Kitobni o'qish: «Der Prozess»

Аги Васерваль, еврейский юноша 13 лет, сидел в бледном, как его кожа, кресле. В последние три дня его организм не знал ничего, кроме воды. Его исхудавшие конечности слегка тряслись. Было видно, что он находится в состоянии душевного напряжения. Удобное с виду сидение оказалось до ужаса некомфортным.

Комната, напоминающая каменный склеп, лишила Аги ощущения времени. Он беспрерывно ерзал, стараясь найти позу поудобнее. Ничего не выходило. Руки Ги (так его называла семья после переезда в Европу) не были привязаны. Однако встать он не посмел. Только не подумайте, больше всего Ги действительно хотел вырваться на свободу, но на то, чтобы остаться в кресле, были определенные причины. Озноб сковал его тело ледяной хваткой.

За окном двухэтажного здания барабанил дождь. Васерваль не смог осмотреть места, в которое его привезли. Всю дорогу его взгляд был прикован к полу. Он считал кочки, на которых то и дело подпрыгивал старый мерседес.

Он хотел, чтобы никто из близких не увидел его слез или страданий. Впрочем, в комнате, в которую его сопроводил крепкий мужчина, никого из них и в помине не было. Аги не давал задушенной им слабости подать хоть малейшие признаки жизни. Он догадывался, что его ждет. Родители поговаривали, что однажды это случится. Более старшие родственники по большей части старались молчать. Среди друзей подобные темы были под запретом. Никто не решался заговорить об ужасах, творящихся в двухэтажных домах на Рейтерштрассе.