Kitobni o'qish: «Страна Сказок. Заклинание желаний», sahifa 2

Глава 2
Долгая дорога домой

– Мне так понравился урок! – говорила Алекс по дороге из школы домой. Коннер так привык к болтовне сестры, что научился не слушать. – Миссис Питерс всё верно говорит, – увлечённо тараторила Алекс. – Ты только подумай, сколько всего упускают дети, если не читают сказок! Это же просто ужасно! Ты им не сочувствуешь? Коннер, ты меня слушаешь?

– Угу, – машинально ответил Коннер. Его внимание было сосредоточено на пустой раковине улитки, которую он пинал по тротуару.

– Представляешь детство без всех этих персонажей и сказочных королевств? – продолжила Алекс. – Как же нам повезло, что папа с бабушкой постоянно читали нам сказки.

– Повезло… – кивнул Коннер, хотя не понимал толком, с чем соглашается.

Близнецы Бейли каждый день возвращались вместе из школы. Они жили в миленьком районе, который соседствовал с другим миленьким районом, а тот, в свою очередь, тоже находился рядом с ещё одним миленьким районом. В этом пригороде каждый дом был похож на соседний, хотя чем-то всё-таки отличался.

Чтобы скоротать время до дома, Алекс рассказывала брату обо всём, что было на уме: делилась всеми своими мыслями и заботами, перечисляла, что узнала за день, и придумывала, чем займётся, когда они придут домой. Коннеру её болтовня надоедала, но он понимал, что, кроме него, Алекс совсем не с кем поговорить, и поэтому изо всех сил старался слушать. Но слушать у Коннера всегда получалось плохо.

– И как мне вообще решить, о какой сказке писать сочинение? Такой сложный выбор! – сказала Алекс, в восторге всплеснув руками. – А ты о чём будешь писать?

– Эм-м-м… – промычал Коннер, поспешно оторвав взгляд от земли. Ему пришлось мысленно перемотать разговор к началу, чтобы вспомнить, о чём идёт речь.

– «Мальчик, который кричал: „Волк!“» – Он выбрал первую пришедшую на ум сказку.

– Нельзя её брать, – покачала головой Алекс. – Там же всё так очевидно! Чтобы произвести впечатление на миссис Питерс, нужно выбрать что-нибудь посложнее. Выбери ту, где смысл лежит не на поверхности.

Коннер вздохнул. Всегда было проще согласиться с Алекс, чем спорить, но порой это было неизбежно.

– Ну ладно, тогда «Спящую Красавицу» возьму, – решил он.

– Интересный выбор! – сказала Алекс, заинтригованная его ответом. – Как ты считаешь, какая в ней мораль?

– Думаю, «Не беси своих соседей», – ответил Коннер.

Алекс неодобрительно хмыкнула.

– Всё шуточки шутишь, Коннер! В «Спящей Красавице» не такая мораль, – важно сказала она.

– Как бы не так, – не согласился Коннер. – Вот если б король с королевой сразу пригласили ту ненормальную колдунью на вечеринку в честь рождения своей дочки, ничего бы не случилось.

– Они не могли этого предотвратить, – заспорила Алекс. – Та колдунья была злая и по-любому прокляла бы принцессу. «Спящая Красавица» рассказывает о старании предотвратить неизбежное. Родители принцессы старались её защитить и уничтожили прялки во всём королевстве. Её так оберегали, а она даже не знала о грозившей ей опасности и уколола палец о веретено.

Коннер это обдумал и помотал головой. Собственная версия нравилась ему гораздо больше.

– Не-а, я не согласен. Я кучу раз видел, как ты расстраиваешься, когда ребята из класса не приглашают тебя на дни рождения. У тебя обычно такой видок, будто ты тоже не прочь кого-нибудь проклясть.

Алекс наградила Коннера сердитым взглядом, которому позавидовала бы сама миссис Питерс.

– Понятия «неверное толкование» нет, но уж точно это неправильное прочтение, – заявила Алекс.

– Я всего лишь имею в виду, что нужно быть поаккуратнее с теми, кого игнорируешь, – пояснил Коннер. – Я всегда считал, что родители Спящей Красавицы сами напросились.

– Да что ты! А Гензель и Гретель, по-твоему, тоже сами напросились?

– Ага, да и ведьма тоже! – принялся умничать Коннер.

– Каким же образом? – Алекс недоумённо уставилась на брата.

– А таким: хочешь жить в домике из сладостей – не селись по соседству с парочкой прожорливых детишек. У многих сказочных персонажей соображалка вообще не работает.

Алекс снова неодобрительно хмыкнула. Коннер подумал, что она так хмыкнет ещё раз пятьдесят, пока они дойдут до дома.

– Ведьма не жила по соседству! Она жила в дремучем лесу! Ты вспомни, им пришлось кидать за собой хлебные крошки, чтобы найти потом обратную дорогу. А домик из сладостей ведьма построила как раз для того, чтобы заманивать детей. Они же с голоду умирали! – напомнила Алекс брату. – Сначала разберись, как всё было, а потом уже критикуй.

– Раз они голодали, зачем тогда разбрасывали хлебные крошки? – парировал Коннер. – Как по мне, они просто искатели приключений на свою голову.

Алекс снова хмыкнула.

– А по твоему ненормальному мнению, какая мораль в «Златовласке и трёх медведях»? – допытывалась Алекс.

– Ну, это совсем просто, – ответил Коннер. – Запирайте двери! Грабителем может быть кто угодно. Не доверяйте даже маленьким кудрявым девочкам.

Алекс фыркнула и скрестила руки на груди. Она изо всех сил старалась не хихикать, но соглашаться с мнением брата не хотела.

– «Златовласка» о том, какую роль играют поступки и какие последствия они вызывают! Миссис Питерс сама так сказала. – Алекс вздёрнула подбородок. Иногда споры с братом были забавными, но не признавать же ей это? – Ну а «Джек и бобовый стебель» о чём? – снова спросила она.

Коннер призадумался и хитро ухмыльнулся.

– От испорченных бобов может случиться кое-что похуже несварения, – ответил он и расхохотался.

Алекс поджала губы, чтобы скрыть улыбку.

– А в чём мораль «Красной Шапочки»? Считаешь, ей просто нужно было отправить бабушке корзинку с гостинцами по почте?

– Вот теперь ты включила голову! – воскликнул Коннер. – Впрочем, я всегда сочувствовал Красной Шапочке. Очевидно же, что родители не очень-то сильно её любили.

– Что ты хочешь этим сказать? – Алекс уставилась на брата: как вообще он сделал из сказки такой вывод?

– Ну вот скажи: какой нормальный родитель отправит в дремучий лес, где полно волков, свою маленькую дочку в яркой накидке да ещё и с полной корзиной свежеиспечённых пирожков? – спросил Коннер. – Они всё равно что попросили волка её съесть! Видать, сильно она их достала!

Алекс изо всех сил сдерживала смех, но, к удовольствию Коннера, испустила тихий смешок.

– Я знаю, что втайне ты со мной согласна, – поддел её плечом Коннер.

– Коннер, ты как раз из тех, кто портит сказки, – сказала Алекс, усилием стерев с лица улыбку. – Люди их высмеивают, и весь смысл сказок… вдруг… теряется…

Внезапно Алекс остановилась. Краска медленно отливала от её лица. Она увидела что-то через дорогу, и это очень её расстроило.

– В чём дело? – Коннер повернулся к сестре.

Алекс смотрела на большой дом. Это был милый домик, выкрашенный голубой краской, с белой отделкой и несколькими окнами. Возле дома был разбит палисадник с клумбами, пестревшими яркими цветами, а неподалёку рос раскидистый дуб. Умей этот домик улыбаться, улыбка его растянулась бы от уха до уха.

– Гляди. – Алекс показала на табличку «Продаётся», стоявшую рядом с дубом. Поверх надписи ярко-красной краской было написано «Продано». – Продан. – Алекс замотала головой. – Продан, – повторила она, не желая признавать правду.

Круглое лицо Коннера тоже немного побледнело. Близнецы молча смотрели на дом и не знали, что сказать друг другу.

– Мы знали, что рано или поздно это случится, – пробормотал Коннер.

– Тогда чему я так удивляюсь? – тихо проговорила Алекс. – Просто… его так долго никто не покупал, что я думала… понимаешь, думала, что он дожидается нас.

Ребята чуть не плакали.

– Ладно, Алекс, – сказал Коннер и зашагал вперёд, – пойдём домой.

Алекс в последний раз посмотрела на дом и пошла за братом. Семья Бейли за последнее время потеряла не только этот дом.

Год назад, за несколько дней до одиннадцатого дня рождения Алекс и Коннера, их папа погиб в автокатастрофе по дороге домой с работы. «Лавочка книг Бейли» находилась совсем недалеко от дома, но авария всё равно случилась.

Близнецы и их мама с нетерпением ждали мистера Бейли к ужину, как вдруг им позвонили и сообщили, что он никогда больше не вернётся домой. Когда зазвонил телефон, они уже догадались, что что-то случилось – мистер Бейли никогда не опаздывал к ужину.

Алекс и Коннер навсегда запомнили мамино лицо, когда она подняла трубку: они без слов поняли, что их жизнь никогда больше не будет прежней. И они никогда не слышали, чтобы мама плакала так горько, как в ту ночь.

Потом всё завертелось очень быстро, и близнецы плохо запомнили последовательность событий.

Они помнили, что на маму свалилось много забот: телефонные звонки, морока с документами, организация похорон… Помнили, что приехала бабушка, чтобы побыть с ними, пока мама устраивает похороны. Помнили, как держали маму за руки, когда она шла по проходу в церкви. Помнили белые цветы, свечи и скорбные лица. Помнили, что люди приносили очень много еды. Помнили соболезнования. Но они не помнили свой одиннадцатый день рождения, и никто его не помнил.

Близнецы помнили, какими сильными были всё это время мама и бабушка. Помнили, как мама объяснила им, почему ей пришлось продать книжную лавку. Помнили, что им стало больше не по карману жить в их красивом голубом домике и в конце концов пришлось переехать в съёмный дом в другой район.

Они помнили, как бабушка уехала от них сразу после переезда в новый дом. Помнили, как снова начали ходить в школу и как всё казалось обманчиво нормальным. Но лучше всего близнецы запомнили, как не понимали, почему всё это с ними случилось.

Прошёл целый год, а близнецы так этого и не поняли. Все им говорили, что «время лечит», но о каком таком времени шла речь? Пустота от потери росла в них с каждым днём всё больше. Иногда они так сильно скучали по папе, что казалось, грусть вот-вот польётся из них через край. Они скучали по его улыбке, смеху и сказкам…

Когда у Алекс выдавался особенно нелёгкий день в школе, она приходила домой, бросала портфель, садилась на велосипед и ехала в папину книжную лавочку. Зайдя в магазин, она находила отца.

– Пап, мне надо с тобой поговорить, – говорила Алекс.

Помогал ли мистер Бейли покупателю или расставлял книжные новинки по полкам, он бросал любое занятие, отводил дочку в подсобное помещение и выслушивал её.

– Что такое, милая? – Взгляд его выражал заботу и участие.

– У меня был ужасный день, пап, – признавалась Алекс.

– Ребята до сих пор дразнятся? Я могу позвонить в школу и попросить учительницу с ними поговорить.

– А толку-то, – всхлипывала Алекс. – Это они так пытаются побороть собственную закомплексованность и неуверенность, вызванные пренебрежением в семье и обществе.

Мистер Бейли чесал в затылке.

– Так ты хочешь сказать, солнышко, что они просто-напросто тебе завидуют? – спрашивал он.

– Именно, – кивала Алекс. – Это подробно объясняется в книге по психологии, которую я читала сегодня за обедом.

Мистер Бейли гордо посмеивался. Его всегда восхищал дочкин ум.

– Думаю, ты очень смышлёная, Алекс, и тебе это только на пользу, – говорил он.

– Иногда я хочу быть как все, – признавалась Алекс. – Я так устала от одиночества, пап. Если из-за того, что я умная и хорошо учусь, у меня никогда не будет друзей, я бы хотела быть больше похожей на Коннера.

– Алекс, а я тебе рассказывал сказку об Извилистом Дереве? – спрашивал мистер Бейли.

– Нет, – шмыгнув носом, отвечала Алекс.

У мистера Бейли загорались глаза. Так было каждый раз, когда он собирался рассказывать сказку.

– Что ж, слушай. Как-то раз в детстве я прогуливался по лесу и увидел нечто весьма необычное. А увидел я вечнозелёное дерево, вот только оно было непохоже на другие такие деревья, которые я раньше видел. Вместо того чтобы расти прямо, ствол его завивался и изгибался, как огромная лоза.

– Как же так? – Алекс заворожённо смотрела на папу. – Так не бывает. Деревья так не растут.

– Возможно, дереву сказать об этом забыли, – улыбался мистер Бейли. – В общем, однажды в лес пришли дровосеки и срубили все деревья, кроме Извилистого.

– А почему?

– А потому что посчитали его непригодным, – объяснял мистер Бейли. – Из него не получилось бы сделать стол, стул или комод. Понимаешь, хоть Извилистое Дерево чувствовало себя непохожим на другие деревья, в итоге спасло его то, что оно от них отличалось.

– А что потом случилось с Извилистым Деревом? – спрашивала Алекс.

– Растёт себе там и по сей день, – отвечал мистер Бейли. – С каждым годом оно всё выше и выше, всё извилистее и извилистее.

На заплаканном лице Алекс мелькала робкая улыбка.

– Кажется, я поняла, что ты имеешь в виду, пап.

– Я рад, – отвечал мистер Бейли. – Теперь тебе нужно лишь подождать, когда придут лесорубы и «срубят» твоих одноклассников.

Алекс рассмеялась впервые за день. Мистер Бейли всегда умел её приободрить.

С тех пор как семья Бейли переехала в съёмный дом, близнецы добирались до дому вдвое дольше. Он был скучным: коричневые стены, плоская крыша, несколько окон да маленькая лужайка перед домом, поросшая чахлой травой, – разбрызгиватели сломались.

В доме было уютно, но тесновато: комнаты загромождала разномастная мебель, которой здесь было совсем не место. Семья Бейли переехала сюда больше полугода назад, но вдоль стен до сих пор стояли картонные коробки. Никто не хотел их открывать. И никто не хотел признавать, что семья останется тут надолго.

Близнецы сразу пошли наверх каждый в свою комнату. Алекс села за стол и принялась за домашнее задание. Коннер улёгся на кровать и захрапел.

Если бы в углу не стояла ярко-жёлтая кровать, комнату Алекс можно было бы спутать с библиотекой: на всех стенах висели полки, на полках стояли книги – и художественная литература, и учебники, и разные энциклопедии.

А комната Коннера больше смахивала на берлогу, где он при каждом удобном случае впадал в спячку. В комнате было темно и неопрятно, на полу валялись кучи грязной одежды, между которыми проглядывал ковер. А недоеденный сэндвич с жареным сыром, лежавший на полу, уже покрылся плесенью.

Через час или около того близнецы услышали, что мама вернулась с работы, и побежали к ней в кухню. Она сидела за столом и разговаривала по телефону, перебирая стопку конвертов, которые забрала из почтового ящика.

Шарлотта Бейли, красивая, рыжеволосая, с веснушками (близнецам они точно достались от неё), была очень доброй и заботливой, а своих детей любила больше всего на свете. Увы, теперь они видели её редко.

Шарлотта работала медсестрой в местной детской больнице, а после смерти мужа ей постоянно приходилось работать в двойную смену, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Каждое утро миссис Бейли уходила на работу, когда близнецы ещё спали, а возвращалась, когда они уже спали. Виделись они только в обед, когда мама ненадолго забегала домой.

Миссис Бейли любила свою работу, ей нравилось заботиться о детях в больнице, но ей было совсем не по душе, что на своих детей времени у неё не хватает. Близнецам порой казалось, что они потеряли не только папу, но и маму.

– Привет! – поздоровалась миссис Бейли, прикрыв рукой телефонную трубку. – Как в школе, всё хорошо?

Алекс уверенно кивнула. Коннер с чересчур радостным видом поднял большие пальцы, показав «класс».

– Да, я могу выйти в понедельник в двойную смену, – сказала она кому-то из больницы. – Мне удобно, – приврала она.

Почти на всех конвертах, которые она просматривала, краснели наклейки с предупреждением: «ПОСЛЕДНЕЕ УВЕДОМЛЕНИЕ» или «ПРОСРОЧЕННЫЙ ПЛАТЁЖ». Даже работая за двоих, миссис Бейли не всегда могла вовремя заплатить по счетам. Она перевернула конверты, чтобы близнецы их не увидели.

– Спасибо. – Миссис Бейли отключила телефон и повернулась к ребятам. – Как дела?

– Хорошо, – ответили они хором.

Но миссис Бейли сразу почуяла неладное: детей что-то тревожило.

– Что такое? – Она вгляделась в их лица. – Какие-то вы невесёлые.

Алекс и Коннер переглянулись: говорить или нет? Знала ли мама об их прежнем доме? Рассказать ей?

– Ну же, в чём дело? Вы можете мне рассказать обо всём.

– Мы не расстроились. Всё равно рано или поздно это бы случилось, – сказал Коннер.

– Что случилось?

– Дом продали, – ответила Алекс. – Мы видели, когда из школы шли.

Повисла тишина. Миссис Бейли обо всём знала. Ребята сразу это поняли и заметили, что она расстроена не меньше них, хотя старается не подавать виду.

– А, это… – Миссис Бейли махнула рукой. – Да, знаю. Но не расстраивайтесь. Как только у нас тут всё наладится, мы сразу найдём себе дом побольше и получше.

Вот только ни миссис Бейли, ни Алекс с Коннером лгать не умели. Но ребята всегда соглашались с ней.

– Много нового в школе узнали? – поинтересовалась мама.

– Много! – воскликнула Алекс, широко улыбаясь.

– Мало… – пробормотал Коннер, насупившись.

– Это потому что ты опять на уроке заснул! – заложила брата Алекс.

Коннер смерил сестру недобрым взглядом.

– Ох, Коннер, опять? – Миссис Бейли покачала головой. – Что ж с тобой делать?

– А я-то тут при чём? У миссис Питерс такие уроки скучные, что меня в сон клонит. Раз – и всё! Как будто в голове кнопку нажали. Мне иногда даже моя фишка с резинкой не помогает.

– Фишка с резинкой? – не поняла мама.

– Надеваю на запястье резинку и дёргаю её, когда спать хочется, – объяснил Коннер. – Я думал, это поможет!

Миссис Бейли изумлённо покачала головой.

– Знаешь, не стоит забывать, как тебе повезло, что ты можешь ходить в школу, – сказала она, смотря на сына взглядом, вызывающим чувство вины. – Дети из больницы с удовольствием поменялись бы с тобой местами, чтобы каждый день ходить в школу.

– Ага, они бы сразу передумали, если бы познакомились с миссис Питерс, – пробубнил Коннер себе под нос.

Миссис Бейли собралась было ещё возразить сыну, но тут зазвонил телефон.

– Алло? – Морщинки у неё на лбу прорезались глубже. – Завтра? Нет, наверно, что-то перепутали. Я говорила, что завтра выйти не могу: у ребят день рождения, и я хотела весь вечер провести с ними.

Алекс и Коннер удивлённо переглянулись. Они почти забыли, что завтра им исполняется двенадцать. Почти забыли…

– Точно никто, кроме меня, не сможет выйти? – спросила миссис Бейли, не сумев скрыть в голосе отчаяния. – Нет, я понимаю… Конечно… Я знаю, что штат сократили. До завтра.

Миссис Бейли повесила трубку, закрыла глаза, а затем разочарованно вздохнула.

– Плохие новости, ребятки. Похоже, завтра вечером придётся работать, и день рождения ваш я пропущу. Но мы отпразднуем на следующий день, когда я приду с работы, ладно?

– Да всё хорошо, мам, – улыбнулась Алекс, чтобы подбодрить маму. – Мы понимаем.

– Ага, ничего страшного, – сказал Коннер. – Мы всё равно ничего такого особенного не ждали.

Миссис Бейли и так чувствовала себя самой плохой мамой на свете из-за этой неурядицы, а от их слов расстроилась ещё сильнее. Уж лучше бы они закатили истерику или разозлились. Рано им испытывать разочарование.

– Вот и хорошо, – сказала миссис Бейли, стараясь не поддаваться грусти. – Тогда устроим праздничный ужин… Испечём торт… И хорошо отметим. Пойду-ка я наверх ненадолго, а то потом на работу.

Шарлотта вышла из кухни и поднялась в свою спальню.

Близнецы выждали немного и пошли к ней. Они заглянули в мамину комнату.

Шарлотта сидела на кровати и плакала, сжимая в руках скомканные бумажные платочки. Она разговаривала с фотографией покойного мужа.

– Ох, Джон… Я стараюсь держаться, стараюсь тянуть семью, но без тебя так сложно… Они очень хорошие ребята. Они этого не заслуживают.

Заметив, что Алекс и Коннер смотрят, она быстро утёрла слёзы. Близнецы вошли в комнату и сели по обе стороны от мамы.

– Простите меня. Это так несправедливо, что на вас это свалилось.

– Всё будет хорошо, мам, – сказала Алекс. – Нам не нужно ничего особенного на день рождения.

– Подумаешь, день рождения! – добавил Коннер. – Мы понимаем, что сейчас у нас нелёгкие времена.

Миссис Бейли обняла ребят.

– И когда же вы так повзрослели? – В глазах у неё стояли слезы. – Я самая счастливая мама на свете!

Все трое посмотрели на фотографию мистера Бейли.

– Знаете, что сказал бы папа, будь он здесь? «Сейчас мы проживаем неприятную главу нашей жизни, но книги с каждой главой становятся лучше».

Близнецы улыбнулись, надеясь, что всё так и будет.

Глава 3
Сюрприз на день рождения

– Закончили писать, – сказала миссис Питерс, стоявшая перед классом. Ученики решали тест по математике, и она следила за ними, как цербер. – Передайте тесты вперёд.

Коннер смотрел на свой листок так, словно задания написаны древними иероглифами. Кое-какие ответы он обвёл наугад, чтобы показать, что он всё же старался, но по большей части листок был не заполнен. Он мысленно произнёс коротенькую молитву и передал свой тест вперёд с остальными.

Все листочки попали к Алекс, и она принялась складывать их ровненькой стопкой, чтобы миссис Питерс было удобно проверять. После тестов, особенно настолько лёгких, как сегодняшний, Алекс всегда чувствовала прилив сил.

Алекс сразу заметила тест Коннера, потому что его листок был практически не заполнен. Она знала, что брат изо всех сил старается успевать по учёбе, вот только получается у него очень уж плохо. Она оглянулась на Коннера. Помочь бы ему… Но разве она может?.. И вдруг её осенило: а ведь и правда может!

Алекс подняла глаза на миссис Питерс: учительница просматривала план урока. Может, получится незаметно написать ответы в нескольких заданиях? Способна ли она на такой наглый поступок? Если пишешь ответы в чужом тесте – это тоже жульничество? Но ведь она помогает из добрых побуждений, а значит, хороший поступок отменяет плохой… Да, у Алекс была склонность всё тщательно обдумывать.

Однако сейчас времени на раздумья не было, и она быстренько обвела правильные ответы в тесте брата, сделав свой почерк немного небрежнее, и передала стопку листочков миссис Питерс.

Это был самый-самый необдуманный поступок за всю её недолгую жизнь.

– Спасибо, мисс Бейли, – поблагодарила миссис Питерс, встретившись с ней взглядом. У Алекс душа ухнула в пятки. Чувство вины мигом заглушило в ней радость и волнение.

Миссис Питерс всегда ей доверяла – как же она посмела обмануть её доверие? Может, лучше сознаться в содеянном? Но тогда её наверняка ждёт наказание за это преступление… А вдруг её до конца жизни будет терзать совесть, если не признаться?..

Алекс снова оглянулась на Коннера. Он тихонько вздохнул, и она почувствовала, как ему грустно и стыдно, и явственно ощутила его отчаяние. И голос совести у неё в голове умолк. Она поступила правильно – не как ученица, а как сестра.

– Так, достаньте своё домашнее задание. Выходите по одному к доске и вкратце рассказывайте о выбранной сказке, – велела миссис Питерс. Учительница частенько без предупреждения устраивала такие выступления, чтобы ученики не расслаблялись.

Миссис Питерс прошла к последнему ряду и села за парту в непосредственной близости к Коннеру – проследить, чтобы он не заснул в очередной раз.

Ребята выходили один за другим к доске и читали перед классом свои сочинения. Кроме мальчика, считавшего, что «Джек и бобовый стебель» о похищении людей инопланетянами, и девочки, утверждавшей, что «Кот в сапогах» – первый наглядный пример жестокого обращения с животными, все остальные ученики истолковали сказки верно.

– Мне трудно было выбрать всего лишь одну сказку. – Алекс показала классу своё сочинение на семь страниц. – В общем я остановилась на той, тема которой встречается практически в каждой существующей сказке – я выбрала «Золушку»!

Однако одноклассники не разделили её восторга.

– «Золушка» многим не нравится, потому что в ней якобы звучит тема антифеминизма. Но я считаю, что это совершенно неверно. «Золушка» не о том, как мужчина спасает женщину, а о судьбе!

Ученики начали думать о своём. Казалось, только миссис Питерс хоть чуточку интересно слушать Алекс.

– Подумайте сами. Золушка долгие годы терпела постоянные оскорбления от мачехи и сводных сестёр, но даже после всего этого она осталась хорошим человеком и не утратила надежду. Она всегда верила в себя и в добро. Пускай она и вышла в конце сказки за принца, в глубине души она и без этого была счастлива. Её история показывает, что даже когда всё хуже некуда, даже когда тебя никто не понимает, всё наладится, если в тебе живёт надежда…

И тут Алекс задумалась над собственными словами. Её смутила последняя фраза. На самом ли деле «Золушка» об этом или же она выдала желаемое за действительное?

– Спасибо, мисс Бейли. Хорошо сказано. – Миссис Питерс выдавила слабое подобие улыбки, но на большее она была не способна.

– Спасибо за внимание, – улыбнулась Алекс одноклассникам.

– Ваша очередь, мистер Бейли, – сказала учительница.

Миссис Питерс сидела к Коннеру так близко, что он затылком ощущал её тёплое дыхание.

Коннер пошёл к доске, волоча ноги, будто они налились свинцом. Он всегда свободно выступал перед классом, но сейчас желал провалиться сквозь землю, только бы не отвечать. Алекс ободряюще ему кивнула.

– Я выбрал сказку «Мальчик, который кричал: „Волк!“». – Совет сестры Коннер пропустил мимо ушей.

Алекс понурилась, а миссис Питерс закатила глаза. Сплошное разочарование.

– Вы, наверно, думаете, что я выбрал самую лёгкую сказку, – начал Коннер. – Только вот я прочитал её ещё раз и теперь считаю, что она не о том, как важно быть честным. Думаю, она о завышенных ожиданиях.

Алекс и миссис Питерс одновременно вздёрнули брови. О чём он вообще говорит?

– Да, мальчик был врунишкой, с этим я не спорю, – продолжал Коннер, показывая классу наполовину исписанный листок. – Но разве можно винить его за то, что он решил немного повеселиться? Ежу понятно, что жители деревни не ладили с волками и постоянно жили в страхе. Но он же был ребёнком! Неужели они всерьёз думали, что он всегда будет паинькой?

Пусть его выступлению было далеко до совершенства, но внимание класса оно явно привлекло.

– И я вот думаю: а почему за мальчишкой никто не следил? Может, если б родители за ним приглядывали, его бы не съел волк? Я считаю, эта сказка о том, что надо не спускать глаз со своих детей, особенно если они патологические вруны. Спасибо за внимание.

Нет, Коннер не строил из себя клоуна. Он просто честно высказывал своё мнение. Эта его честность всегда восхищала одноклассников, а вот учительницу – нет.

– Спасибо, мистер Бейли, садитесь, – процедила миссис Питерс.

Коннер понимал, что ответил плохо. Он сел на своё место перед учительницей, которая так и сверлила ему затылок холодным взглядом. Зачем ему вообще пытаться?

Если до конца занятий в школе Коннер не чувствовал себя никчёмным, день, считай, проходил зря. Подбодрить его в таком состоянии мог лишь один-единственный человек. Вот бы он был рядом…

Мистер Бейли всегда знал, когда сыну нужно поговорить. Наблюдательность и интуиция были тут ни при чём, он просто знал: если сын сидит с задумчивым видом на ветке дуба, что растёт перед домом, то у него что-то случилось.

– Коннер! – позвал мистер Бейли, подходя к дереву. – Всё в порядке, сынок?

– Угу… – пробурчал Коннер.

– Точно? – спросил мистер Бейли.

– Ага, – неубедительно ответил Коннер. Он не любил рассказывать о своих проблемах, как это делала сестра, но у него всё было написано на лице. Мистер Бейли ловко забрался на дерево, уселся на ветку рядом с сыном и стал выпытывать, что его беспокоит.

– Точно не хочешь об этом поговорить? Что-то в школе случилось?

Коннер кивнул в ответ.

– Получил плохую отметку за тест, – нехотя признался он.

– А ты готовился? – спросил папа.

– Да, очень хорошо готовился, пап. Но всё бесполезно. Я никогда не буду умным, как Алекс. – Он залился краской от стыда.

– Коннер, я скажу тебе то, что сам понял спустя много лет. Женщины всегда будут умнее тебя, так уж устроен мир. Я женат на твоей маме тринадцать лет, но до сих пор не дотягиваю до её уровня. Не сравнивай себя с другими.

– Пап, да я просто тупой! – Глаза у Коннера наполнились слезами.

– Вот уж не верю, – замотал головой мистер Бейли. – Чтобы иметь чувство юмора, нужно быть умным, а ты – самый весёлый мальчик из всех знакомых мне ребят.

– Юмор не поможет выучить историю или математику, – ответил Коннер. – Неважно, сколько я зубрю, я всегда буду самым тупым в классе…

Коннер побледнел и безучастно уставился в пустоту; ему было до боли стыдно за себя. Но, к счастью, у мистера Бейли на каждый случай находилась подходящая история, чтобы подбодрить сына.

– Коннер, а я тебе рассказывал сказку о Ходячем окуне? – поинтересовался мистер Бейли.

Коннер поднял взгляд на отца.

– Ходячий окунь? Пап, без обид, но сейчас твои истории не поднимут мне настроение.

– Хорошо, как хочешь, – ответил мистер Бейли.

Через несколько минут Коннеру стало любопытно.

– Ну ладно, рассказывай о своем Ходячем окуне, – попросил Коннер.

– Давным-давно в озере жил себе огромный окунь. Каждый день он с тоской наблюдал за мальчиком из близлежащей деревни, который играл на суше с лошадьми, собаками и белками…

– Тут собака умрёт, пап? – перебил Коннер. – Ты же знаешь, я терпеть не могу истории, где умирают собаки…

– Дай закончить, – продолжил мистер Бейли. – Однажды к озеру прилетела фея и сказала, что исполнит желание окуня…

– Вот странно, почему феи всегда просто прилетают и исполняют желания первого встречного?

– Может, у них в контракте прописано? – пожал плечами мистер Бейли. – Ну ладно, чтоб было достоверно, пускай она уронила палочку в озеро, окунь её выловил, и в знак благодарности она предложила исполнить его желание. Идёт?

– Да, так лучше, продолжай.

– Окунь, ясное дело, пожелал иметь ноги, чтобы играть с мальчиком из деревни. И тогда фея превратила его плавники в ноги, и он стал Ходячим окунем.

– Странно. Дай-ка угадаю: окунь стал такой страхолюдиной, что мальчик не захотел с ним играть?

– Нет, наоборот, они подружились и играли целыми днями вместе с другими зверями. Но однажды мальчик упал в озеро, а плавать он не умел! Ходячий окунь пытался его спасти, но не смог – плавников-то у него теперь не было! К несчастью, мальчик утонул.

У Коннера отвисла челюсть, как дверца сломанного бардачка в машине.

– Понимаешь, если бы окунь остался жить в озере и не пожелал другой жизни, он бы спас мальчика, – закончил рассказ мистер Бейли.

– Ужас! Как это так: мальчик жил у озера и не умел плавать? Собаки же умеют! Почему его собака не спасла? И куда подевалась та фея, когда мальчик тонул?

– Кажется, ты упускаешь суть сказки, – усмехнулся мистер Бейли. – Порой мы забываем о своих способностях, желая получить то, чего не имеем. Если что-то даётся тебе труднее, чем другим, это не значит, что у тебя нет своих талантов.

Коннер задумался на мгновение.

– Кажется, я понял, пап, – сказал он.