«Гаргантюа и Пантагрюэль» kitobiga sharhlar, 40 izohlar

С литературной точки зрения книга хороша, гротеск и гипербола лежат в основе произведения. Также автор не скупится на перечисление множественных прилагательных и существительных, описывая какой либо предмет или действие. Но для современного читателя книга трудная, конечно, если вдумываться и вчитываться, можно понять, что Рабле высмеивает монахов и политиков, хотя и не вчитываясь это понятно. С толку сбивает «вода», коей в произведении порядка 69%. Тем не менее, к прочтению настоятельно рекомендую! Абсолютно нетипичное чтиво!

С самим произведением все в порядке, но данный перевод (так и не нашел, кто его сделал), выглядит несколько странно: хочу – перевожу, не хочу – не перевожу. Целые главы не переведены потому что «они не имеют отношения к повествованию»! Вы уж, уважаемый, переведите то, что автор написал, и, по возможности, как можно ближе к оригиналу. А уж читатель сам решит, что имеет, а что не имеет. За перевод два с жирным минусом.

Прекрасное чтиво. Увлекает на достаточно долгое время (однако такое же долгое время может показаться весьма и весьма скучным).

И всё же плюсов больше, чем минусов.

Сложная книга ! Но прочитать стоит ) есть много интересного , хотя много и странного. Каждый для себя найдёт житейскую мудрость

Социальный институт, вот что в ней граммотно показано и хорошо завуалированно)) (из почившего в бозе приложения "Я читаю")

Друзья мои! Да чтоб мне допиться до белой горячки, если читал я хоть что-то более замечательное! Пусть буду я сейчас драть козла, толочь воду в ступе, переливать из пустое в порожнее, перескакивать с пятое на десятое, начинать не с того конца, расчёсывать волосы стаканом, садиться между двух стульев, попадать впросак, ловить в небе журавля, гнаться за двумя зайцами, бить собаку в назидание льву, пытаться прыгнуть выше носа, запивать суп водой и постоянно возвращаться к нашим баранам, но не сказать хоть пару слов о громоподобном Рабле я не могу. Разве есть у вас, потаскуны вы мои разлюбезные, на примете хоть что-то столь же пантагрюэличное и крышесносительное? Люди добрые, достославные пьяницы и подагрики, да разве есть хоть одна книга, что подходила бы вам, блудодеюшки мои ненаглядные, лучше, словно пшик и фунька, незримо выходящие из одного отверстия в единый миг, чем эта? Разве же можете вы поспорить со словами мэтра Диогена, философа-циника, который высшим счастьем считал искры солнечных лучей в стакане вина (или сверкание груд золота? Всегда я забываю слова этого старого развратника)? Можете ли вы сказать, что есть что-то слаще и приятней, чем доброе застолье со старыми друзьями? Коли так (хотя поверить в это так же сложно, как найти чистого на руку епископа, не пробирающегося тайком каждую ночь из винных погребов с бутылкой бургундского в одной и свиным окороком в другой руке, чтобы задобрить сим подношением молоденькую шлюшку, которая и является тем самым бесом, который не даёт покоя нашим рёбрам, когда борода покрывается почтенной сединой), то только дураками я и могу вас назвать, недостойны вы идти по тернистому, зернистому, землистому, благоухающему, правдуговорящему, запоясзатыкающему, громогласноп...ему, дослёздушевному и наизнанкувыворачивающему пути пантагрюэлизма! А коли вы, как и я, любите отличное времяпрепровождение, то утирайте свои красные носы, друзья! Налейте же стаканчик, открывайте эту славную книгу и прекращайте брюзжать о всякой ерунде. Bibite!

Иногда мне кажется, что самая-пресамая большая на свете заслуга божественного, великолепного, неподражаемого, неповторимого, красочного, вольного и карнавального Франсуа Рабле не в том, как он от души повеселил своих современников, не в том, какое влияние он оказал на развитие французской и мировой литературы, не в том, что он спровоцировал Бахтина на написание соответствующего труда, а в том, в какой разрыв шаблона и ступор вводит он поколение за поколением филологических девочек-цветочков в наши трудные и смутные времена. Являясь в блеске синих молний, он заставляет их потом строчить унизительные рецензии вроде "...эта книга была столь мерзка и отвратительна, что я заблевала кухню, туалет и прихожую!.. Фу-у-у! Какэтоможностолькомерзкойфизиолологии!", а сам при этом смеется как бог и опрокидывает стаканчик за стаканчиком холодненького красненького. Опрокину-ка, пожалуй, и я стаканчик, а потом продолжу. Ну так вот. С моей точки зрения это абсолютный шедевр, и концептуально, и технически. Истинное дитя своего времени, мэтр Алькофрибас бережно собрал все средневековье в свою котомку, а потом в полном соответствии с законами карнавального жанра перевернул его вверх тормашками и чотко по гротеску вывернул наизнанку. То, что он при этом вытворяет с языком - это уму непостижимо! Прямой предшественник Джойса, не иначе. Честное слово, клянусь брегетом святого Гундяя, я не знаю, кого еще можно между ними впихнуть по этому признаку! А уж о море смешного без границ и компромиссов даже и упоминать не стану - а то еще утонете там. Когда медики шутят - это ведь всегда смешно. Ну а если это медики-богословы, то это и вовсе наповал.

Автор интеллектуал высшей пробы... В наше время многое из того, что он знал, изучив лично, нам приходится искать с помощью сети Интернет. У него реально энциклопедическое произведение, не знаю как раньше его читали люди, столько отсылок к истории, мифам и прочему

До того, как начать читать этот роман, я видела множество противоречивых отзывов и рецензий. Кто-то в восторге от произведения, кому-то тяжело было его воспринимать, и такие разные реакции ещё больше подогревали мой интерес. Долгое время я оттягивала знакомство с этим представителем французской классики. Немного пугал объём и неуверенность, что чтение будет приятным для меня, но наконец решилась прочитать.

Первые 50 страниц дались мне тяжело. Было ощущение, как будто я смотрю американскую комедию. Слишком много странного для меня юмора ниже пояса, который создаёт отрицательное впечатление. Но постепенно я втянулась в сюжет и начала привыкать к юмору и героям. Нет, я не прониклась симпатией к пошловатому юмору, но стала более терпима к нему, наверное. Всё-таки это классика, и многое в романе не случайно. Когда задумываешься о том, что автор хотел показать, используя подобную сатиру, начинаешь воспринимать такие моменты иначе, они уже не вызывают отторжения.

Мне понравилось, как чудесно Рабле прописал своих персонажей! Образы Гаргантюа и Пантагрюэля получились очень яркими, своеобразными, запоминающимися. Я не могу назвать себя большим знатоком классической литературы, но не припоминаю, чтобы я встречала подобных героев в каких-либо других произведениях классики. Этот роман вообще показался мне очень нетипичным даже для зарубежной классики.

Подводя итог, могу с уверенностью сказать, что произведение мне всё же понравилось. В нём достаточно много моментов, которые были для меня слишком непривычными, но я рада, что смогла познакомиться с романом.

Досточтимые ботаны и вы, досточтимые книгоблуды (ибо вам, а не кому другому, посвящена эта рецензия)! Оторвитесь уже от гаджетов, трещину вам на экран, и прочтите наконец о творении великолепного мэтра Рабле и деяниях его "отпрысков" Гаргантюа и Пантагрюэля, описанных в этом отзыве, полном пантагрюэлизма. Любой из великих поэтов Лайвлиба, к чьей мудрости мы по неопытности своей немедля обращаемся, столкнувшись с преградами литературных смыслов, и на чьё меткое слово уповаем в минуты скуки - Rosio , Arlett , platinavi , nastena0310 , George3 , russischergeist , noctu , majj-s - скажет вам, что гораздо лучше и полезнее прочесть 100 рецензий, чем 100 пабликов; а если ещё и смочить чтение добрым вином - никакие черти не оттащат от процесса. Ибо "рецен" в переводе с древнемавританского означает "общение", "зи" с немецкого переводится "Вы", а "я" это я, т.е. получается "общение между Вами и мной".

Я хорошенько пропукал, проблевался, прорыгал, опустошил мочевой и семенной мешочки, прогнал дурные мысли из головы - в общем, очистил весь организм и душу от скверны, чтобы влить в пустой сосуд ренессансную благодать книги и поведать вам о ней.

Сюда, сюда, чтецы! Сюда, книголюбы, книгоманы, книгофилы, библиоманы, библиофилы, книговерты, библиотекари! Сюда,

Все в сборе и все готовы узреть Истину! Мы все на корабле на пути к острову, где обитает Оракул, чьего предсказания дОлжно ждать, затаив дыхание, и чьё имя - Божественная Закладка. Да увидим же пророчество всезнающего Оракула, пора стряхнуть с плеч годы незнания и неведения!! И вот - на идеально гладкой поверхности Закладки вырисовываются буквы... Ч И Т А Й.

На этом заканчивается карнавал (привет, Бахтин!) и начинается литературоведение. Не смейтесь так, я действительно попробую сказать пару умных вещей.

Начитавшись Рабле, я по пути домой с работы купил бутылку вина. Ведь пророчество гласило: Trink - Пей! И вообще, на страницах так много вина, яств, секса и прочих радостей жизни, что невольно взыграешь духом! Раблезианство это в моём словарике теперь синоним оптимизма, полноты жизни. Полнота, наполненность, изобилие - символы этой книги. Здесь всего много, всего вдосталь: еды, питья, людей, приключений, историй, синонимов, слов... Великаны велики и полны мудрости - и книга полна и мудра. А мир полон чудес и красот! Книга о том, как человек Возрождения, сбросивший оковы средневековья, почуствовал свободу, полноту мира. "[Внутри любви] делай что хочешь" - изречено на Телемской обители. Ещё я воображаю, что Trink (то бишь Drink - "пей") похоже на Think - "думай", и надо совмещать праздность с самообразованием, например, пить, но в то же время читать ☝, развиваться.

Великанство связано не только с полнотой (жизни), не только с народными преданиями (а у истоков книги - народные басни-побасёнки), а ещё и с тем, что был отринут средневековый Бог - его место в Ренессансе занял Человек. Человек, как мера всех вещей, Человек, который выше всех богов. Отсюда и чрезмерная телесность, физиология повествования: всё, что присуще человеческому телу, свято. На смену Богу-отцу и Богу-сыну пришли отец Гаргантюа и его сын Пантагрюэль.

Разумеется, читается это всё не так уж и гладко. От XVI до XXI века огромная культурная дистанция. Без Бутылки не разберёшься! Самая весёлая - третья книга о женитьбе Панурга (а кто не знал - "Г и П" состоит из пяти частей), самая нудная - пятая, п.ч. писали её за Рабле уже его последователи. Коли лень читать все 750 страниц, прочтите первые 2 или 3 книги - скучно точно не будет!

Спасибо передаче "Игра в бисер" и лекторам Евгению Жаринову и Ольге Светлаковой за пищу для размышлений! Ну а Рабле спасибо за текст и за то, что ухитрился не попасть на костёр! Под страхом любой кары, вплоть до костра исключительно, ручаюсь, что это великая книга.

Сперва я скачала полную взрослую версию книги из серии БВЛ, а к ней аудиокнигу. Потом решила послушать аудиоспектакль. Видимо, народный средневековый юмор был незатейлив. Пердячьи шутки и гульфики быстро надоели, а потом и пропускались мимо ушей. Речи тяжущихся из-за служанки аристократов по бредовости переплюнут шизоидный бред. Актёры читали их выразительно, но монотонное наборматывание тех же речей без интонаций ни за что бы не заставило меня находиться в одной комнате с подобно выражающимся человеком. В спектакле актёры оттянулись придуриваниями вовсю, ругались с игравшими каноном скрипками, подхватывали друг за другом реплики, намеренно сюсюкали или шепелявили, звукорежиссёр искажал некоторые голоса в аудиоредакторе, убирая из них частоты. Сергею Чонишвили, читавшему за Панурга, пришлось сердито бормотать на разных языках, реальных и вымышленных. В спектакле в основном отражены вторая и третья книги по взрослой версии, эпизоды войнушек и некоторых путешествий переставлены по времени из остальных книг. Мне стало интересно, как же Николай Заболоцкий переделает вот это всё незатейливо физиологичное в пересказ для детей. Заболоцкий реально умница, выкрутился, и получилась книга героических приключений и волшебных путешествий. По сравнению с масштабами средневековых фантазий современная ФФ отдыхает, а может и начерпаться идей. Самодвижущиеся дороги, самораскрывающиеся от магнита двери, говорящие животные (читай, аллегории на разные сословия и неуважаемые профессии), химерищи, каких мало с головами разных животных, ожившая колбаса, летающие кабаны... При упоминании мужика, сеющего полбу, я встрепенулась в ожидании первоисточника сказки Пушкина "о работнике его Балде". Балды не случилось, зато выявилась всеевропейская основа нашей сказки про вершки и корешки. Заметно, что Рабле был врачом. В одном из эпизодов по внутренностям одного из великанов путешествуют рабочие в прозрачных шарах, в современной и классической фантастике такая идея живого УЗИ тоже встречалась. Великаны же по общему счёту оказались очень щедрыми и склонными к дипломатии. Панург, во второй и третьей книгах из спектакля, сперва показан хитрым городским плутом и бабником. На корабле же плут в нескольких эпизодах превратился в жалкого труса. Хорошо, что в спектакле эти эпизоды упущены, Чонишвили бы пришлось знатно повыть и поскулить. Конечно, он бы справился, но репутация Панурга пошатнулась знатно. Ещё он равнодушно безжалостен к животным. Образованности и фантазии Рабле на то время, наверное, не было равных. За высмеивание Папы римского и прочих католических управленцев сарбоннская цензура его не жаловала. Ещё при жизни автора смягчались некоторые актуальные тогда сатирические эпизоды, а последнюю книгу опубликовали через 12 лет после смерти Рабле. Полную взрослую версию нежелательно читать залпом. Древние книги рассчитаны на растягивание сюжета долгими вечерами и неоднократное перечитывание. Язык обоих переводов простой и доходчивый, отсылки и греческие заимствования имён разъясняются в примечаниях. Если первые части романа с гиперболами и зашкаливающим героизмом были пародией на средневековые фантастические и рыцарские романы, тогда замешанной на магии и мифах фантазии авторов начала первого тысячелетия остаётся позавидовать. Всё вернулось на круги своя, и змея с хвостом во рту снова вынесла на гребень моды фэнтези и мечту человека окунуться в нереальное. P.S. Поняла, что подобные сюжеты, 31 час начитываемые строгим голосом, не осилю. Одна из немногих брошенных аудиокниг, хватит и электронного варианта. P.S. Полная версия прочитана с комментариями и примечаниями. Кажется мне, что язык четвёртой книги построже и поскромнее, меньше перечислений.