Kitobni o'qish: «Невеста Ноября», sahifa 6

– Наверное, мне тоже стоит уйти, чтобы ты спокойно поел, – говорю я, чувствую неловкость оттого, что мы остались одни за столом.

– Нет, Яра, останься, – Владимир неожиданно порывисто хватает меня за руку, когда я приподнимаюсь. С недоумением смотрю на его пальцы, обхватившие мою ладонь. Он тут же отдёргивает руку. – Прошу прощения. Снова. Ещё и дня не прошло с нашего прибытия, а уже столько раз пришлось перед тобой извиниться.

– И большей частью по вине твоего брата. – Я примирительно улыбаюсь и сажусь обратно.

– Именно поэтому я попросил тебя остаться, хотел поговорить о нём. Успел ли он ещё что-то натворить за вчерашний вечер?

Моя улыбка из искренней становится натянутой. Доливаю себе травяного чая, прежде чем ответить Владимиру.

– Ничего, что стоило бы твоего беспокойства, – успокаиваю я, решая не вспоминать о вчерашнем вечере. Часть вины за поведение Исая я действительно перекладываю на излишнее количество выпитого им хмельного мёда.

Владимир поворачивается и внимательно разглядывает моё лицо. Понимаю, что он вряд ли мне верит, когда его губы вздрагивают в едва заметной вымученной улыбке. Князь возвращается к пирогу и сбитню.

– Что думаешь о моих сёстрах? – перевожу я тему.

– Они прекрасны, Яра. Красивые, воспитанные, добрые, – тут же выдаёт он. Приправляет всё это дружелюбным тоном, но перечисленные характеристики абсолютно поверхностны.

– Значит, тебе кто-то приглянулся?

– Приглянулся, – кивает он.

Я приподнимаю бровь, удивлённая скупым ответом, но любопытство не даёт мне закрыть эту тему.

– Скорее всего, это Василиса, – как бы невзначай бросаю я, отпивая чай.

– Это логично. Василиса, как и я, старшая. Уверен, что Мире нравится Исай, – отвечает Владимир, но в его голосе нет напряжения или радости, он просто констатирует факт.

Я поджимаю нижнюю губу, не понимая, что он чувствует и чувствует ли что-то вообще. Нередко княжеские браки являются плодом холодного расчёта. Кто знает, действительно ли Владимиру нравится Василиса или ему всё равно, кто станет его женой, лишь бы родила наследника.

– А ты сама, княжна? Может, кто-то приглянулся из молодых бояр: местных или тех, кто прибыл с нами? – прерывает мои мысли Владимир, заканчивая еду.

– Я… нет… пока не ищу жениха.

– А как же лента в волосах?

Я морщусь при напоминании, а князь не сдерживает тёплый смех.

– Я ношу ленту всего второй день. Отец решил, что мне пора задуматься об этом, но до восемнадцатилетия не планирую выходить замуж.

– Верно, но это совсем скоро, я прав?

– Прав, Владимир. Мой день рождения в последний день ноября.

– Вряд ли мы будем настолько наглыми, чтобы докучать князю Дарию в его доме так долго, – отвечает истрогский князь, рассматривая еду на столе. – Но я обязательно запомню дату твоего совершеннолетия.

Не успеваю ничего ответить, как мой собеседник поднимается, привычным движением одёргивает свой коричнево-золотой кафтан.

– Благодарю за беседу, княжна. Также я зашёл пригласить тебя присоединиться к нашему веселью. Не знаю, насколько тебе интересна стрельба из лука, но мне и Исаю будет приятно, если ты побудешь в нашем обществе. В конце концов, мы планируем стать одной семьёй. Начинаем через час. Сейчас как раз устанавливают мишени во дворе.

Владимир чётко кланяется мне, прикладывая ладонь к груди, улыбается и покидает помещение, не дождавшись моего ответа и не оставив мне возможности вежливо отклонить предложение.

Глава 7

Наклонив голову, я пристально наблюдаю, как Исай, Владимир и несколько мужчин для начала разминаются, кидая топорики в специально установленные мишени.

Я всё-таки решила принять предложение князя и вышла во двор, чтобы посмотреть на дружеское соревнование. Отец тоже присоединился к нам. Он выглядит немного бледным, но смеётся громко и разговаривает бодро, лишь временами прерываясь на сухой кашель.

Мира и Василиса, в отличие от меня, надели красивые одежды. Вновь белое, красное и золотое, а верхние кафтаны украшены дорогим соболиным мехом. В светлых волосах ярко-алые ленты. С огорчением отмечаю, что венки по-прежнему на головах сестёр. Я надеялась, что они как можно быстрее отдадут их своим избранникам. Но похоже, ухаживания затягиваются, а значит, неизвестно, сколько ещё князья Истрога пробудут в Ренске. Поспешно отвожу глаза от мужчин, заметив недовольные взгляды сестёр. Насчёт вчерашнего они пока мне не высказали, но я не дура и не надеюсь, что они просто так это оставят.

Сёстры, наши няни и другие женщины княжеского двора возгласами, звонким смехом и аплодисментами подбадривают соревнующихся. Я же решила остаться чуть в стороне, чтобы незаметно ускользнуть, если мне надоест. Фыркаю, наблюдая за победой Исая среди метателей топоров, он поворачивается в сторону Миры и низко ей кланяется. Его губы расползаются в приторно-сладкой улыбке, пока младший князь говорит, что её красота придала ему сил для победы.

– Значит, их всё-таки двое. Второй такой же осёл?

Я резко поворачиваю голову к Илье. Прижимаю руку к быстро колотящемуся сердцу, не заметив, когда друг успел подойти так близко. На нём чёрная рубашка и штаны. Поверх накинут утеплённый кафтан из богатой парчи в красных и золотых тонах. Одежда доходит до середины голени, открывая дорогие сапоги с загнутыми носами. На поясе простой, но аккуратный кинжал с деревянной рукоятью. Обычно я застаю Илью за работой, а тут он в богатом наряде, несколько прядей волос украшены металлическими бусинами – мартовскими оберегами. Он стоит рядом, сложив руки на груди, и с недовольством наблюдает за гостями.

– Нет, осёл только один, – запоздало реагирую я, а друг приподнимает одну бровь в ответ на моё пристальное внимание.

– Что-то не так?

– Ты… принарядился.

– Я всегда так выгляжу, если не работаю, – с долей обиды ворчит он. – Это тебе стоит почаще со мной встречаться вне конюшни. А то и правда забудешь, что я не конюх.

– Ты никогда не приглашал меня ничем заняться, когда не занят работой, – моментально озвучиваю я свою претензию. – Да ты вообще почти ни разу ко мне не приходил! Это я всегда прихожу к тебе на конюшню.

На лице Ильи появляется оскорблённое выражение, он явно готовится возразить, но вместо этого глупо открывает и закрывает рот, понимая, что я права.

Передразниваю его позу, сложив руки на груди, и вопросительно приподнимаю бровь, наслаждаясь его неловкостью.

– Хорошо, твоя взяла, – нехотя роняет он, трёт щёку и подбородок с отрастающей щетиной. Неловко отводит взгляд в сторону, отчего моя довольная улыбка ширится.

– Не желаешь присоединиться, конюх?

Зарождающееся веселье тут же сходит на нет, и мы поворачиваем головы к Исаю. Его улыбка становится ласковее, когда князь замечает наши кислые из-за его присутствия лица.

– У меня есть имя, – сухо отвечает Илья.

– Вчера ты не потрудился представиться, – пожимает плечами Исай.

– Вчера ты не потрудились спросить, прежде чем начал махать лезвием в мою сторону.

Исай вновь оценивающе осматривает собеседника. Илья ниже князя буквально на сантиметр, да и телосложением они схожи, может, только мой друг чуть более худой.

– Так как тебя зовут? – сдаётся Исай.

– Илья.

– Хорошо, а меня…

– Твоего имени я не спрашивал, – всё тем же безразличным тоном перебивает его Илья. – Но предложение приму и поучаствую.

Неожиданно друг дарит мне мягкую улыбку, а затем проходит мимо князя, словно тот – пустое место.

– Своенравные у вас в Ренске конюхи, точно кони необъезженные, – хмыкает Исай, бросив короткий взгляд в спину Илье, а затем поворачивается ко мне: – Я также хотел извиниться перед тобой, Яра. За вчерашнее.

– Ты сейчас сравнил моего друга с конём? – игнорирую я его извинение.

– Разве что немного, – улыбается тот, подходя ближе. Между нами остаётся расстояние в один короткий шаг, этого слишком мало, но я заставляю себя стоять на месте, чтобы он не воспринял мое движение назад как признак страха.

– Ты примешь мои извинения? Я становлюсь беспокойным, переборщив с медовухой. Я виноват, – мягче и тише признаётся он, пристыженно опуская голову. Его брови болезненно изгибаются, а в голосе отчётливо слышно раскаяние.

– Ты только и делаешь, что извиняешься, – сдавленно бормочу я, пока Исай аккуратно берёт мою ладонь в свои руки, согревая. Он отпускает её быстрее, чем я успеваю задуматься о том, что и зачем он делает. Я хотела, чтобы фраза прозвучала как насмешка, а вышло жалко и неуверенно.

– Ты права, Яра. Тогда я подумаю, чем ещё смогу загладить свою вину, – его улыбка такая беззащитная, что я никак не могу вернуть былое раздражение. – Я должен присоединиться к остальным. Попробую победить твоего друга, княжна.

Исай отходит, не дождавшись моего ответа. А мне хочется себя ударить, потому что я опять как дура развесила уши просто из-за того, как он красив. Однако есть что-то ещё. Под этими глазами тёплого мёда есть какой-то холод, который пугает, но и, как загадка, притягивает к себе. Я встряхиваю головой, отгоняя эти мысли, и прячу ладони в рукавах тёплого кафтана.

Соревнование в стрельбе из лука начинается, я быстро подсчитываю собравшихся мужчин. На место победителя претендует шестнадцать человек. Узнаю несколько наших стражников, тоже решивших размяться. Нахожу взглядом Илью, которого по плечу хлопает старший брат – Олег. В руке у него длинный лук, значит, тоже решил принять участие.

Братья похожи чертами лица. Только Олег на пять лет старше, предпочитает носить короткую бороду и волосы у него хоть и такие же светло-русые, но короткие. Глаза серые – майские, а нос с горбинкой, хотя у младшего брата прямой. Цветом волос и телосложением оба пошли в отца, а своё обаяние скорее всего взяли от матери, хотя я её не видела. Она умерла рано, Илье было восемь. Раньше многие девушки засматривались на Олега, но тот уже женился. Теперь же Илья вырос, поэтому они переключили внимание на младшего брата.

К участвующим присоединяется отец, я невольно улыбаюсь, когда он с лёгкостью побеждает половину прибывших из Истрога. Но князь Дарий по-прежнему нездоров, поэтому в середине состязания отходит в сторону, позволяя молодым побиться за звание лучшего.

Я лениво слежу за соревнованием, чаще поглядывая на серые тучи на небе, ёжусь от ощущения влаги в воздухе. Спустя час среди главных претендентов на победу остаются Владимир, Исай, Илья, его брат Олег и ещё два молодых стражника, прибывших с гостями из Истрога. До этого момента ещё раздавались смешки и добродушные шутки, но постепенно дух соперничества берёт верх, и лица мужчин становятся серьёзнее.

Я пристально слежу за Ильёй. Мне давно известно, что он хороший стрелок – в юности часто подглядывала за его тренировками от скуки. Но с тех пор он стал в разы лучше. Стреляет расслабленно, почти не тратя время на прицеливание, всегда попадает в центр мишени, натягивает длинный лук с такой лёгкостью, будто сгибает тонкий прут.

Поднимается ветер, и стрелять становится сложнее. Из соревнования выбывают ещё трое. Мои сёстры от напряжённого ожидания закусывают губы, мнут края своих кафтанов. Наблюдают за своими сужеными, гадая, чей окажется лучше. Остаются лишь князья Истрога и Илья. Я сама нервно сжимаю руку в кулак, надеясь на победу друга.

По толпе проносится разочарованный стон, когда внезапный порыв ветра отклоняет стрелу Исая, и та застревает у края мишени, слишком далеко от центра. Молодой князь выбывает. Сомневаюсь, что это его оплошность, скорее невезение. Исай улыбается и благодарит всех за поддержку, особенно Миру. Она подходит к нему и что-то шепчет на ухо, и князь приобнимает её за талию, защищая от порывов ветра. Я возвращаю внимание к Илье.

Он стреляет следующим. Внешне мой друг выглядит скучающим, легко отпуская натянутую тетиву. Стрела попадает не в самый центр, а близко к нему, но Илья не расстраивается, а с улыбкой уступает место Владимиру. У старшего князя Истрога сильные руки, в первое мгновение он так резко натягивает лук, что я пугаюсь, как бы тот не сломался. Владимир сам замечает оплошность и слегка ослабляет натяжение. Две секунды он даёт себе на прицел и отпускает стрелу, которая с пронзительным свистом входит ровно в центр выбранной мишени. Большинство женщин подскакивают со своих мест, поздравляя победителя, мужчины не стесняются громко хлопать и смеяться. Я тоже улыбаюсь и присоединяюсь к аплодисментам. Илья кивает мне, а я медленно иду к нему, чтобы похвалить или утешить, если проигрыш его задел.

– Это было прекрасное зрелище, но подождите! Есть ещё один талантливый стрелок, и я бы хотела узнать, точно ли наш добрый князь Владимир лучший здесь, – весело и громко говорит Мира, привлекая всеобщее внимание и заставляя гул голосов утихнуть. Я замедляю шаг, ощутив тревожное волнение.

– И кто же этот талантливый стрелок, прекрасная Мира? – заинтересованно уточняет Владимир, а все остальные замолкают, дожидаясь ответа.

– Наша сестрица – Яра! – во всеуслышание заявляет Василиса, взмахивая рукой в мою сторону. Я цепенею и замираю на месте, шок во взгляде Ильи отражает мой собственный.

Наступает давящая тишина, все оценивающе смотрят на меня. Проходит всего несколько секунд, но мне кажется, что они растягиваются на минуты, а голова совершенно пустая, и я никак не могу собраться с мыслями, чтобы придумать достойную ложь или отговорку.

Неожиданно отец начинает смеяться, сначала тихо, а потом увереннее. Его смех подхватывают остальные. Я не обижаюсь на отца, он просто не знает, что последние годы я училась стрелять.

– Огорошила ты наших гостей, Василиса, но не стоит ставить сестру свою в такое неловкое положение, – отвечает князь Дарий, утирая выступившую слезу.

– Сестра правду говорит, батюшка! – помогает Василисе Мира. – Яра превосходно стреляет из лука!

Сёстры говорят обо мне с нежностью и восхищением, даже их взгляды, обращённые ко мне, полны поддержки, кажутся почти искренними. Почти. Я слишком хорошо их знаю, чтобы обмануться этим притворством. Я сжимаюсь под многочисленными взглядами, боясь что-либо сказать.

– Дочь, это правда? Ты умеешь стрелять? – спрашивает удивлённый отец, встав на ноги со скамьи, на которой сидел вместе с другими зрителями.

Я открываю рот, но так боюсь его гнева, что не могу выдавить ни единого звука. Мира бежит к лукам и достаёт небольшой, изогнутый. Стремительно возвращается ко мне и протягивает оружие.

– Ну же, сестрица! Покажи им! – громко подбадривает она.

– Что ты делаешь? – с трудом натягивая улыбку, очень тихо бормочу я.

– Не понимаю, о чём ты, сестра, – в тон отвечает Мира, насильно вкладывая лук в мои руки. – Но лучше делай, что отец просит. Или нам рассказать, кто именно тебя этому научил?

Мира бросает выразительный взгляд на Илью, и у меня по спине бегут мурашки. Сердце ухает куда-то вниз, а рот наполняется вязкой слюной от страха. Она душит меня, не давая что-либо ответить, и я нервно сглатываю несколько раз. Отец вряд ли будет рад узнать, что я училась обращаться с оружием. Если же ему станет известно, что Илья не один год водил меня в лес… Вряд ли он его выгонит, но наказать точно накажет. И отцу определённо не понравится наша близкая дружба. Мира расплывается в лучезарной улыбке и отходит обратно к Василисе. Стискиваю оружие, не готовая лишиться друга из-за прихоти сестёр. Похоже, вот она, их месть за вчерашнее внимание Исая и Владимира ко мне.

– Яра, ты действительно умеешь стрелять? – строже повторяет вопрос отец.

– Да, немного, – нехотя отвечаю я.

– Как это немного?! Кто тебя научил? – отец скорее изумлён, чем зол, и во мне растёт надежда, что всё ещё может закончиться хорошо для меня и Ильи. А лучше, если о его помощи никто не узнает.

– Я сама, – стараюсь врать как можно убедительнее.

Мужчины недоумённо переглядываются, отец какое-то время думает, хмуро сведя брови.

– Удивительны твои дочери, князь, – Владимир великодушно вмешивается в разговор, разбавляя неловкость. – Не гневайся, давай взглянем, что Яра умеет. Разве не будешь ты горд, если твоя дочь на самом деле прекрасный стрелок? А если и нет, то само стремление к учёбе всяко похвально.

Я с благодарностью смотрю на Владимира, тот с ободряющей улыбкой взмахом руки приглашает занять место для стрельбы. Однако я иду к указанному месту лишь после одобрительного кивка от отца. Илья подаёт мне колчан со стрелами, я привычным движением закидываю его на плечо.

– Раз уж надо показать, то покажи всё, что можешь, княжна, – тихо шепчет мне друг, и я выдавливаю слабую улыбку, переживая. Отец может не поверить, что я добилась всего сама.

Оценивающе осматриваю оружие. Мира не стала приносить мне длинный лук. Не уверена, специально ли она выбрала более изогнутый и короче остальных, или это просто случайность, что сестра взяла оружие, с которым мне будет легче управляться. Все отходят на несколько метров, освобождая пространство. Оглядываю мишень, из которой до сих пор торчат стрелы Ильи, Владимира и Исая. Наполовину вытянув стрелу из колчана, пальцами нащупываю повреждённое оперение и опускаю её обратно. Я игнорирую заинтересованный взгляд Исая, пока перебираю пальцами пару стрел и вытаскиваю подходящую. В голове удивительно пусто, с выдохом избавляюсь от страха и волнения. Укладываю стрелу на тетиву, с вдохом натягиваю и почти сразу отпускаю, из-за чего толпа ахает, решая, что я её не удержала. Но стрела летит вперёд и попадает в мишень. Получилось лучше, чем у Исая, но хуже, чем у Ильи или Владимира.

– Отличный выстрел, Яра. При учёте того, что ты едва ли прицелилась, – хвалит меня младший князь Истрога и его поддерживают многие мужчины. – Давайте дадим княжне три попытки, может, она действительно отберёт первенство у моего брата.

– Я не против, – смеётся Владимир.

Нерешительно поднимаю глаза, видя замешательство во взгляде отца, но на его губах проступает улыбка, и это придаёт мне уверенности. Уже без сомнений вытаскиваю следующую стрелу, натягиваю лук, трачу на прицеливание пару секунд, хмурюсь, ощутив идущую по тетиве вибрацию, но не успеваю придать этому большого значения, потому что отпускаю её. Стрела попадает ближе к центру.

Теперь я смотрю только на цель. Сомневаюсь, что смогу сделать выстрел точнее, чем Владимир, но во мне растёт желание хотя бы попытаться приблизиться к его результату. Уверенно натягиваю тетиву в третий раз, целюсь дольше.

Чуть повыше.

Слегка приподнимаю лук, меняя направление.

И натяжение посильнее.

Отвожу руку дальше, сильнее изгибая деревянные плечи.

Вот так.

Улыбаюсь, предвкушая, что этот выстрел будет лучшим из трёх. По пальцам идёт вибрация, тетива лопается так резко, что я жмурюсь от испуга. С губ срывается вскрик от боли в правой части лица. Кожа пылает, зрение плывёт, я теряю равновесие, оступившись, и заваливаюсь назад.

Вокруг поднимаются крики, но ближе всех раздаётся обеспокоенный голос Ильи. Друг подхватывает меня, не давая удариться о холодную землю. Моргаю сквозь слёзы и чёрные пятна, плавающие перед глазами, друг прижимает ткань к правой стороне моего лица. Та моментально намокает, и меня колотит при мысли, что это не слёзы, а кровь. Правый глаз заливает, и я перестаю им что-либо видеть. Мне так больно, что хочется закричать, но горло сдавило от ужаса, и кроме хрипа ничего не выдавить.

Надо мной склоняются Владимир, Исай, а последним я замечаю отца. Весь мир вокруг идёт пятнами, а затем сужается, становясь чёрным.