Kitobni o'qish: «Предсуществование»

Предисловие

Многие считали, что Отдел Смысла занимался откровенной ерундой, псевдонаукой. А люди писали целые труды, проводили эксперименты, создавали теории и получали премии за свои открытия. Пустые, никому не нужные открытия. Ну, согласитесь, искать смысл в существовании Мироздания – неблагодарное дело. Как только тебе кажется, что ты нащупал истину, она упорхнёт у тебя из рук, а на её месте останутся лишь предположения. Но кое-что Отделу открыть всё же удалось. Один из его выдающихся сотрудников, Зой III, выдвинул гипотезу о Предсуществовании, которая поразила всех своей неординарностью и чуждой, казалось, нечеловеческой логикой. Учёным давно не давал покоя один парадокс, который отлично разрешила теория Зоя III.

Было доказано, что не только материя, но и пространство-время появились в момент Большого взрыва, из сингулярности. Тогда как причину этого события никто назвать не мог. Она выходила за грани человеческого понимания. Что привело к образованию этой сингулярности? И если механизм эволюции Мироздания после Большого взрыва был понятен и расписан, буквально, по сотым долям секунды, то вопрос о том, как из «ничего» могло спонтанно возникнуть нечто, и почему, собственно, оно возникло, оставался открытым.

Креационисты считали, что Вселенную создал Бог, но учёные тут же опровергали их догму, утверждая, что у Бога просто не было времени, чтобы создать Мироздание, ведь само оно началось в момент Большого взрыва. А потому и Создатель не мог являться его причиной, ведь тогда ему бы пришлось каким-то образом существовать до начала всего сущего. Тогда верующие утверждали, что Бог существует вне пространства и времени, поэтому для него возможно всё, что угодно. Но и тут у учёных находились аргументы. Они могли научно доказать, что ничто не может существовать вне пространства и времени. Сам принцип Бытия требует места для существования чего-либо. Нет места, то есть пространства, значит, нет ничего. И речь не только о сугубо материальных субстанциях. А время… Время – не что иное, как движение системы в сторону возрастания энтропии. Без него так же невозможно никакое существование, ибо в отсутствие времени все процессы останавливаются. В отсутствие времени ничего никогда не может произойти. Не может начать быть ни материя, ни информация, ни идея. И, тем не менее, сингулярность, в которой как раз таки отсутствовали пространство и время, стала началом нашего мира. Как такое возможно?

Этот логический парадокс не давал покоя многим поколениям учёных. И однажды Зой III разрешил его, выдвинув свою невероятную гипотезу, которой объяснил всё в этом мире и наконец-то помирил религию и науку. Он сделал то, чего не удавалось сделать тысячелетиями, и благодаря ему разногласия между верующими и учёными исчезли навсегда.

Итак. В сопроводительной статье к своей теории Зой III просто сказал, что Бога не существует, ведь доказано, что для существования требуется наличие места и времени. Поэтому Он «не существует», а находится в другом состоянии, которое нельзя определить, как существование. Великий учёный назвал это состояние Предсуществованием. И, если честно, оно могло быть применено не только к Богу, если он всё же есть, но также и к тому, что явилось причиной Большого взрыва.

Таким образом, Богу или причине первичной сингулярности не требовалось время и место, чтобы создать Мироздание, потому как она «не существовала». Но не доказал ли Зой своими размышлениями, что всё возникло из «ничего»? Выходило так, что он в своей теории Предсуществования описывал именно ничто, из которого появилось нечто.

Да, у Бога не было времени, но у него был принцип, возможность существования, которую он реализовал, и из состояния Предсуществования его идея перешла в Существование. Однако учёный всячески отвергал предположения о том, что Предсуществование – это и есть ничто. Он объяснял так: ничто – это абсолютный ноль по всем фронтам, чистая сингулярность, Небытие, смерть. А Предсуществование – это состояние, которое отличается от существования. Оно просто другое и нам, мысля категориями Бытия и Небытия, невозможно его постичь.

То есть, Бога не существует в том смысле, что к нему не применим сам Принцип Существования, сама его возможность. Он не существует, как существуем мы сами и всё в этой Вселенной. Поэтому о нём нельзя сказать, что он есть в том смысле, в каком есть всё то, что появилось в результате Большого взрыва. Но он существует в другом смысле, как Предсуществование, как то, что явилось причиной самой возможности Бытия. И если б Вселенная не была построена согласно Принципу Существования, вместо неё было бы что-то другое.

Но не совершил ли Зой хитрость? Получалось, что он отодвинул начало и причину мира ещё на одну ступень назад, следуя бесконечной инверсии, но не дал окончательного ответа на вопрос, с чего всё началось. Его обвиняли в том, что идея о Предсуществовании, по сути, являлась новой религией. В неё можно было  бездоказательно верить, либо её отвергать. На что он отвечал: «Есть Бытие, есть Небытие, а есть ещё что-то, что выше этих принципов. Это невозможно доказать научно. Но об этом твердит логика».

«Человеческая логика!» – Возражали ему, на что он отвечал, что существует универсальная логика, согласно которой устроено Мироздание, и он, создавая свою теорию, исходил из неё. Так ли это, невозможно было проверить, но теория Зоя III в своё время потрясла умы людей, дала им надежду, ведь существовала гораздо бо́льшая проблема, чем поиск начала и причины этого мира – неизбежная тепловая смерть Вселенной. Эту проблему, в первую очередь, и пытались решить в Отделе Смысла. Сотрудники искали этот призрачный, постоянно ускользающий смысл Бытия и каждый раз натыкались на полную бессмыслицу.

Через триллионы лет Мироздание неизбежно ждало полное растворение. Об этом твердили расчёты. Это показывали эксперименты. Это предвидели учёные в телескопы. Вселенная неизбежно расширялась со всё возрастающей скоростью, становясь всё более разряженной. Звёзды расходовали своё топливо, а мера хаоса, энтропии, продолжала неуклонно расти. Прогнозы учёных говорили, что когда-нибудь эра звёзд вынуждена будет закончиться, потому как все они погаснут, превратившись в чёрных и белых, холодных карликов, и наступит эра чёрных дыр. Сингулярности будут «доедать» последние крохи энергии и материи во Вселенной, пока не начнут испаряться сами, погружая Мироздание в кромешную тьму. В конце концов, останется лишь холодное пустое безграничное пространство, которое будет продолжать расширяться вечно. Такая мрачная теория обесценивала всё: человеческую жизнь, человеческие достижения, самого человека, как явление. Да что там! Она обесценивала всё в этом мире: планеты, звёзды, галактики – всё, что существует и чему ещё суждено появиться. Ведь какой во всём смысл, если всё в конечном итоге исчезнет без следа и никогда не возродится? Или… Всё-таки возродится?

Как раз вот тут на помощь и пришла идея Зоя III. Он не отрицал тепловой смерти Вселенной. Напротив, считал её неизбежной. Об этом свидетельствовали точные математические расчёты. Но учёный был уверен, что когда Вселенная перестанет существовать, погрузится в состояние Небытия, механизм Предсуществования вновь вызовет её к жизни, и из сингулярности, по сути, из «ничего» возникнет новый Большой взрыв, и цикл космологической эволюции начнётся заново. Признаться, это было слабым утешением, ведь даже при таком раскладе все достижения не только человеческой, но и любой другой расы неизбежно будут стёрты, и всё придётся начинать заново. Теория Зоя III не добавляла смысла всему сущему, только подслащивала горькую пилюлю осознания тщётности и обречённости всех человеческих усилий. Кроме того, вероятность того, что Предсуществование возродит Вселенную из ничего, была крайне мала. Почему бы всеобъемлющему пространству не продолжать расширяться вечно? Что могло его остановить? Именно такой сценарий и показывали расчёты. Ну а мифическое Предсуществование было выдумано Зоем и подарено человечеству для самоуспокоения, чтобы никто не допускал мысли, что бесследно исчезнет не только он сам, но и всё, что он оставит после себя. Так что, старайся, не старайся – итог один. Даже в случае, если б в далёком будущем люди достигли квантового бессмертия, их всё равно неминуемо ждала бы гибель, потому как в условиях абсолютного нуля, к которому стремилась Вселенная, все процессы, даже на квантовом уровне, останавливались. Так в чём же был смысл?

А его просто не было. Вселенная возникла из ничего, и долго эволюционировала. И жизнь, какой мы её знали, являлась ничем иным, как способностью материи осознавать себя. На каком-то этапе своей эволюции она получала возможность это сделать, но что ждало её дальше, никто не знал. И по сути, жизнь вовсе не была уникальна, она была закономерна и возникала не по чьей-то воле и не вследствие стечения маловероятных событий. Она просто не могла не возникнуть, потому как законы, по которым развивалась материя во Вселенной, вели именно к этому. Но возникновение жизни, как и возникновение звёзд, планет, молний в небе или солнечных затмений, не являлось чудом. Вместе со Вселенной, подчиняясь законам природы, должна была исчезнуть и сама жизнь. И в этом не было трагедии, в этом было лишь безудержное стремление любой упорядоченной системы к хаосу. Энтропия всегда побеждала, если б это было не так, Вселенная никогда бы не возникла. Вызовет ли её к жизни Предсуществование после тепловой смерти? Вопрос оставался открытым.

Зой III увлёкся восточными религиями, в частности ведизмом, и нашёл подтверждения своей теории в древних книгах. В них утверждалось о цикличности Вселенной, а также о таинственном Парабрамане – Принципе Существования, который вызывает к жизни Мироздание после каждой Пралайи – эпохи растворения. Не напоминал ли этот загадочный Парабраман Предсуществование Зоя III? Учёный нашёл подтверждение своей ошеломительной теории, которая оказалась не нова. Вот только ни древние легенды, ни современная наука не могли толком объяснить природу того, что каждый раз заставляет Вселенную быть.

Зой III умышленно избегал слова «Бог», полагая, что последний является слишком очеловеченным понятием, а Предсуществование не умещается в рамки научных и религиозных представлений о мире. Поэтому он продолжал говорить именно так, и писал это слово с большой буквы, имея в виду одновременно и первопричину, побудившую Вселенную возродиться, и также состояние, отличное от Бытия и Небытия.

Что же получалось? Согласно ведическим знаниям и современным научным данным, цикл возрождения и разрушения Вселенной повторялся до бесконечности, и безличное, не осознающее себя Предсуществование запускало весь процесс снова и снова. Выходило так, что всё живое и неживое в этом Мироздании подчинялось лишь законам природы, и над ним не стоял никакой Бог и не управлял Вселенной и жизнью человека. Он, как безличный непреложный принцип, если можно так выразиться, лишь давал импульс, чтобы прервать Пралайю и запустить самосозидание Вселенной из ничего. И на каждом из уровней, будь то человеческий, космический или квантовый, действовал принцип самоуправления. Общности подобий собирались в почти автономные системы, где отдельные объекты управляли остальными, но лишь в своей ограниченной сфере влияния, не выходя за её пределы. Будь то живая или не живая материя, но этот принцип – принцип самоуправления соблюдался железно. И над человечеством никто не стоял и не следил за каждым конкретным человеком. Не планировал его судьбу, не наказывал и не поощрял его. Наказывали и вознаграждали люди сами себя. Предсуществование лишь возрождало Вселенную после каждой Пралайи, и, будучи бессознательным, ему было безразлично, сформируется ли в космосе жизнь или нет. К таким выводам пришёл Зой III, но спустя два года после своего ошеломительного открытия, он дополнил свою теорию новым предположением. Видно, учёный слишком увлёкся восточными религиями.

Он предположил: что, если Вселенная разумна, и создаёт жизнь специально, чтобы она помогла ей прервать цепь бесконечных перерождений и выйти из собственного «колеса Сансары»? Предположение, конечно, выглядело бредовым. Зой попытался применить систему реинкарнации ко всему Мирозданию, и неизбежно, это завело его в тупик.

Мне очень симпатизировала теория Зоя III о Предсуществовании, но вот её расширенная версия меня не устраивала именно потому, что я точно знала, что никакой реинкарнации не существует, и ко Вселенной не применимы человеческие понятия. Возможно, кто-то, действительно, считал космос разумным. В качестве доказательства приводили абсолютно голословную теорию о том, что мозг человека и Вселенная выглядят одинаково, то есть, планеты, звёзды, отдельные галактики являются нейронами, а «космическая паутина» создаёт связь между этим нейронами. Кроме того, и эволюция Мироздания, представленная учёными, и тепловая смерть Вселенной была очень похожа на старение и гибель клеток в человеческом мозге, только в очень-очень замедленном варианте. Возможно, эти теории послужили бы отличным основанием для сценария какого-нибудь фантастического фильма, но с наукой они ничего общего иметь не могли.

Повторюсь: я точно знала, что реинкарнации не существует, что каждый человек на Земле живёт один раз, и дальше отправляется в мир духовный, в мир Посмертия. Вот его-то официальная наука и, не побоюсь этого слова, мой кумир – Зой III, и отрицали. Всё, что было сказано об эволюции, а затем о тепловой смерти Вселенной, было истиной, но относилось лишь к физическому проявлению мира. То, что оставалось за кадром, было слишком непостижимо и необъяснимо никакими законами Мироздания, вернее, той его части, которую мы считали материальной. Может, мы просто ещё не открыли этих законов? Может наши средства получения и обработки информации были примитивны? А Вселенная говорила, говорила всегда, но её голос тонул среди догм, предрассудков и заблуждений.

Я не учёный, поэтому не могу сказать, либо даже предположить, что собой представлял мир Посмертия, и где он находился, но я могу рассказать, как он был устроен, и что в нём происходило. За этим я и пишу эту книгу.

Способность контактировать с ним досталась мне от бабушки, а ей в свою очередь, от её матери. Но прежде чем мой дар вошёл в силу, мне пришлось пережить духовную трансформацию, которая открыла мне двери перед непостижимым. Пережить её мне помог Эвклидис – моё близнецовое пламя.

Близнецовое пламя – это самый близкий родственник. Близнецовое пламя – это Вы, только в другом теле. По сути, на духовном плане нет никакой разницы между двумя близнецовыми пламёнами, потому как они являются частями одного целого – бессмертной души, Атмана, разделённого надвое и физически воплощённого в разных телах. Это всегда Мужчина и Женщина – противоположности с точки зрения биологии, но абсолютные подобия в духовном плане. Их роднят одинаковые черты характера, жизненные ценности, привычки, вкусы и предпочтения, психологические черты, недостатки… Они идентичны, как личности, хотя могут принадлежать разным профессиям (зачастую смежным), разным религиям, культурам, жить в разных странах и временах. Воплощение близнецовых пламён происходит рандомно. Они могут воплотиться в разных частях света, либо в одной стране или даже городе. Между воплощением одной части Атмана и другой могут пройти сотни и даже тысячи лет, а может пролететь всего пару лет. Как повезёт. Система воплощения действует рандомно при выборе места и времени. Оттого и разыскать на Земле своё близнецовое пламя невероятно трудно, скорее даже невозможно. И ничего другого не остаётся, как продолжать поиски и после Перехода в мир духовный, ибо конечная цель каждой души в этом мире, это воссоединиться со своей половиной, со своим близнецовым пламенем, ибо только в этом случае возможно возвращение к Парабраману.

Мне посчастливилось отыскать своё близнецовое пламя, но, к сожалению, мы с Эвклидисом разминулись на двадцать лет. Мне было восемь лет, когда он погиб в автокатастрофе, и почти двадцать восемь, когда он вышел со мной на связь, запустив процесс трансформации моего дара медиума. Так мы и познакомились. После он погрузил меня в состояние комы, чтобы показать мир Посмертия. Благодаря иному восприятию времени, за пару земных минут, я «прожила» там около пары месяцев, успев мало-мальски изучить мир ду́хов. Гидом мне служил Эвклидис. Он занял пост Бога Смерти, то есть, формального правителя мира Посмертия благодаря тому, что первым нашёл своё близнецовое пламя. Это было непременным условием для того, чтобы Руководство назначило его на эту должность. Говоря «руководство», я не имела в виду Высшие Силы, потому как их не существовало (в том понимании, в котором их представляли себе люди на Земле). Миром Посмертия никто не управлял, за исключением, возможно, лишь одних некромантов-медиумов (людей, наделённых способностями контактировать с миром мёртвых). Под Руководством я подразумевала кураторов, менторов и других существ, обладающих огромными силами, если таковые существовали во Вселенной.

Менторами становились очень древние души, время нахождения в мире Посмертия которых переваливало отметку в несколько тысяч лет. Но они не управляли последним. Они лишь являлись наставниками для более «молодых» душ.

Эвклидис едва не потерял свою власть из-за коварства своих подчинённых, и ему чудом удалось избежать изгнания и сохранить трон. Во многом благодаря мне и тем, кто остался верен ему.

Прошло три года с момента нашего последнего контакта, и вот однажды мне снова довелось повстречаться с ним. Но прежде произошло много удивительных вещей, ставящих под сомнение устоявшуюся картину мира в моей голове. Что, если всё было гораздо сложнее?

1

Я любила задумываться над такими грандиозными вещами, смотреть в глубину жизни, а моего друга, наверное, подобные размышления даже не посещали. Он просто делал свою работу. Он оставался верен своему долгу – долгу солдата и самоотверженно защищал Родину, не требуя у судьбы ничего взамен. Мы познакомились, можно сказать, случайно. Хотя в жизни не бывает случайностей.

Я и не думала, что мы так сдружимся, думала, он просто расскажет мне свою историю, и я, как медиум, помогу его духу найти упокоение, ведь для этого некроманты-медиумы и существовали, чтобы помогать мёртвым.

Отдельно я хочу объяснить суть своей деятельности, чтобы между мной и читателем не оставалось никаких недомолвок. Обычно люди подразумевали под словом «некромантия» некую чёрную магию, когда колдуны повелевали мёртвыми и превращали их в зомби, чтобы те исполняли их приказы. Сразу скажу, это – полный вздор, достойный разве что только сюжета какого-нибудь третьесортного фильма ужасов! Воскрешение мёртвых невозможно. И никаких ритуалов с помощью мёртвых, вроде порчи, приворотов, проклятий и т. д. настоящий некромант никогда не проводит. Те, кто практикуют некромантию, не используют мёртвых в качестве средства для достижения своих магических целей. Настоящие некроманты ставят своей целью лишь одно – помощь мёртвым – исполнение миссии, возложенной на них Руководством по праву рождения. Иными словами, некромантами рождаются, а не становятся. И ничего общего с привычной «магией» некромантия не имеет.

Почему же возникает необходимость в упокоении мёртвых? Дело в том, что люди, умершие не своей смертью, редко когда могут упокоиться самостоятельно. Для этого им нужна помощь живых медиумов-некромантов, у которых есть способность упокаивать души мёртвых. Неупокоеными остаются также те, кто завершили свою жизнь суицидом и те, кто умер от тяжёлой болезни в сильных страданиях, то есть, кто ушёл не в срок, от старости, а гораздо раньше, испытывая при этом страшную физическую и моральную боль. Пожалуй, вот три категории, когда мёртвые оказываются неупокоены, и им требуется помощь. Чтобы помочь им, Руководство наделило некоторых людей некромантическими способностями, которые способны передаваться по роду.

Так вот, я познакомилась со своим другом как раз тогда, когда он решил обратиться ко мне за помощью, как к некроманту. Я – медиум, мост между жизнью и смертью, и благодаря мне он смог рассказать свою историю во всеуслышание. Так пусть же она звучит набатом. Пусть она вдохновит тех, кто ещё только готовится встать на этот сложный путь – путь служения Родине, ибо нет дела благороднее этого.

Контакт между нами установился через фотографию.

После его смерти прошло всего шесть месяцев. Я увидела его портрет на билборде по дороге на работу, и сразу же определила, что этот человек мёртв.

Глядя ему в глаза, я ясно ощущала энергию потустороннего мира, исходящую от него. Я могла определить, как он себя чувствует, рад ли, страдает ли или, наоборот, счастлив. Он был спокоен и совсем не печалился, несмотря на жуткую смерть, которую ему пришлось принять. Его боль быстро ушла, вернее, её даже не было. Он сообщил, что даже не понял произошедшего с ним. Всё случилось очень быстро. Один миг – и всё, его уже ожидает жнец, чтобы посадить на поезд в мир Посмертия.

Через фото и зрительный контакт, я сразу же установила с ним связь, и он, обнаружив во мне способности, связался со мной. Я скажу честно: я вовсе не слышала голосов мёртвых, не видела призраков, и даже не воспринимала мыслей умрунов (умерших людей). Общение между нами происходило на каком-то непознанном уровне, особенности которого я так и не смогла определить. Возможно, это было общение через чистые чувства или архетипы, или то глубочайшее в подсознании, чему не дано названия ни в одном человеческом языке.

Молодой мужчина, который связался со мной, Ярослав, ставший для меня впоследствии лучшим другом, сообщил, что у него всё хорошо, и что он ни о чём не жалеет. Он хотел сказать своим родителям, чтоб они тоже не жалели о его смерти, ибо она была не напрасна. Хотя, эти слова вряд ли б утешили их, потому как нет утраты тяжелее, чем потерять своего ребёнка.

Соприкоснувшись с его сознанием, я не ощутила никакой тяжести, горечи, боли, которые сопровождали большинство потусторонних контактов. И я была рада за него, что он мог преодолеть весь негатив, неизбежно сопровождающий Переход, и воскреснуть для новой жизни с новыми силами.

К тому времени сеансы связи стали для меня привычными, и я не переживала так сильно о его судьбе, тем более, он сказал, что у него всё хорошо. Не осталось у меня привычного осадка горечи от внезапно и трагически оборвавшейся чужой жизни. А только свет, свет, свет… Мне казалось, всё его лицо светилось на портрете, а особенно выразительными были глаза, будто смотрящие в самую душу. Жаль, никто этого не замечал. Люди спешили на работу и по своим делам, и даже не обращали внимания друг на друга, куда уж на героев войны на билбордах. И никто даже не догадывался о том, что все они живы, живее всех живых, и вынуждены лицезреть этот позорный образ жизни своих бывших современников из другого мира.

Я не осуждала людей, ведь у большинства из них не было способности считывать информацию, поступающую от мёртвых, но чисто с моральной точки зрения им бы не помешало хотя бы разок поднять голову, оторвать взгляд от своих мелочных бытовых проблем, чтобы хотя бы знать своих героев в лицо.

В последующие разы по дороге на работу я старалась всё же как можно реже смотреть на портрет героя, потому как на глаза мне сразу же начинали наворачиваться слёзы. Таким было свойство некроэнергии, сопровождавшей каждый потусторонний контакт, что, вне зависимости от эмоционального состояния мёртвого, она всё равно неизбежно начинала доставлять боль живому, а каналы связи я, со своими способностями, устанавливала моментально.

При общении Слава был весел, оптимистичен и энергичен. Я лишь порадовалась за него, что и в мире Посмертия он нашёл своё место. А среди живых остался навечно в памяти героем. Он прожил достойную жизнь, хоть и короткую. Единственное, о чём можно было жалеть, так это о том, что он не оставил после себя наследников. Так уж получилось. И это печально. Потому как такое случается сплошь и рядом. Благородные, достойные мужчины, пожертвовавшие собой, редко продолжают себя. Они верны долгу, Родине, и всё, что касается личного счастья для них второстепенно, оттого и гены геройства, если таковые существуют, не передаются далее. Зато всякий биомусор, вроде алкоголиков, наркоманов, проституток и бездельников плодится, как мухи, засоряя общество и направляя его на путь деградации. А вдруг что случится, спасать потом весь этот хлам в большинстве приходится таким, как мой друг.

Возможно, я рассуждала до жути цинично и высокомерно, вообще, как фашистка. Я не была Господом Богом, не мне было судить, кому жить, а кому умереть, но вопиющая несправедливость, коснувшаяся моего друга, просто бесила меня. Почему он не выжил? Почему такие, как вышеперечисленные неугодные обществу элементы, продолжат себя, а его род вынужден будет прерваться?

Слава говорил, что он всегда был сосредоточен лишь на службе и отодвигал личную жизнь на последний план. С самого детства он грезил о карьере военного, и уже тогда был полон решимости следовать долгу солдата до конца. Уже в таком юном возрасте он понимал, по крайней мере, рассматривал такую возможность, что когда-нибудь ему придётся пожертвовать собой, поэтому он сделал это без малейших колебаний.

Он был сыном пограничника. Родился на Дальнем Востоке. С детства его окружали военные, да и он сам, с пятого класса уже надев погоны кадета, вряд ли смог бы свернуть с этого Пути. Он стал его призванием. Я была глубоко благодарна родителям Ярослава, которые воспитали его настоящим Воином, настоящим Мужчиной, верным своему долгу. Я гордилась им, как собственным братом, сыном, другом. И вместе с тем сердце моё охватывала горечь при мысли о том, что прожил он так мало.

Мой друг показывал мне воспоминания со службы и с учёбы. И я видела перед собой улыбчивого пацана в форме кадета, взрослого ребёнка, который уже тогда понимал, на какой путь ступил.

Слава начал своё образование в морском военном корпусе, а после поступил в гвардейское высшее воздушно-десантное командное училище на отделение подготовки офицеров морской пехоты. После выпуска его отправили служить на Северный флот. Служба ему нравилась. Он показывал мне много картин из своих воспоминаний. Рассказывал забавные случаи, произошедшие с ним при жизни, старался меня развеселить. Но моё сердце всякий раз обливалось кровью, когда я смотрела на друга. От жгучей несправедливости, творившейся в мире, всё вскипало внутри меня. Это рвало мне душу в клочья. Потом она немного успокоилась, исцелилась, но боль оставила уродливые шрамы, которые я не показывала никому, только сублимировала их в виде написанных книг.

Когда вспыхнула Третья Мировая Война, Слава не остался в стороне. Хотя к тому времени он уволился в запас. О причинах он сказал коротко: ему надоело терпеть самодурство начальства, которого вдоволь хватало на флоте. Да и к тому же он чувствовал сильнейшее эмоциональное и психологическое выгорание, устав бороться с тупостью некоторых вышестоящих сослуживцев.

Я таким его себе и представляла: парнем с несгибаемой волей и твёрдым характером, который не привык ни под кого прогибаться и плясать под чужую дудку. Тогда ему просто нужно было сделать перерыв, отвлечься на другую деятельность, чтобы через время вернуться в строй с новыми силами.

Он уволился, и на гражданке занялся бизнесом. Но вернуться обратно на флот ему было не суждено. Грянувшая война не оставила выбора. Слава явился в военкомат и вызвался ехать воевать добровольцем. В военкомате ему обрадовались и предложили командовать десантно-штурмовой ротой. Однако она была сформирована из только что мобилизованных неопытных бойцов, и вести их «на убой» мой друг, конечно, отказался. Вместо этого он отправился в эпицентр разгорающегося военного конфликта самостоятельно, где был принят на службу командиром роты мотострелкового батальона.

Враг сразу же прознал о выдающемся командире. Благодаря его грамотному командованию, отваге и выдержке, противники несли большие потери. Они охотились за ним. Боялись, ненавидели и охотились.

Ярослав погиб спустя сорок дней после поступления на службу, закрыв собой взрыв мины, чем спас жизни своих сослуживцев. Он говорил, что эти полтора месяца показались ему десятком лет. Он вспоминал самые тяжёлые дни наступления, которые, как он выразился, слились для него в один сплошной день, будто исчезли ночи. В перерывах между перестрелками он «гулял» по тылам противника, наводя ужас на врагов.

В ту зиму и половину весны стояли сильные морозы, как обычно и бывает, когда усиленно работает артиллерия. Но никто из его сослуживцев, прибывших на службу ранее, ни разу не заболел. На войне, вообще, редко болеют из-за стресса. Организм мобилизует все силы и не даёт вирусам атаковать себя. Ближе к середине весны стало легче. Противник стремительно отступал, оставляя город за городом, но до окончательной победы было ещё далеко.

В мае, в один солнечный ясный день, незадолго до моего дня рождения, Слава вошёл в один из посёлков для зачистки его от врагов-неонацистов, и там встретил свою смерть.

Что я делала в тот день? Уж точно не готовилась к собственному дню рождения, поскольку никогда его не праздновала, а занималась своими обычными делами, как и в любой другой день. Славе я тогда ничем бы не помогла. Я не имела ни возможности, ни желания помогать живым, только мёртвым, которые стали для меня настоящими друзьями. Я помогаю ему теперь, увековечивая его историю, его подвиг в книге, чтобы спустя сто, и более лет о нём помнили.

До последнего вздоха он самоотверженно защищал Родину, людей, идеалы, за которые шли воевать и восемьдесят лет назад, во время Великой Отечественной Войны, и теперь, во время незримой Третьей Мировой, которую предпочитали не замечать и называть другими именами.

Слава остался образцом мужественности, силы духа, отваги, он следовал долгу офицера до последнего, оставаясь защитником правды и справедливости в этом хрупком мире живых. И я готова была служить ему в уплату этого долга перед ним. Он погиб, чтобы жили мы. Он и десятки таких же храбрых бойцов погибали каждый месяц, если не день, чтобы мы не просто жили, а спали спокойно по ночам, находясь в глубоком тылу. Я бы с радостью отдала кому-нибудь из них свою жизнь, ведь мне она была не нужна, но Бог или, как я называла его, Предсуществование, распорядился иначе и послал мне иную судьбу.