«Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)» kitobidan iqtiboslar
- Заткнись! - велел он, сбрасывая ноги с узкой кровати и поворачиваясь к девушке. - Я такую брехню уже слышал. "У нас украли победу", "В тылу оказались предатели", "Пресса была против нас". Дерьмо собачье... - Он провел пятерней по влажным волосам. - Только юнцы или полные идиоты считают, что войны ведут одни военные. Когда новости распространяются быстрее, чем скачет гонец или летит почтовая птица, воюет весь народ... или что там есть. Воюют ваш дух, ваша воля, а не солдат, топающий по земле. Но если проиграл - то проиграл, и нечего хныкать. Вы бы и на этот раз проиграли, если бы не этот сраный дождь.
Я только хочу сказать, что должна оставаться вероятность зла, иначе это будет не жизнь... хотя нет, жизнь, но лишенная всякого смысла. Не бывает взлетов без падений или света без тьмы... не то чтобы без зла не может быть добра, но возможность зла должна существовать. Этому учит церковь. Такой выбор и стоит перед человеком: он может выбирать между добром и злом. Бог не принуждает его быть злым, как не принуждает быть добрым.
Я в последнее время много думал о войне и, кажется, пришел к выводу, что мы не правы. Развязывая войну, мы наносим поражение самим себе, мы уничтожаем себя, одержав победу. Возьмите всю нашу статистику, все наши допущения - чем больше они говорят по видимости, тем меньше значат. Мы в своей воинственности сдаемся не одному врагу, но всем, с которыми когда-либо сражались, врагам внутри себя. Мы не должны вступать в войну, нам не следует ничего предпринимать; мы променяли нашу тонкую иронию на механистическое благочестие, и вера, с которой мы сражаемся, - это наша собственная вера.
Не суйся, не лезь, держись подальше.
Это что - я сказал?
- Господа, - пробормотал он неистово-голубому небу, - я вспомнил слова о героизме, сказанные мне когда-то обожаемой Сма. Звучало это приблизительно так: "Закалве, во всех человеческих обществах, с которыми нам приходилось сталкиваться, независимо от эпохи и стадии развития, хватало энергичных молодых людей, готовых убивать и умирать ради безопасности, удобств и предрассудков своих стариков. То, что ты называешь героизмом, есть всего лишь отражение простого факта: идиотов всегда и везде хватает". - Он вздохнул. - Конечно, она сказала "почти во всех", ведь Культура любит, чтобы везде были исключения, но...суть такова...я думаю...
"Никаких игр в солдатики" - так недавно велела ему Сма.
"Долбаные игры в солдатики", - пробормотал он себе под нос, собирая волосы на затылке и закрепляя их резинкой.
— Но мы в «Особых обстоятельствах» имеем дело с моральным эквивалентом «чёрных дыр», где нормальные законы верного и неверного, общие для всей Вселенной, нарушаются. Это и есть особые обстоятельства, наша территория.
«Можно повернуть обратно, обойти… масса вариантов! Если враг не у твоего порога, всегда есть выбор, и даже если к тебе вторглись — значит, ты что-то упустил, не сделал нужный выбор, благодаря которому вообще можно было избежать драки. Всегда, повторяю, есть выход, и нет ничего неизбежного, чего нельзя было бы предусмотреть».
— Послушай, Цолдрин, что стоят все твои занятия наукой, твоя учёность, знания, если это не ведёт к мудрости? Мудрость как сознание того, что правильно и что будет правильнее сделать.
— История, кстати, правдивая. Впрочем, это не имеет значения. Существовало одно местечко, где к вопросу о наличии у человека души относились очень серьёзно. Много людей, колледжи, университеты, города и даже страны постоянно обсуждали эту проблему и смежные с ней темы.
Примерно тысячу лет назад один король-философ, которого считали мудрейшим человеком на планете, заявил, что эти вопросы отнимают у человечества слишком много сил, которым можно было бы найти более достойное применение. По его приказу для окончательного завершения дискуссии были приглашены самые умные мужчины и женщины. Чтобы собрать всех, кто пожелал принять в этом участие, потребовалось немало лет. Ещё столько же отняло опубликование всевозможных трактатов, книг, каковые появились в результате обсуждения. А король тем временем отправился в горы, дабы в одиночестве очистить свой разум. Вернуться он собирался тогда, когда спор иссякнет и будет оглашено окончательное решение. Прошли годы, прежде чем король-философ и самые умные люди встретились. Правитель выслушал всех, кому было что сказать о существовании души.
Пришлось ему опять покинуть суетный мир, чтобы обдумать услышанное, и спустя год король объявил, что ответ опубликует в многотомной книге. Были открыты два издательства, и каждое выпустило по большому и толстому тому. В одном на каждой странице повторялась одна и та же фраза: «Душа существует», в другом — »Душа не существует». Надо отметить, что на языке этого королевства каждая такая фраза состояла из одинакового количества слов и даже одинакового количества букв.
Люди внимательно перелистывали страницы книг в надежде найти ответ на вопрос, ключ к разгадке, тщетно пытаясь увидеть что-либо другое, кроме этих фраз. Напрасно! Обратились к королю, но тот дал обет молчания, и только кивал или качал головой, когда его спрашивали о чём-то, что касалось управления государством. Если же речь шла о душе, правитель никак не реагировал на подобные вопросы. И опять начались бесконечные споры, было написано немало трактатов, так или иначе касавшихся этой проблемы…
Через полгода после выхода в свет этих двух томов появились ещё два, но на этот раз издательство, которое напечатало книгу, начинавшуюся с фразы «Душа существует», изменило своё утверждение на диаметрально противоположное. Другое же издательство теперь сообщало на страницах своего тома: «Душа не существует». Так теперь происходило каждые полгода. Король дожил до глубокой старости, и при его жизни было издано нескольких десятков томов. Когда он уже лежал на смертном одре, придворный философ положил по обе стороны от него по экземпляру книги, надеясь, что голова короля склонится в момент смерти в ту или иную сторону и тогда станет ясно, какому выводу правитель отдаёт (или, точнее, отдавал) предпочтение. Но король умер, глядя прямо перед собой, и голова его осталась неподвижно лежать на подушке.
Книги издаются вот уже тысячу лет, до сих пор являясь источником нескончаемых споров и…
Он поднял руку, останавливая рассказчика.
— У этой истории есть конец?
— Нет. — Довольная улыбка появилась на лице Кая. — Нет. Но в этом как раз и вся соль.
— Но если у чего-то нет конца, — крикнул ему в спину Кай, — то это ещё не значит…
Плавно закрылась дверь лифта. Оставшийся в комнате отдыха человек, не отрываясь, следил, как пополз к центру корабля индикатор движения кабины.
— … что нет решения, — тихо закончил Кай.
— Позволь рассказать тебе одну историю.
— Это обязательно?
— Не больше чем для тебя слушать её.
