Жизнь двенадцати цезарей

Светония нужно читать в академическом издании Литературные Памятники. Там самые подробные комментарии. Но прежде стоит прочитать вступительную и заключительную статьи Гаспарова к Двендацати Цезарям в издании Художественной Литературы. Здесь я попытаюсь обьединить информацию о Светонии, его книге, Римской империи в описываемый период и привести кратко самые яркие (на мой вкус) моменты светониевских очерков.

Начнем с того, что в Римской Империи существовало несколько социальны групп: император, его канцелярия, сенат (около 600 человек), жрецы и гадатели (по полетам птиц - авгуры, по внутреннестям животных - гаруспики). Имелось и нечто вроде дворянства - всадники (имущественный ценз - 400 000 сестерциев) и, наконец, простой народ - ремесленники, рабочие, сфера обслуживания и просто прихлебатели, именуемые клиентами (обычно - творческая интеллигенция на содержании у богатеев). У Римской Империи времен Августа было 25 легионов, каждый по 6000 человек и преторианская гвардия в Риме - 10 000 человек. Начальник легиона назывался войсковым трибуном, а низший офицерский чин (вроде унтер-офицера) - центурионом. Видный и популярный военачальник (и конечно же и сам император) после успешной военной операции на границах империи устраивали триумф - парад через весь город к храму Юпитера Капитолийского. У Рима имелось 2 консула (высших управителя), но они сменялись каждый год, а то и несколько раз в году. Поэтому выше консулов были цензоры, которые вели списки граждан и могли сокращать или пополнять сенат. 10 трибунов (не войсковых) и 4 эдила занимались благоусторйством города, 8 преторов - судебными делами, а 20 квесторов - финансами в Риме.

Право наследования в Римской Империи было весьма условно. В большинстве случаев императорский титул переходил от родственника (или усыновленного) к родственнику, но редко от отца к сыну. Как правило, император заранее определял кто будет его приемничком и если им оказывался не его родственник, то прежде усыновлял его. При смерти каждого императора, часто насильственной, равно как и при его рождении, непременно были предзнаменования того, что он умрет или родится.

Итак....

Юлий Цезарь (13 July 100 до н. э. – 15 Марта 44 до н. э.) Светоний описывает походы Цезаря против Галлов, гражданскую войну с Помпеем, по каковому поводу Цезарь изрек свое знаменитое "пришел, увидел, победил". Перходя речку Рубикон, то есть вступая из Галлии собственно на территорию Италии с войском Цезарь сказал "Рубикон пройден". Кстати, Рубикон была мелкой речкой уже в те времена, а ныне, говорят, и вовсе сточная канава. Описывается и похищение Цезаря пиратами, его выкуп за 20 талантов, обещание распять пиратов, когда он освободится, которое было им в точности исполнено. Служа в Испании, он посетил могилу Александра Македонского, сокрушаясь о том, что в его возрасте Александр уже покорил весь мир. Цезарь был популярен у войск, произвел реформу календаря (Июль назван в честь него и високосный год тоже его работа). Когда его убивали, он якобы сказал Бруту "И ты, дитя мое!", превратившееся у Шекспира в "И ты, Брут!" В ответ на эти домыслы Светоний говорит, что, когда Цезаря схватили за руку, он просто сказал "Это уже насилие", а потом получил удар ножом пониже горла и ничего сказать уже не мог. Далее, здесь слово "цезарь" с маленькой буквы будет означать императора, а с большой - Юлия Цезаря.

Август (63 - 13 гг. до н.э.) приходился внучатым племянником Цезарю: мать Октавиана Августа Атия, была дочерью сестры Цезаря. Август закончил гражданские войны в империи, победив Марка Антония в сражении при мысе Акций. Август надеялся на наследника от дочери Юлии, но ее беспорядочный образ жизни, вынудил императора выслать дочь на остров. Военачальник Августа Публий Квинтилий Вар проиграл сражения с германцами и потерял несколько легионов. Светоний говорит, что реакция Августа была не вполне выдержанной:

Рассказывали, что он до того был сокрушён, что несколько месяцев подряд не стриг волос и не брился и не раз бился головой о косяк двери, восклицая: «Квинтилий Вар, верни мне легионы!

В целом, Август характерезуется Светонием как в высшей степени мудрый правитель, образец, с которым он далее сравнивает некоторых других императоров.

Тиберий (42 г. до н. э. - 37 г. н. э.) успешно управился в войне с Германцами, стал одним из приемничков Августа. По версии Светония, Август назначил Тиберия приемничком чтобы дорогие совграждане римлянцы помнили, что при Августе было куда как лучше. Светоний описывает Тиберия как скупердяя, а современная наука говорит, что он оставил после себя кассу полной. Постепенно Тиберий становился жесток к родственникам и друзьям, занялся репрессиями и развратом. В старости он поселился на даче в Капри, где, по слухам был то ли отравлен, то ли искусно доведен до могилы. Народ при известии о его смерти ликовал.

Гай Калигула (12 - 41 гг. н. э.). Сын известного военачальника Германика, усыновленный Тиберием. Отец брал его в германские походы, откуда и прозвище Калигула ( "сапожок ", на манер армейских). После казни любил поинтересоваться, "А почему это такой-то (которого он велел казнить) не заходит? Видать руки на себя наложил?" Обещал зачислить свою лошадь Инцитата в сенаторы. Как и полагается, увлекся репрессиями и в результате был убит по выходе с представления гладиаторских боев капитаном преторианской стражи и несколькими сенаторами. Естественно, были и предзнаменования о его убийстве.

Клавдий (10 - 54 гг. н. э.) - внук Марка Антония, дядя Калигулы и брат Германика. Первый после Юлия, кто снова вторгся в Британию. Когда убили Калигулу ему было уже около 50-ти и он выглядел слабоумным, по каковой причине его видимо и не убили в те лихие времена. Проблемы со здоровье мгновенно прошли, как только он стал цезарем. Развратная его супруга Мессалина открыто изменяла Клавдию и даже устроила заговор, который кончился ее казнью. Клавдий скончался, кажется, не вполне своей смертью. Покойник любил играть в кости и даже написал книгу об этой игре.

Нерон (37 - 68 гг. н. э.) Известный музыкант, певец и кифаред (игрок на кифаре), неоднократно побеждавший на музыкальных состязаниях (кто ж откажет императору). Что-то у него с музыкой пошло не так и кончил он как все: репрессиями, убийством матери (сделал, кстати, несколько попыток, прежде чем ему это удалось), брата, жены и других родственников, сексуальными извращениями, и вроде бы, даже поджогом Рейхстага, пардон, Рима. Грабил и уничтожал римскую элиту, велел принять яд своему наставнику Сенеке, промотался наконец и когда Сенат приговорил его к смерти, когда он понял, что все пропало, покончил с собой, приговаривая "Какой великий артист погибает!". Со смертью Нерона пресекся род Юлиев-Клавдиев.

Гальба (3- 69 гг. н. э.) из патрициев. Правил один год. Был убит Отоном (32-69 гг. н. э.), который был из этрусков и правил несколько месяцев. Отон победил Вителия (15-69 гг. н. э.) в трех битвах, но проиграл последнюю. Когда он понял, что все пропало, - покончил с собой. Вителий тоже правил несколько месяцев и был убит.

Веспасиан (9- 79 гг. н. э.) - основатель династии Флавиев, вполне приличный цезарь, которого Светоний сравнивает с Августом. Его критикуют за скупость: он обложил налогом даже нужники, а когда кто-то его упрекнул в этом, сказал сыну, показывая монеты "Деньги не пахнут! А ведь они из мочи.". В поездке прихватила его диарея, да так, что, ослабленный, пытаясь встать со словами "Император должен умирать стоя!", он и умер.

Тит (39- 81 гг. н. э.) - сын Веспасиана. Очерк Светония в высшей степени комплиментарный в отношении Тита. Когда однажды за обедом он вспомнил, что не сделал ничего хорошего за день, он сказал (ставшие знаменитыми) слова "Друзья мои, я потерял день!". Пылал страстью к иудейской царице Беренике (не путать с Береникой II Киренской, жившей в 3-м веке до н. э., о которой написал поэму Катулл).

Домициан (51- 96 гг. н. э.) - младший брат Веспасиана, отличался весьма авторитарным правлением и неуклюжими попытками создания культа личности, но без активного кровопускания, как у Нерона или Калигулы. В его время государственное управление (особенно провинциями) было на приличном уровне. Был убит заговорщиками.

Светоний был смотрителем публичных библиотек и советником по переписке при весьма ученом императоре Адриане. Его покровителем и устроителем его дел был писатель Плиний Младший. Светоний имел доступ к государственным архивам и "Суда" (средневековый византийский энциклопедический словарь) содержит приличный список его несохранившихся сочинений на самые разные темы. Емко и точно сказал о Светонии Гаспаров

Тема­ти­че­ское раз­но­об­ра­зие сочи­не­ний Све­то­ния все­гда оза­да­чи­ва­ло иссле­до­ва­те­лей. Неожидан­но ока­зы­ва­лось, что исто­рик Све­то­ний был вовсе не исто­ри­ком, а писа­те­лем-энцик­ло­пе­ди­стом, анти­ква­ром, кото­ро­го рав­но зани­ма­ли био­гра­фии писа­те­лей и био­гра­фии гетер, рим­ские маги­стра­ту­ры и гре­че­ские руга­тель­ства, тео­рии Цице­ро­на и телес­ные недо­стат­ки.

В стиле Светония народ земечает сконность к плеоназмам, например: «члены и части империи», «истина и правда», «хитростью и коварством», «убеждает и увещевает». Изложение Светония - не хронологическое, но вполне системное, по рубрикам: род, обстоятельства рождения, достоинства и недостатки правления, личная жизнь, внешность, здоровье, обстоятельства смерти.

Да-да, это снова я.

Осилила Светония и с ним вернулась радость жизни.

Светоний, вообще, кто такой? Светоний - это такой римлянин. У них, римлян, было до черта много свободного времени, так что в свободное от пиров, гладиаторских игр и прочих утомительных занятий времени, он могли позволить себе поразвлекаться, сочиняя историю.

Именно это - увлекательная история от Гая Юлия Цезаря до Домициана нас и ждет.

Это не такая история, как была в школе, и чем лучше я это понимала, тем более горько мне становилось. Потому что такую историю знали бы все.

Ведь как, казалось бы, просто - прошерстить источники, порасспрашивать родственников постарше - и зафигачить двенадцать историй, полных сплетен, интриг, домыслов, лакун и дурных предзнаменований.

Вы знали, что со времен Гая Юлия для политика считается хорошим знаком увидеть, как он насилует во сне свою мать? В смысле - если вам это не снилось, забудьте о политике, так говорили все толкователи сновидений. Ну, до Фрейда, по крайней мере.

А вы знали, что Октавиан Август с 19 до 21 года развлекался тем, что топил Рим в крови? Причем войн в это время не было - ему просто нравилось смотреть, как умирают люди? Вы знали, что тот же Октавиан бился головой о стену и приговаривал: "Квинтилий Вар, верни мне мои легионы!", а легионы не возвращались.

Вы знали, что история Тиберия тааак сильно напоминает историю Сталина, что страшно становится?

Вы знали, что Калигула шесть лет жил при Тиберие, убившем его родителей и двух братьев и все эти шесть лет каждый день ему удавалось не дать повода убить и его тоже? А что он правил всего три года? Три года - и за это время его успели возненавидеть так сильно!

Вы знали, что Клавдий был самым забавным из императоров, и что никто никогда не принимал его всерьез? Что его жена вышла замуж повторно, даже не удосужившись с ним развестись? И что взяв в жены свою племянницу (кстати говоря, она также была любовницей и Калигулы, своего брата, и, говорят, даже Нерона - своего сына), он продолжен в публичных речах называть ее дочерью?

Вы знали, что Нерон выиграл невероятное количество певческих и актерских состязаний? И что именно он сделал стремный калигуловский закон про завещания еще более стремным: если раньше императору просто обязательно нужно было что-то завещать, то теперь ему нужно было завещать "необидную" часть, иначе он печалился и конфисковал все.

Вы знали, что Гальбу так звали непонятно почему? То ли за то, что он любил груши, то ли за то, что его предки были из Галли, то ли за то, что он был высокий и худой, то ли за то, что низкий и толстый. Воистину - самый загадочный парень из всех.

Вы знали, что Отон правил через силу. Он на самом деле не хотел, его буквально заставили сделать это солдаты.

Вы знали, что Вителлий стал третьи цезарем в тот год и при нем сменилось 12 консулов - за пару месяцев правления?

Вы знали, что именно Светоний первым пересказал о Веспасиане историю о том, что деньги не пахнут, что именно он, Веспасиан, который поднялся при Калигуле и был приятелем Нерона, построил Колизей и первым смеялся над собой?

Вы знали, что его сыновья, Тит и Домициан, боролись за власть, и их семья правила ровно столько же, сколько Калигула, Клавдий и Нерон вместе взятые?

Читать эту книгу приятно, но очень долго. То и дело приходится идти читать комментарии, попутно узнавая все, что только можно о Риме того времени. Неприятное место было, скажу я вам.

Но сплетен и басен оно наплодило так, что будь здоров. И за это мы любим цезарей.

За это мы любим Светония.

Самая большая ценность книги в том, что написана она около двух тысяч лет тому назад и в итоге стала первоисточником для многих историков и писателей, пишущих на эту тему. В самом начале есть сноска, где говорится, что первые страницы, где была описана родословная и первые годы жизни Гай Юлия Цезаря, утеряны. Кроме Гай Юлия речь пойдет еще об одиннадцати римских принцепсах.

Военных подвигов своих героев Светоний, если и касается, то вскользь, о каждом цезаре рассказывает примерно в следующем порядке: рождение, приход к власти, особенности правления и личная жизнь. Именно из-за последней части книга имела в свое время успех, ведь так приятно послушать очередной раз клубничку из жизни людей, облеченных властью. Не могу сказать, что всех Юлиев-Клавдиев и Флавиев, правивших до Антонинов, автор вымазал дегтем. Ему удалось найти хорошее и в Тиберии, и в Калигуле, и в Нероне, но оно "хорошее" так малозаметно на фоне тех ужасов, жестокости, беспутства и безнаказанности, что творили власть предержащие.

Обратила внимание вот на что, в своей первой книге Транквилл не ставит в укор Юлию Цезарю многочисленные связи с женщинами, он называет правителя даже "целомудренным" и считает единственное, чем себя тот скомпрометировал - это сожительством с Никомедом, вифинским царем (что ставится под сомнение и считается злопыхательством врагов).

На цело­муд­рии его един­ст­вен­ным пят­ном было сожи­тель­ство с Нико­медом, но это был позор тяж­кий и несмы­вае­мый, навле­кав­ший на него все­об­щее поно­ше­ние.

и далее

На любов­ные уте­хи он, по обще­му мне­нию, был падок и рас­то­чи­те­лен. Он был любов­ни­ком мно­гих знат­ных жен­щин

Из чего можно судить о нравах римского двора примерно за 70 лет до н.э., дальше будет только хуже. Неудивительно, что большая часть римских правителей умерли не своей смертью.

Гай Транквилий Светоний, римский историк, писатель и секретарь императора Адриана, решил заняться исследованием жизни и карьеры двенадцати древнеримских правителей – Гая Юлия Цезаря и одиннадцати императоров. Работа начинается с жизнеописания Гая Юлия и завершается правлением Домициана, ставшего императором в 81 году н.э. При этом книга состоит из восьми глав. Этот факт демонстрирует, что, по мнению Светония, цезари значительно отличались по своему историческому весу. Некоторые достойны пристального внимания, а кто-то не смог или не успел его заслужить. Так, после смерти Нерона, вынужденного покончить с собой, случился «год четырёх императоров». За власть боролись Гальба, Отон и Вителлий. Каждому довелось примерить титул верховного правителя, но всех вскоре ждала насильственная смерть. Наследовал им Веспасиан.

Уже из оглавления становится отчасти понятно, как относились к описываемым фигурам Светоний и римский истеблишмент. Одних они величали Божественными, другие этого почётного звания не заслужили. Рассказ Светония нелинеен. Он предпочитает группировать информацию тематически. Автор уделяет много времени личной жизни и отличительным свойствам цезарей. Политическому и социальному фону уделено относительно немного места. Принимаемые цезарями решения рассматриваются довольно бессистемно. Описания сконцентрированы на личностях, а не на внешних событиях. К примеру, противостояние Гая Юлия с Помпеем, от исхода которого во многом зависела судьба Римской Республики, затрагивается поверхностно. Древний историк довольно скупо упоминает о междоусобных войнах, виновниками и жертвами которых стало несколько цезарей, о военных действиях на современном Ближнем Востоке и взаимоотношениях Рима с другими царствами. Покончив или отложив на время официальную часть, Светоний может местами несколько велеречиво, местами с огоньком разглагольствовать о жестокости, тиранической скупости и распущенности цезарей. Он старается подтверждать это странными (на наш вкус), а иногда и откровенно шокирующими историями, истинность большинства из которых невозможно проверить. Автор также описывает внешность каждого из властителей.

Однако книга Светония – вовсе не сборник анекдотов и мини-ужастиков. Нередко он ведёт себя так, как повёл бы себя современный историк. Светоний обращается к первоисточникам, к которым у него был доступ благодаря должности при дворе, даёт ссылки на конкретных авторов, чьё мнение он цитирует.

Не менее надменны были и его [Божественного Юлия] открытые высказывания, о каких сообщает Тит Ампий: «республика – ничто, пустое имя без тела и облика»; «Сулла не знал и азов, если отказался от диктаторской власти»; «с ним, Цезарем, люди должны разговаривать осторожнее и слова его считать законом».

Светоний, как и подобает исследователю, то и дело отмечает, что информация противоречива и как всё было на самом деле мы точно не знаем. По поводу рассматриваемого вопроса есть несколько конфликтующих версий, но из них наиболее убедительной представляется следующая… Такой подход повышает доверие к изложенному в книге, даже если автор может для пикантности сгущать краски и, в зависимости от своих личных предпочтений или конъюнктуры момента, добавлять те или иные оттенки к историческим портретам. Если автора не стоит считать объективным в его видении исторических событий и их протагонистов, то и большинство современных историков не могут этим похвастаться.

Вначале повествование показалось мне довольно сухим и одномерным (этот родился тогда-то, до того, как стал императором, побывал там-то и т.д.). Однако постепенно брутальный мир гладиаторских боёв, необузданной тяги к наслаждениям и ничем не сдерживаемой борьбы за влияние, когда жена (предположительно) травит мужа, а сын убивает собственную мать, стал наполняться красками. Цезари с их в чём-то очень человеческими слабостями, доведёнными до крайности реальной или мнимой вседозволенностью, обрели объём. Даже их волюнтаризм и стремление показать, кто «вожак в стае», кажутся вполне человеческими, что, конечно, не оправдывает их варварских поступков. Не стоит забывать, что древнеримская цивилизация во многом строилась на принципе доминирования. Сексуальные отношения тоже понимались в этом ключе. В то время само понятие «пола» не воспринималось так, как оно стало пониматься впоследствии. Об этом желательно помнить, читая о том, как тот или иной император мог чередовать отношения с женщинами и связи с мужчинами. Светоний передаёт одно из насмешливых прозвищ Юлия Цезаря.

Народный трибун Гельвий Цинна многим признавался, что у него был написан и подготовлен законопроект, который Цезарь приказал провести в его отсутствие: по этому закону Цезарю позволялось брать жен сколько угодно и каких угодно, для рождения наследников. Наконец, чтобы не осталось сомнения в позорной славе его безнравственности и разврата, напомню, что Курион старший в какой-то речи называл его мужем всех жен и женою всех мужей.

Светоний старается в целом придерживаться сбалансированного подхода. Правда, соотношение часто оказывается в пользу негативных моментов, но, вероятно, это соответствовало реальности. Один и тот же человек совершает подвиги на поле брани во славу «вечного Рима». Благодарные римляне устраивают ему триумф. Он одаряет их денежными подарками… Этот аттракцион щедрости, должно быть, затрагивал не всех. Те, кому посчастливилось иметь римское гражданство, обладали разными преференциями. Для многих получить его было мечтой. К примеру, божественный Август, он же Октавиан, жаловал римское гражданство очень скупо. Далее, деятель, приумноживший влияние Рима и благополучие его граждан, может велеть отдать на растерзание диким зверям любого, кто ему не понравится, или приказать сбросить его со скалы. Утрирую ли я?

Да уж, Калигуле нужно объявить импичмент… Кассий, трибун преторианской когорты, и другие заговорщики, видимо, думали аналогично, когда решились напасть на императора, заигравшегося в своём произволе или, по мнению некоторых, утратившего рассудок.

Светоний зачастую наделяет своих героев противоречивыми характеристиками. Порой кажется, что одной рукой он отнимает то, что только что даровал другой. Так, автор сообщает, что Гай Юлий мог спокойно, «как простой гражданин», перенести брань. Однако тут же говорит, что ставший пожизненным диктатором Юлий принимал «почести сверх всякой меры» и распоряжался делами слишком своевластно. Противопоставление присуще тому, как писатель изображает двух своих последних цезарей – братьев Тита и Домициана. Последний стал императором после смерти Тита, и «достигнув власти, он беззастенчиво хвалился в сенате, что это он доставил власть отцу и брату, а они лишь вернули её ему». Подобное фанфаронство было далеко не самым плохим из качеств Домициана, среди которых числились свирепость (впрочем, в той или иной степени это качество было присуще всем двенадцати цезарям), неуёмное сладострастие и лихоимство. Божественный Тит, напротив, был наделён «особенным даром, искусством или счастьем снискать всеобщее расположение» и, согласно Светонию, отличался умеренностью и даже милосердием к тем, кто злоумышлял против его власти. Среди злоумышленников был и его брат.

А когда однажды за обедом он вспомнил, что за целый день никому не сделал хорошего, то произнес свои знаменитые слова, памятные и достохвальные: «Друзья мои, я потерял день!»

Императорское «приносить благо» работало весьма селективно и, видимо, не относилось не к римлянам.

Римляне в большинстве своём верили во всякого рода знамения и предсказания. В качестве знаков судьбы могли выступать сновидения, парящие высоко или опускающиеся на плечи орлы, мгновенно вырастающие новые ветви деревьев и хвостатые звёзды (кометы), служившие предвещанием гибели. Решения сильных мира сего не в последнюю очередь зависели от того, что скажут оракулы.

По пути он [Тит] спросил оракул Венеры Пафосской, опасно ли плыть дальше, а в ответ получил обещание власти.

Мир Древнего Рима был неприкрыто брутальным, построенным на демонстрациях силы и полным суеверий. Право сильного практически ничем не уравновешивалось. Берясь за книгу Светония, лучше держать это в голове и полностью абстрагироваться от сегодняшних этических норм. Как говорится, autres temps, autres mœurs. Завершает своё масштабное полотно Светоний на оптимистичной ноте:

Говорят, и сам Домициан видел во сне, будто на спине у него вырос золотой горб, и не сомневался, что это обещает государству после его смерти счастье и благополучие. Так оно вскоре и оказалось, благодаря умеренности и справедливости последующих правителей.

Признаюсь, когда автор уведомлял нас о том, что императоры видели во сне, во мне восставал внутренний скептик, вопрошающий «Откуда ему это известно?»

Подведём некоторые итоги. Независимо от того, насколько достоверна данная книга, она оказала существенное влияние на то, как поколения историков видели двенадцать цезарей. Повлияла она и на представления о них в массовой культуре. Насколько мне известно, на работу Светония опирался Роберт Грейвз в своём романе «Я, Клавдий». Книга, дошедшая до нас из античных времён, безусловно, заслуживает внимания. Она довольно увлекательна, хотя и не всегда просто написана. Истории о корнях цезарей, которой автор предваряет каждую из частей, несколько утяжеляют повествование. Сомневаюсь, что современному читателю нужно знать, кто были прародители Тиберия или в чьё консульство и в календы какого месяца родился Клавдий. Также надо приложить усилия, чтобы не запутаться в сложном родстве, в котором состояли цезари. В Древнем Риме было нормой усыновлять пасынков и назначать их наследниками. Именно так, к примеру, власть получил Тиберий. Несмотря на то, что в труде Светония много терминов (преторы, квесторы, эдилы, всадническое сословие, проскрипции), думаю, он может понравиться и тем читателям, чьё знакомство с историей Древнего Рима ограничивается школьными уроками. Как правило, по смыслу понятно, о чём идёт речь, и как общественный статус одного персонажа соотносится с положением других. Однако к Светонию не стоит обращаться, если вы хотите освежить свои знания об истории того периода. Знаковую работу нужно читать, если хочется больше узнать о человеческой природе цезарей и почувствовать атмосферу эпохи. Светоний, вольно или невольно, выступает против традиции возвеличивания личности в истории. Изображая цезарей как людей, обременённых многими пороками, он спускает богов на землю. На страницах книги застывшие в мраморе изображения оживают, и выясняется, что ничто человеческое им не чуждо, даже слишком.

Впервые эту книгу читал где-то в середине 80-х — требовалось в связи с учёбой на юрфаке, — и тогда впечатления остались явно не в её пользу. Показалось и скучновато и нудновато и сумбурновато и суховато и ещё разные "...вато" можно присовокупить к тем старым впечатлениям. И потому книга числилась в списке прочитанных с оценкой * * *.

А вот тут чего-то вдруг накатило — захотелось и впечатления о книге освежить, и в историю поглубже занырнуть (ну, туда, к началу 1 тысячелетия новой эры). Знаете чего я вам скажу — старые (в смысле, давно прочитанные книги) иногда полезно перечитывать. И отношение к читаемому обнаруживается совсем иное, и оценка другая и книге и автору, да и интерес к материалу более взрослый и взвешенный.

Для меня, как для чела с бывшим юридическим образованием, книга представляет интерес как документ о римском праве. Не обо всём праве, но однако по мере чтения постоянно утыкаешься в фактическую информацию о самых разных юридическим аспектах жизни римлян и граждан Рима, а также и о негражданах Римской империи. И за этими мелькающими в книге подробностями куда как интересно следить со специальным прицелом — всё-таки в основе современной юриспруденции много чего "римского" содержится.

Однако в книге Транквилла много и бытовых подробностей и деталей, характеризующих жизнь людей того времени. Конечно, ракурс авторского подхода к освещению темы таков, что он выхватывает только отдельные моменты и эпизоды, косвенно или напрямую связанные с описываемыми историческими личностями — в этом смысле уместна аналогия со светом автомобильных фар в ночное время — всё, что попадает в освещённую полосу, видно хорошо, но что там проносится мимо в неосвещённой зоне — так и остаётся неизвестным. Так и тут, в книге содержатся только те факты, которые прямо или косвенно попадают в зону интереса Гая Светония Транквилла как автора 12 биографий римских цезарей, а факты и эпизоды, напрямую с их жизнями не связанные (пусть даже они и имели важное значение для Рима или его областей и провинций), в книгу не попали.

Однако эти нюансы авторского подхода совсем не умаляют значимости книги, и удовольствие от чтения было совершенно искренним и неподдельным.