Kitobni o'qish: «Ведьма. Одна за всех», sahifa 2

Глава 2. Элевиса

Они вышли из «Пяти сов» и остановились у дверей черной кареты. Я вцепилась взглядом в тело Роксаны, но она все так же висела на мужском плече, не подавая признаков жизни.

– Ее не убили, ее не убили. Не может быть, – шептала я сама себе.

Прыжком вскочив обратно на крыльцо «Пяти сов», рыжая инквизиторша радостно захохотала. Она достала из кармана небольшую палочку и провела по ней ладонью. На конце непонятного предмета заплясал язычок огня. Размахнувшись, она бросила его внутрь харчевни и довольно проорала:

– Так будет с каждым ведьмовским пристанищем! Запомните, нечестивцы, и те, кто их прикрывает!

Гладкое лицо Адимуса Джосса скривилось. Видимо, такое позерство помощницы он не одобрил.

Мы стояли в толпе людей, прижимая руки к груди. Харчевня разгоралась. Маленький огонек на странной штуке инквизиторши за считанные мгновения охватил почти все пространство такого знакомого нам зала. Фолья тихонько плакала, утирая слезы просто ладошками, не сообразив достать платок. Хлоя просто скрежетала зубами, скулы у нее были натянутыми, а глаза потемнели от злости настолько, что почти почернели.

– Расходимся по домам, – негромко сказала Мирра. – Нам пока лучше не собираться вместе. Связь через почтовичков, ясно?

Я была с ней согласна полностью. Интересно только, эти княжеские охотники на ведьм Роксану забрали потому, что нашли какие-то улики против нее или просто собирают всех тех, кто не скрывает своей принадлежности к колдовскому роду?

Задумчиво глядя на плясавший в домашней печи огонь, я раз за разом прокручивала события сегодняшнего вечера. То, что за Роксаной пришли так быстро не удивило. Городишко у нас был тихим, все друг друга знали. И, конечно, все знали, что в «Пяти совах» заправляет ведьма. Как знали и про Мирру, про Фолью. Только мы с Хлоей держались в тени.

– Хотя, доброхотов, знающих, что мы довольно тесно общаемся с такими известными ведьмами, найдется предостаточно, – я скривилась как будто от внезапно занывшего зуба.

Жители не видели ничего страшного в том, чтобы обращаться к колдунам за помощью, если возникала потребность. Но были и такие, как булочник, у которого я утром отбила маленькую ведьмочку. Ненавидящие нас всей душою и боящиеся как привидений.

В желудке требовательно засосало, но еды в доме не было никакой. Я планировала захватить ужин из харчевни. Перед глазами стояла черная карета. В открытую дверь, как в провал голодной звериной пасти, запихнули расслабленное тело подруги. Куда ее повезли? Что будут с ней делать? Я не знала. Слухи про Инквизиторов ходили самые ужасные, но что правда, а что ложь?

Решительно поднявшись, я натянула куртку. Схожу до харчевни. Посмотрю, что там делается. Эта штука, которую бросила внутрь рыжая поганка, не давала мне покоя. Сердце чуяло беду.

Еще на подходе к «Пяти совам» я почувствовала гарь. Тревожным стуком, как заяц в силке, забилось сердце. Открывшаяся улица была залита водой. Ручьи и ручейки текли по мостовой, кое-где уже застывая от ночного морозца.

На месте «Пяти сов» стоял обугленный остов. Черные, покрытые копотью балки еще дымились вверху, но открытого огня уже не было. Все-таки сгорел дом дотла. Не потушили. Сердце невольно защемило.

– Что случилось? – наклонилась я к женщине, охавшей поблизости. Поглазеть на пожар собралось достаточно зевак, но большинство уже разбредалось. Представление почти закончилось.

– Ой, милая! – всплеснула руками тетя, радуясь новому слушателю. – Инквизиторы пожгли дома, видишь? Говорят, хозяйка-то харчевни колдовкой страшной была и на князя какую-то хворь наслала. Вот они за ней и явились. А соседние-то дома тоже полыхнули, такой жар был страшный! Я все-все видела своими глазами!

Я благодарно кивнула, хотя внутренне передернулась от ее слов. Надо же, уже и покушение на князя Роксане приписали. Завтра, глядишь, полкняжества скажут потравила. Дом справа от «Пяти сов» пострадал от огня больше, чем левый. Логично, за стеной зала Роксана пристроила дровник, там жара скопилось больше. У обгорелого забора горько плакала беременная молодая женщина. Большой живот ее тяжело вздрагивал от рыданий. Рядом стоящий мужчина, муж или еще кто-то, гладил ее по плечам, успокаивая. Я от души посочувствовала этим людям. Жить в обгорелом доме невозможно, задохнешься. А уж в таком положении – тем более.

Над головой закружила, захлопала крыльями светлая голубка. Я нахмурилась: Фолья никогда не умела таиться, даже когда в детстве в прятки играли. Люди стали удивленно коситься на меня и на птицу, поэтому уйти было единственно верным решением.

Отойдя за пару улиц, я нырнула в тихий и темный проулок. Вонь от нечистот резала глаза, но оставаться на освещенной фонарями улице было неразумно.

– Фолья, что ты делаешь? – я в упор посмотрела на пернатую подругу.

Светлый комок тут же упал на землю, оборачиваясь девушкой в светло-голубом плаще. Глаза у нее стали еще шире, чем обычно, а полные губы тряслись. Я придирчиво оглядела ее, выглядела ведьмочка совсем не так, как обычно. Аккуратная прическа растрепалась, одежда помята, а от нее самой веяло страхом.

– Элевиса! – она схватила меня за руки. – Ты знаешь, где Роксана?

– Нет, – сердце против воли застучало быстрее.

– Ее увезли в тюрьму! Ко мне приходила жена командира стражи. Я не хотела ее принимать, но она, – Фолья громко всхлипнула.

– Что? – занервничала я еще больше. – Что она?

– Она сказала, что если я не буду оказывать ей услуги тогда, когда она захочет, и бесплатно, то ее муж арестует меня и тоже увезет в тюрьму! – рыжеволосая подруга горько зарыдала, ломая пальцы.

Твари. Я от злости даже зубами заскрипела. Вот она, известность. Чего еще можно было ожидать?

– Не реви, – я притянула подругу к себе и погладила по голове, обняв за плечи. – Свалилась же напасть на нашу голову. Мы что – нибудь придумаем, ладно? Главное, сохранять голову холодной.

– Я же говорила, что нас поймают, – всхлипывала она.

– Поздно жалеть о том, чего нельзя вернуть, – жестко сказала я. – Я жалею только о том, что наши старания не достигли цели. Этому ублюдку нельзя жить.

– Да-а, а теперь за него сожгут на-ас, – провыла Фолья мне в куртку.

Вздох у меня вышел тяжким. Как успокоить ее я не знала, я вообще не умела быть убедительной. И чем ей помочь, тоже не представляла. Пришла одна нахалка – придут и другие. У нее все клиентки такие!

– Ну, хочешь, можешь у меня пожить, – предложила я. – Зато тебя никто не найдет.

– Нет, – резко отстранилась девушка. – У тебя одна комната в доме и нет нормальной ванны. Я не смогу.

Я спрятала улыбку. Избалованность подруги мы все знали прекрасно, поэтому и не отреагировали на ее предложение бросить все и убежать из города. Она начала бы ныть и жаловаться уже в первом же постоялом дворе, едва бы мы пустились в путь.

– Я вернусь домой, – она вытерла слезы и одернула одежду. – Ты не видела никого из девочек? Никто не писал?

– Нет, – я отрицательно покачала головой. – Тебя увидела и то испугалась.

– Я хотела посмотреть, что случилось с харчевней, – вздохнула рыжая ведьма.

Я молча кивнула. Я тоже. Посмотрели.

– Сделаем как решили до этого. Будем сидеть дома под замком. И больше никого не впускай в дом, поняла? – я поправила лук на спине.

– Угу, – в ответ донеслось практически мычание.

– Давай, – хлопнула я ее по плечу. – Ты первая.

Отойдя от меня, Фолья взмахнула полами плаща. Тяжелая теплая ткань обратилась в перья и вот из переулка выпорхнула светло-сизая голубка, затерявшись в ночном небе. С легкой завистью я проводила ее глазами, тоже выходя под свет фонарей. Мне оборот в животное давался трудно, поэтому я привыкла передвигаться на своих двоих. Но, при нужде, могла обратиться в ласку или кошку.

Время было позднее. Приличные горожане в такую пору по улицам уже не шляются, поэтому я перебирала ногами довольно шустро. Не из боязни, что кто-то пристанет, а оттого, что оставлять следов мне теперь было нельзя. А обмороченные полупьяные мужланы очень любили вопить на полгорода,что на них напала страшная колдунья с глазами как ночь и длинными белыми волосами. И добавляли еще кучу подробностей, от которых у меня те самые белые волосы на голове вставали дыбом. Зато девчонки веселились, слушая эти рассказы в харчевне. Сами они по ночам по городу не бродили обычно.

Желудок сжался от голода в малюсенький комочек, изредка пульсируя и подавая сигналы хозяйке, что неплохо бы и съесть что-то, в конце концов. Вспомнив мясную похлебку Роксаны, я горько вздохнула. Хоть бы с ней все было хорошо!

Вспомнив, что за углом есть небольшая таверна, где подают неплохие пироги, я решительно завернула туда. Там наверняка сейчас собрались любители выпивки, так что я просто куплю еду и съем ее дома.

Потянув на себя тяжелую дубовую дверь, привычно задержала дыхание. И не зря. Ароматы крепких напитков перемешивались с табачным дымом и амбре немытых тел. Дышать расхотелось вовсе. У ведьм крайне чувствительный нос.

– Чего тебе, красавица? – развязно наклонился ко мне бармен.

– Пироги с мясом есть еще? – вдохнуть-таки пришлось.

– И с капустой, с грибами есть, – кивнул он, понимая, что я всего лишь поесть, а не развлекаться пришла.

– Давай только с мясом, – я выложила на барную стойку несколько монет.

Смахнув их ловким движением, парень крикнул в кухонную дверь за своей спиной сколько и чего нужно. Я осторожно огляделась. Компании мужчин сидели большими и маленькими группками. Тут были как молодые завсегдатаи, так и постарше. Все как везде.

– Их никто сюда не звал! – вдруг раздался резкий выкрик слева. Я скосила глаза, там сидело несколько мужчин средних лет. – Кому они нужны, эти Инквизиторы? Ну, скажи?

Я резко навострила уши. Эта тема мне была интересна!

Громкоголосый мужчина горячился, тыкая растопыренными пальцами в лицо своему соседу:

– Из-за этой дуры, которая подожгла харчевню сегодня, у моей сестры дом сгорел! А она на сносях, ты знаешь! И где им теперь жить?

– Так ведь не просто так они приехали, – прогудел кто-то другой густым басом.

– Да лучше б прибили бы этого Голову, вот честное слово! – продолжал горячиться мужик. – Что мы от него доброго видали? А ведьма эта, хозяйка Харчевни, сколько людям добра сделала? Даже твою дочку вылечила, помнишь? – развернулся он к другому соседу.

– Пироги! – передо мной шлепнулся мой заказ, завернутый в промасленную бумагу. Выражение лица у бармена было равнодушным. «Заказывай или уходи», – читалось в светлых глазах.

Искушение остаться и послушать разговоры еще было велико. Вот только верить ли пьяным словам городских забулдыг? Я подхватила выпечку, соскальзывая со стула. Крикуна за столом уже осадили, уговаривая говорить тише. Значит и мне тут оставаться точно не резон. Слава Богу, что здесь на меня никто не обратил внимания. Меньше проблем.

Морозец на улице усилился. Я поежилась и твердо решила достать из чулана зимнюю куртку завтра же утром. Простуда мне не страшна, но смысла мерзнуть не было никакого. Отойдя от таверны на приличное расстояние и уже повернув на свою улицу, я расслышала сзади осторожные шаги. Человек, шедший за мной, был обут в сапоги с мягкой подошвой. В таких хорошо по лесу бегать, по городской брусчатке быстро порвутся. Я невольно ускорила шаг, стараясь побыстрее добраться до своего дома. Но и преследователь заторопился. Купленные пироги аккуратно и без лишних движений отправились за пазуху, чтобы освободить руки. Оборачиваться я не стала, только осторожно потянула тесемку, державшую на спине лук. Гибкий кусок дерева ткнулся одним концом в ладонь. Я замедлилась, поджидая того, кто следил за мной. Обострившиеся чувства подсказывали безошибочно: пятнадцать шагов, десять, пора!

Достать из колчана стрелу и наложить на тетиву, разворачиваясь за секунду, было несложно. Было много практики на охоте, зайцы обычно намного шустрее людей. Острый металлический наконечник уперся незнакомцу ровно под подбородок.

– Ты кто?

Я внимательно оглядела его. Молодой парень. Длинные волосы до плеч и слишком мягкие для мужчины черты лица. Слишком узкая для него куртка, коротковатые штаны, которые он даже не смог заправить в сапоги. Обувь да, обувь была хороша. Шикарные кожаные сапоги на усиленной мягкой подошве. В таких ему, наверное, было легко подкрадываться к запоздалым путникам. Но что-то настораживало. Весь его вид был каким-то…неправильным.

– Эля, – проскрипел парень как будто простуженным, но ужасно знакомым голосом. – Эля, это я.

У меня от удивления даже губа задралась. Как это возможно?

– Зачем? – выдохнула я.

– Эксперимент, – широкие мужские плечи попытались подняться, но тесная одежда не дала им такой возможности.

– Хлоя, ты сумасшедшая, – я устало опустила лук, снимая стрелу. – И что теперь? Как ты обратно?

– Не знаю. Об этом я подумать не успела, – растерялась подруга, сейчас совершенно на нее не похожая.

Мне резко захотелось присесть. Я даже оглянулась вокруг, но никакого удобного местечка для этого не обнаружилось.

– Я просто хотела попробовать, – сбивчиво забормотала Хлоя, которая выглядела совсем не как Хлоя. – Ну? У меня же получилось! Ну, кто теперь меня признает? Какой гадский Инквизитор поймет, что это я под личиной?

– Не хочу тебя расстраивать, но, наверное, зря ты пришла ко мне в таком виде, – я вернула лук себе за спину.

– Отчего ж? – в голосе ее сквозила растерянность.

– Они – Инквизиторы, Хлоя. Какими методами они пользуются, чтобы добыть информацию у тех, кого допрашивают?

Дальше можно было не говорить. Я просто смотрела в незнакомые мужские глаза, за которыми прятался давно изученный мною женский разум. Если меня схватят, где гарантия, что я под воздействием чего-то ужасного не расскажу о ней? Уже вот в таком, новом облике?

– Элька, ты чего?.

– Мирра не зря сказала, что нам пока не стоит встречаться. Это единственно верное решение. Затаиться самому и не навлечь, в случае чего, беду на остальных. Кто-то еще видел, что ты теперь…такая?

– Нет, – она (или он?) мотнула головой в стороны.

– Уходи, Хлоя. Иди домой. Если что – связь через почтовичков.

Она уходила с поникшими плечами. И как бы больно мне ни было отталкивать подругу, я понимала, что так будет лучше для всех нас. А еще злилась на них, на Фолью и Хлою, за то, что одна паникует чрезмерно, а вторая нашла время для своих забав в такой момент.

Поглядев вслед знакомо-незнакомому человеку, я направилась к дому. Темные холодные окна меня ждали, чтобы я зажгла в них свет и растопила печь. Островок тишины и покоя. Я устремилась туда, где ожидала безопасности, пусть и призрачной. После ареста Роксаны на глазах у многих людей, средь бела дня, никаких иллюзий я уже не питала.

Но даже эта крохотная, слабенькая надежда растаяла слишком быстро.

Глава 3. Адимус Джосс

Дом, в котором нас поселили был ужасным. Маленьким, темным и тесным. Еще и с выходом на главную площадь этого мерзкого городишки! Завтра я выскажу все Голове.

Астрид носилась по дому, как заведенная.

– Тебе нравится? – вопрос вышел скупым и сухим. В нем легко читалось мое мнение об этой постройке и ситуации в целом. Но мне было плевать.

– Шу-утишь? – с восторгом протянула помощница. – Я выросла в этом доме!

– Мило, – губы скривились сами собой.

– Ну чем ты опять недоволен, Ад? – девушка остановилась передо мной, уперев кулаки в бока. – Дядя предоставил нам дом своей семьи. Работы тут кот наплакал, хотя по отчетам можно провести что угодно, дядя подтвердит. Можно отдыхать и вообще хорошенько поразвлечься!

В красных глазах ее вспыхивали жадные огоньки.

– Даже не думай, Астрид. Мне и так слишком часто приходится выгребать за тобой мусор, – отрезал я в ответ.

– Вообще-то я имела ввиду нас с тобой, – яркие пухлые губки надулись, демонстрируя обиду на бесчувственного чурбана. То есть на меня.

– У нас с тобой не может быть отдыха. Только работа. Вот, кстати, и она, – я протянул руку вошедшему слуге. Он держал стопку листов, исписанных убористым почерком местного писаря.

– Дон Голова велел передать список всех проживающих в городе колдунов, – опасливо вложил в мою руку бумаги паренек.

– Спасибо, – я хмыкнул, наблюдая как прочно пророс в его душе страх к Инквизиторам, несмотря на то, что молодой человек, несомненно, был обычным человеком.

– Тащи ужин! И не забудь вина из подвала, побольше! – рявкнула Астрид прямо в лицо парню. Этот ее тон… Я терпеть его не мог. Разгон от милой кошечки до опасной хищницы у нее был молниеносным.

Испуганный слуга вылетел за дверь и захлопнул ее за собой. Отойдя к окну, я стал перебирать бумаги. А много у них тут колдунов, однако! Значит, до сего дня, вернее, до дня покушения на Голову, их никто и никак не притеснял, жили и творили свои делишки совершенно свободно. Я хмыкнул.

– Что там интересного? – тут же оказалась рядом Астрид, прижавшись грудью к предплечью. Мысленно вздохнув, я переменил положение, чтобы она немного отстранилась.

– Да вот видишь, дядюшка твой особо и не запрещал ведьмам колдовать. Пока они не решили его убрать совсем.

Скрытую усмешку в моих словах помощница уловила. Красные глаза засверкали гневом, но она, как всегда, справилась с собой и затолкала его куда-то поглубже в себя. Страшно подумать, сколько злости она уже накопила. Но пытаться улечься под меня попыток не оставляла.

– Ждать до завтра не будем, – я свернул листы и засунул их в карман камзола. – Вызывай карету и предупреди Энаута.

– А ужин? – обиженно протянула девушка, наматывая рыжий локон на палец. – И вообще, после дороги положен отдых. Никто тут не ждет, что ты бросишься работать, не почистив сапог.

Я обернулся к ней от дверей:

– Астрид, мне плевать на то, что думают обо мне люди. Либо ты делаешь как я скажу, либо ищи себе другую команду.

Дверью я грохнул чувствительно. Чтобы ее проняло и немного отрезвило. Постоянные намеки Астрид на более близкие отношения, чем рабочие, выводили из себя. На кой черт я согласился когда-то взять ее к себе?

Спальные комнаты нам приготовили на втором этаже. Логично, потому что третьего тут и не было. За одной из дверей по-богатырски храпел Эрнаут.

– Ночка будет просто чудесной. Я тут только и буду, что морщиться и злиться однако.

В узкой ванной было неудобно и сыро. Я почувствовал, что закипаю. Тело охватила дрожь, а в голове потемнело. Вцепившись пальцами в край металлической раковины, сжал зубы и сосредоточился. Дело дрянь. В последнее время такие приступы стали возникать все чаще и чаще, даже дедов диск уже не спасает. Коснувшись кончиками пальцев артефакта на груди, провел по ребристой поверхности. Ну же, предок, помогай!

Сила стала успокаиваться. Жар, покрывший лоб капельками испарины, стихал. Я облегченно выдохнул. С каждым разом приходить в норму стало все сложнее, магия рвалась из меня при любом приступе злости. А с выходками Астрид, которая действовала все настойчивее, она вспыхивала во мне как по щелчку пальцев.

Вода из крана, хвала магии, текла. И даже ничем не воняла, на удивление. Тщательно умыв лицо, я провел влажными ладонями по волосам. И скривился сам себе в зеркало. На меня смотрел яркий блондин с вьющимися волосами. «Признак породы», – всегда радовалась мама, проводя пальцем по моим темным бровям. Я был точной копией деда. И от него же перенял эти проклятые силы. Больше в семье ни у кого подобного не было. Все ж не очень хорошая способность для Инквизитора. Нет бы как всем – быть человеком и пользоваться артефактами. Хотя, в работе она нет-нет да и помогала.

Утеревшись полотенцем, вернулся в комнату. Окна выходили на теневую сторону, так что в спальне царил полумрак. Я раздвинул шторы, чтобы впустить в помещение хоть какой-то свет. На полу, возле окна, стояла дорожная сумка. Не моя. Но чья она, я знал. Торнадо злости снова раскрутилось в один миг. Это уже перебор!

– Астрид! – я рявкнул в коридор так, что стеклянные подвески люстры в лестничном пролете закачались и жалобно зазвенели.

– Что-о? – донесся веселый протяжный голос снизу.

– Какого черта твои вещи стоят в моей спальне? – не сорваться на рычание было очень сложно.

Девушка прискакала на второй этаж, как молодая козочка, перепрыгивая сразу по две-три ступеньки.

– Ну? Что ты раскричался, мой обожаемый командир?

– Астрид, что это? – я подопнул сумку, выдвигая ее из-за кровати.

– Мои ве-ещи, – сама невозмутимость!

– Я вижу, – вдох-выдох. – Какого ведьмака они делают в моей спальне?

– Ад, в доме сейчас только две спальни, пригодные для житья, – равнодушно пожала Асти плечами. – Предлагаешь мне ночевать с Эрнаутом?

Я держался. Хотя хотелось орать.

– Астрид, будет лучше, если ты уже, наконец, поймешь, что у нас с тобой не будет никаких отношений, кроме рабочих. Ни-ког-да.

– Почему? – рыжеволосая девушка подошла как кошка и положила руку мне на грудь. И, да, она была хороша. Чудо как хороша. Но мне она была не нужна. Мне вообще уже давно ни одна женщина была не нужна. Как и деду до встречи с бабулей.

– Потому что я тебя не люблю, – отрезал я, глядя в красноватые глаза. Сейчас они горели, источая и вожделение и злость одновременно. Адова смесь.

Она ничего не ответила. Только внезапно отросшие когти чувствительно надавили на кожу, почти прорезав ткань рубашки. Резко развернувшись и хлестнув меня волосами по лицу, Астрид подхватила сумку и вышла из спальни, пнув дверь ботинком.

Смена одежды у меня заняла около трех минут. Настойчиво побарабанив Эрнауту, я велел спускаться сейчас же. Асти сидела внизу, развалившись в кресле и забросив ноги на один из подлокотников. Меня такие позы смущали, и она это знала.

– Карета готова? – резко спросил я, не глядя на нее.

– Конечно, командир, – промурлыкала она.

Я усмехнулся. Снова проглотила обиду. Или сделала вид, что проглотила.

– Куда? Что? – второй помощник всегда говорил коротко и по существу. Ни разу мы не слышали от него длинную речь в несколько предложений.

Он уже стоял на лестнице, затягивая ремни на куртке. Любили мои подручные щеголять в коже. А я вот по старинке, в соответствии с традициями: дорогое сукно и белоснежные выглаженные рубашки.

– Едем к одной весьма занятной даме, – я потряс в воздухе списками, переданными Головой. – Донна Роксана, владелица известной харчевни. Кормит, поит, лечит.

– Будем? – брови Эрнаута сошлись на переносице. Он сосредоточенно набирал необходимые для работы амулеты из специального кейса, который мы всегда возили с собой.

– Возьмем. Отчего ж не взять? – я рассеянно пробежался глазами по листку еще раз. – Поглядим на барышню. Посмотрим, какая реакция будет в городе. Да и допросить не мешает ее. Вдруг что интересного расскажет.

До заведения, адрес которого был указан рядом с именем нашей клиентки, мы добрались быстро. Я отметил про себя, что харчевня находилась в центре города. Значит, дела у ведьмы шли неплохо и даже очень. Наглость была на уровне. Работать под носом у властей ведьмы могли себе позволить только вот в таких занюханных местечках.

Задержание прошло без сучка, без задоринки. Все как всегда. Не узнать ведьму я не мог. От нее просто несло колдовством. Даже в самом воздухе была разлита магия. Посетители с удовольствием и аппетитом поглощали предлагаемые кухней яства. Не удивлюсь, если такой приток гостей тоже неспроста.

А вот потом Астрид снова устроила цирк. Увидев у нее в руках фаержезл, я поморщился. Жди опять жалоб от жителей. Центр, дома стоят кучно, кто-то обязательно погорит. Но говорить ей ничего уже не хотелось. Пусть сама потом с дядюшкой договаривается.

Ведьма очнулась только через два часа. Астрид выложила в нее почти весь заряд магоблокиратора. Отпустив помощников, я терпеливо ждал пробуждения, попивал горячее вино со специями и разглядывал задержанную. Ей, как положено, заковали руки, широко разведя их в стороны, но подвешивать ее я не велел. Оставили сидя на стуле.

Лет тридцати – тридцати пяти. Высокая, стройная женщина. Очень красивая, кстати. Наверняка нравится мужчинам. Редкий оттенок волос, светлый с золотом. Красотки при дворе князя отваливают уйму денег, чтобы получить такой у мастеров красоты. Причем, это ее естественная красота. После магоблокиратора наведенные мороки сползают.

Она открыла глаза, когда я сделал последний глоток.

– Ну, наконец-то! – я отставил пузатый бокал на стол и придвинул свой стул поближе к приходящей в себя женщине.

Глаза у нее были затуманены. Она шумно втянула воздух и попыталась свести руки. Цепи мелодично зазвенели, не позволяя ей этого.

– Донна Роксана, вы меня узнаете?

Чернеют у нее глаза или нет, я понять не мог, они от природы были слишком темные. Но то, что она меня видит и ситуацию воспринимает, я уже знал. По камере волнами прошлось ее раздражение с нотками ненависти.

– Итак. Донна Роксана, вы обвиняетесь в применении колдовской силы в отношении граждан города. А это, вы не можете не знать, запрещено законами нашего княжества, – я поднялся и сложив руки на пояснице, принялся измерять пол шагами. – Также вы подозреваетесь в совершении особо тяжкого преступления, а именно в покушении на городского Голову. И это только утяжеляет ваше положение.

Она следила за мной взглядом и молчала. Но, странное дело, раздражение ее улеглось. Ведьма успокаивалась.

– Хотите что-то сказать в свое оправдание? – остановился я перед ней.

– Честным людям не нужно оправдываться, – и голос у нее красивый, грудной, насыщенный.

– Отрицаете обвинения?

– Инквизитор, ты попусту тратишь наше время, – она прищурилась. Самообладание полностью вернулось к ней и она стала такой же уверена в себе, какой была днем в своей харчевне.

– Ну, это я решу самостоятельно, не беспокойтесь. Так вы хотите сказать, что в богомерзких делах не замешаны?

– Ты видишь кто я, Инквизитор. Разве есть смысл тебе что-то доказывать?

Еще одна странность в копилку этой дамочки. Что значит: ты видишь?

– Каждый сам определяет, – я спокойно пожал плечами. – Вас обвиняют в весьма серьезном преступлении. Так что смысл оправдаться, мне кажется, имеется.

– Честным людям не нужно оправдываться, – повторила она.

– Вы ведьма, – я скривил губы. – Людей я не допрашиваю.

– Ой ли? – ехидство растеклось по ее красивым губам.

– Хорошо, – я кивнул, предпочтя не заметить едкого замечания. – Поговорим тогда о ваших подругах.

– О ком? – спокойствие ведьмы дало трещину, моментально отражаясь на ее ауре, которую я видел отчетливо.

– О подругах. Четырех ведьмах, которые сидели за первым крайним столом вашего заведения в момент ареста.

Это был вопрос наугад. Утверждать, что те четыре женщины действительно были колдуньями, я не мог. Но что-то такое успел от них почувствовать. Но она испугалась, это я увидел и понял совершенно отчетливо. Натянулись нервы, как струнки, беспокойство играло на них, как на гитаре.

– Откуда вы это взяли?

– Блефовать вы не умеете, донна Роксана. Вы же сами сказали, что я вас вижу? Итак. Они все, вчетвером, помогали вам спланировать покушение на Голову? Или же вы совершили преступление единолично?

– Ты ошибся, Инквизитор, – хрипло ответила она, глядя мне прямо в глаза. – Ведьмы не умеют дружить, тебе ли не знать. Наше злодейское племя всегда существует поодиночке.

– И в гости друг к другу не ходят, и за одним столом не собираются, – ответил я ей таким же долгим взглядом.

Этих четверых я прекрасно запомнил. Специально постарался. Особенно блондинку. Такой же оттенок волос, как у меня, я видел у человека впервые. Я невольно покосился на диск-амулет на своей груди. Если учесть, для чего я его носил, то эта беляночка тоже явно особа незаурядная. Ее нестерпимо хотелось разглядеть. Задержать взгляд, может быть, даже поговорить. Но я не стал. Мы пришли туда за хозяйкой заведения, отступить от протокола задержания я не мог.

Допрашиваемая молчала. И какие бы вопросы я не задавал про этих ведьмочек – она молчала. Поняв, что дальнейшего разговора у нас пока не получится, я оставил ее. Она полностью подтвердила мою догадку и мне нужно было как можно скорее найти этих женщин. Пять подружек-ведьм не могут быть законопослушными, как ни крути.

При помощи инспектора стражи, который контролировал наличие колдунов в городе, я вычислил этих дамочек. Просто вызвал его к нам в дом и описал внешность, чтобы он нашел их в списке, который сам же и составлял. На каждую мне была выдана характеристика. Что и говорить, она была удивительной. Просто ангелы, а не ведьмы. Никогда ни в чем замечены не были. Одна красоту наводила за определенную мзду, вторая свеклу-петрушку выращивала, две болтались по лесам, добывая дичь и дикоросы, сдавая все это добро уже известной мне донне Роксане. Эдакая группировка для зарабатывания денег через харчевню. И ни одной жалобы! Никогда.

– Что тебе не нравится, не пойму, – лениво болтала Астрид, покачивая ногой. Она снова разлеглась на кресле, крутя в руках маленький дротик, но сейчас меня это не трогало.

Отвечать не хотелось, но пришлось:

– Ты когда – нибудь видела хорошую ведьму, Асти?

– Я не успевала заметить, – небольшая стрелка была отправлена в полет и вонзилась в картинную раму точно над головой изображенного на ней мужчины.

Эрнаут покачал головой. Я знал, что он не одобряет не ее кровожадность, а порчу красивой вещи. О виновности или невиновности ведьм помощник никогда не задумывался. Он только делал то, что я ему прикажу. Все остальное его не интересовало.

Больше разговоров в гостиной не было. Я думал над допросом и планировал дальнейшие действия. Эрнаут в принципе молчал большую часть своей жизни, а Асти демонстрировала мне свое полнейшее равнодушие. Съев ужин, мы разошлись по своим комнатам. Спальню для себя помощница таки нашла. Я слышал, как она кричала на слуг, чтобы они убирались чище и быстрее. Но мне было все равно. Не мой дом – не мое дело.

Вода в кране была едва теплой, поэтому я бросил маленький амулетик в наполненную ванну и подогрел ее, как я люблю – почти до состояния кипятка. Погрузившись до подбородка, закрыл глаза. Пять ведьм. Пять подруг. Я прокручивал и прокручивал сегодняшнее задержание в голове. Последней каплей стала вывеска. Ее я тоже запомнил. Забавное и довольно искусное произведение какого-то резца. Пять сов, тесно прижавшихся друг к другу, сидя на ветке.

– Никаких сомнений, – я поднялся из воды, утирая лицо. – Они связаны между собой. И если мы взяли одну, значит другие засуетятся и могут дать нужную мне информацию.

Быстро вымывшись, я переоделся. За окном уже была ночь, но когда это мешало? Чистая темная рубашка, черный жилет, черный же сюртук с теплым подбоем. Над аккуратностью и утонченностью нашей семьи порой отпускали злые шуточки, но всегда за глаза. Желающих оскорбить старейший род княжеских инквизиторов не наблюдалось уже многие годы.

Громкий храп Эрнаута не оставлял сомнений, что мой уход останется незамеченным. В спальне Астрид была полная тишина. Спустившись по лестнице, я выскользнул наружу, испугав бдящего внизу слугу.