Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)

- Заткнись! - велел он, сбрасывая ноги с узкой кровати и поворачиваясь к девушке. - Я такую брехню уже слышал. "У нас украли победу", "В тылу оказались предатели", "Пресса была против нас". Дерьмо собачье... - Он провел пятерней по влажным волосам. - Только юнцы или полные идиоты считают, что войны ведут одни военные. Когда новости распространяются быстрее, чем скачет гонец или летит почтовая птица, воюет весь народ... или что там есть. Воюют ваш дух, ваша воля, а не солдат, топающий по земле. Но если проиграл - то проиграл, и нечего хныкать. Вы бы и на этот раз проиграли, если бы не этот сраный дождь.

- Уверены, что это не проделки коммунистов?

- Абсолютно, сэр. Если бы они могли доставлять предметы таких размеров в наше воздушное пространство незаметно для наших радаров, то они сбросили бы водородную бомбу, а не продукты своих высоких технологий.

Я только хочу сказать, что должна оставаться вероятность зла, иначе это будет не жизнь... хотя нет, жизнь, но лишенная всякого смысла. Не бывает взлетов без падений или света без тьмы... не то чтобы без зла не может быть добра, но возможность зла должна существовать. Этому учит церковь. Такой выбор и стоит перед человеком: он может выбирать между добром и злом. Бог не принуждает его быть злым, как не принуждает быть добрым.

И у нее были две тени, она была двоякой: потребность и метод. Потребность была очевидна - победить то, что угрожает ее жизни. А метод был таков: взять и подчинить себе материалы и людей для достижения единственной цели. Основой его являлось представление о том, что в драке можно использовать все, что угодно, все, что является оружием, и нужно уметь пользоваться этим оружием, уметь найти его и выбрать, из чего именно прицелиться и выстрелить. Особый талант, способность сделать правильный выбор оружия.

Я в последнее время много думал о войне и, кажется, пришел к выводу, что мы не правы. Развязывая войну, мы наносим поражение самим себе, мы уничтожаем себя, одержав победу. Возьмите всю нашу статистику, все наши допущения - чем больше они говорят по видимости, тем меньше значат. Мы в своей воинственности сдаемся не одному врагу, но всем, с которыми когда-либо сражались, врагам внутри себя. Мы не должны вступать в войну, нам не следует ничего предпринимать; мы променяли нашу тонкую иронию на механистическое благочестие, и вера, с которой мы сражаемся, - это наша собственная вера.

Не суйся, не лезь, держись подальше.

Это что - я сказал?

- Господа, - пробормотал он неистово-голубому небу, - я вспомнил слова о героизме, сказанные мне когда-то обожаемой Сма. Звучало это приблизительно так: "Закалве, во всех человеческих обществах, с которыми нам приходилось сталкиваться, независимо от эпохи и стадии развития, хватало энергичных молодых людей, готовых убивать и умирать ради безопасности, удобств и предрассудков своих стариков. То, что ты называешь героизмом, есть всего лишь отражение простого факта: идиотов всегда и везде хватает". - Он вздохнул. - Конечно, она сказала "почти во всех", ведь Культура любит, чтобы везде были исключения, но...суть такова...я думаю...

"Никаких игр в солдатики" - так недавно велела ему Сма.

"Долбаные игры в солдатики", - пробормотал он себе под нос, собирая волосы на затылке и закрепляя их резинкой.

— Но мы в «Особых обстоятельствах» имеем дело с моральным эквивалентом «чёрных дыр», где нормальные законы верного и неверного, общие для всей Вселенной, нарушаются. Это и есть особые обстоятельства, наша территория.

Бессмыслица, глупость; в голову лезла всякая ерунда. Будь он морской птицей... но как можно быть морской птицей? Будь он морской птицей, тупой, с крохотным мозгом, он любил бы есть пованивающие рыбьи потроха и выклёвывать глаза маленьким грызунам; он не знал бы поэзии и никогда не смог бы жаждать полёта так, как жаждет его стоящий на земле человек, желающий стать птицей.

Если ты хотел быть морской птицей, то, значит, заслуживал быть ею.

Она наклонилась над столом.

- Почему вы так похожи на нас? - спросила она. - Я знаю, что многие инопланетяне - гуманоиды, хотя далеко не все.

- Тут дело вот в чём, - сказал он, снова держа руку у рта. - Возьмите галактику. Она питается пылевыми облаками, - (он рыгнул), - и прочей материей. Это... её пища, от которой галактику постоянно мутит. Вот отчего так много гуманоидных видов. От последней пищи, которую потребила галактика, её мутит.

Она улыбнулась:

- Только и всего? Так просто?

Он покачал головой:

- Не настолько. Всё очень сложно. Но, - он поднял палец, - я думаю, что знаю истинную причину.

- И что же это за причина?

- Спирт в пылевых облаках. Эту дрянь можно найти повсюду. Любой, даже самый захудалый, вид изобретает телескоп и спектроскоп и начинает разглядывать звёзды. И что они видят? - Он стукнул по своему стакану. - Материю в разных обличиях, и прежде всего - в форме спирта.

Он отпил из стакана.

- Гуманоиды - это придуманный галактикой способ избавиться от всего этого спирта, - заключил он.