Kitobni o'qish: «Темная порода. Восход теней», sahifa 3

– Я здесь, милорд, – на зов Гедеона в покои вбежал пухлый седой человек. – Что… – Он изменился в лице, взглянув на ложе, и почти прыжком оказался возле Деннарда.

Сергос отстраненно наблюдал за тем, как лекарь хлопотал над отцом. Поздно. Уже ничего не сделаешь. Марис бы, пожалуй, еще мог, только вот куда возвращать душу, если ее вместилище почти разрушено? Да и надо ли?

– Я только на мгновение отошел, – бормотал лекарь. – Князь был жив, я проверял!

– Сергос, – Лидисс прижала руки к груди, – может, нам…

– Поздно, – отмахнулся Сергос, – сама не видишь?

Лидисс послушно затихла.

Сергос больше не узнавал отца. Он смотрел на тело и понимал, что когда-то оно принадлежало князю Деннарду. Но, глядя на него, Сергос больше не чувствовал ничего того, что некогда чувствовал к живому отцу, – ни любви, что все же была, ни обиды, что так и не отпустила и каждый раз вспыхивала с новой силой. Ничего. Альба испытывала подобное, когда они нашли останки Вессера, она сама так сказала. Теперь Сергос до конца осознал, что она имела в виду.

Князь Деннард ступил за последний предел. В этот момент Сергосу хотелось верить, что за ним существуют чертоги Светозарных и что отец заслужил место у их очага и новую встречу с матушкой. По крайней мере, князь Деннард всегда в это верил, значит, так тому и быть. А Сергосу здесь больше делать нечего. Он развернулся и, дав Лидисс знак идти следом, вышел из комнаты.

– Сергос, я понимаю вашу боль. – Гедеон нагнал их уже в коридоре. – Князь Деннард очень много значил и для меня, и я…

– Прощайте, Гедеон, – перебил его Сергос.

Гедеон опешил:

– В каком смысле? Вы что же, не попрощаетесь с отцом? Наследник, милорд Кинар, должен вернуться сегодня, я пошлю весть Совету князей, и мы назначим…

– Я уже попрощался с отцом, Гедеон. Спасибо за беспокойство. Ты со мной? – спросил Сергос уже Лидисс.

– Мне бы в Олту, у меня там дела.

– Хорошо, – кивнул Сергос.

* * *

Не успел он опомниться, как маги растворились в тумане, по мановению руки Сергоса собравшемся прямо в коридоре замка.

– Твою ж мать! – Гедеон выругался в голос и со злостью топнул ногой.

Такая игра псу под хвост! Нашел старик время умереть, подождать не мог. И этот хорош, сыночек! А похоронить папашу, а поскорбеть, а расспросить о его последних днях? К матери в склеп сходить, в конце концов!

Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Главная информация есть – беглый Деннардов наследник действительно жив-здоров и не последний человек у магиков. Почти наверняка он один из Троих. Почти наверняка двое других – его приближенные. Люди, обычные люди. Ну, со способностями, подумаешь. Таинственный Трехглавый Совет – это беглый князек, его шут и баба.

Гедеон рассмеялся сам себе, но после призадумался. С чем идти к князю Рихару? С пустыми словами, взятыми из предсмертного старческого бреда, да с собственными наблюдениями и догадками? Гедеон в своем чутье не сомневался, но что князю до его чутья? Ни тебе писем, ни свидетелей. Одни слова неугодного шпиона. Да князь просто решит, что Гедеон все это выдумал!

Нужно больше сведений, нужны доказательства. К князю соваться можно только с полным раскладом. Иначе ему не поверят, а потом кто-то другой раскроет тайны Небесного княжества и поднесет их князю.

– Милорд! – Сорис, управитель, подбежал к Гедеону. – Милорд Гедеон! Что прикажете делать? Сообщать княжескому Совету или ждать милорда Кинара?

– Сорис, ну ты же лучше меня знаешь, что положено делать – так делай!

– Да, милорд, – поспешно поклонился управитель.

Этот нравился Гедеону гораздо больше Джарвиса. Кланялся ниже, а лицо держал попроще. Впрочем, значения это уже не имело. Деннард, домоправители, Гарден – все это уже в прошлом.

Появился шанс круто поменять свою жизнь, и упускать его нельзя.

Гедеон не прощался, не предупреждал и никому не передавал дел. Сами разберутся. Он собрался, взял золота, сколько посчитал нужным, и приказал седлать самого быстрого скакуна.

В Олту! Перехватить там эту разодетую магичку и выведать у нее все, что только возможно!

* * *

Сергос вернулся в Мистерис глубокой ночью. Может, из-за того, что ему пришлось открывать тропу на два направления, но, скорее, из-за общей разбитости, сделать туманный коридор коротким в этот раз не удалось, и обратный путь вышел неблизким. Если, конечно, считать долгой магическую дорогу в четверть дня там, где обычная с лучшими лошадьми и без отдыха заняла бы с полмесяца.

Гианьи тропы, конечно, были дивной находкой. Они, по всей видимости, существовали со времен Темноты, и духи свободно ходили по ним, людям же требовалась колоссальная энергия, чтобы просто открыть дорогу, не говоря уж о том, чего стоило ее держать. Без мистериума о безопасном перемещении по этим тонким путям оставалось бы только мечтать. Может, кто-то и ступал на них самостоятельно, ведь достаточно лишь пожелать, представить место и влить Силы – но едва ли сходил с них обратно в мир, а не в марево последнего предела. Пару раз в собранных Мистерисом сведениях попадались упоминания о магах, которые просто исчезали средь бела дня и никогда больше не возвращались. Сергос подозревал, что эти несчастные вполне могли случайно открыть тропу и сгинуть на ней.

Помимо прочего, именно тропы сделали возможным поддержание иллюзии Восхода. До наглости простая, но оттого не менее эффективная придумка работала безотказно: Марисов морок скрывал все Черногорье от посторонних глаз, то представляя его пустошью с огромным провалом, то заволакивая непроглядным туманом, а ступени, уходящие в облака, настойчиво указывали единственный путь в Мистерис. Дальше осталось только связать туманным коридором верхнюю площадку лестницы с подножием Черногорья, чтобы дорога в княжество магов пролегала через небеса.

По правилам, им же установленным, Сергос должен был открыть себе тропу на лестницу и там дожидаться, пока Хранитель ступеней пропустит его дальше, но сегодня отбросил принципы и проложил тонкий путь сразу в земли Мистериса, к сторожке Керро.

Хранитель ступеней нес службу днем и ночью, кажется, почти не спал, и покидал сторожку только для того, чтобы проконтролировать доставку грузов, сопровождая големов через тропу на лестницу и обратно. О сменщике он при этом не желал даже слышать.

Вот и сейчас Керро вышел навстречу, едва вокруг Сергоса развеялся туман тропы.

– Сергос, – кивнул Хранитель ступеней.

Выходец с Островов, он имел все особенности заморского народа: могучее телосложение, темную, с золотым отливом кожу, темные волосы, которые отращивал до самых плеч, и бледно-зеленые глаза.

– Доброй ночи, Керро! Не беспокойся, я сам справлюсь с подъемником.

– Да негоже, Сергос! Я здесь тогда зачем?

– Негоже ночами шастать и приличным людям спать мешать, – отмахнулся Сергос.

– Ну, как знаешь, – сдался Керро.

Сергос вошел в клеть подъемника и бросил дремлющему у лебедки голему заклятие-приказ. Золотые глаза сверкнули в полумраке, механизм заскрипел и начал движение.

Он долго вглядывался в огоньки спящего Мистериса, на которые открывался завораживающий вид с подвесной дороги, и только когда подъемник остановился, поднял взгляд на замок.

Белый камень, стрельчатые окна с разноцветными мозаиками, мостики, террасы, башенки и внутренний двор, переходящий в сад, – зря Сергос спорил с Марисом, когда тот подметил, что архитектура Алебастрового замка заметно вдохновлена Гарденом. В Цветущем Замке не было разве что купольных крыш – там строили без магии, а потому настолько сложных конструкций избегали. А в остальном, конечно, Сергос, хоть бессознательно и не точь-в-точь, но воспроизвел место, в котором вырос.

Впрочем, до полного его завершения было еще далеко. Пятнадцать лет назад Марис продал сапфиры имперцу из Золотой свиты и на вырученные деньги притащил с Островов два корабля людей, ни слова не понимающих на всеобщем, но готовых работать и день и ночь, и с тех пор строительство Мистериса не прекращалось.

Лес и руды брали здесь же – Черногорье богато не одним лишь мистериумом, – камень добывали в Загорных пустошах, а слюду доставляли морем с тех же Островов. Сначала возвели внутреннюю часть Алебастрового замка, небольшую, еще не столь вычурную, но надежно защищавшую главную сокровищницу Трехглавого Совета – пещеру с темной породой. Они взялись разделить ее благо со многими, но тем самым приняли и огромную ответственность за все, что будет сделано с помощью этой силы, а потому прежде всего должны были думать о ее сохранности. Следующим этапом были первые городские постройки в долине и подъемники. Потом Сергосу удалось довести до ума големов, да и присутствие строителей-людей стало излишним, и островитян отправили восвояси. Марис оказался прав – никто так и не придал значения возне в горах, позднее обернувшейся Восходом.

Марис, легок на помине, прохаживался у фонтана.

– А ты-то чего не спишь? – Сергос пожал другу руку.

– В тишине хочу побыть. Слушай, ну это же невозможно, – жалобно вздохнул Марис, – она все время болтает. День, вечер, ночь… Когда я работаю, когда ем, когда сплю. Если я не рядом, то через медальон находит! Как ты это терпишь?

После баллады о Темноте это была вторая история, которая заставляла Сергоса страдальчески морщиться, – сначала Марис закрутил любовь с, пожалуй, самой восторженной девицей во всем Мистерисе, теперь изо дня в день брюзжал о том, что Элирен не дает ему покоя.

– Если я скажу, что у меня лучше вкус на женщин, чем у тебя, а потому мне такие проблемы незнакомы, ты сильно обидишься? – интонация вышла менее добродушной, чем Сергос желал.

– А если я скажу, что вкус тут ни при чем и тебе просто повезло?

– Соглашусь, – пожал плечами Сергос. – Всегда считал, что мне повезло с Альбой.

– Друг называется. Никакого сочувствия, – пробурчал Марис. – Как там князь Деннард? Альба сказала…

– Князь Деннард сегодня отошел к последнему пределу.

– О! – Марис нахмурился. – Мне жаль.

Сергос кивнул.

– Правда жаль, – продолжил Марис, прочистив горло. – Даже при том, что он меня терпеть не мог, с ним было всегда приятно поболтать. А ты тогда почему так быстро вернулся?

Сергос скользнул рассеянным взглядом по белым стенам за спиной Мариса, поднял глаза в темное небо. Над недостроенной башней восточного крыла пролетела падающая звезда.

– Что мне там делать? Великого князя похоронят и без моего участия. А душа уходит быстро, сам знаешь.

– Традиции.

– Чтобы следовать традициям, я должен сейчас в Гардене принимать соболезнования и подгонять княжескую корону под свой лоб. – Он почти явственно почувствовал, как голову сдавило драгоценным обручем, и потер виски.

– Это сожаление?

– Это – беседа о важности традиций. – Сергос опустился на бортик фонтана и всплеснул воду рукой.

– Вы успели поговорить? – Марис присел рядом.

– Нет. Я не успел. Он уже был… Знаешь, я едва его узнал.

– Мертвые никогда не похожи на себя живых.

– Знаю. Но в последнюю нашу встречу он выглядел еще полным сил. А тут – дряхлый старик.

– А ему не помогли одряхлеть? У вас, аристократов, такое на каждом шагу. Что старик Джарвис говорит? Ты его видел?

– Джарвис тоже. Давно. Вскорости после матушки.

Марис шумно вздохнул и наклонился вперед, упершись локтями в колени.

– Небось сейчас делает вино для самих Светозарных.

– Наверное. – Сергос попытался улыбнуться, но, по ощущениям, вышла только ухмылка уголком рта. – Что до отца, кому его смерть нужна? Кинару?

– Твой дядька так-то не юнец. Мог побояться недотянуть до естественной передачи власти.

– Нет, не мог. Не Кинар, а больше некому. Просто время великого князя Деннарда пришло.

– Выпить хочешь?

– Нет. Спать хочу, – Сергос поднялся. – Пойду.

* * *

Сергос ожидал, что Альба уже отдыхает, но она встретила его на пороге покоев.

– Ты чего не спишь?

– Я спала. – Она зевнула и встряхнулась, сбрасывая дремоту. – Потом почувствовала, что ты идешь.

Ее зрачки стали маленькими и колючими. Спустя пару мгновений она опустила глаза и с прерывистым вздохом обняла Сергоса, прижавшись всем телом.

– Я потом тебе все расскажу, ладно? – Он уткнулся носом в ее макушку.

Гвоздика, жасмин, ваниль и мускус. Дальше Сергос не разбирал, хотя Альба утверждала, что ее духи состоят из какого-то безумного набора ингредиентов.

– Ложись. – Он поцеловал ее и мягко отстранил. – Я только искупаюсь и приду.

Альба погладила его по плечу и кивнула.

Когда Сергос вернулся, она уже спала, по своему обыкновению свернувшись клубочком и подтянув одеяло к самому носу. На половине Сергоса, нагло развалившись во всю свою кошачью тушку, возлежал Тиша.

– Так, золотко, – шепотом возмутился Сергос, – это мое место.

Он взял кота на руки. Рыжее чудовище, благодаря любви и магии своей хозяйки ставшее по кошачьим меркам почти бессмертным, весило с трехлетнего ребенка, не меньше.

– Ты спишь здесь, – Сергос опустил любимца жены в кресло у камина.

Тиша недовольно фыркнул, отряхнулся, бросил на Сергоса полный укоризны взгляд.

– И не смотри на меня так, – он потрепал кота за ухом.

Сон не шел. Сергос просто лежал с закрытыми глазами и слушал мерное дыхание Альбы да мурчание Тиши, периодически оглашавшее покои. Ему подумалось, что, если бы тот был человеком, он бы обязательно храпел, как пьяный трактирщик.

Иронично выходило: великому князю, властителю десятков тысяч душ и обширных земель, нечего противопоставить вечному жнецу – старости, пришедшей, чтобы проводить его к последнему пределу. А обыкновенный кот получает невероятно долгую жизнь просто потому, что хозяйка может ему ее дать.

Альба, словно почувствовав даже мысленное упоминание о себе, что-то промурлыкала во сне, заворочалась, судорожно вздохнула и наконец устроилась, уткнувшись Сергосу в грудь. Ее дыхание щекотало кожу, а запах обволакивал. Сергос почувствовал, как что-то внутри у него становится на место.

Князь Деннард никогда бы не принял даров Мистериса. Как не принял сына и его выбор, как не хотел принять попыток Сергоса помириться. Вспыхнула мысль, неприятная, где-то недостойная, но честная: пожалуй, даже хорошо, что он не застал отца живым.

У него не было слов, способных подарить князю Деннарду покой. Все, чего отец от него ждал, – раскаяния.

А Сергос ни дня не жалел о выборе, который сделал пятнадцать лет назад.

3. Ветер перемен

Гедеон благополучно загнал и гарденского скакуна, и еще двух лошадок, взятых в Воне и Альканте, но добрался до Олты за четыре с половиной дня, в то время как обычно путь от Гардена до главного рийельского порта занимал не менее недели. Будь все лошади гарденскими, он бы прибыл быстрее, но подменные коняги не шли с ними ни в какое сравнение, а времени перебирать не было. Разминуться с магичкой совсем не улыбалось, и сколько она пробудет в Олте, если вообще не передумала по дороге, неизвестно. О том, что она могла уже покончить со всеми своими делами и вернуться восвояси, Гедеон старался не думать. Отправилась обычным путем – едва ли ушла далеко, найти не составит труда. А отбыла в Небесное княжество – так тут ничего не попишешь.

«Не “ничего не попишешь”, а понадобится больше времени», – поправил себя он.

Когда так много стоит на кону, можно и поднапрячься. Лидисс приметная, а из короткой светской беседы в библиотеке Гедеон понял, что она много путешествует. Найдется, никуда не денется.

Четкого плана он пока не имел, но и не слишком в нем нуждался. Чутье всегда вело лучше разумных раскладов. Лидисс – женщина, а уж с ними Гедеон обращаться умел.

«Это может даже оказаться приятным», – подумал он, вспомнив ее надменную мордашку и приятные глазу округлости.

В Олте уже чувствовалось приближение настоящей весны. Стояла ясная, сухая и необычно теплая погода. Солнце отогрело землю и тем самым раньше времени вызвало к жизни легкий морской бриз. Именно этот переменчивый ветер отождествлялся у Гедеона, все детство прожившего у побережья, с окончанием зимы и началом теплых деньков.

Он втянул воздух – соль и водоросли. Бриз разнес запах моря по всему городу, смешал его с запахами хлеба, жареного мяса… гнилой рыбы и дерьма. Романтическое настроение улетучилось.

«М-да, после Гардена Олта кажется грязноватой».

Гедеон поморщился, учуяв и от себя запах трехдневного пота. Хорош кавалер, ничего не скажешь.

Он поймал за ухо пробегавшего мимо мальчишку.

– Ай, больно! – взвыл тот.

– Потерпишь! Где тут у вас самый лучший постоялый двор?

– У господина Ренса, – зашипел малец. – Ай, отпустите, милорд!

– Дорогу покажи, – потребовал Гедеон.

– Да он прямо в центре стоит! Вот отсюда прямо пойдете и налево потом. Там видно, большой дом с вывеской, там рыбы намалеваны. Отпустите, а?

– На все вопросы ответишь – отпущу. Видел здесь женщину светловолосую, магичку, в бархат разодетую?

– Нет, – завертел головой мальчишка. – Не видел, Сауле свидетель!

– Хорошо. – Гедеон отпустил мальца.

Тот сразу же попытался дать деру.

– Так! Стоять! Я не закончил!

Мальчишка остановился и поднял на Гедеона полные страха глаза. Гедеон выудил из кошеля серебрушку и бросил мальцу. Тот ловко поймал, поднес к глазам и, кажется, совсем потерялся, не веря своему счастью.

– Милорд, спасибо! Благодарю вас, милорд!

– Так, не ори! Отберут в первой же подворотне. Слушай меня внимательно, если вдруг увидишь эту магичку или кто-то скажет, что видел ее, найдешь меня и доложишь. Понял?

– Да, милорд, – старательно закивал мальчишка.

– Принесешь что важное, получишь еще столько же. И не вздумай меня обманывать – ухо откручу.

– Понял.

– Беги тогда.

Постоялый двор «У Ренса» нашелся там, где и показал мальчонка. Гедеон по привычке обошел дом со всех сторон, оценив расположение и возможные пути отхода. Двухэтажное каменное здание с большими окнами, выходящими и на центральную площадь, и на море, на самом деле выглядело прилично.

«Может статься, здесь даже не будет клопов», – отстраненно подумал он. Все-таки жизнь в княжеском замке давала о себе знать: Олта виделась Гедеону грязным хлевом. А ведь были времена, когда он мечтал здесь жить.

Внутри постоялый двор оказался лучше, чем ожидалось: чисто, в меру светло, вкусно пахнет.

«Место стратегически верное», – заключил Гедеон. Велики шансы, что Лидисс тоже остановится или – при чудесном везении – уже остановилась здесь.

– Чего угодно? – Ему навстречу вышла дородная женщина, явно немолодая, но и старухой не назовешь. Пока.

Ее платье выглядело недешевым, на шее красовалось массивное ожерелье из янтаря, а пальцы были унизаны кольцами, совсем не железными, хоть и без камней. Жена хозяина – не иначе.

«Женщина – это удачно», – обрадовался Гедеон.

Женщины знают много, женщины, хозяйничающие в постоялых дворах, знают все и обо всех.

– Приветствую, добрая госпожа! – Он постарался придать лицу наиболее благообразное выражение из тех, на которые был способен. – Остановиться у вас хочу, мне сказали, что лучшего места во всей Олте не сыскать.

Женщина расплылась в улыбке:

– Верно говорят, господин! Какой вид из окна предпочитаете: море или площадь? Трапезничать здесь будете? У нас прекрасная кухня.

– Море. И да, столоваться буду здесь же. С некоторых пор мне редко удается поесть в хороших местах.

Хозяйка придирчиво его оглядела и нахмурилась:

– По вам не скажешь, господин, одеты по-богатому. Если что, то у нас постой три серебряных в день обходится.

– О, нет-нет, не в этом дело. Я не испытываю стеснения в средствах.

– А, вы про то, что мест-то хороших и нету, – выдохнув, смекнула женщина.

– В целом да. С некоторых пор я постоянно в дороге и достойных заведений попадается мало. Да я и не ищу особо, не до того. – Гедеон многозначительно посмотрел в сторону и нахмурился, зная, что от этого у него между бровями залегла глубокая складка, которая придавала лицу очень задумчивый и печальный вид.

Реакция не заставила себя ждать.

– У вас что-то случилось, господин? – участливо спросила женщина.

Гедеон одарил ее долгим взглядом.

– Как тебя зовут, хозяйка?

– Марса.

– Прекрасное имя. – Он улыбнулся, тщательно следя за тем, чтобы улыбка вышла вялой и неширокой. – Я потерял свою любовь, Марса, и теперь тщетно пытаюсь ее отыскать.

Выдержав еще паузу, приличествующую случаю, он продолжил:

– Ее зовут Лидисс, она прекрасна, как утренняя заря. Она магичка из Небесных, но много путешествует по земле. Я видел ее один лишь раз, но влюбился до безумия и теперь повсюду ее ищу, чтобы сказать об этом.

– Лидисс, из Небесных? – ахнула Марса, мгновенно проникшаяся историей Гедеона, здесь же на ходу им придуманной. – С такими волосами пшеничными длинными?

Ну неужели сразу в цель? Ай да Гедеон!

– Тебе что-то о ней известно?! – Гедеон вцепился Марсе в плечи и легонько тряхнул ее. – Говори, говори же!

Краем глаза он заметил, что к ним направляется внушительного вида верзила.

– Эй! – окликнул он Гедеона. – Полегче!

– Все в порядке, – отмахнулась Марса. – Иди, у нас разговор! Пойдемте присядем, господин, – обратилась она к Гедеону, увлекая его в зал, служивший столовой.

– Расскажи все, что знаешь, прошу тебя, – снова взмолился он, сев за стол напротив Марсы. – Деньги, сколько скажешь. Вот, – он потянулся за кошелем.

– Да какие деньги! – оскорбилась Марса. – Не надо ничего! Была она здесь у нас, зазноба ваша. Четвертый день как нет ее. Только прибыла после отлучки, а потом утром ушла и к вечеру уж не вернулась. Благо заплатила вперед. Ой. – Марса махнула рукой, что, по всей видимости, символизировало незначительность ее последних слов.

– Ушла и не вернулась? – Гедеон подпустил в голос тревоги.

Значит, красотка Лидисс возвращалась после Гардена, а потом снова куда-то сорвалась. Жаль, все так хорошо начиналось. Теперь придется попотеть.

– Да не переживайте вы, господин. Она ж магичка, из Небесных тем более. Кто ее тепереча тронет? Они тепереча даже не скрываются, так с порога и заявляют, мол, маг я, уважайте меня.

– Надеюсь, так оно и есть, – печально вздохнул Гедеон. – Но я должен ее найти! Иначе мне не жить!

Гедеон уже так вошел в роль, что речи скудоумного влюбленного лились легко и непринужденно, почти без его сознательного вмешательства, а эффекта на сердобольную женщину производили все больше. Лицо Марсы выражало крайнюю степень сочувствия к беде Гедеона и напряженный мыслительный процесс.

– Вот что, вы, господин, так не переживайте. – Марса хлопнула по столу. – Думаю, вернется она в ближайшее время. Подождать вам надобно.

– Вернется?

– Дитенок ей Дорин больно приглянулся, с собой забрать хотела. Туда, за облака. Вот и сидела здесь, выжидала, уезжала да снова возвращалась. Дора не соглашалась отдавать. А силой они вроде как не забирают, уговорами только. Хотя кто их знает? Люди разное говорят.

Это уже интересно.

– Так, может, надоело уговаривать?

– Может, и надоело, – согласилась Марса. – Но вот чует мое сердце – вернется она за дитенком.

– Тогда я дождусь, – горячо пообещал Гедеон. – У вас и дождусь.

Сведений он получил достаточно, едва ли из Марсы можно было выудить еще что-то полезное, но беседовать с ней еще некоторое время пришлось. «Нельзя оскорблять невниманием добровольных информаторов», – всегда говорил магистр Ройс, и Гедеон запомнил это, как собственное имя.

Он действительно решил подождать. Вдруг Лидисс и правда еще прибудет в Олту? А тут он, готовый ее встретить.

Пока Гедеон плел Марсе сказки о своей неземной любви к магичке, он успел решить, что это и есть его план.

* * *

Дневной свет проникал через неплотно задернутые шторы, прыгая солнечными зайчиками прямо в лицо, но Сергос решил поспать подольше и вполне успешно игнорировал назойливые блики. Он перевернулся с боку на бок, сгреб Альбу, в отличие от него не страдающую тягой к ранним подъемам, в охапку и продолжал бы нежиться в постели, если бы над ним вдруг не нависла тень.

– Мы должны дать Мистерису бессмертие! – пробасил Марис над головой.

– Пока дай мне просто поспать, – отмахнулся Сергос, еще не совсем понимая, что происходит.

Альба вздрогнула и проснулась.

– Марис? Что случилось? – растерянно пробормотала она.

– Утро случилось. Рождение нового светлого дня. Вставайте давайте!

Сергос окончательно сбросил дремоту.

– Что ты вообще здесь делаешь? – Он протер глаза. – Ты вот можешь представить, чтобы я ворвался к тебе в покои, просто потому что утро? Не война, не конец света, не внезапный мор. Утро! Здесь вообще-то моя жена.

Альба подтянула одеяло к подбородку.

– Да? А я так сразу и не признал, – хмыкнул Марис. – Ладно, простите. Я чего-то не подумал про такие условности.

– Обычные условности.

– Но, наверное, не для тех, кто делил крышу первого чертога?

– Первого и единственного, – уточнил Сергос. – А теперь их много, поэтому можно и голема перед собой заслать. И медальоны я зачем-то делал.

– Это все твои аристократические штучки – засылать кого-то перед собой, предупреждать о визите за три дня.

– Послушай! – Сергос начал закипать.

– Послушайте вы оба, – вклинилась Альба. – Давайте вы выйдете и дадите мне одеться, а? Раз поспать не дали.

– Как скажешь, – быстро согласился Марис. – Мы пока с Сергосом пошушукаемся.

– Пошушукаемся, – передразнил Сергос, поднимаясь с постели. – В кои-то веки решил выспаться.

– Не время, дружище, не время спать. Пойдем.

– Дай оденусь хоть!

– Успеешь. Пойдем. – Марис потащил его к выходу из спальни. – Мы тебя ждем, – бросил Марис Альбе уже из гостиной.

В дверь тут же прилетела подушка.

– Злая она у тебя, – заметил Марис.

– Едва ли злее меня, – пробурчал Сергос, натягивая штаны и рубаху, которые едва успел схватить на ходу. – Что тебе опять в голову взбрело?

Марис прошел в противоположную сторону гостиной, встал спиной к арочному окну, за которым искрились в солнечных лучах черногорские вершины.

– Не опять, а снова. Я же уже сказал, а ты все прослушал. Мы должны дать Мистерису бессмертие. – Он приосанился, всем видом подчеркивая важность своих слов.

Сергос потер лицо, пытаясь окончательно проснуться:

– Бессмертие невозможно.

– Хорошо, – Марис примирительно поднял ладонь, – не бессмертие, а вечную молодость.

– И это тоже невозможно. – Сергос подавил зевок.

– Не нуди, Сергос! Ты же понял, о чем я.

Под его выжидающим взглядом Марис фыркнул:

– Я хочу, чтобы весь Мистерис получил благо, которым сейчас у нас пользуется один Альбин кот!

– Мы же это обсуждали сотню раз. – Сергос опустился в кресло. – Со временем, когда мы достаточно изучим…

– Нет никакого времени, Сергос! – Марис заходил кругами по комнате. – Мы стареем, пока мнемся в нерешительности. С каждым ударом сердца – я, ты, Альба, каждый житель Мистериса – мы дряхлеем. Мы знаем, что нужно делать, мы изучаем породу уже йодас знает сколько лет и…

– И до сих пор не знаем, что она такое! «Впитавшаяся в недра Темнота» – поэтично, конечно. Так ты говорил? Только красивых слов мало.

Это незнание беспокоило Сергоса. Благополучие Мистериса целиком опиралось на породу. Марисова иллюзия, перемещения по туманным тропам, големы, связь через медальоны, долголетие питомца Альбы и многое другое – весь стремительный расцвет магической науки, произошедший за каких-то пятнадцать лет, стал возможен потому, что они больше не были ограничены только собственной Силой. Кусочек мистериума размером с княжеский золотой мог наполнить мага средних способностей от полного истощения до предельно доступной ему мощи за несколько мгновений, а круг магов, обладая породой, и в самом деле был близок к тому, чтобы двигать горы. Отказываться от такого блага – верх глупости. Но спустя годы они знали о чудесной руде лишь немногим больше, чем в день, когда обнаружили ее: она источает магию, меняется в пламени на свою противоположность, начиная поглощать Силу, и из недавних открытий – она встречается не только в Черногорье.

– Да что ты привязался: знаем, не знаем. – Марис споткнулся на ровном месте, беззвучно ругнулся и остановился. – Главное, что она есть, мы умеем ей пользоваться, и ее много. Откуда вообще этот священный ужас? Ты же не шарахаешься от других руд и самоцветов.

– Нашел с чем сравнивать!

– А что? У каждой руды свои полезные свойства, а самоцветы так вообще очень близки по…

– Сам же знаешь, что нет! Отдельные камни держат наложенные заклятия, но в них нет собственной Силы.

– А порода держит Силу, которую впитала в Темноту. По-моему, все логично.

– Ты просто подгоняешь все под свои желания!

– Так, судя по вашему ору, моя гостиная – это теперь зал Совета. – Альба вышла из спальни, одетая в простое шерстяное платье, с наспех заколотыми волосами, за ней степенно прошагал Тиша. – Ну, посвятите и меня. – Она села в кресло слева от Сергоса, кот сразу же забрался к ней на колени.

– Я хочу дать Мистерису бессмертие. И не надо придираться к словам, – бросил Марис еще только собравшемуся возмутиться Сергосу. – Мы все друг друга поняли.

– М-м-м, – задумчиво протянула Альба, почесывая шею коту. – Ну, мы могли это обсудить в более удобной обстановке на Совете. Как мы всегда делаем, когда тебя начинает терзать эта идея.

– Нет, не могли. Время мчится, пока мы сидим тут и ничего не делаем! Не успеешь оглянуться – все пылью рассыплется. Мы рассыплемся. Вы не понимаете?

Альба поежилась.

– Не рано ли ты о пыли задумался? – засомневался Сергос.

Марис сощурился:

– Я помню князя Деннарда крепким мужиком. Сварливым и вредным, да, но никак не дряхлым стариком, готовым вскорости отправиться к последнему пределу. Ты, думаю, помнил его таким же. Вчера ты сказал мне, что не сразу смог его узнать. Сильно долгим тебе показалось время между этими двумя его состояниями? Оно пролетело в один миг! И наше пролетит! И всех, кто рядом с нами.

Сергос на мгновение прикрыл глаза, снова будто наяву увидев отца на смертном ложе. Кажется, теперь еще долго первое воспоминание о нем будет именно таким.

– Мы уже обсуждали это. – Он с благодарностью кивнул Альбе, потянувшейся к нему и сжавшей предплечье. – Замедлить ток крови нетрудно, и порода даст необходимую силу заклятию. Но мы договаривались не завязывать на ней ничего жизненно важного.

– Нет, как големов накропать несколько сотен, так все в порядке! – всплеснул руками Марис. – А как…

– Големы просто развалятся, если что. Немного не то же самое, как если бы погибли живые люди, не так ли?

– Мы и так движемся к смерти с каждым вздохом.

– Марис, это может быть опасно.

– Чего опасного? Рыжий вон бодр и весел. Скачет, что котенок.

– Это кот! А ты говоришь о людях, о нас.

Марис снова принялся расхаживать по комнате:

– Нам нужно думать на годы вперед. Мистерис в самом начале своего восхода. И мы не можем, как земные князья, наплодить наследников и спокойно ждать старости, зная, что передадим все им и они продолжат наше дело. Мистерису нужно бессмертие.

Конечно, Марис был прав. Проблема преемственности существовала, и они возвращались к ней раз за разом, с одними и теми же доводами. Но Сергос считал, что торопиться в этом вопросе не следует.