«Шагреневая кожа. Книга для чтения на французском языке» kitobiga sharhlar

К этой книге французского классика у меня двоякое отношение, с одной стороны она очень привлекательна в своем философском звучании, с другой - безумно занудное и скучное чтиво, безмерно затянутое. Я слышал, что якобы сейчас её проходят в школе; когда я учился мы Бальзака не проходили, может он был в программе, но наша литераторша всегда жертвовала часами иностранной литературы в пользу литературы отечественной, против чего мы, собственно говоря, не возражали - про Онегина и Печорина мы уже прочитали, так лучше помучаем их еще, чем читать что-то новое.

Поэтому к "Шагреневой коже" я подходил сам, по собственной воле и был настроен очень радужно, предполагая море удовольствия от такой известной книги, тем более, что суть фабулы романа уже была известна. Меня ждало разочарование, пусть - не горькое, но все же. Я уже писал в других рецензиях, что не люблю занудный растянутый стиль Бальзака. Когда он погрязает в описании интерьеров, видов, внешности персонажей, душевных их состояний, когда ударяется в философские рассуждения, суть которых, как бы ни ценна она была, утопает в словесной воде, я ловлю себя на мысли: "Как же не хватает в Бальзаке Пушкина!"

Возьмите любую пушкинскую повесть, насколько точно и лаконично они написаны, Пушкин доверяет своему читателю, во многом полагаясь на его жизненный опыт, поэтому он не расходует слова на лишние описания, он дает главное, а детали читатель сам додумает. Если дело происходит в гостиной, достаточно одной-двух самых ярких деталей вместо подробного описания, вряд ли читатель, если ему не описать дотошно цвет и форму всех комодов и стульев, вообразит что-то вроде кухни или конюшни.

Представляю каким толстым томом выглядел бы бальзаковский вариант "Станционного смотрителя" или "Пиковой дамы". Да "Шагреневая кожа" и есть "Пиковая дама" а-ля Бальзак.

И дело не в мистической составляющей, я, рассуждая о "Шагреневой коже" меньше всего затрагивал бы мистическую сторону, потому что она здесь далеко не главная, она здесь служит всего лишь инструментом, позволяющим рассказ о ценности человеческой жизни превратить в своего рода притчу.

По сути, жизнь каждого из нас этакая шагреневая кожа, и, чтобы мы не делали, она с каждым годом становится все меньше и меньше, приближая тот день и час, когда скукожится до последней точки, той точки, что будет стоять в конце жизни каждого.

Жизнь - это все, что у нас есть, это - мы сами. И платим за всё мы тоже собой, своею жизнью. Вот почему деньги смогли завоевать такую власть над человечеством? Мир так устроен, что все в нем имеет цену, и деньги стали самым удобным эквивалентом ценности, лучше чем ракушки или зубы леопарда. Но они лишь эквивалент, а настоящая валюта, та, которая принимается всевышним банком, это - наша жизнь, цена есть всему - нашим дням, усилиям, желаниям, надеждам. Всё чего-нибудь, какой нибудь частички нашей да стоит.

Вот об этом и хотел сказать Бальзак, а еще о том, чтобы по-умному торговать с миром, чтобы не ошибаться в своих желаниях, потому что часто нам кажется, что мы остро нуждаемся в чем-то, а получив это, понимаем, что оно нам было не нужно, а ведь уже уплачено, и в этом банке отмены сделок не бывает.

Так что не нужно искать в антикваре следов Мефистофеля, да и Рафаэлю далеко до Фауста, он же не истину ищет, а удовольствий. Вот почему раньше я вспоминал пушкинскую "Пиковую даму", они - Рафаэль с Германом - одного поля ягоды. Это испытание было послано Богом, ну, а кто же еще испытует человеков? Вот и послал он Рафаэлю лоскут шагреневой кожи, чтобы о его истории поведал Бальзак, а прочитавшие её, на примере этом научились дорожить своей жизнью, да призадумались бы о том, на что и как они её тратят. А вот Рафаэль был выбран на эту роль, возможно, совсем не случайно, это испытание ему прилетело за дерзкую попытку сочинить трактат "Теория воли", воля же самый лучший оценщик жизненных трат, вот и докажи, что можешь ею пользоваться, прежде чем трактаты писать.

Из положительного: порадовала встреча со "старым другом" Растиньяком. Он и здесь, как и в "Отце Горио", верен себе и цель жизни видит в благополучной женитьбе. Ну, и гордость за то, что самая красивая женщина Парижа - Феодора - русская.

Интересное у меня получилось продолжение знакомства с творчеством Бальзака. До этого читала у него романы "Тридцатилетняя женщина" и "Отец Горио", наслаждалась языком (какие же всегда красивые и отточенные фразы в его книгах, наполненные многочисленными метафорами, сравнениями и проч.), следила за увлекательными сюжетными поворотами, но вот мистическую линию встречаю впервые.

Собственно говоря, это одна из основных сюжетных линий, но весьма прерывистая ( в том плане, что уделить ей внимания автор мог и побольше). Шагреневая кожа, исполняющая желания, но сокращающая дни жизни молодого повесы Рафаэля. знакомый сюжет, не так ли? Общей канвой, разумеется: тут я вижу отголоски Фауста (отдать душу взамен на талант), вижу отражение в книгах "Портрет Дориана Грея" и "Портрет" Гоголя, отражение сказок, когда через сколько-то лет надо будет вернуть долг.

Долг платежом красен - вот, скорее всего, основная мысль. Хотя философское иносказание гораздо глубже: мы - это наши поступки, то, чем мы наполняем свою жизнь. Мы так же, как и герой книги, тратим свою жизнь на что-то (добродетель или низость, выражаясь языком самого классика), каждый на свое, жизнь так же сокращается (не так явно, как у Рафаэля, но все же никому пока не удавалось остаться бессмертным - вампиры из фэнтези не в счет:)

Мы не можем остановить течение нашей жизни (так же и Рафаэль не может остановить уменьшение этого кусочка кожи).

Интересными мне показались размышления старца, продавшего эту таинственную вещь нашему герою. Вот бы Рафаэлю тогда прислушаться к этим мудрым словам, возможно, и жизнь бы по-другому пошла (но тогда бы не было, конечно, этой замечательной книги).

Сейчас я вам в кратких словах открою великую тайну человеческой жизни. Человек истощает себя безотчетными поступками, – из-за них-то и иссякают источники его бытия. Все формы этих двух причин смерти сводятся к двум глаголам желать и мочь . Между этими двумя пределами человеческой деятельности находится иная формула, коей обладают мудрецы, и ей обязан я счастьем моим и долголетием. Желать сжигает нас, а мочь – разрушает, но знать дает нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии. Итак, желание, или хотение, во мне мертво, убито мыслью; действие или могущество свелось к удовлетворению требований моего организма. Коротко говоря, я сосредоточил свою жизнь не в сердце, которое может быть разбито, не в ощущениях, которые притупляются, но в мозгу, который не изнашивается и переживает все. Излишества не коснулись ни моей души, ни тела. Меж тем я обозрел весь мир. Нога моя ступала по высочайшим горам Азии и Америки, я изучил все человеческие языки, я жил при всяких правительствах. Я ссужал деньги китайцу, взяв в залог труп его отца, я спал в палатке араба, доверившись его слову, я подписывал контракты во всех европейских столицах и без боязни оставлял свое золото в вигваме дикарей; словом, я добился всего, ибо умел всем пренебречь. Моим единственным честолюбием было – видеть. Видеть – не значит ли это знать?.. А знать, молодой человек, – не значит ли это наслаждаться интуитивно? Не значит ли это открывать самую сущность жизни и глубоко проникать в нее? Что остается от материального обладания? Только идея.

Обладать надо знаниями, впечатлениями, мыслями, чувствами. Не вещами. Вещи не приносят счастья. На них можно спустить целое состояние (а герой спускает в итоге всю свою жизнь) и не приобрести ничего взамен. Такой своеобразный гимн антипотребительства - этого современного тренда последних лет.

Судите же, как прекрасна должна быть жизнь человека, который, будучи способен запечатлеть в своей мысли все реальности, переносит источники счастья в свою душу и извлекает из них множество идеальных наслаждений, очистив их от всей земной скверны. Мысль – это ключ ко всем сокровищницам, она одаряет вас всеми радостями скупца, но без его забот. И вот я парил над миром, наслаждения мои всегда были радостями духовными. Мои пиршества заключались в созерцании морей, народов, лесов, гор. Я все созерцал, но спокойно, не зная усталости; я никогда ничего не желал, я только ожидал. Я прогуливался по вселенной, как по собственному саду. То, что люди зовут печалью, любовью, честолюбием, превратностями, огорчениями, – все это для меня лишь мысли, превращаемые мною в мечтания; вместо того чтобы их ощущать, я их выражаю, я их истолковываю; вместо того чтобы позволить им пожирать мою жизнь, я драматизирую их, я их развиваю; я забавляюсь ими, как будто это романы, которые я читаю внутренним своим зрением. Я никогда не утомляю своего организма и потому все еще отличаюсь крепким здоровьем. Так как моя душа унаследовала все не растраченные мною силы, то моя голова богаче моих складов. Вот где, – сказал он, ударяя себя по лбу, – вот где настоящие миллионы! Я провожу свои дни восхитительно: мои глаза умеют видеть былое; я воскрешаю целые страны, картины разных местностей, виды океана, прекрасные образы истории. У меня есть воображаемый сераль, где я обладаю всеми женщинами, которые мне не принадлежали. Часто я снова вижу ваши войны, ваши революции и размышляю о них

Главный герой большую часть книги мне был неприятен, а под конец романа - жалок. Расчетливый человек, у которого даже любовь связана с внешними атрибутами. Для которого деньги в женщине затмевают все ее душевные качества.

Притом, сознаюсь к стыду своему, я не понимаю любви в нищете. Пусть это от моей испорченности, которою я обязан болезни человечества, именуемой цивилизацией, но женщина – будь она привлекательна, как прекрасная Елена, эта Галатея Гомера, – не может покорить мое сердце, если она хоть чуть-чуть замарашка. Ах, да здравствует любовь в шелках и кашемире, окруженная чудесами роскоши, которые потому так чудесно украшают ее, что и сама она, может быть, роскошь! Мне нравится комкать в порыве страсти изысканные туалеты, мять цветы, заносить дерзновенную руку над красивым сооружением благоуханной прически. Горящие глаза, которые пронизывают скрывающую их кружевную вуаль, подобно тому как пламя прорывается сквозь пушечный дым, фантастически привлекательны для меня. Моей любви нужны шелковые лестницы, по которым возлюбленный безмолвно взбирается зимней ночью. Какое это наслаждение – весь в снегу, ты входишь в комнату, слабо озаренную курильницами, обтянутую разрисованным шелком, и видишь женщину, тоже стряхивающую с себя снег, ибо как иначе назвать покровы из сладострастного муслина, сквозь которые она чуть заметно обрисовывается, как ангел сквозь облако, и из которых она сейчас высвободится? А еще мне необходимы и боязливое счастье и дерзкая уверенность. Наконец я хочу увидеть эту же таинственную женщину, но в полном блеске, в светском кругу, добродетельную, вызывающую всеобщее поклонение, одетую в кружева и блистающую бриллиантами, повелевающую целым городом, занимающую положение столь высокое, внушающую к себе такое уважение, что никто не осмелится поведать ей свои чувства. Окруженная своей свитой, она украдкой бросает на меня взгляд – взгляд, ниспровергающий все эти условности, взгляд, говорящий о том, что ради меня она готова пожертвовать и светом и людьми! Разумеется, я столько раз сам смеялся над своим пристрастием к блондам, бархату, тонкому батисту, к фокусам парикмахера, к свечам, карете, титулу, геральдическим коронам на хрустале, на золотых и серебряных вещах – словом, над пристрастием ко всему деланному и наименее женственному в женщине; я глумился над собой, разубеждая себя, – все было напрасно! Меня пленяет женщина-аристократка, ее тонкая улыбка, изысканные манеры и чувство собственного достоинства; воздвигая преграду между собою и людьми, она пробуждает все мое тщеславие, а это и есть наполовину любовь. Становясь предметом всеобщей зависти, мое блаженство приобретает для меня особую сладость. Если моя любовница в своем быту отличается от других женщин, если она не ходит пешком, если живет она иначе, чем они, если на ней манто, какого у них быть не может, если от нее исходит благоухание, свойственное ей одной, – она мне нравится гораздо больше...

Он прекрасно видит, что Феодора лживый, бездушный. холодный человек, он отдает себе в этом отчет и продолжает таскаться за ней, как послушная собачонка. Полина, прекрасная чистая девушка очаровывает его лишь после того как у нее появляются деньги.

Не только в любви, в работе он также проявляет свои низкие качества: ради денег пишет лже-мемуары.

Есть в нем, наверное, что-то хорошее, люди все таки сложные существа, не одномерные, но отрицательных черт все-таки с излишком. Причем в начале романа эти качества автором набросаны, эскизно и мимолетно, но все же есть. Но потом куда все это делось? Он рассказывает о своем сыновнем послушании и почтительности, жизни в режиме жесточайшей экономии. Были у него свои твердые жизненные принципы, куда все это испарилось. Хотя нет, понятно куда - в погоне за мечтами о недоступной женщине. Но отчего так быстро в нем все переменилось?

Пожалуй, тот порядок вещей, прежде казавшийся мне несчастьем, и развил во мне прекрасные способности, которыми впоследствии я гордился. Разве не философской любознательности и чрезвычайной трудоспособности, любви к чтению – всему, что с семилетнего возраста вплоть до первого выезда в свет наполняло мою жизнь, – обязан я тем, что так легко, если верить вам, умею выражать свои идеи и идти вперед по обширному полю человеческого знания? Не одиночество ли, на которое я был обречен, не привычка ли подавлять свои чувства и жить внутреннею жизнью наделили меня умением сравнивать и размышлять?

И роман мне показался таким...категоричным. Я надеялась, что автор покажет и положительные качества героя или же путь его перевоспитания. Но нет. С самого начала все по наклонной катится вниз. И даже мораль уж слишком прямолинейна (роман, кстати, поучительный, мне нравятся такие книги) 4/5 (мистическую линию хотелось бы поразвернутее)

P.S. Как же все таки красиво написана книга (потому мне и хочется без конца цитировать ее, впитывая в себя эти образы), как детально описаны залы, гостинные, балы, наряды. Читаешь и будто переносишься в то время и вместе с героем проходишь весь путь до конца.

... Я вроде читала Оноре де Бальзак - Отец Горио - но к такому готова не была. Об этой книге я слышала практически с детства, как об образчике классической литературе - но с одним интересным компонентом. Как это можно обозвать: "магическое допущение"?... В книге это называется "талисман", и подобное мы могли наблюдать: сатанинская бутылка, обезьянье лапка, джинны... В общем, то, что (по вере обладателя этого - это важно)) способно исполнять желания. Главный вопрос тут - какой ценой... Встречает нас - молодой человек. Какой-то немного нервный и погруженный в себя. Весь Париж с его огнями, развлечениями и жизнью проходит мимо, пока его тревожат собственные заботы. При дальнейшем знакомстве мне вообще показалось, что он либо болен, либо - немного не в себе. Потому что он забредает в то ли музей, то ли кабинет редкостей - и те картины древности, которые он практически видит... Вспомнив Пушкина, который рядом с фонтаном слез увидел призраков - я могла даже подумать, что герой Бальзака - натура пусть и слегка нервическая, но тонко чувствующая... Итак - нашему герою выпадает владеть шагреневой кожей. На вид она неказиста, ведь "шагрень" - это особый вид обработки: неровный, шероховатый, с бугорками. Даже в рамках книги от такой выделки уже отходят. Но - герой хочет верить, что она восходит ко временам царя Соломона и способна исполнять желания. Нашего героя зовут Рафаэль - наконец-то нас представили. Как он дошел до жизни такой, он расскажет сам - ибо исповедь Рафаэля занимает всю вторую часть. И по мере этой исповеди сочувствие к этому герою у меня все уменьшалось и уменьшалось. В момент обретения кожи Рафаэль был и разорен и сломлен и на такой грани - что уже чуть в Сене не собирался топиться. Но... Несколько у меня возникла ассоциаций по мере прочтения. Первая - Фауст, которая мельком появляется в книге. Но с ремаркой "в отличии". Отличает их - цена желаний, которая впоследствии доводит Рафаэля чуть ли не до невроза.Так сочно описанного: что герой боялся просто жить, пукнуть и вздохнуть лишний раз... Ну - это просто темперамент такой. По его исповеди я поняла, что перед нами типичный холерик, возможно - истерик. И здесь мне вспомнился персонаж из Кнут Гамсун - Голод . Их роднит какая-то странная поза и неприспособленность, когда персонаж Гамсуна, получив деньги, тратит их на мясо на кости, которое даже переварить не может. Рафаэля хитрый Ростиньяк постоянно поучает - как пристроиться, как крутиться. Но - не в коня корм, и любые добытые деньги Рафаэль тратит - на какую-то ерунду и фанфаронство и распускание хвоста перед своей Феодорой. Ну и - история любви... Тут тоже воспользуюсь примером автора, за который я зацепилась. Потому что в тексте поминается - Лавлас. Его же мы можем встретить, например, в "Евгений Онегин":

Она любила Ричардсона не потому, чтобы прочла Не потому, что Грандисона она Лавласу предпочла

Лавлас - персонаж Сэмюэл Ричардсон - Кларисса, или История юной леди , чье имя стало нарицательным и обратилось в слово "ловелас". Думаю - уже многое становится понятно. Рафаэль осознает, что в него влюблена честная, но небогатая девушка - и жалеет бедняжку. Но для своей - графини и светской кокетки - Феодоры - он готов лобзать землю, сорить несуществующими деньгами, осыпать ее цветами... Как я должна относиться к этой романтике, бьющей в голову, если сама - старая пиратка и из романтики предпочитаю - морские просторы и космические путешествия? Таков наш герой. История его у меня вызвала... поднятие бровей. Но есть в этой книге изюминка - которая меня просто сразила. И это - стиль. Нет - не так - СТИЛИЩЕ! Ну просто невероятный Бальзак, как мощны его эпитищи! К каждому слов - если не образ или метафора, то такой эпитет... Порой - это выливалось в многостраничные описания: музея с каждым экспонатом или оргии с каждым участником. Были эпизоды - не сказать чтобы нужные: вроде хоть и забавного, но - зоолога, рассказывающего лекцию об утках (???). Или механика, поминутно возносящего гений Паскаля (???). Или пребывание Рафаэля в санатории и бегство в горы. Возможно, этого многовато - но... У меня было ощущение, что: я была глуха - и тут услышала не просто все звуки, а - классическую музыку. На симфонию Бетховена ссылается автор - и я под этим подпишусь. С непривычки это - сложно, непонятно, даже мучительно. Но - невыразимо прекрасно... Конец - смог меня поразить. Не ожидала я, что автор обойдется с героем - так. По прочтению возникло ощущение некой притчи (поминалась притча "о визире и мухе"). Ну а самая последняя строка, брошенная о Феодоре - заставила вообще переосмыслить их историю в аллюзивном ключе... Этим и прекрасна классика - полнотой, яркостью, образностью. Небольшая вещь - а что автор в ней заложил... Ну а дифирамбы стилю - я могу выводить долго и упоенно. Конечно - посоветую любителям классической литературы. Которые будут готовы, что в принципе простая история - во-первых, наполнена аллюзиями и отсылками. Ну и - обрамлена таким количеством выразительных средств, что превращается в целый оркестр. P.S. Совсем небольшое произведение - но я на нем забуксовала. Из-за - аудиокниги. ... Это был, конечно - шок. Я обратилась к Дмитрию Оргину, полюбила этого чтеца давно, но - не смогла слушать, например, Арчибальд Кронин - Цитадель в его исполнении. У него восхитительно красивый тембр, он читает чисто и уверенно. В отбивках частей наложена красивая классическая музыка. Но я отметила неожиданную его особенность. Это было так - доооолго. Почему-то он начинает буквально ронять и выцеживать слова, между которыми - ну прям на поезде можно ехать. ... Я просто этого понять не могу - это так тягомотно, это просто изматывает. Невольно переносишь это на героя - как на какого-то инсультника или умственно отсталого, и очень хочется кого-нибудь потрясти. Я собрала волю в кулак и решила не переносить свое раздражение на героя и книгу. Но причина подобного темпа - неведома. Несмотря на всю красоту голоса и начитки - рекомендовать не могу, это прям китайская пытка. Есть еще начитка Евгения Терновского - даже в ней уверена больше.

Хорошо, что мое знакомство с бальзаком началось с "отца горио", а не с этой книги. Хотя ее аннотация выглядит куда как привлекательнее. На деле же старина бальзак излишне увлекся пустоватым рассуждательством о том да о сем. Сначала на тему того, как нехорошие женщины-вертихвостки не хотят посвятить себя гениальному мужчине и терпеть вместе с ним лишения. Ну, как бы вообще-то нормально любить себя и хотеть благ себе и своим детям. Это заложено у любой женщины в мозговую подкорку, не только у кокетки. А как гении заботятся о семье? Общеизвестно, что никак. Они пестуют свой дар и натряхиваются над своим призванием. В связи с этим... а и нефиг вообще жениться. Женщина - не рабыня в оковах у всяких там местечковых талантов сомнительной ценности.

Впрочем, главгер, пожалуй, несчастный человек, с детства забитый отцом-идиотом, который решил, что держа парня в ежовых рукавицах навеки удалит его от опасных соблазнов. В результате, опосля его смерти (никто ведь не вечен), согнутая годами пружина развернулась и понеслось. Главгер, к слову, морально изуродован и болезненно повернут на половом вопросе. Поэтому таскается за тетками гулящего сорта, зато из высшего света, и тратит на них последние монеты. А вот ежели его воспитывали бы, как обычно, то ничего и не случилось бы. Ходил бы в бордели, шастал по актрисам и не забивал голову пустыми фантастическими бреднями. И не проигрался бы, и не влез в мутное дело с шагреневой кожей. Но бальзак как бы не идет легким путем.

Поэтому долго и нудно вещает читателю о том, какая должна правильная женщина у гения. Потом расписывает страдания главгера, который глупо-преступно западает на всяких пустышек, когда идеальная женщина буквально рядом. Потом всучивает ему роковой кусок кожи. И вот, казалось бы, вот сейчас начнется самый смак. Но получился как бы пшик. Главгер оказался трусливым койотом и почесал нервно вздыхать над коварным талисманом, дабы продлить себе остаток жизни. Словно какой-то древний старикан, а не молодой мужик. И в этом снова нарисовалась чисто бальзаковская тенденция - писать молодых красивых людей с хорошей родословной этакими мальчико-девочками, которые слабоваты во всем от слова "совсем", зато так милы, прелестны и женственны. И мимими, и мимими. Нда. И шагрень им не по зубкам.

Но вот, что написано верно, так это то, как общество отталкивает, выживает из своей среды смертельного больного. Никому не нужные чужие страдания, разве что поглазеть минутку, не более. И главгер испытал это на себе сполна. И никакие деньги, связи, власть тут не помогут. Вычеркнули и все.

Еще позабавило предположение, что феодора - светская кокетка из россии - предположительно могла оказаться гермафродитом. И именно поэтому отказывала в физической близости всем-всем-всем блестящим парижанам. Бальзак, как всегда, в своем репертуаре, конечно.

Нельзя не заметить сходство «Шагреневой кожи» с «Портретом Дориана Грея» Уайльда и «Джекилом и Хайдом» Стивенсона – главный герой, поначалу благодетельный и добропорядочный, вступает на скользкую тропу порока и поддаётся своим потаённым желаниям, в результате чего с ним происходят определённого рода фантастические события. И так же, как свои «собратья», ГГ «Кожи» Рафаэль кончает плачевно, из чего следует глобальный и применимый ко многим образцам зарубежной классики вывод: держите свои желания в узде.

Фантастический элемент этого романа глубоко символичен. Шагреневая кожа – это фактически жизнь Рафаэля, которая сокращается, уменьшается в размерах при каждом новом выполненном желании. Несметные богатства? Минус пять лет. Пир на весь мир? Минус два года. Любовь до гроба? Ещё минус десять. Такой арифметикой, друзья, наполнена и наша с вами жизнь. Мы на всём её протяжении выполняем свои желания, не замечая как шагреневый кусок времени, отведённого нам на земле, становится всё меньше и меньше. Пять лет уходит на получение образования. Ещё лет пять – на то, чтобы получить хорошую работу и обрести стабильное положение в обществе. Года два-три, а то и десять – на то, чтобы создать семью. Лет двадцать на воспитание детей. И это только желания, присущие всем - если у вас есть персональные, будьте добры отдать за них дополнительно десяток-другой годков. Фокус в том, что ни я, ни вы, ни Рафаэль, ни старик, ни Емеля, ни Аладдин не знаем, чего мы на самом деле хотим. Бальзак на страницах «ШГ» называет желанием, за которое и жизнь отдать не жалко, любовь. Другие вольны называть то, что считают нужным, но прежде чем сделать выбор надо хорошенько подумать.

Символичны и персонажи. Феодора, как сказал сам Бальзак, это общество. Нарядность, броскость, ужимки, этикет, а в душе – пустота. Ценны лишь внешние атрибуты, внутренние особенности никого не интересуют. Чтобы найти подход, необходимо «почерстветь», играть по общим правилам. Полина – мать. Холит и лелеет своего питомца. Прощает ему все недостатки. Проявляет всеобъемлющую заботу. Любит несмотря ни на что. (свидетельство – в предсмертной агонии Рафаэль кусает Полину за грудь) Растиньяк – змей-искуситель. Подчиняет своей воле. Навязывает мнение. Толкает к сомнительным действиям. Не скупится на похвалу.

«Шагреневая кожа» - характерный пример французской литературной традиции, в которой главенствует эстетическое начало. Любой факт или событие романтизируется, толкуется в усладу душе и чувствам. Эстетический принцип находит отражение во всём, даже в самых прозаичных ситуациях. Нигде, кроме излишне детализированных (и, применимо к женщинам, идеализированных) описаний персонажей, это не идёт во вред повествованию. Первые страницы с непривычки даются с трудом, но затем слова текут плавно и мелодично, искрясь, как ручей на солнце, яркими лучами. Одно удовольствие вчитываться в глубокомысленные пассажи автора:

Всё есть движение. Мысль есть движение. Природа основана на движении. Смерть есть движение, цели коего нам мало известно. Если Бог вечен – поверьте, и Он постоянно в движении. Бог, может быть, и есть само движение.

Для одних образование состоит в том, чтобы знать как звали лошадь Александра Македонского или что дога господина Дезаккор звали Беросилло, и не иметь понятия о тех, кто впервые придумал сплавлять лес или же изобрёл фарфор. Для других быть образованным – значит выкрасть завещание и прослыть честным, всеми любимым и уважаемым человеком, но отнюдь не в том, чтобы стянуть часы … а затем отправиться умирать на Гревскую площадь.

Бог ли во всём, по Спинозе, или же всё исходит от Бога, по святому Павлу… Дурачьё! Отворить или же затворить дверь – разве это не одно и то же движение! Яйцо от курицы или курица от яйца? … Вот и вся наука.

Существуют сердца нежные, хрупкие, как цветы, и они ломаются от лёгкого прикосновения, которого даже не почувствуют иные сердца-минералы.

Читайте, не пожалеете!

Время действия: 1829 г. Место действия: Франция / Париж Впечатления: Насколько же богатый и насыщенный язык у Бальзака! И как же тяжело читать настолько глубокий и даже вязкий, затягивающий текст, когда давно не брал в руки французской классики. Читая первые главы "Шагреневой кожи", я размышляла над тем какой же следует иметь читательский опыт и багаж знаний, чтобы легко и просто читать и понимать Бальзака) Но как бы медленно и тяжело у меня не читался сам роман, это никак не мешало мне наслаждаться языком писателя, восхищаться его эрудиции, удивляться тому как за несколько страниц он поднял столько философских тем, сколько в иной книге и за сотни страниц не наберется. Поразительно глубокий у Бальзака слог, ну а то что воспринимать его нелегко, так это уж мои проблемы как читателя.

"...устав от красоты, всегда единой, находит несказанное удовольствие в многообразии безобразного."

Роман "Шагреневая кожа" представляется мне картинной галереей, темной и мрачной, но освещаемой висящими на ее стенах яркими и красочными полотнами. Первая картина - игорный притон с его сияющим на столе золотом и алчным блеском в глазах игроков. Вторая картина - лавка древностей, на своих 4-ех этажах собравшая все великие творения всех великих творцов всех эпох и всех цивилизаций. Третья картина - манящая переливающаяся шагреневая кожа, привлекающая взор печатью Соломона и словами, обещающими исполнение всех желаний в обмен на всего лишь годы жизни. Четвертая картина - разнузданная оргия в доме богача-банкира, когда благопристойные в начале пирующие за великолепным столом превращаются в зверей, а хозяин оказывается убийцей... И таких картин в этом романе было множество. Каждый эпизод из жизни главного героя Рафаэля, этого падшего ангела, представляется такой картиной.

Единственное, что немного подпортило мне впечатление от романа - сам главный герой Рафаэль. Мне неприятны типажи мужчин, которые надеятся пробиться в жизни через женщину и постель. Пока отец главного героя держал его в рамках строгой дисциплины, тот работал и избегал искушений. Стоило Рафаэлю остаться без отца, как его слабый характер с ленивой натурой одержали полную победу. Похвально, конечно, что бывший маркиз, мальчик из богатой семьи, лишившись состояния, смог жить в бедной мансарде и питаться одним хлебом. Но совсем не похвально, что он на 3 года закрылся в этой комнате, посматривал в окно и писал пару гениальных строк... А ведь при его приятной внешности, стеснительности и прекрасном образовании он мог работать учителем, гувернером или репетитором. Но выдавать себя сначала за ученого непризнанного гения, а потом развязного кутилу было, конечно, проще.

"Стоит молодому человеку встретить женщину, которая его не любит, или женщину, которая его слишком любит, и вся жизнь у него исковеркана. Счастье поглощает наши силы, несчастье уничтожает добродетель."

Кстати, если говорить о женщинах в жизни Рафаэля, то я очень рада, что его привлекали только порочные светские дамы. Хорошо, что он не испортил жизнь юной невинной Полины и не стал жениться на ней, и дальше плодить бедность. Ну а то что они все равно снова встретились - в тот момент Полина хотя бы уже немного позрослела и была защищена своим богатством. А вот Феодора... даже и сказать о ней нечего, жесткая и бездушная, пустая личность.

По итогу не совсем понятны для меня остались три момента: - Почему Феодора не хотела вступать ни в какие отношения с мужчинами?) Неужто берегла репутацию для того, чтобы выйти замуж за пэра Франции?) - Как действовала шагреневая кожа? Подобные артефакты реагируют обычно на словесные формулы, то есть чтобы получить желаемое надо озвучить, чего ты желаешь. Но ведь Рафаэль запретил себе вслух чего-то "желать", а кожа продолжала сокращаться... тогда получается реагировала даже на малейшие мысленные желания? Но так ее и на месяц не хватило бы) - Так была любовь у Полины или нет? И что с ней случилось в итоге?

И еще: интересно, у Бальзака все произведения более или менее связаны? Например, "Гобсек" связан с "Отцом Горио", а "Шагреневая кожа" с "Красной гостиницей"... И если это так, то есть ли еще произведения, например, о Феодоре и Полине?

"Власть оставляет нас такими же, каковы мы по своей природе, и возвеличивает лишь великих. Рафаэль мог все, но не совершил ничего."

Итого: Великолепный роман, который тяжело читается, но уж точно не забудется. Некоторые эпизоды мне хотелось перечитывать заново, настолько ярко и красиво они написаны. Сцену в лавке древностей я точно не скоро выброшу из головы. При этом за довольно небольшой обьем Бальзак умудрился описать совершенно разные слои общества, и дать подробный обзор жизни тогдашних светских представителей. Меня особенно позабавило как Бальзак "прошелся" по докторам)))

"- Больной - мономан? Хорошо, согласен! Но у него двести тысяч ливров доходу, такие мономаны встречаются весьма редко, и мы во всяком случае должны дать ему совет. А надбрюшие ли подействовало на мозг или же мозг на надбрюшие, это мы, вероятно, установим, когда он умрет. Итак, резюмируем. Он болен - это факт неоспоримый."

А я резюмирую, что хоть и очень медленно, но Бальзака определенно буду читать дальше.

Книга прочитана в клубе "Читаем классику вместе"

Эпиграфом к «Шагреневой коже» стала извилистая чёрная линия, похожая на змею. В контексте романа она напоминает о змее-искусителе из истории Адама и Евы. К теме сделки с дьяволом, суть которой неизменна, обращались многие писатели. В подобных историях герой, испытывающий психическое или духовное расстройство, подвергается искушению, представленному в виде символа зла. В «Шагреневой коже» таким символом стал антиквар из лавки древностей. Он пообещал Рафаэлю, настроенному на самоубийство, чудесное избавление от бед, предупредив, однако, что до него более энергичные люди, посмеявшись над загадочным влиянием талисмана на судьбу, отказывались от аналогичного предложения и не захотели рискнуть заключить договор с неведомой властью, что, кстати, говорит об их человечности и подлинном величии. Герой же соглашается на сделку, принимая шагреневую кожу. Но за всё приходится расплачиваться, в данном случае – какой-либо формой утраты души. Для бальзаковского героя ценой сделки стало душевное страдание в жизни.

Счастье вряд ли может быть достигнуто мгновенным исполнением любого желания. Для его достижения очень важным является результат выбора личностью одной из двух фундаментальных позиций человеческого существования (обладание и бытие), конфликт между которыми и описывается в историях о договоре с дьяволом. Вопрос "Иметь или быть?", наверное, в конечном счёте сводится к вопросу "Что выбрать: страсть к разрушению или любовь к жизни?". От ответа на этот вопрос зависит судьба человека. Жажда обладания и истинное благополучие исключают друг друга. На мой взгляд, главная проблема героя заключается в изначально неверной ценностной ориентации, направленной не на бытие, а на обладание. Антиквар говорил ему: «Ведь в конце концов вы хотели умереть? Ну что ж, ваше самоубийство только отсрочено». Всё же в самом конце романа «Рафаэль пытался укрыться в святилище бытия», но было уже поздно...

«Печальные проблески безжалостной мудрости! Они озаряют уже совершившиеся события, вскрывают наши ошибки, и мы сами тогда ничего не можем простить себе».