«Закон о детях» kitobidan iqtiboslar, sahifa 3

Или мы снова начнём жить, или сдадимся и будем коротать последние годы в несчастье.

Мой путь оборвался, внизу леденящий холод,

Душу мою корежит дьявольский молот,

Каждый удар – мой предсмертный хрип.

Я погиб.Расплющена этим безжалостным молотом,

Душа засверкала сусальным божественным золотом,

Мой путь засиял под благословеньем небес. Я воскрес.

Стоит помнить, что мир не таков, какой представляется ей в тревожных видениях.

Предательство оставалось предательством.

Религии, этические системы, включая её собственную, - как вершины в горной гряде, видные издалека, ни одна как будто не выше других, не важнее. Что тут судить?

То, что священнослужитель готов зачеркнуть возможность полноценной жизни из теологических соображений, её не удивило и не обеспокоило. У закона были похожие проблемы, когда он дозволял врачам допустить смерть безнадежного пациента от удушья, обезвоживания или голода, но не дозволял разом прекратить страдания смертельной инъекцией.

И так, и эдак - невыносимо.

Невыносимо - и гипнотизирует.

У всех у нас в семнадцать лет были идеи, которых мы сегодня наверняка стеснялись бы.

Возможно, это извращение - увидеть в нежданной помехе перспективу свободы

Это ценностные суждения, в которых разумные люди могут расходиться