Крепкая книга из отличной серии. Несмотря на широкий временной охват (подразумевающий меньшую глубину анализа), несмотря на скучное начало на уровне Википедии, даже несмотря на смазанный финал о временах Екатерины I и Петра II, книга хороша, выезжая за счет интересного анализа XVII века.
Да, именно эта, средняя часть работы Кэрол Белкин Стивенс делает книгу столь интересной (по крайней мере, для меня). Автор умело увязывает то, что до этого существовало в моей памяти как мало скоординированные события. Полки нового строя при первых Романовых, «Бунташный век», продвижение на юг – все это перестает быть калейдоскопом имен и событий и становится в довольно правдоподобную цепь событий.
Катастрофа Смутного времени привела не только к прямым потерям в территории и населении, но и привела к заметному организационному отставанию вооруженных сил Московского государства. При этом правительство столкнулось с тем, что оно не может проводить радикальные реформы, так как именно поддержка дворянства обеспечивала стабильность новой династии, тогда как именно военная организация дворянства – масса конницы без офицерства и без строгих правил – тормозила развитие вооруженных сил, которые могли бы позволить вернуть утраченное и занять то положение, которое государство имело при последних Рюриковичах.
Поэтому первые Романовы и их правительства были вынуждены сохранять неэффективную поместную конницу, пытаясь одновременно создать новую армию, нанимая иностранных специалистов и организуя полупостоянную пехоту. Военные расходы заметно росли как абсолютно, так и относительно, вынуждая правительство увеличивать налоговый пресс, что вызывало как налоговые бунты, так и бегство на окраины. Попытки правительства навести порядок на окраинах приводил к восстаниям уже там, ставя под угрозу само существование государства.
Одновременно правительство экспериментировало с децентрализацией военного управления для создания эффективного механизма отражения татарских набегов. Белгородская черта стала крайне успешным проектом этого типа, позволившим заметно продвинуть на юг линию сельскохозяйственной колонизации.
В целом странно как-то читать о родных местах в книге американского исследователя, особенно если учесть, что на территории нынешнего Центрально-Черноземного района я прожил целых 10 лет. В местные курсы истории представление о том, что несколько столетий назад это была кипящая граница с Диким Полем, не входит. При этом достаточно посмотреть на даты основания городов региона, чтобы увидеть следы быстрого продвижения на юг в середине XVII века.
Любопытно и то, что я, пожалуй, в первый раз осознал, что важнейшим непосредственным событием войны за Украину в середине XVII века стало не присоединение достаточно эфемерного Левого берега, а возврат Смоленска.
В книге здорово описаны и Чигиринские походы, да и сама русско-турецкая война 1672-1681 годов. Как-то она у меня тоже раньше не была встроена в контекст.
Автор затем катит бочку на Петра, рассказывая, что его успехи преувеличены, полностью основаны на достижениях Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, а сам он только к 1720-м смог создать постоянную политическую структуру в виде коллегий и Табели о рангах. Не очень понял причину наезда, можно только сказать, что автору, вероятно, было обидно за любимый XVII век (чисто моя инсинуация).
В книге нет полного библиографического списка (за ним отправляют на интернет-страницу), но и сноски на страницах дают представление об источниках автора. Тут есть и любезный моему сердцу Роберт Фрост со своими Северными войнами , и Кром с Меж Русью и Литвой , и даже Ходарковский с его Rissia's Steppe Frontier . Надо продолжить осваивать серию ‘Modern Wars in Perspective’.
Izohlar
1