ни бабушку, ни дедушку по ее линии я так никогда и не видела. Почему-то у мамы даже фотографий их нет.

Когда чего-то ждешь, время, как назло, тянется мучительно долго. Вот и маюсь, не находя себе места в непривычно опустевшей комнате. Нет больше фотографий на стене, и все фигурки, еще недавно стоявшие на полочках, теперь затаились где-то в недрах одной из сумок. Ноутбук, диктофон… Без всех этих мелочей комната потеряла жилой вид, будто стоишь в мебельном магазине, все вроде и расставлено гармонично, а чего-то не хватает. Музыку бы послушать или книжку почитать, но все упаковано. Руки так и тянутся к телефону. Так и подмывает позвонить подругам, попрощаться. Но что им сказать? Куда мы собираемся? Почему столь поспешно?..

Ночью никак не могла заснуть. О каком сне может идти речь, если вокруг сплошные непонятки и голова разваливается от всевозможных догадок и предположений? Хочется пить, но, как назло, к отцу кто-то пришел, и они, вопреки обыкновению, не заперлись в кабинете, а расположились на кухне. Устав ждать, решила налить себе чаю. Выхожу из комнаты, и слух улавливает обрывок фразы:

– …Дарственную с отсрочкой в десять… нет, в пятнадцать лет, – услышала я голос отца и даже споткнулась на ровном месте.

Ничего не понимаю. Если мы уезжаем навсегда или на столь долгий срок, то не проще ли ее продать или сдать, в конце концов? Денег у нас достаточно, конечно, но лишние-то не помешают…

– А что с ней будет до тех пор? – донесся до меня голос папиного товарища, по совместительству являющегося его партнером по бизнесу.

– Пусть стоит. Думаю, ты в состоянии оплачивать коммунальные платежи за счет тех десяти процентов акций? – как-то хрипловато отозвался отец.

– Да уж, умеешь ты убедить, – отозвался гость. – Ты уверен, что с тобой невозможно будет связаться? Я к тому… что делать, если доверенность истечет, а ты не появишься?

Заставив меня вздрогнуть от неожиданности, дверь родительской комнаты слегка приоткрылась. Боясь, что мама застанет меня за подслушиванием, я прошмыгнула в туалет. Здесь, как оказалось, слышимость была еще лучше, нежели в коридоре.

– Ой, не смеши, – отозвался тем временем отец. – Не мне тебя учить, как дела делаются. Вон с Иванычем новую состряпаете и заверите за меня. Надеюсь, обойдется без подстав.

– А долю твою куда?

– Как всегда – на счет в банке, – ответил отец. – Хватит уже лясы точить, оформляй, Иваныч, да пора вам и честь знать. Без обид, но мне еще собираться надо.

Дальнейшее меня уже не особо интересовало. Для приличия нажав на смыв, я с самым честным выражением лица зашла на кухню и, поздоровавшись с притихшими при моем появлении гостями, щелкнула кнопочкой электрочайника, одновременно незаметно оглядываясь по сторонам.

Что удивительно, ничто не напоминало о минувшем беспорядке. Видимо, мама все же выкроила время и убралась. Вот только на столе все так же стояли почти пустая бутылка и полная бычков пепельница, вокруг которых возвышались целые кипы каких-то бумаг.

Налив в свою любимую кружечку чай, пошла к себе. Кстати, надо ее тоже забрать. Итак, что все это может означать? Отец сказал, что с ним нельзя будет связаться. И он не продает квартиру, а отписывает на нее дарственную, пусть и хитрую, согласно которой право собственности перейдет к новому владельцу лишь через пятнадцать лет. Да еще и десять процентов акций их компании отлистал своему компаньону с кажущейся легкостью. То есть там, куда мы едем, деньги вообще не нужны будут?

До утра так и прокрутилась в кровати, думая, думая и еще раз думая, но так ничего и не поняла. В итоге самочувствие было препротивнейшее: голова болит, все бесит, еще и осознание того, что вот-вот узнаю нечто очень важное, не дает покоя.

– Лиска, – позвала заглянувшая в мою комнату мама. – Все свои вещи в гостевую переноси.

Вообще-то меня Алесей зовут, вернее, по паспорту Алесандрой, но мама с детства кличет меня Лисенком на разные лады. Так и хочется съязвить на тему: «Зачем тащить чемоданы в гостевую, если потом придется их обратно в коридор волочить?» Но ругаться не хотелось, да и просто-напросто не было сил. Ну и ладно, надеюсь, скоро все непонятки, от которых мозг уже закипать начинает, закончатся и все встанет на свои места.

И вот все наше немногочисленное семейство в сборе. Отец, несмотря на ночную попойку, абсолютно трезв, но по-прежнему не особо-то реагирует на что-либо, явно пребывая в крайней степени растерянности, странно, что с ночными посетителями он общался вполне нормально. Мама мечется от чемодана к чемодану, прицепляя к ним картонные бирки с нарисованными на них фломастером буквами, судя по всему, обозначающими наши имена.

Когда стрелки на часах достигли ровно девяти часов, в комнате раздался хлопок, и… я протерла глаза, надеясь избавиться от наваждения, но, увы, ничего не изменилось: посреди гостевой стоял тот самый мужик, что вчера лобызал мамины ручки.

– Вы готовы, фаам Иола? – бросив мимолетный взгляд на нас с отцом и слегка поклонившись матери, поинтересовался неведомо откуда появившийся гость, а я озадаченно уставилась на маму.

– Фаам? – повторила я непонятное для меня обращение.

– Да, – так же слегка склонив голову в ответ, молвила мать, и было видно, что она сгорает от нетерпения, в мою сторону она лишь махнула рукой, мол, все потом.

Незнакомец произнес какое-то странное слово, щелкнул пальцами, и… весь мир пришел в движение. Перед глазами вспыхнули, ослепив, миллиарды разноцветных искр. Я потеряла равновесие, начав куда-то падать, и вдруг пришло ощущение невесомости. Кажется, я кричала. Да и кто бы на моем месте молчал? Это только в кино все, в кого пальцем ни ткни, – герои, способные любые неожиданные повороты в своей судьбе переносить скрепя сердце и стиснув зубы.

Казалось, эта неимоверная круговерть никогда не закончится. Пришлось зажмуриться, чтобы не видеть всего этого. Жаль, что все остальные ощущения отключить нельзя. Сколько времени прошло: миг или час? На это я ответить при всем желании не смогла бы. Меня откровенно мутило, голова кружилась, еще мгновение, и завтрак нашел бы выход, но… чья-то рука заботливо подхватила мое неожиданно ставшее весомым тело, и я наконец-то решилась открыть глаза.

Мы, всей семьей, ну и поддерживающий меня под руку незнакомец, который, конечно же, никуда не делся, очутились в просторном зале… какого-то замка. Почему замка? Да потому, что ничем иным это не могло быть: огромное помещение, квадратов на сто, наверное, покрытые изящной лепниной потолки, уходящие метров на десять в высоту, свисающие оттуда канделябры с хрустальными подвесками, картины и гобелены на стенах и полное отсутствие какой-либо мебели. Этакий бальный зал. По крайней мере, памятуя о посещенных некогда музеях, я именно так их и представляла.

Не успела я осмотреться, как створки высоких дверей распахнулись, и в зал буквально впорхнула… мамина копия! Вот только одета она была, мягко говоря, непривычно: в длинное пурпурное платье в пол с довольно откровенным декольте и, судя по осиной талии, с корсетом. Шикарная грива каштановых волос собрана в обычный конский хвост, изящные ручки прижаты к губам, в ярко-зеленых глазах светится счастье и поблескивают слезы… странное сочетание, но здесь вообще все странное, как и наше появление. Я даже ущипнула себя, стараясь убедиться в том, что не сплю.

– Мама! – воскликнула моя мать, бросаясь навстречу столь похожей на нее незнакомке.

– Упс… – только и смогла выдавить я.

Вот эта девушка – моя бабуля?! Мамины слова о наследственности – не пустой звук…

Женщины, ничего и никого вокруг не замечая, обнимаются, плачут, что-то приглушенно рассказывая друг другу. Очевидно, они рады воссоединению. Но, черт побери, где мы? Почему мама никогда не рассказывала о бабушке, о замке, где бабуля ведет себя как хозяйка. И… вообще, это явно не Земля. Значит, рассказы фантастов не вымысел? Иные миры существуют?..

Мы с растерянно озирающимся по сторонам отцом были предоставлены сами себе. Словно ища поддержки, я отошла от незнакомца и вцепилась в папину руку. Все было слишком нереально, а он… такой привычный, такой родной в своем безупречном деловом костюме и до блеска начищенных ботинках.

– Ах… – наконец-то отстранившись от хозяйки замка, воскликнула мама и, словно бы только сейчас вспомнив о том, что они здесь не одни, повернулась к нам: – Познакомься, это мой супруг Константин Ливонский…

– Очень приятно, – слегка склонила голову женщина. – Мой дом – ваш дом. Ваша фамилия говорит о благородстве рода, и я рада, что моя дочь нашла достойного избранника. Хотелось бы узнать ваш титул…

Стоит сказать, отец был явно смущен и растерялся, не найдясь, что ответить в подобной ситуации. Непривычно было видеть его в таком состоянии.

– Матушка, в том мире титулы уже давно канули в Лету, – беззаботно отмахнулась мама. – А это наша дочь, Алеся, вернее – Алесандра, – продолжила представлять свое семейство она.

– Что же ты стоишь как неродная? Подойди поближе, мое очаровательное дитя, – грациозно протянув в мою сторону руки, словно приглашая в объятия, молвила женщина.

– Ну, а это моя мама, герцогиня Руана Лорентайн… – завершила знакомство мама.

И да, к этому моменту я уже очутилась в объятиях неимоверно молодой бабули. Ее прикосновения были полны нежности, а приятный цветочный аромат духов слегка кружил голову.

Моя мама из другого мира, а бабушка ни много ни мало герцогиня! Кому рассказать – не поверят же! И тут же стало грустно. Наконец-то до меня дошел смысл слов: «Мы обратно никогда не вернемся…» Нет, о поездке в Испанию я не то чтобы напрочь позабыла, просто теперь прекрасно осознала, что здесь меня ждет куда большее количество интересных и увлекательных открытий. Благо в личной жизни у меня был полный штиль, хотя бы от расставания с любимым не придется убиваться, а вот подруги… О них теперь осталась лишь память в виде тех самых вещичек, которые я забрала с собой.

– Леон, – обратилась бабуля к стоящему в сторонке мужчине, который и привел нас сюда. – Распорядитесь, чтобы вещи доставили в отведенные нашим гостям комнаты. А вы, мои дорогие, наверное, хотели бы осмотреться? – окинув взглядом нашу семейку, предположила она.

Ну что тут скажешь? Интересно – да. Вот только папа по-прежнему ни на что не реагирует. Видимо, мой мозг, с самого детства впитавший в себя тысячи фильмов и книг о попаданцах в параллельные и прочие миры, оказался более подготовлен, нежели сознание консервативного и прагматичного отца, который никак не мог прийти в себя от шока.

Мимо нас, суетясь, сновала прислуга, а мы следовали за гостеприимной хозяйкой, устроившей нам экскурсию по замку. Ну что тут скажешь? Она оказалась превосходной рассказчицей. По сравнению с ней экскурсоводы земных музеев нервно курили в сторонке. Я, затаив дыхание, слушала о самых разных событиях из жизни представителей их… тьфу ты, нашего рода. И да, теперь я узнала, что «фаам» – это местный аналог наших земных «госпожа», «сеньора», «мадам», в общем, так обращаются к замужним или явно пожилым женщинам, к девушкам же – «фиета».

Да, замок действительно оказался достоин внимания: он был огромен и неимоверно прекрасен. Ни один зал не был похож на другой. Герцогиня то и дело останавливала нашу процессию около картин, а иногда возле совершенно неприметных мест, где когда-либо происходили те или иные попавшие в семейную историю происшествия. Были среди них и печальные, и забавные.

Я нет-нет да и норовила выглянуть в окно. Очень уж интересно, какая здесь природа? К счастью, никаких психоделических фиолетовых листьев на деревьях и розовой травы здесь не было. Вокруг простиралась парковая зона с вполне привычными взору деревьями, очень похожими на земные. Зеленая травка ровным ковром устилала газоны. То тут, то там разбросаны клумбы с пестрыми цветами, которые не удавалось рассмотреть с такого расстояния.

И только сейчас я с удивлением осознала один маленький нюанс, вечно вызывающий отторжение во время чтения книг о попаданцах: как так получилось, что я понимаю здешнюю речь? Да, я замечаю, что звучит она несколько иначе, более напевно как-то. Слова, если прислушаться, не вникая в их смысл, – совершенно чуждые, но в голове тут же рождается родное и привычное русское слово. Причем происходит это синхронно, поэтому не сразу удается понять, что речь – иная! И что странно, я ведь не только понимаю, но и сама говорю! Фантастика, да и только.

Голова идет кругом от обилия поступающей информации. Явно в период сессии такое потрясение – это перебор даже для морально подготовленного молодого поколения. Какое-то время мы гуляли по замку и его окрестностям, потом был поразивший разнообразием блюд обед, и уже после него нас проводили в выделенные нам комнаты.

Войдя в свои апартаменты, я совсем не женственно присвистнула. И было от чего! Этакая галерея из целых пяти здоровенных комнат, если не считать просторный санузел и гардеробную. Кабинет и спальню можно было распознать по характерной обстановке. А вот о назначении еще трех я так и не догадалась. Различались они лишь цветом устилающих пол ковров, гобеленов на стенах и мебельной обивки. Гостиные под разное настроение? Надо будет потом поинтересоваться. Мало ли, может у них принято различных по статусу или половой принадлежности гостей в определенных комнатах встречать?

Ох… До меня вот только сейчас дошло: если я внучка герцогини, то не избежать мне обучения придворному этикету и прочим премудростям. Нет, интересно, конечно, побывать на настоящем балу. С этим не поспоришь. Но кто ж такую чучундру невоспитанную туда пустит? А значит, крепись моя головушка, скоро начнут в тебя вбивать знания. И вообще, что меня здесь ждет?

Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. За ужином не прекращающая щебетать герцогиня повернулась ко мне.

– Понимаю, что для тебя здесь все ново и непривычно, – начала она, и это вступление мне не очень понравилось. – Но тебе уже двадцать, а значит, пора представить тебя ко двору и искать подходящую партию.

– Мама! – тут же воскликнула моя мать. – Не вынуждай ее идти по моим стопам.

– Она не обладает магией и сбежать не сможет, – спокойно парировала хозяйка замка.

А я откровенно зависла. Это что ж такое получается – магия существует? И моя мама этой самой магией обладает? И на Земле она очутилась в попытке избежать нежеланного брака? Интересно, а я на что-нибудь способна и как это вообще работает?

– Может, и у меня она есть, – бурчу.

Надеюсь, никаких династических браков не будет, а только по любви! И вообще, как-то в мои жизненные планы это не вписывается. Хотелось бы сначала попутешествовать, посмотреть мир. Я даже готова по-учиться где-нибудь в местном учебном заведении, лишь бы не замуж!

– Сразу видно, что она твоя дочь, – скривила губки бабуля. – Такая же бунтарка.

– Может, действительно не стоит спешить с браком? – наконец-то подал голос молчавший до сих пор отец. – У девочки шок, а тут еще и муж появится. Это как-то уж слишком быстро.

– Но ей двадцать! – не унималась герцогиня.

– А кому, кроме нас, это известно? – парировала моя мать.

– Ну так-то да, – согласилась хозяйка замка и на мгновение задумалась. – В принципе, выглядит она неплохо, можно сказать, что ей семнадцать…

– И отправить учиться, – подхватила ее затею мама. – Пока не закончит обучение, никто не посмеет осудить ее затянувшуюся свободу. Ты ведь не против? – она взглянула на меня.

А я-то что? Закивала, как китайский болванчик, всем своим видом демонстрируя готовность грызть гранит местной науки.

– Ну что ж… – задумчиво молвила герцогиня. – В таком случае у нас всего-навсего один месяц на подготовку. Иначе не успеем, а пребывание взрослой девицы в замке на протяжении целого года ни к чему хорошему не приведет. Рано или поздно появятся соискатели на ее руку и сердце, а среди них могут оказаться такие, кому даже я отказать не смогу.

– Надо будет посмотреть, как дела обстоят с письменностью, – тут же подхватила идею моя мать. – Историю, хотя бы поверхностно, изучить. Сословные отношения. Этикет…

В общем, список был длинным, и я уже задумалась: так ли дурна затея с браком?