Kitobni o'qish: «Темная порода. Восход теней», sahifa 2

– С новыми месторождениями мистериума решили, Сергос разберется, – продолжила она, пользуясь тем, что мужчины притихли. – Надо обсудить еще, как распределить тех, кто вчера поднялся по лестнице: их трое, женщина-повитуха, мужчина-каменщик и паренек, который делать ничего не умеет, но клятву рвался принести еще вчера, потому что «внизу ему сама жизнь противна». Все искренне жаждут приносить Мистерису пользу.

– Ну парням-то занятие найдем, – Сергос отбил ритм пальцами по столу, – а вот с работой для повитухи я даже не знаю, что предложить. Такая у нас это редкость.

– Да за детишками пусть смотрит, недавно вон совсем мелких привели.

– Конечно, Марис, это ведь одно и то же. – Альба хмыкнула.

– Ой, можно подумать, ты в этом сильно разбираешься, – отмахнулся Марис. – Кстати, твоя подопечная опять слезно просила поручить ей поиск детей. Я разрешил, не все ж ей на посылках бегать.

– А она ж, поди, забегалась! – вспыхнула Альба.

«Вот же пигалица! Хочешь как лучше сделать, а ей все неймется. И этот тоже хорош – разрешил он! Добрый чужими руками!»

– Но если ты сильно против… – начал Марис, поймав ее взгляд.

Альба перевела дыхание:

– Ладно, пусть. Только в следующий раз будь любезен меня предупреждать.

– Да вылетело из головы! – Марис хлопнул по лбу. – К тому же я пока разрешил только в свободное от твоих заданий время. Она ж еще одна никогда не ходила, только с другими искателями. Покажет себя, тогда и будем думать.

– Хорошо. – Альба кивнула. – С этим, считай, тоже решили. Давайте по прошениям пройдемся и на сегодня закончим. Мне еще надо вот это разобрать, – она поворошила свитки, все больше мозолившие глаза, – и в академии куча дел.

– Да и мне в мастерскую надо.

– А я, честно говоря, просто хочу уже наконец поесть! – Марис потер руки.

Альба покачала головой, но улыбку скрывать не стала.

– Есть в этом мире вещи поистине неизменные, – ухмыльнулся и Сергос.

Когда мужчины ушли, Альба вернулась к бумагам. Она оглядела кипу, вытянула первый попавшийся свиток из середины и едва удержала его в руках, заметив герб с колосьями и розами на сургуче. В груди заворочалась тревога – из гарденского замка не могли писать просто так.

Вздохнув, она развернула письмо, пробежалась глазами по пергаменту. Некий Гедеон, представившийся личным помощником князя Деннарда, действующим по его воле, сообщал, что великий князь при смерти, и если милорд Сергос желает проститься с отцом, то ему следует незамедлительно прибыть в Гарден.

Альба отложила свиток, потерла виски. Хороших вестей она от этого письма и не ожидала. Надо сказать Сергосу.

Она поднялась, чтобы пойти за ним, но передумала, опустилась обратно в кресло и потянулась через медальон к Лидисс, вспомнив, что та как раз сейчас где-то в Гардене. Вчера Альба лично открывала ей тропу в столицу княжества.

Перед внутренним взором возникла худенькая девушка с волнистыми волосами цвета спелой пшеницы, собранными в низкий хвост, и голубыми глазами, на дне которых вечно плескался страх, который она тщетно пыталась скрыть за напускной надменностью; звонкий голос и слегка, едва-едва заметно, прихрамывающая походка – чем точнее будет образ, тем легче зачарованному элементалю будет донести послание. Медальон потеплел, Альба отпустила мысль.

«Срочно отправляйся в гарденский замок, узнай, что с князем Деннардом. Найди Гедеона».

«Потом можешь заниматься своими делами», – добавила она вслед.

* * *

«Отправляйся в замок срочно!» – фыркнула Лидисс, когда видение-приказ, посланное Альбой, угасло.

Вот прям вынь да положь, Ее Светлость желают срочно. Или как там к ней обращаться? Титулов в Мистерисе нет, но Альба же мнит себя княгиней, не меньше. Сама не пробовала свою благородную задницу поднять и пойти выяснить все, что интересует? Или мы только чужими руками можем? Она едва управилась со вчерашними поручениями, ради которых Альба выдернула ее из Олты, где у Лидисс, между прочим, еще были свои дела, ничуть не менее важные. А тут уже подоспели новые прихоти!

Лидисс обмерла и остановила поток мыслей. Тронула медальон. Холодный.

«Фух, да ушла она давно! Почудится же!» – выдохнула она.

На расстоянии Альба не читает. По крайней мере, если бы читала, то уже как-нибудь бы дала знать. Но Лидисс все равно старалась обрывать такие мысли. Так еще забудешься при ней, а злить Альбу совсем не улыбалось.

В общем-то, Лидисс и не имела ничего против гранд-дамы Мистериса и прекрасно помнила, кто рисковал жизнью и прыгал за ней в озеро, полное ундин. Просто очень раздражало это разделение. Вроде бы как в Мистерисе все носящие медальон равны, но кто-то сидит в высоком замке и командует, а кто-то носится по грязным людским землям и только и делает, что выполняет указания.

Ну да, Трехглавый Совет заботился о подданных. Жители Мистериса не бедствовали, учились, занимались магией и тем трудом, что был им по душе, развлекались – в общем, жили лучше, чем все земные аристократы, вместе взятые. Но все это даровал своей милостью Совет, и властью обладал только он. А Тэй всегда говорил, что власть – это самое главное.

И здесь с ним было сложно не согласиться. Ведь чем бы Лидисс ни занималась, когда зачарованный сильф приносит видение и в ее голове звучит отзвук бархатного голоса, Лидисс должна все бросить и бежать исполнять волю его обладательницы. У Альбы власть, с ней не поспоришь.

Хотя, конечно, если сравнивать с их жизнью до Мистериса, то о большем сироты из Лиха и мечтать не могли.

Кошелек, украденный ими у Мариса, быстро опустел. Помыкавшись какое-то время и совсем оголодав, брат с сестрой решили просить убежища в храме Светозарных. Их приняли, но очень скоро Лидисс уже не понимала, рада она этому или нет. Работать приходилось с самого утра и до первой звезды, храмовый хлеб всегда был черствым, а похлебка жидкой – и мало. Еще и магию приходилось скрывать в два раза тщательнее, чтобы не оказаться на улице. В самые тяжелые дни, засыпая на твердой лежанке и не чувствуя тела от усталости, Лидисс вспоминала своего старого мужа и думала, что при нем жилось даже получше. Нужно было только зажмуриться и потерпеть, зато потом она могла вдоволь поесть, еще и для Тэя еды припрятать.

Лидисс поежилась от воспоминаний. Она и правда так думала: из-за голода сожалела о старом уроде, которого с удовольствием прикончила бы еще парочку раз. Немыслимо.

А потом случился Восход и по всему свету понеслись вести о Мистерисе. Княжество магов звало всех, в ком горит искра Дара, и обещало им защиту. Лидисс и Тэй сбежали из храма и отправились в Мистерис сразу же, как услышали о нем.

Конечно, они и представить не могли, что в Мистерисе правит знакомая им троица. Поняв, кто они, Тэй знатно струхнул и в очередной раз засобирался бежать. Лидисс отказалась, впервые не подчинившись старшему брату. Она не собиралась больше скитаться, голодать, спать на жесткой лежанке и работать за троих. Звали тех, в ком горит искра Дара, обещали защиту – так выполняйте!

И она не ошиблась. Их узнали, но зла никто не держал, более того – оказалось, им даже рады.

С тех пор Тэй и Лидисс ни в чем не знали нужды. Из бродяжек-сирот они превратились в уважаемых жителей нового мира, свободных и сытых; у них появился дом и уверенность в завтрашнем дне. Спустя положенный год они принесли клятву верности, получили медальоны и стали полноправными подданными Мистериса, посвященными в его тайны. Но внизу, в мире старом, оставались десятки таких же отмеченных сирот – иногда при живых и благополучных родителях, – которые сами не могли добраться до Небесной лестницы. Поэтому, получив медальон, Лидисс сразу вызвалась присоединиться к тем, кто разыскивает детей с Даром. Но тут влезла Альба, отчего-то выбравшая ее себе в подопечные, и обязанность мотаться по поручениям Совета стала первоочередной, а все остальное – только если по пути.

Поначалу Тэй тоже подался в искатели, и его в этом благом занятии никто не ограничивал, но через пару лет Мистерис начал усиленно развивать перемещения туманными тропами, и Тэй оказался в числе тех, кто решил заняться якорями для них. Он закладывал новые и поддерживал в порядке уже брошенные. Совет желал, чтобы в каждом городе – от княжеских столиц до самых захудалых деревушек – был магический ориентир, что обеспечило бы возможность быстрого перемещения по людским землям. Система якорей снимала необходимость знать и четко представлять ту местность, в которую маг собирался открыть тропу. Достаточно было лишь обладать особой картой и медальоном Мистериса, чтобы переместиться к любому из якорей. По крайней мере, так учили в академии: дескать, вот собственной силой открыть и удержать тропу почти невозможно, а с запасом породы, что вложен в медальон, – раз плюнуть, если еще и с картой якорей, и того проще. Лично проверить эти знания Лидисс не удавалось – сколько бы она ни пыталась, самостоятельно открывать тропы у нее не выходило. Но не всем же двигать горы. Кто-то делает не такие зрелищные, но оттого не менее важные дела.

Вот к этим-то делам Лидисс и не терпелось вернуться. И чем быстрее она разузнает, что там стряслось в гарденском замке, тем быстрее Альба от нее отстанет.

2. Вечный жнец

Лидисс вышла из таверны и поймала паланкин. Удовольствие проехаться в новомодном средстве передвижения с имперских берегов было не из дешевых, но в сердце гарденской столицы альтернативой могли служить только собственные ноги. В целях поддержания чистоты и благолепного вида улиц, лошадей и, соответственно, повозки в центр не пускали. Исключения делались только для княжеской семьи и высоких гостей.

– В замок! – распорядилась она, сунув одному из носильщиков серебряный.

Дорого, ровно столько же она отдала за ночевку в лучшей гостинице столицы. В половину серебрушки обошелся обед в таверне, которая могла похвастать тем, что однажды в ней потчевали самого великого князя. И судя по вкусу блюд, очень даже возможно, что не врали. А тут несколько сотен шагов до замка. Но идти пешком она все равно не хотела. Веди себя как аристократка и будешь принята как аристократка – эту истину Лидисс усвоила твердо. Когда у нее появилась возможность одеваться в шелка и бархат, совершенно незнакомые люди стали относиться к ней несравнимо благожелательнее, чем к сиротке в обносках.

Да и не любила она таскаться пешком. Хватит, находилась. Можно и в паланкине проехаться да спокойно по сторонам поглазеть. Гарден к этому располагает.

За время своей службы Мистерису Лидисс изрядно попутешествовала по староземельским княжествам, и все они выглядели лучше ее родного бедолаги Лиха. Но Гарден отличался разительнее всех. В любое время дня и ночи его дороги были безопасны, а города и деревни удивляли чистотой и благополучием. Ожидаемо, что его столица аж слепила. Аккуратные мостовые, сплошь каменные дома со слюдяными окнами, по мере приближения к княжескому замку становившимися узорчатыми и разноцветными; многоярусные здания гильдий с красными черепичными крышами и ухоженная растительность, подобранная так, чтобы в любое время года Гарден был ею полон – все это привлекало взгляд и требовало к себе внимания.

Возможно, поэтому самой запоминающейся чертой столицы Золотого княжества была степенность. Здесь никто будто бы никуда не торопился, хотя назвать город праздным язык не поворачивался. Он трудился и двигался, но без спешки, спокойно и величественно, как бескрайние гарденские поля пшеницы под ветром.

Княжеский замок расположился среди холмов в дальней части города. Лидисс никогда раньше не видела его вблизи, но слышала множество рассказов о крепостной стене, сплошь увитой неувядающими плетущимися розами.

Но это оказалось байками – стена и возвышающийся за ней замок, конечно, выглядели впечатляюще, но растительность была самой обычной и цвести раньше времени не собиралась.

«Вот тебе и Цветущий Замок», – посетовала Лидисс.

Зато не пришлось долго торчать под воротами. Едва она выбралась из паланкина и двинулась по мосту, навстречу сразу же вышли трое мужчин. Двое из них выглядели обычными бесцветными стражниками и особого внимания не стоили. А вот третий как-то выбивался из компании – статный, темноглазый, густые черные усы щегольски подкручены. Шаг легкий, не солдатский. Одет не так чтобы сильно вычурно, но Лидисс нашла за что зацепиться взглядом – расшитые дублеты и плащи с драгоценными пряжками простые стражники не носят даже в Гардене.

– За мной Мистерис, – официально сообщила она, чтобы сразу обозначить свой статус.

– Я почему-то именно так сразу и подумал, – ухмыльнулся нестражник, оглядев ее с головы до ног.

Взгляд непростой, глаза лукавые. На мгновение Лидисс даже показалось, что мужчина наделен Даром. Но, приглядевшись, она поняла, что ошиблась. Человек. Просто человек.

– Что привело прекрасную даму в Цветущий Замок?

– Мне нужен некий Гедеон, – не стала терять времени Лидисс. – У меня особое поручение от Совета Мистериса.

Мужчина плутовато прищурился.

– Какое дивное совпадение, – протянул он и, откинув ото лба прядь смоляных волос, заявил: – Я тот, кто вам нужен. Гедеон, личный помощник князя Деннарда и его доверенное лицо. Как я могу к вам обращаться, миледи?

И вправду удача. Есть все шансы быстро разделаться с поручением Альбы и спокойно вернуться к своим делам.

– Лидисс, доверенное лицо Совета Мистериса, – в тон мужчине ответила она. – Где мы можем поговорить?

– Где пожелает прекрасная дама, – медом растекся Гедеон.

Пытается ее обольстить? Лидисс не скривилась только из вежливости. Она знала, какое впечатление производит на мужчин, знала, что хороша собой: в Мистерисе хватало зеркал, чтобы это разглядеть, как и тех, кто мог подтвердить, что от забитой бродяжки давно не осталось и следа. Но ужимки, одинаковые для всех фатов, нагоняли на нее тоску.

– Но я, в свою очередь, предлагаю пройти в замок, – продолжил он. – Ждал я, признаться честно, не вас, но расстройства по этому поводу я почему-то не чувствую.

– Это временно, – криво ухмыльнулась Лидисс.

Гедеон рассмеялся.

– Думаю, мы найдем общий язык. – Он протянул руку, приглашая Лидисс следовать за ним.

Обходительный жест она не приняла, не девица на балу.

– Давайте не терять времени, Гедеон. Очень много дел.

– Прошу за мной.

– Дождитесь меня, – попросила Лидисс носильщиков и двинулась за Гедеоном.

Вечноцветущий внутренний двор тоже оказался выдумкой, хотя Марис всегда говорил, что сады Мистериса лишь подражают гарденскому. Сам замок – огромный, белокаменный, со множеством островерхих башенок и стрельчатыми окнами, в которых разноцветная слюда складывалась в причудливые картины, – ничуть не уступал Алебастровому и заставлял затаить дыхание. Мощеные аллеи со скульптурами тоже вызывали восхищение, но растительность была самой обыкновенной – только ели да еще какие-то хвойные кустарники стояли зелеными, все остальное, как и везде, ждало весны.

Обнаружив, что стражники остались позади и людей рядом нет, Лидисс поспешила перейти к главному.

– Что с князем Деннардом?

– Великий князь умирает, – пожал плечами Гедеон. – Я же написал об этом. Или Совет дает своим доверенным лицам особые поручения, не сообщая подробностей?

– Что с ним случилось? – Лидисс проигнорировала шпильку, хоть это и стоило ей изрядного труда.

– Старость. – Гедеон улыбнулся, но глаза его сделались печальными. – С князем случилась старость. Пока княгиня Магда была жива, он держался молодцом, а только ушла – сразу начал сдавать. В нем жизни осталось от силы дня на три. Князь попросил меня сообщить его сыну, думал, тот явится с ним проститься. Но у Сергоса, очевидно, есть дела поважнее, раз передо мной сейчас вы. Он не может оставить Совет? Или жену?

«Какая осведомленность!» – подумалось Лидисс. А Марис все тешится идеей о неразглашении личностей членов Совета. Хотя, скорей всего, это просто предположения, которые случайно попадают в цель, знать наверняка людям просто неоткуда – все подданные Мистериса дают клятву, а Сергос вроде как с отцом в разладе. В любом случае от нее подтверждения своих догадок Гедеон не услышит.

– Или, может быть, он нездоров? – продолжил допытываться Гедеон, воспользовавшись ее молчанием.

– Я могу увидеть великого князя? – спросила Лидисс.

Отвечать на вопросы этого проныры она не собиралась. Нужно убедиться в немощи князя собственными глазами и доложить Альбе. Дальше уже не ее забота.

– Можете. – Гедеон одарил Лидисс внимательным взглядом. – Но не сейчас, чуть позже. Князь Деннард плохо спал ночью, его мучили боли. Под утро лекари дали ему макового молока, и теперь он спит. Слуги доложат, когда великий князь проснется. А пока позвольте мне скрасить ваше ожидание беседой и бокалом знаменитого гарденского вина.

– Благодарю, я не хочу вина.

– Зря. Это вино из старых запасов, еще старик Джарвис делал. Такого больше не будет. Рецепт, конечно, остался, но золотые руки ушли в могилу. Я бы на вашем месте не отказывался.

– Я же сказала, я не хочу.

Глаза Гедеона сузились, он понимающе улыбнулся:

– Боитесь, что я вас отравлю? Неужели я так похож на идиота?

Медальон потеплел. Альба требовала вестей.

Лидисс сосредоточилась, сплетая образ-послание. Многословные ей обычно не удавались и расползались, словно дрянная ткань, поэтому она ограничилась предельно коротким: «Князь при смерти».

«Сергос скоро будет», – отозвалась Альба, и медальон снова стал холодным.

– Лидисс? – донесся до нее голос Гедеона. – Вы в порядке?

– Что? С чего вы взяли, что нет? – быстро подобралась она.

– Вы перестали меня слушать, вот я и спросил. Так вцепились в украшение, вы держите через него связь?

«Надо же, какой наблюдательный!» – Лидисс поспешно спрятала медальон за пазуху.

– Если к вину будет прилагаться место у камина, то я, пожалуй, и соглашусь, – перевела она тему.

– О, разумеется! Вас убедили мои доводы о том, что травить вас мне не с руки?

– Я просто захотела вина. И да, на идиота вы не похожи.

* * *

Гарден изменился.

Плетущиеся розы все так же змеились по стенам, но раскрывшихся бутонов почти не было видно, а листья частично пожелтели. Местами в некогда густом живом покрове виднелись проплешины, охранные заклятия едва теплились.

Изменения удручали, множа невеселые мысли, а ожидание у ворот затягивалось и начинало раздражать.

– Эй, долго мне тут стоять? – не выдержал Сергос.

И чего он не открыл себе тропу сразу внутрь замка? В конце концов, он вполне имел на это…

«Не имел, – одернул он себя. – Никаких прав на Гарден у тебя уже давно нет».

Ворота наконец приоткрылись. Навстречу Сергосу вышли двое стражников. Он удивился тому, что их лица ему незнакомы, а потом вспомнил, что и не должны. Сколько их сменилось за эти годы?

– Милорд Гедеон велели проводить к нему, – вместо приветствия выпалил стражник помоложе, совсем еще юнец на фоне второго, весьма бывалого на вид.

Вот почему так долго. Докладывали.

– Меня, пожалуй, можно сразу к великому князю Деннарду.

Взгляд возмужалого стражника, обращенный к Сергосу, сделался более пристальным, кустистые брови на мгновение вскинулись. Не иначе как приметил известное сходство.

– Милорд Гедеон велели проводить к нему, – меж тем с нажимом повторил паренек.

Мужчина встряхнулся, будто прогоняя морок, и закивал в поддержку.

– Хорошо, – не стал препираться Сергос.

Внутренний двор замка он тоже не узнал. Цветов не было, даже вечнозеленые кустарники стояли какие-то пожухлые. И светлячков не наблюдалось, хотя уже вечерело и наступало их любимое время. Не только великий князь угасал. Что-то определенно случилось и с гарденским Сердцем. Неужели магия рассеялась?

– Что с растениями? – спросил Сергос.

– А что с ними?

– Ну, они не цветут, вянут. И розы на стенах болеют. Давно это началось?

Стражник посмотрел на него как на душевнобольного.

– Зима так-то едва кончилась, милорд.

– И что с того? Это же Цветущий Замок!

– А-а-а, – протянул второй стражник, изучающий взгляд которого Сергос все продолжал ловить на себе. – Так лет десять уже не цветет здесь зимой ничего. Все как везде стало. Милорд про то, что когда-то замок даже посреди зимы был в цвету, – пояснил он для своего менее сообразительного сослуживца.

– Так это когда было-то! Когда в роще за садом еще колдовской источник бил!

– А что стало с источником? – напрягся Сергос.

– Так засыпали ж! И рощу вырубили.

Сергос замер на месте:

– Зачем?

Молодой стражник пожал плечами, а старший пояснил:

– Великий князь приказал. Чтоб не было в Гардене колдовской этой лабуды. Жалко, конечно, красиво оно было, когда цвело все круглый год, – добавил он, будто извиняясь. – Да только князю оно виднее будет!

«Он уничтожил Сердце!» – закипел Сергос, живо вспомнив, как пустил камни, которые собирал с самого детства, на то, чтобы напитать источник магии гарденского замка на годы вперед. Все это было зря.

Отец растоптал творение собственных предков, лишил замок незримой защиты, и все это от злости на Сергоса за то, что он не наделал детишек со штольмской княжной. Немыслимо.

Стало больно, не меньше, чем тогда, когда он узнал о смерти матери из сплетен.

Когда спустя некоторое время после Восхода, решив, что время смололо обиды, Сергос явился в Гарден, его встретили с распростертыми объятиями. Мать плакала и возносила хвалы Светозарным, отец даже не пустился читать нотации и просто светился счастьем, по обыкновению приказав Джарвису готовить бал. Но все изменилось после того, как Сергос сказал, что остаться не может.

Князь Деннард кричал, что у них с княгиней Магдой больше нет сына и он был бы несказанно счастлив, если бы никогда и не было. Матушка рыдала уже не от радости. Сергос тогда ушел. Еще через год он несколько раз писал в Гарден, но его гонцов ни князь, ни княгиня не принимали. А потом матушка умерла после продолжительной болезни, а Сергос узнал об этом из слухов, долетевших до Мистериса. Многие аристократы в то время уже обращались к магам за исцелением безнадежных хворей, а князь Деннард позволил жене умереть, лишь бы не просить помощи у сына.

Соскользнув в горькие мысли, Сергос подошел к входу в замок, позабыв даже, что идет не один. Стражники торопливо удалились, откланявшись в ответ на кивок высокого темноволосого мужчины, что стоял на том же месте на ступенях, где и отец, когда Сергос с Марисом и Альбой вернулись в Гарден. Ну, может, почти на том же, не суть. Картинка в воспоминаниях всплывала именно та.

– Поразительное сходство, – отметил мужчина, оглядев Сергоса. – Я уж было подумал, что вы не придете, – в его словах сквозили насмешливые нотки.

– Вы ошиблись, – спокойно ответил Сергос, поравнявшись с ним. – Вы, я так понимаю, Гедеон, верно?

– Верно, – кивнул он. – Гедеон, личный помощник великого князя Деннарда. Приветствую в Гардене.

Это прозвучало слишком уж по-хозяйски.

– Стены в плохом состоянии, – не удержался Сергос. – Стоило бы обратиться с просьбой к Мистерису, мы бы поправили.

Гедеон расплылся в улыбке:

– Знаете, Сергос, все эти годы, что я служил великому князю – до того, как он рассказал мне, где вы находитесь, – я считал вас полным идиотом. Родиться с золотой ложкой во рту, единственным сыном князя гарденского, и променять столь привилегированное положение на женщину… – Гедеон поморщился. – Это не укладывалось у меня в голове. И даже когда князь поведал мне, я все равно не проникся. В Мистерисе же правит Совет, верно? Не вы?

– Гедеон, я пришел сюда, чтобы увидеть отца, а вовсе не для того, чтобы поговорить о политическом устройстве Мистериса.

Гедеон вскинул брови:

– Что до стен, так с некоторых пор князь Деннард не очень расположен ко всяким магическим штукам, а Гарден в состоянии обеспечить свою безопасность и без них. Но я понимаю ваше беспокойство…

– И уж точно я пришел сюда не за пониманием, – одернул его Сергос. – Проводите меня к князю.

А еще лучше – не утруждайте себя, доверьте это Джарвису.

– О, вы не знаете? – На лице Гедеона отразилась нарочитая печаль. – Джарвис давно отправился к Великому Очагу, почти сразу после княгини Магды. Надеюсь, хоть об этом вам известно? Кажется, вас не было на похоронах вашей матушки.

– Мне известно, – коротко процедил Сергос.

О старике Джарвисе он будет скорбеть после, не на глазах у этого выскочки. А о матери – так тем более.

– Я прошу меня простить, – вдруг переменился Гедеон. – Пожалуй, я веду себя грубо. Но я бы хотел все прояснить. Князь Деннард очень дорог мне, почти как отец. И все эти годы подле него я видел, как он страдает из-за вашего разлада. И я был зол на вас за это, а потому…

– Гедеон, вы позвали меня, сообщив, что мой отец при смерти. – Голос предательски дрогнул, но Сергос не обратил на это внимания. – Я пришел, чтобы увидеть его, ни для чего более. Мне нет дела ни до ваших чувств, ни до вашего мнения, и мне совсем не до светских бесед и пикировок. Проводите меня к князю Деннарду.

У Гедеона едва заметно дернулась щека:

– Князь отдыхает. Лекари дали ему макового молока – он плохо спал ночью. Пройдемте пока в библиотеку. Боюсь, ваша прекрасная посланница уже успела там заскучать в одиночестве.

– Я хочу видеть отца сейчас же, – потребовал Сергос, теряя остатки терпения.

Он все меньше понимал, что заставляет его соблюдать условности и вести вежливые беседы, вместо того чтобы просто отшвырнуть в сторону этого невесть что возомнившего о себе паяца.

Гедеон наконец почувствовал его настрой.

– Пожалуй, вы правы – не стоит терять времени, – кивнул княжеский помощник. – Пойдемте.

* * *

Гедеон научился держать лицо немногим позже, чем говорить, и всегда делал это играючи. Но сейчас стоило немалых усилий скрыть волнение, охватившее его при виде княжеского сына. Пригодилась вся выучка штольмских Тихих.

Нужно было срочно пересматривать планы. Отправляя письмо в Мистерис, Гедеон не ожидал, что ему ответят. Рассказ Деннарда о нынешнем положении сына больше походил на предсмертный бред, чем на откровение. Но Тихие учили, что любую полученную информацию необходимо исследовать и проверять, а Гедеон не зря звался лучшим учеником магистра Ройса.

Ни писем из Мистериса, ни дневниковых записей, ни каких-либо других доказательств найти не удалось. Князь после того разговора впал в беспамятство, и Гедеон подозревал, а лекари подтверждали, что даже до месяца Первых Трав Деннард недотянет. Совпадение было слишком удачным, чтобы им не воспользоваться. Гедеон послал весть в Небесное княжество. И вот тебе на – старик не бредил, и его блудный наследничек действительно обитал в Мистерисе, что само по себе, конечно, не удивляло, учитывая его магические способности. Но так он ведь был там не рядовым жителем! Сергос всячески игнорировал вопросы и намеки о Совете, чем только подтверждал, что сведения Гедеона о его статусе верны. Да и реакция этой красотки, Лидисс, на появление Сергоса говорила сама за себя: когда они с княжеским сыном проходили мимо библиотеки, Лидисс выскочила на голос, чудом не расплескав вино, и поприветствовала Сергоса поклоном, за что получила недовольный взгляд и сдержанный кивок. А раз с Сергосом все ясно, то несложно предположить, кто остальные члены Совета. Даром, что ли, их трое?

Десять лет весь мир гадал, кто правит Небесным княжеством, а к Гедеону эта информация прямо-таки сама прыгнула в руки. Жаль, магистр Ройс не дожил. Проклятая старость уничтожила и его.

Ничто не вызывало у Гедеона такого отвращения и страха, как старость. Не смерть, нет. Старость. Та, что делала искусных воинов слабыми и хилыми, а красивых женщин превращала в ветхих старух. Та, от которой нельзя защититься ни мечом, ни хитростью. Ты можешь победить всех и вся, обмануть кого угодно, выжить там, где никто не способен, – а потом придет она и все равно отведет тебя к последнему пределу.

Так случилось со всеми, кого Гедеон когда-либо любил. Он был очень поздним ребенком. Дряхлая немощь сначала лишила его матери, а через пару лет и отца. Гедеону повезло, он не остался на улице, судьба послала ему встречу с главным княжьим шпионом, и магистр Ройс взял его к себе в ученики. Орден Тихих стал Гедеону новым домом, а магистр почти что отцом.

В последний свой год Ройс полностью ослеп, частично оглох и почти перестал соображать. Естественно, управлять Тихими он уже не мог, орден избрал себе нового главу. И, конечно, им стал не Гедеон, хотя магистр Ройс готовил к этому посту именно его. Вместо должности главного штольмского шпиона Гедеон так и остался в помощниках при Ройсе, теперь ставшем немощным и полубезумным. Бросить его Гедеон не мог – не позволяла совесть, да и новый глава Ордена не горел желанием давать Гедеону какие-либо важные задания. Бывших фаворитов никто не любит. Когда Ройс наконец умер, Гедеон вздохнул с облегчением, но ненадолго. Тихие решили, что при штольмском дворе Гедеону не место, и отправили его в Гарден с заданием приблизиться к Деннарду. Так Гедеон снова оказался помощником при старике.

Задание было полнейшей нелепицей, фактически ссылкой. За те семь лет, что Гедеон провел подле Деннарда, в Гардене не произошло ничего хоть сколько-нибудь значимого. Ни интриги, ни заговора, ни захудалого скандала. Ничего. Гедеон гнил здесь.

Но теперь все изменится. У него будет – даже уже есть – информация, которую можно преподнести самому князю штольмскому. А Орден пусть кусает локти, что сослал его сюда.

Главное теперь – подольше задержать магика в Гардене и выудить побольше информации. Гедеон жалел, что с ходу выбрал насмешливый и такой провоцирующий тон – выбить эмоцию получилось, но совсем не ту, которая планировалась. Деннардов сынок оказался жестче, чем Гедеон ожидал, и не вовлекался в игру на чувстве вины.

Но не ошибается лишь мертвый, а Гедеон вполне может исправить ситуацию. Сейчас Сергос увидит папашу, растрогается и, глядишь, разговорится. Потом приедет Кинар, воссоединение семьи, похороны – у Гедеона море времени, чтоб подобрать к Небесному ключик.

* * *

В покоях пахло старостью и болезнью. Князь Деннард возлежал среди множества подушек и на фоне своего огромного ложа казался очень маленьким.

– Подагра, мигрени, сахарная болезнь, – шепотом перечислял недуги гарденского владыки Гедеон.

Сергос вгляделся в сероватое, изрытое морщинами лицо, когда-то так похожее на его собственное, зацепился взглядом за свесившуюся за край руку – высохшую, почти синюю от вылезших вен. А миг спустя понял, что отец мертв. Тело на княжеском ложе пустовало. Душа ушла.

Где-то за спиной охнула Лидисс, увязавшаяся за ними от библиотеки. Сергос почувствовал холод в кончиках пальцев и сжал кулаки.

Холод в жарко натопленной комнате – смерть он всегда ощущал именно так.

Почуяв неладное, Гедеон бросился к князю. Проверил пульс, тихо выругался, потом заорал:

– Лекаря! Где, йодас вас возьми, лекарь?!