Kitobni o'qish: «Из поколения в поколение. Как остановить негативное влияние прошлого и найти в семейной истории опору и ресурс»

Shrift:

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

⁂

Моим родителям, бабушкам, дедушкам, прабабушкам и прадедушкам посвящается. Без вас и вашего неоценимого вклада этой книги бы не было!

Предисловие

Как отзовутся наши поступки? Как то, что мы делаем сегодня, повлияет на наше завтра? Как прошлое воздействует на будущее? А можно ли переделать прошлое, изменив тем самым и будущее?

Многие писатели-фантасты задавались этими вопросами. Герой рассказа Рэя Брэдбери «И грянул гром» отправляется на машине времени в прошлое на сафари – поохотиться на динозавров. По роковой случайности он нарушает инструкцию и, вернувшись в свой 2055 год, обнаруживает совершенно другой мир. Изменилось все – от политического строя до химического состава воздуха. А причина всего этого – случайно раздавленная в далеком прошлом маленькая бабочка. Гибель одного крошечного создания по принципу цепной реакции способна нарушить равновесие и запустить изменения, приводящие к глобальным последствиям.

Кто в детстве не замирал от ужаса, читая «Собаку Баскервилей» Артура Конан Дойля? От самой мысли об ужасном проклятии, преследующем род аристократов, вынуждая всех потомков злосчастного сэра Хьюго расплачиваться за его злодейство, кровь останавливалась в жилах. Не потому ли так завораживает эта повесть, что у каждого есть свой «призрак собаки», преследующий нас из глубины веков? Как написано в Библии: «Родители съели зеленый виноград, а у детей появилась оскомина на зубах».

Иллюзия того, что можно жить «здесь и сейчас», создавая собственное будущее, свободное от гнета прошлого, очень привлекательна для современного человека. Ему подчас трудно увидеть и осознать, как отношения в его семье на протяжении многих предшествующих поколений влияют на его нынешнюю жизнь, на восприятие современной ситуации и, по сути, «управляют» его поведением. Все активнее распространяющийся культ независимости и самореализации, свободы от всяческих уз влечет за собой иллюзию того, что можно порвать связи с прошлой жизнью, забыть ее, начать «с чистого листа».

Тем не менее, пусть и не осознавая этого, все мы в какой-то мере, подобно героям многотомного романа «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста, живем в затейливом переплетении прошлого и настоящего. «Никому никогда не удавалось полностью быть собой; однако каждый стремится к этому: один – во тьме, другой – в полутьме, каждый по-своему…» – писал Герман Гессе. Человек, «создавший себя с нуля», совершивший скачок по социальной лестнице и порвавший со своей семьей (или вставший во главе ее), так же не свободен от своеобразного приданого или семейного наследства, как и человек, продолжающий жить в семье и испытывающий все прелести эмоциональной и финансовой зависимости от родителей.

Через некоторое время после смерти мамы я решилась разобрать ее бумаги. Две мысли не давали мне покоя. Первая: как же плохо, несмотря на весьма теплые отношения между нами и многочисленные разговоры, я ее знала. Переживания, терзавшие ее, мысли и сомнения, не дающие спать по ночам, прошли мимо меня. Вернее, не так. Правильнее будет сказать, что все это я понимала сквозь призму собственного восприятия. Я помнила описываемые ею события и даже наше поведение в этих ситуациях. Но это все на поверхности, а ее мотивы, мысли и чувства я не понимала, поскольку они оставались непроговоренными. Никто из нас не был телепатом и не мог заглянуть в разум другого. Даже самые близкие люди не способны читать души друг друга. А наше субъективное восприятие лишь затуманивает картинку и не дает нам глубоко и по-настоящему понять другого человека. Тем не менее невысказанные мысли и чувства оставили свой след и оказали судьбоносное влияние на всю мою жизнь, выбор жизненных ценностей и убеждений, партнера, друзей, профессии, материнства.

Вторая моя мысль все время крутилась вокруг странного феномена. Хотя мы с мамой были очень разными, да и жизни наши, как мне тогда казалось, шли по диаметрально противоположным сценариям – различались и времена, и социальные условия, – невозможно было не проследить странную закономерность: очень многие важные события происходили в одном и том же возрасте, в одни и те же периоды. Как будто неведомый режиссер снимал кино по одному сценарию. Как будто кто-то нарисовал заранее карту наших жизней и мы были вынуждены следовать определенными дорогами и тропами, проходить похожие развилки. Да, временами мы делали разные выборы, и это приводило к разным результатам. Но в итоге опять оказывались на определенной дороге, вынужденные решать, куда правильно свернуть.

«Очень кинематографичная история», – подумала я тогда. Можно снять фильм о том, как живут две женщины в разные времена, но в одном и том же возрасте с ними происходят определенные события, им надо делать определенный выбор, приводящий к разным последствиям. Что же управляет их выбором, а в итоге – жизнью? И я вспоминала нашу семейную историю: бабушек-дедушек, прабабушек-прадедушек. И понимала, что в тех условиях других выборов и быть не могло.

И как следствие, вставал вопрос о детерминированности и автономии. Насколько мы можем делать выбор и управлять своей жизнью? Принадлежим ли мы себе или бродим заранее протоптанными нашими предками тропинками? И ни в коем случае не сворачиваем направо или налево, поскольку по опыту наших предков знаем, что там непроходимая чаща или болото: заблудишься или утонешь, в любом случае погибнешь. И не так много людей задают себе вопрос: «А если нет? А вдруг нет там никакого болота?» Но сама идея, что наши предки пострадали, заблудились или утонули, не отпускает нас, не давая расширить пространство выбора. Разумеется, это лишь метафоры.

Все это лишь подтвердило для меня мысль, что человеку, принадлежащему к современной культуре, подчас трудно увидеть и осознать, как отношения в его семье на протяжении многих предшествующих поколений влияют на его нынешнюю жизнь, восприятие современной ситуации и, по сути, «управляют» его поведением сегодня. А многолетняя психотерапевтическая практика лишь подкрепляла доводами и эмпирическими наблюдениями этот факт.

О чем эта книга?

В этой книге речь пойдет о том, как на нас может воздействовать история нашей семьи. Мы рассмотрим следующие вопросы:

• Как влияет наш детский опыт взросления в родительской семье на последующую жизнь?

• Какое воздействие на ребенка оказывают особенности супружеской жизни его родителей?

• Как опыт предшествующих поколений присутствует в современной жизни семьи?

• Как осуществляется сама технология многопоколенной передачи?

• Как мы наследуем семейные сценарии и как остановить их влияние на нашу жизнь?

• Как использовать опыт собственных предков в качестве ресурса?

Автор отдает себе отчет, что вступает на очень скользкий путь. Ведь у людей, склонных к магическому мышлению, моментально всплывают объяснения этих явлений как последствий «родовых проклятий», «венцов безбрачия» и прочее. Но тут мы поговорим о другом.

Мы разберем механизмы, за счет которых прошлое семьи активно и часто незаметно для ее членов присутствует в настоящем, как непосредственно происходит процесс межпоколенной передачи. Мы подробно разберем этот вопрос с точки зрения современной психологии.

Все это позволит читателю по-новому взглянуть на свою жизнь, проблемы, с которыми он сталкивается, и найти новые, необычные решения, используя опыт собственных предков как ресурс.

В этой работе содержится множество примеров и упражнений – выполняя их, внимательный читатель пройдет дорогой изучения собственной семейной истории, многое откроет и поймет в своей текущей жизни.

Приятного чтения! Надеюсь, эта книга будет вам полезна.

Инна Юрьевна Хамитова, системный семейный психотерапевт, директор Центра системной семейной терапии

Часть I. Оковы наших предков

Глава 1. «И повторится все без счета»

У меня есть старинный друг – из тех, с кем людей связывают воспоминания детства и множество общих переживаний. В том числе и совместные туристические походы. В то время я обучалась психологии и, как все молодые неофиты, старательно наблюдала через вновь обретенный фильтр за окружающими, миром и людьми. Одна странная (для меня) особенность в поведении моего друга не укрылась от моего внимания: когда он готовил курицу, неважно где – в походных ли условиях или на вполне цивилизованной кухне, – он всенепременно отрезал у нее ноги. И складывал в ту же кастрюлю. Вполне невинный способ приготовления, безусловно имеющий право на существование. Однако психологи – въедливые люди, стремящиеся найти смысл во всем. Вот я и пристала в какой-то момент к другу с вопросом: «Послушай, а зачем ты это делаешь? Может, курица так сочнее получается, ароматнее, а может, еще есть какие-то тонкости?» Но немедленного ответа – ни простого, о нюансах кулинарии, ни сложного, о тайном смысле этих действий, – я не получила. Подумав, через некоторое время мой друг заметил: «Знаешь, я толком не знаю, мне всегда казалось, что все так делают». «Ну кто, например?» – не унималась я. «Сестра моя так всегда готовит». Ладно. На этом расследование не прервалось, и я с тем же вопросом обратилась к сестре друга. По выражению ее лица было совершенно ясно, что она не только не задумывалась, почему курица готовится так, но и сама постановка вопроса вызвала недоумение. Однако ответ был практически идентичен ранее произнесенным словам ее брата: «Понятия не имею, но мне казалось, что все так делают…» На мой вопрос: «Кто, например?» – она моментально ответила: «Мои мама и бабушка». Поскольку в это время мы были в гостях у моего друга, то подойти к его маме с этим же вопросом не составило труда. И опять, уже в третий раз за этот вечер, – недоумение на лице. Теперь настал черед удивляться маме моего друга. Было совершенно очевидно, что никто из этих троих не задавал себе такой вопрос ранее. Однако теперь он засел в голове и не давал покоя. В конце вечера мама моего друга подошла ко мне и рассказала вот такую историю.

Осень 1941 года. Великая Отечественная война. Немецкие войска подошли к Москве совсем близко. Мама моего друга (тогда ей было года три) вместе со своей мамой и маленьким братом уехали в эвакуацию. По дороге их эшелон попал под бомбежку, и весь нехитрый скарб был утерян. Прибывшие на место эвакуированные были размещены в семьях местных жителей, и хозяйка помещения выделила беженцам кое-какие вещи и кухонную утварь. Вы уже, наверное, догадались, что котелок для приготовления еды был небольшого размера.

И как же так случилось, что в этой семье память о нехитрой маленькой посудине – пусть и неосознанно, в автоматических действиях, – закрепилась так надолго? Для этого нам надо понять, что же происходило тогда с маленькой мамой моего друга. Малышка пережила бомбежки, потерю дома, бегство из Москвы, трудности эвакуации, опять бомбежки, голод, страх, адаптацию к непонятному чужому месту. Наверняка она была напугана и обескуражена, чувствовала (как и все дети, восприимчивые к состоянию родителей) тревогу своей мамы за жизнь сражающегося на фронте мужа, страх за детей, печаль и горечь за утраченных друзей, мирную прежнюю жизнь. Маленькая девочка не отходит от мамы, стремится быть рядом каждую минуту, хочет быть полезной маме. И учится вести хозяйство… И видит, как мама варит курицу… В маленьком котелке. Отрезая ноги, которые не помещаются в маленькую емкость. Итог: ее так научили. Неосознанно. Автоматически. На всю жизнь. Абсолютно понятно, хотя и не очень оправданно, что, уже будучи и девушкой, и взрослой женщиной, она именно так готовила курицу – как ее научили. Но в дальнейшем именно так, наблюдая за своей мамой, научились и мой друг, и его сестра. А в будущем именно такой способ переняли бы и их дети.

И если для женщины, пережившей войну, голод, утраты, эвакуацию, такое поведение логично, то для ее детей, последующих поколений, это совершенно неоправданные автоматические действия. И понятно, что куриные ноги выполняют здесь символическую функцию, своего рода метафоры: у всех нас есть «своя курица», которой мы «отрезаем ноги» всю жизнь. Передавая такие способы поведения своим детям.

А вот еще одна прекрасная иллюстрация. Когда-то Артур Конан Дойль в своих «Записках о Шерлоке Холмсе» поведал историю об обряде дома Месгрейвов. Представьте: последняя четверть XIX века, Лондон. Старый знакомый тогда еще молодого начинающего детектива Шерлока Холмса по колледжу обращается к нему в связи с загадочными событиями, происходящими в его замке в Западном Суссексе. Сам знакомый принадлежит к старинному роду, королевской ветви одного из древнейших родов Британии.

Итак, старинный знакомый Холмса рассказывает, что на днях его дворецкий Брантон был замечен просматривающим семейный документ, названный «Обряд дома Месгрейвов». Рассерженный хозяин захотел немедленно уволить слугу за подобную дерзость, но последний попросил дать ему месяц – он готов был уйти сам, чтобы избежать серьезного позора. Месгрейв разрешил Брантону остаться на неделю, но на третий день тот исчез при очень странных обстоятельствах: и вещи, и деньги остались на своих местах. Служанка, у которой в прошлом был роман с пропавшим, вела себя очень странно и, похоже, тронулась рассудком. Приехав в дом Месгрейва, Холмс узнаёт, что сумасшедшая служанка также пропала, а ее следы обрываются у озера. Тщательно проверив водоем, сыщик обнаруживает мешок с обломками старого и заржавленного, потерявшего всякий вид металла. Холмс считает, что документ, которым интересовался дворецкий, имеет важное отношение к этому делу, поскольку последний рисковал хорошей работой, когда шел на преступление.

И вот что выясняет будущий великий сыщик: члены семейства Месгрейвов начиная с XVI века и на протяжении всех последующих столетий незыблемо соблюдали некий обряд, своего рода экзамен для каждого мужчины из рода Месгрейвов, достигшего совершеннолетия. Зачем? Не слишком понятно. Но это что-то вроде обряда мужской инициации. За свою почти четырехсотлетнюю историю этот семейный обряд превратился в «чистейший вздор», однако из уважения к его древности почтительно выполнялся мужчинами в каждом поколении. Само содержание ритуала состоит в последовательном задавании определенных вопросов и получении на них заученных юношей ответов. Вот вопросы и ответы на них.

Кому это принадлежит?
Тому, кто ушел.
Кому это будет принадлежать?
Тому, кто придет.
В каком месяце это было?
В шестом, начиная с первого.
Где было солнце?
Над дубом.
Где была тень?
Под вязом.
Сколько надо сделать шагов?
На север – десять и десять, на восток – пять и пять, на юг – два и два, на запад – один и один, и потом вниз.
Что мы отдадим за это?
Все, что у нас есть.
Ради чего отдадим мы это?
Во имя долга¹.

Трудно понять, о чем идет речь. Но, повторяя вопросы и отвечая на них хорошо заученными фразами, мужчины рода Месгрейвов из поколения в поколение передавали этот непонятный диалог. Зачем?

Исследовав документ, Холмс находит в нем зашифрованные указания на некое место. Пройдя туда, Холмс, Месгрейв и два полисмена видят в подвале дома тяжелую каменную плиту. С большим трудом отодвинув ее, они обнаруживают пустой сундук и мертвого Брантона. После этого Холмс строит цепочку рассуждений. Брантон был обручен со служанкой, но бросил ее, встретив другую женщину. Узнав о сокровищах, дворецкий захотел их заполучить, и ему потребовалась помощь. Ему удалось уговорить служанку поучаствовать в этом деле. Во время преступления полено, поддерживавшее каменную плиту, по каким-то причинам выскочило, и несчастный дворецкий оказался замурованным в каменной яме. Не в силах в одиночку приподнять каменную плиту, он погиб от асфиксии. Холмс предполагает, что полено выбила служанка, затаившая обиду за прошлое, но не исключает и случайности. Служанка положила содержимое сундука в мешок, выбросила его в озеро, никому ничего не сказала и скрылась в неизвестном направлении.

Холмс просит показать ему мешок, который нашли в озере. Он достает оттуда россыпь старинных монет, драгоценных камней и погнутый тусклый обруч. Это древняя корона английских королей, переданная на хранение предку Месгрейва после казни короля Карла I.

– Что же это такое? – спросил он, страшно взволнованный.
– Не более и не менее, как древняя корона английских королей.

Что же, по сути, произошло? Применив свой дедуктивный метод, Шерлок Холмс предположил, что вопросы и ответы обряда – инструкция. Руководство к действию. Он шаг за шагом раскрутил этот клубок и обнаружил следующее.

Во-первых, своим рождением этот «обряд» обязан Ральфу Месгрейву, занимавшему видное положение при короле Карле I, который был казнен во время Английской буржуазной революции.

Во-вторых, действительно, приведенные вопросы и ответы на них были руководством, оставленным Ральфом Месгрейвом своему преемнику (сыну). Следуя инструкциям отца, он должен был передать скитавшемуся Карлу II, наследнику казненного короля, древнюю корону, спрятанную в замке Месгрейвов. Точное указание количества шагов и их направления необходимо для обозначения места, где хранилась корона.

Ральф Месгрейв был посвящен в тайну. Он «оставил перед смертью своему преемнику этот документ в качестве руководства, но совершил ошибку, не объяснив ему его смысла. И с этого дня вплоть до нашего времени документ переходил от отца к сыну…»

«Ради чего отдадим мы это?» – «Во имя долга». Итак, первый смысл найден: вероятно, действительно «во имя долга» перед праотцами, завещавшими этот обряд.

Но мужчинам рода Месгрейвов был недоступен истинный смысл «обряда», известный только одному их умершему предку, и тогда они приписали всему этому понятное им и, видимо, показавшееся более или менее реалистичным объяснение: диалог произносится во время ритуала инициации.

Таким образом, на протяжении четырех столетий семья Месгрейвов хранила и передавала из поколения в поколение обряд, поведенческий паттерн, истинный смысл которого был давно утрачен. Ритуал был безобидным действом, и достаточно благополучная, хорошо функционирующая семья нашла ему неплохое, безвредное применение.

Работа Шерлока Холмса в истории с обрядом дома Месгрейвов в каком-то смысле аналогична работе семейного психотерапевта. Проанализировав семейную историю, он дал возможность членам этого древнего аристократического рода узнать об истинном смысле их «обряда» и предоставил право и возможность самим решать, будут ли они и впредь передавать последующим поколениям нечто бесполезное (хорошо, что не вредоносное) с учетом их нового знания. Или видоизменить обряд, придав ему новый смысл. Или вовсе прекратить соблюдать его.

Так же и члены семьи моего друга могли продолжать варить курицу, отрезая ей ноги, или засовывать в кастрюлю целиком, или каждый раз во время готовки вспоминать о гостеприимстве приютивших их людей. Да что угодно. Важно, что появляется выбор и осмысленное поведение. Надеюсь, все уже поняли, что «курица» просто символ, и вообще дело не в ней.

Задумывались ли вы, почему ведете себя определенным образом в различных ситуациях? Почему одни вещи вам нравятся, а другие вызывают отвращение? Почему вас охватывают те или иные чувства в различных ситуациях? Почему одни события вас задевают, а другие оставляют равнодушными?

«Конечно! – ответите вы мне сейчас. – Потому что…» И дальше обязательно последует совершенно логичное объяснение. Убедительное и неоспоримое. Например: «В ситуации X надо вести себя вот так, а в ситуации Y – так…», «Женщины должны…», «Мужчины должны…», «Это правильно…», «Это опасно…»

Но почему именно это кажется логичным и неоспоримым? Почему вы обладаете теми или иными убеждениями, мнениями, установками? Об этом мы подробнее поговорим ниже.

1.Источник цитат: Дойл А. К. Обряд дома Месгрейвов / пер. Д. Лифшиц. URL: lib.ru/AKONANDOJL/sh_mesg.txt.

Bepul matn qismi tugad.