Опрокинутый горизонт

– А потом? – спросил Люк.

– Потом попытаемся воспроизвести то, чему мы их научили, на простых электронных носителях. Все, едем домой, я вконец вымотался, прошлой ночью я не сомкнул глаз.

Как только машина выехала за периметр зоны действия глушилок, которыми был оснащен комплекс, Джош проверил свой телефон. Хоуп не оставила ему сообщений.

– Ты с ней переспал? – спросил Люк, выезжая на шоссе.

– С чего ты взял, что я был с Хоуп?

– Ты только что сам себя выдал. Но достаточно того, что вас обоих не было на занятиях.

– Успокойся, она не хочет с нами работать, – сказал Джош.

– Мы договаривались, что обсуждать с ней это буду я. Что ты ей наплел?

– Ничего конкретного, так, общая беседа про то, что меня интересует больше всего.

– Вы не обсуждали ничего, кроме секса?

– Ты бываешь таким болваном, Люк! Представь, обсуждали, и много чего!

– Раз ты ничего ей не раскрыл, от чего же она отказалась?

– Она не отказывалась, просто я почувствовал ее враждебность. Думаю, у нее этические возражения.

– Это потому, что ты действовал неуклюже. Если бы ты доверил это мне…

– Раз ты хитрее меня, возьми и переубеди ее. Вообще-то я думал, что должен выбрать что-то одно: либо наш проект, либо мои чувства.

– Приехали!

– Ты так тащишься, что мне казалось, мы застряли на полпути.

– Я знал, что, как только я выдвину это условие, тебе тут же втемяшится в башку его обойти. Теперь все прояснилось.

– Для тебя – может быть, а для меня все по-прежнему в тумане. Я думал, она пришлет мне сообщение… Погоди! Ты мной манипулировал?

– У Хоуп к тебе чувства, надо быть полным кретином, чтобы этого не замечать. Раз вы провели вместе прошлую ночь, то, полагаю, не потому, что у нее вдруг возникло желание развлечься.

– Ты-то откуда знаешь?

– А что, у тебя были другие намерения?

– Брось! – сказал Джош сердито. – В кои-то веки я совершенно серьезен.

– Так я и думал. Приехали! Рад убедиться, что за последние сутки сделал прогресс не я один.

– Я тебе говорил, что иногда ты здорово действуешь мне на нервы?

– Говорил, и даже часто, но мне как-то все равно.

– Не меняй тему. это условие потребовалось только для того, чтобы?..

– Сколько времени ты топтался бы на месте, прежде чем рискнуть и залезть к ней в постель, если бы не мое неделикатное вмешательство? Ну а теперь, когда ты больше не сомневаешься в моих талантах, будь любезен позволить мне и ею поманипулировать, чтобы ей захотелось присоединиться к нашей работе. Если мы хотим выиграть время, то нам пригодится подкрепление.

– У тебя какой-то болезненный дух соперничества!

– Думаешь, «Лонгвью» будет бесконечно оплачивать учебу сотрудников Центра? Какой процент из нас, по-твоему, останется на следующем курсе? А я тебе скажу – мне хватило ума расспросить старожилов. По истечении первого года половина поступивших уступает место более многообещающим талантам, а к концу второго курса не возобновляют контракт второй половине. Как видишь, нам позарез нужны быстрые и конкретные результаты, прежде чем наши конкуренты доведут до ума свои проекты.

– Ладно, действуй. Уговаривай Хоуп к нам присоединиться, только не смей использовать в своих махинациях меня!

– А ты не смей причинять ей страдания! Если обманешь ее, не будет тебе моего прощения! Убери телефон, дай ей передохнуть.

Люк оставил машину около дома и пошел спать, не дожидаясь Джоша.

4

Хоуп обедала в кафетерии сэндвичем и читала журнал. Джош уже давно наблюдал за ней снаружи, делая вид, будто сосредоточенно читает свою почту. Наконец у него на экране появилось сообщение:

Долго еще будешь торчать под окном?

Он поднял голову и встретился взглядом со смеющейся Хоуп. Пришлось войти.

– Как дела? – спросил он, подсев к ней.

– Это все, что пришло тебе в голову?

– Как спалось?

– Час от часу не легче!

– А мне говорить?

– Для начала поздоровался бы, неплохим продолжением стал бы поцелуй…

– Вижу, ты тоже не выспалась.

– Как раз наоборот. Давненько мне не удавалось проспать почти восемь часов без перерыва.

– Вот оно что… – пробормотал Джош.

– В Салеме было хорошо. Ты ведь это хотел услышать?

– Да. Можно узнать, что тебя беспокоит?

– Ничего, не считая жуткой головной боли. Ну и еще звонок моего отца: он приедет в пятницу вечером.

– Разве это не приятное известие? Я думал, ты обожаешь своего отца.

– Обожаю, кроме тех случаев, когда он знакомит меня со своей новой подружкой.

– Ясно.

– Ничего тебе не ясно.

– Ревность единственной дочери?

– При чем тут это? Никогда не была ревнивицей, просто после маминой смерти он только и делает, что путается с разными бабами.

– Если бабы делают его счастливым, что тебя не устраивает?

– Если бы он был с ними счастлив!.. Так ведь нет.

– Не торопись, сначала познакомься с ней. Дай ему шанс.

– Как будто у меня есть выбор… Ты говорил с Люком? Я думала, ты пришлешь мне вечером сообщение.

– А я ждал твоего.

– Как он к этому отнесся?

– Ну как… Он за нас рад.

– Серьезно?

– Твой отец останется на весь уик-энд?

– Вероятно. А что?

– А то, что мы долго не сможем увидеться. Знаю, еще рано говорить такие вещи. Люк мне очень не советовал, но у меня нет сил на притворство.

– Знаешь что? Раз отец намерен показать мне свою новую пассию, то почему бы мне не ответить ему тем же?

– Хочешь, чтобы я побыл кем-то вроде твоей новой бабы?

Хоуп, едва отхлебнув чая, поперхнулась и выплюнула его.

– Люк не сумел отговорить тебя от признания, что ты соскучишься без меня за один уик-энд, но…

– Он какой, твой отец?

– Немного старомодный, а так – классный! Не хмурься так, он тебя не съест. – Хоуп посмотрела на часы и встала. – Я обдумала наш разговор. По-моему, работать вместе – не лучшая идея.

– Если бы я продемонстрировал тебе нечто по-настоящему невероятное, ты бы дала мне последний шанс тебя переубедить?

– Попытка не пытка.

– Сначала пообещай никому об этом не рассказывать. У меня могут возникнуть серьезные неприятности.

– Вы синтезируете наркотик?

– Я тронут, что ты такого высокого обо мне мнения.

– В одном Люк прав: с юмором у тебя и правда нелады.

– Это что же, вы судачите обо мне у меня за спиной?

– Точно так же, как сейчас мы обсуждаем его. Итак, я тебя слушаю. На этой неделе я, похоже, всем даю шанс.

Джош наклонился к Хоуп и поцеловал ее.

– Дождись вечера. Кстати, я – не все.

С этими словами он удалился.

* * *

В этот самый момент Люк вышел из здания и направился на стоянку. Усевшись в машину, он запустил руку под кресло, достал блокнот и поспешно настрочил в нем несколько строк, после чего снова спрятал. После этого вылез, захлопнул, но не запер дверцу, вытянул из крыла машины антенну и вернулся в большую аудиторию.

Люк опоздал на лекцию профессора Флинча: она началась уже полчаса назад.

– Гляжу, ты не торопишься, – прошипел Джош и поджал ноги, давая ему пройти.

Люк плюхнулся на скамью и достал планшет.

– Я что-то пропустил?

– В общем-то нет.

– Где Хоуп?

В ряду перед ними поднялась рука.

– Я еле продрал глаза, – сознался Люк.

Хоуп оглянулась и обожгла его взглядом. Люк ответил ей улыбкой, после чего сосредоточился на Флинче, барабанившем по клавиатуре терминала, подключенного к проектору.

– Теперь, когда мы в сборе и успокоились, – молвил профессор, намекая на студента, сбившего его с мысли своим опозданием, – я хотел бы познакомить вас с одним блестящим и многообещающим экспериментом, недавно проведенным шестью моими студентами. Они надели на голову обезьянке электроды, чтобы компьютер регистрировал электрические импульсы ее мозга, особенно при пользовании правой рукой.

На экране позади Флинча появилась фотография обезьяны уистити – вылитый примат-астронавт XX века.

– Спешу успокоить всех, кто приготовился переживать за Мако – так зовут нашего очаровательного соратника по науке: можете сами убедиться, что электроды прикреплены к съемному шлему и не причиняют ему никакого вреда.

По аудитории пробежал удовлетворенный ропот. Флинч улыбнулся до ушей, поцокал языком и продолжил:

– Так мы сумели выяснить, что происходит в мозгу Мако, когда он совершает правой рукой различные движения…

Появилась серия графиков с энцефалограммой обезьяны.

– На следующем этапе мы соединили тот же самый компьютер с протезом руки.

Новое изображение – на сей раз протез руки с вращающейся кистью.

– Мы поместили этот протез в другом помещении. Компьютер, считывая волны, испускаемые обезьяньим мозгом, очень быстро научился управлять этой механической рукой, вернее, воспроизводить ею движения, которые совершал Мако настоящей рукой.

Экран за спиной у профессора разделился на два вертикальных экрана, на которых одновременно пошли два ролика. Слева Мако болтал рукой, справа ему великолепно подражал электронный протез. Аудитория зааплодировала. Радостный Флинч жестом попросил студентов немного подождать с ликованием.

– Потише, пожалуйста, самое интересное впереди. Мы поставили в комнате, где сидел наш уистити, экран, на котором он смог наблюдать за этой механической рукой, чем совершенно его заворожили.

На озадаченную обезьянку нельзя было смотреть без смеха. Одна Хоуп не находила ничего забавного в том, что пришлось переживать животному.

– Мако очень быстро понял, что робот повторяет все его движения. Игра сильно его забавляла. Эти кадры демонстрируют, что Мако продолжил махать рукой, управляя роботом. Разве не так же забавляются дети и взрослые, запуская радиоуправляемые игрушки?

Аудитория легла от хохота, но Мако внезапно замер. Так же замерли зрители. Рука в левой части экрана продолжала жестикулировать, обезьяна же теперь сидела совершенно неподвижно.

– Ну, что теперь скажете? Вы это видели? – воскликнул Флинч с нескрываемым восторгом. – У нашего уистити получилось управлять протезом руки на расстоянии, посредством одних мозговых волн.

Студенты вскочили и захлопали в ладоши.

– Предоставляю вам самим домыслить, что могут в будущем дать результаты такого эксперимента! – провозгласил Флинч громовым голосом.

В этот раз аудитория разразилась оглушительными овациями.

– Представьте, сколько наших солдат, лишившихся на поле боя конечностей, смогут вскоре вернуться к нормальной жизни! – взревел профессор.

Хоуп оглянулась на Джоша и Люка.

– Если так дальше пойдет, этот напыщенный, самодовольный болван скоро потребует, чтобы мы проголосовали за него на президентских выборах. – И она поморщилась с отвращением.

Под призывы Флинча к студентам ознакомиться с подробным отчетом об эксперименте, который раздадут его ассистенты после лекции, Хоуп собрала вещи и направилась к дверям аудитории. Друзья удивленно переглянулись, и Джош поспешил за ней.

Он нагнал ее уже на ступеньках перед корпусом и остановил, схватив за руку.

– Что за муха тебя укусила?

– Поверить не могу, что ты ему хлопал!

– У них потрясающие достижения! Не будешь же ты отрицать, что они вдохновляют. Вспомни об инвалидах, которым в один прекрасный день помогут эти разработки.

– А они спросили мнение самого Мако, прежде чем прицепить ему лишнюю конечность? Ты только что собственными глазами любовался на первое трехрукое млекопитающее. Думаешь, они на этом остановятся? Думаешь, то, что Флинч видит именно солдат первыми, кто будет осчастливлен его изысканиями, – совпадение? Кто, по-твоему, финансирует такие работы?

– Думаю, факультет, ну, еще, может быть, частные лаборатории. Какая разница, главное – результат.

– А лабораториям кто деньги дает – медицина или армия? В чем цель – в исцелении или в бесперебойных поставках пушечного мяса? Думаешь, они стремятся возместить причиненный ущерб? Вперед на завоевание планеты, ребята! Потеряли ногу? Не беда, вам пришьют новую. Можно даже пришить вам лишнюю ногу еще перед боем, так вы будете еще сильнее, а вскоре и вовсе станете непобедимы.

– Зачем тебе заниматься наукой, если тебя до такой степени пугает прогресс?

– Уж точно не для этого, Джош. Чтобы лечить болезни, а не чтобы превращать людей в сверхчеловеческие машины, не чтобы мучить зверей, заставляя их делать то, чего не желаем делать мы сами. Скажи, разве ты полностью доверяешь Флинчу? Скажи, разве мне одной мерещатся жуткие картины будущего?

– Согласен, Флинч не самый симпатичный из знакомых мне ученых, он зациклен на собственной персоне, но ты тоже признай, что он, черт бы его взял, настоящий первооткрыватель. Не надо всюду видеть одно плохое. То, что нам сейчас показали, действительно может помочь человечеству, остается только позаботиться о соблюдении этических норм. Определить и отстаивать их – наша задача.

– Агентство национальной безопасности читает всю нашу переписку, голос торговцев оружием звучит во всем мире гораздо громче голоса родителей, чьи дети гибнут в школах, застреленные из автоматов, – и тут на сцену выходишь ты и требуешь все это прекратить, поскольку еще не установлены моральные границы. Желаю удачи! Я еще больше тебя люблю за твою бесконечную наивность.

– Ты меня любишь?

– Да пошел ты, Джош!

Хоуп замолчала. Ее внимание привлекло движение на стоянке позади них.

– В чем дело? – спросил Джош.

– Похоже, некто в шлеме присматривается к машине Люка. Это же его машина?

До «Камаро» было довольно далеко. Джош сунул свои вещи Хоуп и побежал к стоянке.

– Не дури, а вдруг он вооружен? – крикнула она, устремляясь следом за ним.

Ее попытка нагнать Джоша не удалась: вещи оттягивали ей руки.

При приближении Джоша незнакомец оседлал свой мотоцикл и умчался.

– Ну что? – спросила Джоша запыхавшаяся Хоуп.

Он обошел «Камаро» и не нашел следов: похоже, машину не вскрыли.

– Ничего. Все нормально. Похоже, тебе повсюду мерещится недоброе.

– Уверяю тебя, у того типа был подозрительный вид. Мы просто его спугнули.

– Выходит, он собирался угнать тачку Люка, оставив нам вместо нее свой шикарный мотоцикл.

Хоуп открыла дверцу «камаро».

– Что я тебе говорила? Машина не заперта!

Джош протиснулся мимо нее и уселся за руль. Магнитола была на месте, в бардачке царил знакомый Джошу беспорядок, кассеты Люка никуда не делись.

– Ничего не пропало. Он, должно быть, просто забыл ее запереть.

Джош вылез из машины, не заметив блокнота на полу под передним сиденьем.

Хоуп пожала плечами, отдала ему вещи и зашагала в кампус.

– Может, сходим сегодня вечером в кино? – предложил ей Джош.

– А что, это мысль, мне полезно отвлечься.

– Как ты насчет того, чтобы пересмотреть «Терминатора»?

Хоуп двинула его локтем в бок. Джош крепко ее обнял и поцеловал.

– Ладно, схожу с тобой на ужин с твоим отцом. Мир?

– Нам нужно место для вечернего уединения. Не будем же мы играть в любовников, встречающихся тайком? А главное, мне хочется спать с тобой.

– Теперь, когда Люк все знает, почему бы тебе не приходить ко мне когда заблагорассудится? Наша квартирка недалеко. В нашем доме не существует запретов на общение полов.

– А Люк не будет против? Ты все-таки спроси у него.

Хоуп поцеловала Джоша и ушла.

* * *

Найдя Люка в библиотеке, Джош уселся напротив него.

– Хочешь что-то мне сообщить? – спросил Люк.

– Ты бы запирал свой автомобиль. Знаю, ты справедливо полагаешь, что никому, кроме тебя, не понадобится такое древнее корыто, и все же…

– Ты это о чем?

– Я только что с пробежки. Пытался догнать какого-то типа, ошивавшегося возле твоего «Камаро». Его заметила Хоуп.

– Разве машина была открыта? Я как будто ее запер. Очень признателен вам обоим.

– Не хочешь проверить, не пропало ли чего?

– Что воровать из такого корыта, как ты выразился? Кстати, напомни мне о своем отношении к моей машине, когда в следующий раз надумаешь ее позаимствовать.

– Чего это вы все в таком дурном настроении?

– У меня прекрасное настроение. Другое дело Хоуп. После номера, который она только что выкинула в аудитории, я раздумал приглашать ее к нам присоединиться.

– А я пригласил ее переночевать у нас сегодня.

– Что ты сделал? – переспросил Люк, наконец-то подняв голову.

– Не забудь, если бы не она, ты бы остался без тачки.

* * *

Хоуп пришлось удовольствоваться китайской едой, заказанной Люком по телефону. Они устроились втроем в комнате, служившей кабинетом и гостиной и разделявшей две маленькие спальни.

– Как вам удается оплачивать такие хоромы? – спросила Хоуп.

– Как видишь, мы экономим на еде, – объяснил Джош с полным ртом.

– Выбиваемся из сил, – добавил Люк, чтобы Джош еще чего-нибудь не ляпнул.

– Она в курсе, – не унимался Джош.

– В курсе чего? – осведомился Люк, кладя свои палочки на ящик, служивший друзьям журнальным столиком.

– Удовлетворите мое любопытство! – взмолилась Хоуп. – Вы помните, что здесь есть еще я?

– Что мы вкалываем на одну контору, финансирующую нашу учебу и это гнездышко площадью тридцать восемь квадратных метров, – ответил Люку Джош.

– А в курсе ли Хоуп, что ей следует держать эту информацию при себе? – спросил Люк.

– Хоуп обожает, когда о ней говорят в третьем лице. Еще Хоуп посылает тебя ко всем чертям, потому что она не доносчица, в чем у тебя уже были возможности убедиться. Хоуп также полагает, что Люк и Джош имеют право делать со своей жизнью все, что они хотят, и заниматься ночью тем, чем им вздумается… А что, даже забавно, можно продолжать разговор в таком стиле или вообще друг с другом не разговаривать из опасения разболтать важные секреты, – добавила она издевательски.

Люк взял свои палочки и принялся молча есть.

– Хорошо, не стану вам навязываться. Я тебя не потревожу, Люк, и не останусь ночевать. Спасибо за приглашение на ужин, в следующий раз моя очередь вас угощать.

– Да что это с вами обоими? – не выдержал Джош. – Прекратите препираться!

Люк вздохнул и примирительно протянул Хоуп руку.

– Прошу прощения, я иногда бываю бестактным.

– Извинения приняты. Только можно мне не пожимать твою руку? Она в соевом соусе.

– В общем, так… – Люк вытер губы. – Хватит ходить вокруг да около. Или ты присоединяешься к нам, или соглашаешься – независимо от ваших с Джошем отношений – держаться подальше от нашей работы.

– Иногда ты меня пугаешь, Люк. Что там у вас за темные делишки высокой секретности?

– Мы не делаем ничего незаконного. Просто в этом мире конкуренции мы не можем допустить, чтобы из-за чьей-то оплошности плодами наших усилий воспользовались другие.

– Я умею держать язык за зубами.

– Это будет получаться у тебя гораздо лучше, если ты вообще ничего не будешь знать.

Хоуп встала и распахнула окно, потому что ароматы китайской кухни вызывали у нее тошноту.

– Вы заподозрите меня в паранойе, – прошептала она, – но мотоциклист, ошивавшийся вокруг твоей машины, снова здесь. Он на улице.

Джош подошел к ней.

– На таких мотоциклах кто только ни ездит, – сказал он. – Но я согласен, это любопытно. Взгляни, Люк.

– На что глядеть? Я, в отличие от вас, навидался мотоциклов. Можете дальше играть в шпионов, а мне надо работать. Я пойду к себе.

Джош и Хоуп провели еще немного времени на наблюдательном посту, а потом закрыли окно, почти разочарованные. На кампусе хватало мощных мотоциклов, и мотоциклист, за которым они наблюдали, мог оказаться просто новым жильцом.

* * *

Хоуп нырнула под одеяло и прижалась к Джошу.

– Он ревнует. Перешел в такую глухую оборону, что это можно объяснить только ревностью, – сказала она.

– Вряд ли Люк в меня влюблен, если тебе любопытен этот вопрос, – отозвался Джош со смехом.

– Я вторгаюсь в его пространство, вмешиваюсь в вашу дружбу. Он не вполне понимает, как это объяснить, – зашептала она. – Скажи, почему он один?

– У Люка бывали приключения, но он всегда был один, такая уж у него натура.

– Натура здесь ни при чем, все дело в удачном знакомстве, у тебя тоже случались приключения, и ты тоже был один, пока не встретил меня.

– Не так, как он, и не всегда. У меня однажды были длительные отношения.

– Напрасно я здесь осталась, – проворчала Хоуп, насупившись.

– Вовсе не напрасно, это была замечательная идея, – возразил он, целуя одну ее грудь, потом другую.

Его язык поиграл с ее пупком, пробежался по лобку и по бедрам, а потом и вовсе осмелел.

– Замечательная идея! – простонала Хоуп. – Это были правильные слова.

* * *

Следующим вечером Джош и Хоуп отправились в кино. Люк возвращался домой один, когда рядом с ним затормозил мотоциклист и протянул ему шлем. Люк устроился у него за спиной, и ездок пришпорил своего железного коня.

Целью двадцатиминутной поездки оказался шикарный ресторан на другом конце города. Люк сошел с мотоцикла, отдал шлем хозяину и направился в зал. Узнав человека, сидевшего у стойки, он взгромоздился на соседний табурет.

Флинч щелкнул пальцами и велел бармену обслужить его гостя.

– Вашему курьеру надо действовать аккуратнее, – тихо сказал Люк.

– Судя по тому, что вы рассказываете, это не я нуждаюсь в советах относительно осторожности. Не нравится мне эта история. Сами знаете, какое значение я придаю преданности членов моей команды и их благоразумию.

– Как еще я мог поступить? У них любовь. Никогда еще не видел Джоша таким слабым.

– Слабым?

– Он полностью в ее власти.

– По вашему виду не скажешь, что она запала вам в душу, скорее наоборот… Но у меня есть дела поважнее любовных страданий студентов, – проворчал Флинч, потягивая белый мартини.

– Я хотел выждать несколько дней, прежде чем к вам обратиться, но у нас наметился… заметный прогресс.

– Забавно, как резко вы меняете тему разговора! С чего вы взяли, что можете самостоятельно решать, докладывать или нет о продвижении в вашей работе и когда это делать? Вам напомнить об обязательствах, которые вы на себя приняли?

Бармен поставил перед Люком бокал, но тот к нему не притронулся.

– Я вас слушаю! – с нажимом произнес Флинч, у которого любопытство взяло верх над снисходительностью.

Люк спокойным, даже чересчур спокойным голосом стал рассказывать, как нейроны, которые он взял из мозга крысы и разъединил, сами по себе снова соединились на кремниевых микрочипах.

– Интересно! – не удержался от восклицания Флинч.

– Завтра нейронная сеть так уплотнится, что мы сможем приступить к обучению ее командам.

Флинч постучал ногтем по пустому бокалу, чтобы бармен подал ему новый, – видимо, полагал, что это больше соответствует его высокому положению, чем обычная вежливая просьба.

– Если это получится, то вы сможете проучиться у нас еще год.

– Если это получится, то вы должны будете гарантировать нам обоим прохождение всего университетского курса.

– Я знал, что вы самонадеянны, но чтобы настолько…

– Уже через месяц мы предпримем первую попытку дублирования данных на простых копроцессорах.

– Вы серьезно?

– Раньше я вас разочаровывал?

– Допустим… Только учтите, вы понятия не имеете, какова природа данных, содержащихся на ваших оригиналах. Что думает ваш друг?

– То же, что я, – ответил Люк, стараясь не показывать, какое раздражение вызвал у него этот вопрос Флинча. – Если наша теория получит экспериментальное подтверждение, то наши биологические препараты смогут запоминать поступающие от нас инструкции. После переноса их электронные эквиваленты позволят компьютеру воспроизводить эти инструкции. В точности как в эксперименте, который вы нам демонстрировали, но без участия обезьяньей воли. Мы довольствуемся клетками мозга крысы – по крайней мере, в данный момент.

– Только не торопитесь. Будем надеяться, что сработает хотя бы с крысой. Дальше видно будет. Учтите, о том, чтобы идти дальше без моей санкции, не может быть и речи. Начиная с сегодняшнего дня будете отчитываться передо мной ежедневно и вести журнал наблюдений во внутренней сети Центра.

– Как мне объяснить Джошу, почему мы перестали публиковать наши результаты вопреки вашим прежним указаниям?

Флинч какое-то время в задумчивости молчал, уставившись на густую жидкость, которую рассеянно болтал в своем бокале. Потом, медленно опустив бокал, он улыбнулся.

– А так и объясните: назревает, мол, сенсация, поэтому надо дождаться завершения опытов, а потом попробовать договориться со мной о двухгодичном финансировании вашей учебы в обмен на этот результат.

– Я рассчитываю получить больше.

– Почему нет? Вы всегда можете поэкспериментировать и с этим, – со смехом сказал Флинч, хлопая его по плечу. – А пока что позаботьтесь, чтобы его подружка не нарушила правильный порядок вещей. Я не против, чтобы он немного развлекся, вы тоже, кстати, вам это пойдет на пользу, но только чтобы это не отвлекало от главного – работы. Мы оба знаем, что его талант… Собственно, вы знаете об этом, думаю, больше, чем я.

Люк допил свой мартини и встал.

– Если он и вправду очарован этой девушкой, то рано или поздно проболтается ей про Центр. Не нравится мне это, – буркнул Флинч.

– Как насчет того, чтобы предложить ей работать с нами?

– А что, в этом что-то есть… – бросил Флинч, глядя на Люка.

– Не думал, что эта мысль вам понравится, я ожидал противоположного.

– Отчего же, идея как раз блестящая! В тройках всегда возникает соперничество. Один против двоих, двое против одного, каждый за себя. Биение трех сердец в унисон, а тем более согласие трех умов – большая редкость. Соперничество вызывает злость, а она – источник творчества и энергии. Разумеется, если эта милая девушка согласится, мы сможем предложить ей те же условия, что и вам. Вкупе с чувствами, которые она питает к вашему другу, это могло бы хорошо ее мотивировать.

Флинч задержал Люка, взяв его за рукав.

– Один совет опытного человека. Если инициатива будет исходить от вас, то это поможет вам завоевать ее признательность. Вы возглавили бы группу. А теперь расстанемся, меня ждут к ужину. Да, забыл сказать: браво! Я под впечатлением от того, что вы мне сообщили, а меня, учтите, нелегко впечатлить. Надеюсь, вы верно оцените этот комплимент.

– Как мне вернуться домой?

Флинч порылся в кармане и бросил на стойку несколько мятых купюр.

– Вероятно, на такси.

Люк пересек город в противоположном направлении. Он был мрачнее тучи, повисшей в небе. До места оставалось еще метров сто, а он уже попросил водителя остановиться и преодолел оставшееся расстояние под хлынувшим вдруг проливным дождем и влетел в подъезд насквозь промокший. Единственным за вечер подарком судьбы оказалась пустая квартира. Он наскоро разделся в своей комнате и встал под горячий душ.

Он уже потушил свет, когда раздались шаги, потом сдавленный смех. Джош и Хоуп крались на цыпочках к своей кровати через темную гостиную.

Наутро, проснувшись, они обнаружили, что Люк уже ушел.

* * *

Выходя из аудитории после занятий, Джош увидел на своем телефоне послание от Хоуп:

Я поужинаю с Люком.

Не жди меня.

Он тут же ответил:

Нехорошо держаться особняком.

Она отозвалась:

По-моему, это мы с некоторых пор держимся особняком.

Ты прав, это нехорошо.

Джош убрал телефон в карман и пожал плечами. Хоуп была права: после уик-энда в Салеме он совсем не уделял внимания Люку и это уже навредило их дружбе. Его рассердило, что мысль о первом шаге посетила не его и что Хоуп оказалась более великодушной.

5

Она ждала его, сидя на ступеньках перед их домом.

– Джош еще не сделал тебе ключ? – осведомился Люк.

Хоуп протянула руку, чтобы он помог ей встать.

– Я тебе не враг, Люк. У меня в мыслях нет его у тебя похитить.

– Очень мило, что ты решила открыть мне глаза. Мы уже не в детском саду. Делайте что хотите, я только об одном тебя прошу: не кради у него все свободное время. Уже две недели Джошу на все плевать, хотя он и раньше был не слишком прилежным студентом. Мое и его будущее связаны, но я не могу в одиночку тянуть всю работу и его прикрывать.

– Я позабочусь об этом, – ответила Хоуп. – Принимаешь мое приглашение поужинать?

Поколебавшись, Люк подозвал ее к своей машине.

– Мне надо кое-что тебе показать, – сказал он. – Садись.

Хоуп тоже заколебалась, непонимающе глядя на него. Сев на пассажирское место, она удивилась, что он не трогается с места.

– Не бойся, я не увезу тебя в лесную чащу.

– Такое мне в голову не приходило. Ну и?..

– Попробую кое-что тебе объяснить. – С этими словами Люк запустил мотор.

Когда «Камаро» выехал из города, Хоуп спросила Люка, куда он ее везет. С самого начала поездки и до тех пор, пока не затормозил у ворот Центра, он не промолвил ни слова.

Хоуп, сжимавшая в руке телефон, хотела отправить сообщение Джошу.

– Нет сети, – сообщила она, немного встревожившись.

– Нет, потому что в здании установлены генераторы помех. Отсюда ни с кем не свяжешься в радиусе полукилометра.

– Зачем мы здесь, Люк? Почему все так загадочно? Что это за место?

– Здесь куется будущее, а будущее иногда пугает, – ответил он, повернувшись к ней.

– Что страшного в будущем?

– Представь на минуточку, что все благонамеренные и талантливые люди на свете, все ученые, врачи, художники, ремесленники, строители, объединяются с намерением улучшить мир, сделать его красивее, не таким жестоким, более справедливым. Каким было бы первое необходимое условие, без которого их мечта никогда не осуществилась бы?

– Ну, не знаю… Преодолеть страх перед утопией?

– Нет, первым делом пришлось бы их защитить, чтобы они смогли работать в безопасности. Найти такое место, где им не угрожали бы политики, чиновники, частные интересы, лоббисты, консервативные силы, не заинтересованные в изменении мира.

– Так это здание…

– Верно. Центр полностью автономен, от всего отрезан, прежде всего от повседневных случайностей. Никто из работающих здесь не знает, существуют ли другие подобные учреждения и если существуют, то где они находятся. Вопрос безопасности.

– До такой степени?

– Новаторские идеи рождаются с большим трудом, а отказаться от их осуществления, испугавшись масштаба задачи, наоборот, легче легкого. Думаешь, влияние всемирного потепления обнаружили только теперь? Западному миру о нем известно уже не одно десятилетие, но экономические соображения принуждают человека заботиться в первую очередь о насущных интересах, а не о будущем.

– Ты не сгущаешь краски? Есть немало честных людей, сопротивляющихся козням сильных мира сего.

– Хочу рассказать тебе одну историю. Тридцать лет назад в моем родном городе младенцы стали болеть странной легочной инфекцией. Некоторые умирали, не дожив до года, у остальных развивались патологии дыхательных путей. Ситуация все больше напоминала эпидемию, поэтому в город прислали врача, славного сельского доктора, с заданием найти вирус или бактерию, поражающую новорожденных. Доктор взялся за дело, пользуясь теми средствами, которыми располагал. Он искал всюду: в воде, молоке, еде, исследовал даже соски, пеленки и подгузники. И вот однажды вечером, так и не отыскав причину напасти и находясь в отчаянии, он вышел покурить на крыльцо домика, который снимал. Вообще-то он давно бросил курить и от первой же затяжки закашлялся, как угольщик. Эта сигарета и навела его на след. Он приобрел карту местности и стал расставлять на ней крестики. Синие там, где жили больные младенцы, красные там, где младенцы умирали. У него быстро получилось два круга из крестиков, причем диаметр синего круга был больше, чем диаметр красного, располагавшегося внутри синего.