Kitobni o'qish: «Из 18 в 120», sahifa 3
Глава 7
После мистера Ратковича в покои вошла Навина, неся на подносе чай и пирожки – Это какая-то пытка…
Пришлось призвать Герарха и предупредить о завтрашнем визите лекаря. Не зря он противился его появлению, может что-то подозревал. Так недолго и до паранойи. И тут меня осенила спасительная мысль – я попросила позвать Любаву.
– Госпожа вызывали? – Ее голос прозвучал у двери тихим вопросом.
– Да, присядь, пожалуйста. – Я намеренно старалась обращаться к слугам на «ты», опасаясь вновь оступиться с этим проклятым «вы», как случилось с Алеком. Кто знает, какие узы связывали эту старушку с обитателями поместья. – Я хотела бы обсудить с тобой новое меню. Возьми листок и ручку, записывай. Но сначала расскажи, что ты готовишь лучше всего?
Со слов Любавы, не существовало блюда, которое было бы ей не под силу. Но особенно удавалась ей выпечка. Решение созрело мгновенно – гениальное в своей простоте. Больше никто не сможет подсыпать мне яд, когда еда не разделена на отдельные порции. Поэтому я объявила Любаве, что теперь мы все будем завтракать вместе. Кухарка всплеснула руками и разразилась тирадой:
– Да как же так, госпожа? Где это видано, чтобы госпожа ела вместе с работниками? Мы же этикету не обучены, куда нам до этого. Да и на кухне места не хватит, мы обычно по очереди едим. Герарх раньше всех встает, к нему мужчины присоединяются. Олия и Анья приходят позже, потом и Навина. Она здесь с вашей болезни поселилась и домой не уходит, чтобы всегда быть под рукой. Мистер Перегрин ее только ночами иногда подменял… Ой…
– Мистер Перегрин бывал здесь ночами?
– Ох, госпожа, вы так болели, а он места себе не находил. Каждый день приходил, Герарх не пускал, как и велели, когда вам совсем плохо стало. А однажды ночью через веранду в вашу спальню залез. Навина такой крик подняла! Испугалась, воры! Герарху пришлось с тех пор его пускать, но он взял с него слово, что вам не расскажет. Не ругайтесь, госпожа, мы же знаем, что он вас любит. Мы как могли, ему препятствовали, но куда нам против мага? Он и собак давно приучил к себе, что они даже не пикнули.
Сам говорил, что не навещал, а теперь выясняется, что по ночам пробирался в спальню. Вполне мог и яд по капле подливать, чтобы незаметно было. Хотя тогда могло и привыкание возникнуть. Еще и старушка просила его не пускать… Может, что-то заподозрила? Значит, это он… И как ему противостоять? Я даже не знаю, что он за маг и на что способен, и узнать неоткуда. Но пока отбросим мысли об Алеке, начнем с малого!
– С Герархом я поговорю отдельно, а сейчас давай разберемся с расписанием и меню. Во сколько завтракают мужчины и женщины?
– Герарх завтракает примерно в половине седьмого, вместе с ним и остальные мужчины. Олия и Анья приходят ближе к половине восьмого, чтобы успеть позавтракать и с восьми приступить к работе. Потом и Навина присоединяется. Обедают все по-разному, первые приходят к полудню, а там уж как работа позволит, могут и в три часа пообедать. Олия и Анья на ужин не остаются, спешат домой. Ну а мы с мужчинами часов в восемь собираемся. Иногда и до десяти засиживаемся.
– А вы с Асиль когда завтракаете и обедаете?
– Ой, я-то пока все приготовлю, что-нибудь попробую, и уже не очень хочется. А Асиль – когда как.
– Я буду завтракать с женщинами, а мужчины, если хотят, пусть присоединяются к нам. К половине восьмого стол должен быть готов. Что касается меню, оно должно быть разнообразным. К завтраку выпечка – на твое усмотрение. Можно и сладкую, и пироги с мясом. Также два вида каш. Запаситесь, пожалуйста, начинками к ним: орехи, сухофрукты, сливочное масло. Еще хлеб, сыр, колбаса. Не экономьте и берите то, что действительно вкусно, что нравится нашим мужчинам и женщинам. Обед – в час дня. Должен быть суп, два гарнира, два вида основного блюда: рыба, птица, мясо – решишь сама. И ужин часов в восемь вечера. Это могут быть мясные или овощные запеканки, гуляши с гарнирами, запеченная рыба с овощами. Можешь добавить что-то от себя. Сегодня к вечеру жду от тебя примерное меню на текущую неделю. К приготовлению подключи свою помощницу. Если посчитаешь, что ее будет мало, мы можем обсудить наем дополнительного работника или заказ каких-либо готовых блюд из города.
Любава подробно записала все указания и ушла готовить обед, а я решила ознакомиться с архивом, располагавшимся по соседству.
Бумаги хранились в папках, коробках и даже в деревянных ящиках. Я просидела в архиве до самого вечера. Навина несколько раз заглядывала ко мне, справляясь, не нужно ли чего, и приносила еду прямо в архив. Это не входило в мои планы – я боялась заляпать бумаги, да и есть в одиночестве пока опасалась. Но голод взял свое, и я согласилась пообедать и попить чай вместе с ней, перейдя в мой кабинет. Навина то и дело доставала мне папки сверху и выдвигала деревянные ящики снизу. Казалось, она караулила у двери, ожидая, когда я ее позову. В деревянных ящиках обнаружились старинные документы, а также бумаги на сезонных рабочих, которых нанимали для сбора урожая и обработки земли. Теперь стало понятно, как садовник справлялся со всеми прилегающими территориями. Договоры рабочих были обычными, с указанием обязанностей, графика и размера оплаты труда. А вот договоры со служащими в доме я нашла намного позже, и их никак нельзя было назвать обычными. Помимо всех прочих условий, там значилась формулировка: "Клянусь служить госпоже Элизабет Эдельвейз верой и правдой, не причинять вреда ни физического, ни морального, ни материального. Все услышанное и увиденное во время службы останется при мне и не уйдет за пределы дома. В случае нарушения клятвы готов понести наказание, соразмерное нанесенному вреду". Под этой клятвой стоял отпечаток пальца каждого работника, словно нанесенный кровью. От отпечатка исходило некое сияние. Это и было закрепление магией, или искрой, как здесь называли. Самое интересное, что все договоры были подписаны Алеком Перегрином. Договор с ним я не нашла, как ни искала. Равно как и завещание. Во многих папках были договоры с рабочими фабрики, ателье, управляющими поместий – все их подписывал Алек. Присутствовала и подпись старушки. Я взяла блокнот и ручку и многократно пыталась ее повторить. Но чем больше я сосредотачивалась, тем хуже получалось. Стоило расслабиться – и подпись выходила практически идентичной. Память тела работала на отлично.
Кроме того, в архиве хранилось множество отчетов, расходных книг, анкет служащих и бумаг, которые мне было трудно идентифицировать. Хотя я уже лучше понимала все написанное и научилась настраиваться на нужную волну, порой возникали сложности. Несколько стеллажей остались неразобранными. Я оставила их на потом, не питая надежды найти там завещание или договор с Алеком.
Несмотря на помощь Навины, к вечеру я чувствовала себя совершенно разбитой. Ноги гудели, спина хрустела и ныла, суставы рук ломило, в голове шумел прибой. Когда ко мне пришла Любава с меню на неделю, мне казалось, что я не в состоянии даже говорить. Любава, оценив мой внешний вид, позвала Навину и приказала ей наполнить ванну. Потом сходила на кухню, принесла мне чай и кусочек торта, достала из трюмо какой-то флакончик и накапала из него пару капель в чай. Я смотрела на все это с опаской, не зная, как отказаться. Может, это Любава меня отравила и теперь решила завершить свое дело, ловко переведя стрелки на Алека…
– Не смотрите так, госпожа. Я знаю, что сладости на ночь вредны, но вам необходимо что-нибудь съесть, чтобы снадобье Элайзы подействовало. Вам сразу полегчает.
Полегчает на том свете, видимо. А кажется такой доброй и приятной женщиной! Еще и снадобье Элайзы… Не знаю, кто это и что она готовит. При попытке встать с кровати ногу пронзила острая боль, словно тысячи иголочек, а спину прострелило. Я решила, что лучше умру от этого снадобья, чем буду долго умирать от боли.
После чая с тортом мне стало лучше. Голова прояснилась, ноги перестали гудеть, но спина все еще не предвещала ничего хорошего.
Любава, пришедшая за подносом, посмотрела на мои страдания и позвала Олию. Та повела меня прямиком в ванную, где посреди огромного мраморного ложа лежала подушка немалых размеров, а цвет воды переливался от зеленого к синему. Я стеснялась раздеваться при Олии и Навине, но они быстро подготовили меня и аккуратно усадили в ванну. Подушка оказалась волшебной. Она массировала мою спину легкими надавливаниями именно в тех местах, где болело. От воды исходил легкий холодящий эффект, словно в нее добавили мятное масло. Удивительно, ведь обычно больную спину мажут согревающими мазями, а массаж выполняют вдоль хитросплетения мышц. Но после того как меня вытащили из ванны и закутали в большое пушистое полотенце, боль ушла. Спина стала как новенькая, я чувствовала себя свежей, словно помолодела на несколько лет. Я бы даже сказала, что ванна, или снадобье, или все вместе произвели на меня пьянящий эффект, но он был недолгим, и вскоре меня потянуло в сон. В голове отрывочно пронеслись мысли: Любава – святая женщина, а я так о ней думала… Может, и Алек не так плох?
Глава 8
Проснулась я рано, даже скорее ночью. Заглянув за портьеру, увидела, что солнце еще не проклюнулось из-за горизонта. Но и возвращаться в объятия Морфея не было ни малейшего желания. Самое время обшарить кабинет в поисках сейфа.
Выскользнув на лестничную балюстраду, я прислушалась. Дом спал, погруженный в тишину. Идеальный момент для начала моей маленькой ревизии. В кабинете, помимо массивного стола и двух кресел-монстров (язык не поворачивался назвать эти чудовища просто стульями – с изогнутыми резными ножками, утопающие в велюре спинки, сиденья и подлокотники), ютились книжный шкаф и пара картин. Свет я включать не стала, приоткрыла лишь шторы, впуская бледные лучи фонарей, что вполне хватало для освещения. На одной из картин томился умиротворяющий пейзаж, на другой – портрет пожилого мужчины. В полумраке фонарей он казался особенно грозным. Покойный муж усопшей старушки сверлил меня осуждающим взглядом. Мало того, что я заняла тело его дражайшей половины, так еще и собираюсь перетряхнуть ее кабинет в поисках тайника. Густые, седые брови сердито сдвинуты, зачесанные назад волосы открывали высокий лоб, большие круглые темные глаза буравили, нос картошкой и борода с усами скрывали губы. Я ощупала раму картины, но ни кнопок, ни рычагов не обнаружила. Приподняла ее от стены. Тяжелая зараза! Но и за ней сейфа не оказалось. Стены кабинета были задрапированы изумрудной тканью и выглядели на удивление однородно, так что наличие сейфа в стене было маловероятно, но проверить стоило. Я проверила и за пейзажем, но результат был тем же. Примерно на уровне моего бедра стены украшали панели из дорогого лакированного дерева. Пришлось встать на четвереньки и, подобно сыщику, проползти вдоль периметра, ощупывая и простукивая каждую панель. И тут меня ждало фиаско. Подняться с колен оказалось нелегким делом. Пришлось подползти к столу, чтобы, ухватившись за него, подняться на ноги, попутно ощупав и его на предмет потайных панелей. Устало опустившись в кресло, я принялась рассматривать шкаф с небольшим количеством книг, и двумя створками дверей снизу. Подойдя, я аккуратно потянула за каждую книгу, но никаких изменений не произошло и тайных дверей не открылось. За створками обнаружились запасы канцелярских принадлежностей. Пришлось в полусогнутом состоянии вывалить все это на пол и на ощупь проверить стенки шкафа на наличие каких-либо щелей. Провал! Пока ощупывала, я вновь опустилась на четвереньки, а, вернув все на свои места, вновь поползла к столу, чтобы подняться. В спине что-то хрустнуло. Повезло, что я смогла разогнуться. Да ну его этот сейф! Я махнула рукой в пустоту и ушла досыпать время, оставшееся до завтрака.
Меня разбудил робкий стук в дверь и голос Навины:
– Госпожа, прошу прощения, до завтрака осталось двадцать минут. Вам помочь собраться или вы пропустите его?
Я резко вскочила с кровати. Двадцать минут! Надо спешить! Несмотря на ночные бдения, чувствовала я себя отдохнувшей и бодрой и поспешила умыться. Навина правильно поняла мой порыв, и к моему выходу из ванной комнаты на кровати уже лежало простое платье серого оттенка с черными кружевными вставками и широким черным поясом. В спальне также находились Олия и Анья, уже приготовившие на столике трюмо расчески, шпильки, заколки и какие-то баночки. В шесть рук меня быстро собрали, причесали, увлажнили, омолодили и упаковали в платье. И через полчаса мы уже дружной компанией вышли на лестницу.
Удивительно, ведь я точно знала, что рабочий день женщин начинался с восьми утра. Я же перечитала все договоры со своими служащими, и только у Навины был ненормированный график, с оговоркой, что по воскресеньям она ходит в церковную школу. Получается, женщины пришли пораньше и помогли мне собраться до начала рабочего дня.
Спустившись по лестнице, я уже хотела направиться на кухню, но девушки двинулись к двери под лестницей, которая на этот раз была приоткрыта. Оттуда доносился звон посуды. Комната оказалась просторной столовой, по площади она занимала все пространство первого этажа под спальней, кабинетом, архивом, а также хранилищем вещей. Стены столовой были задрапированы серебристой тканью с вышитым белыми нитками узором из листьев. Понизу, как и в кабинете, шли панели из дерева, выкрашенные в белый цвет. Пол был выложен белоснежной матовой плиткой с серебряными прожилками, а белый потолок украшало множество светильников в форме цветов. Посреди комнаты стоял овальный стол, совпадающий по своей стилистике с плиткой на полу. У него не было ножек, его основание как будто вырастало из-под пола. Если приглядеться, то можно было заметить, что на основании стола и по центру столешницы были выбиты символы, образующие узорчатую вязь. Одна из стен столовой была полностью застеклена панорамными окнами и имела несколько выходов на веранду, у других стен стояли витиеватые резные металлические рамки, выкрашенные в белый цвет и украшенные цветами. За панорамными окнами раскинулся парк. Солнце заливало зал таким ярким светом, что он сиял и казался чем-то нереальным. Необыкновенная красота!
А вот люди, сидевшие за столом, были самыми что ни на есть обыкновенными и чувствовали себя крайне некомфортно. Герарх восседал рядом с полноватой женщиной в годах – его женой, как я и предполагала. Ее седые волосы были собраны в тугой пучок на голове, маленькие темно-карие глаза на круглом лице с длинным угловатым носом и тонкими губами напоминали мне мышонка. Напротив них, ко мне спиной, сидели двое плечистых мужчин, а вокруг стола, заставленного всевозможными яствами почти на треть, сновали Любава и ее помощница. Помощница, в отличие от Любавы, была стройна и быстра, что-то поправляя и перекладывая по блюдам со своей перевозной тележки. Ее черные волосы были заплетены в косу и перекинуты через плечо. Брови под цвет волосам имели четкий излом, миндалевидные синие глаза в окружении пушистых ресниц смотрели на всех достаточно строго для столь юного возраста. Она забавно морщила свой курносый носик и покусывала полные губы от волнения. Такой красавице нужно было моделью идти работать, а не помощницей кухарки. Что она здесь позабыла?
Олия и Анья уселись рядом с плечистыми мужчинами, а Навина – напротив. Во главе стола резной стул с обивкой из серебристой ткани был приглашающе отодвинут. Я поняла, что мое место уже подготовлено.
Первой мыслью, когда я села, было: "Когда Любава все успела приготовить?" Вчера она предоставила мне меню, пока я уплетала торт с чаем, но я была так измотана, что сил хватало лишь на кивки. А сейчас я могла в полной мере оценить все это гастрономическое великолепие. Два вида каш в больших фарфоровых супницах: овсяная (куда ж мы без нее, скоро она мне в кошмарах сниться будет) и пшенная. Маленькие стеклянные плошки с орешками, сухофруктами, сгущенкой, медом, сметаной и вареньем. Масленка, два блюда с пирожками, одно блюдо с обычными блинами и два блюда с блинами с начинками. Сырная и мясные тарелки, этажерка с канапе, а также несколько тарелок с разными видами хлеба. Дополняли все это великолепие два графина с соком и морсом, а также большой самовар и заварочный чайничек. С таким количеством блюд отравителю будет нелегко меня достать.
За столом царила гнетущая тишина. Все сидели с пустыми тарелками и старались не глазеть по сторонам. Для них такое застолье в новинку, как и для меня. Будем привыкать.
– Предлагаю начинать завтрак. Любава, Асиль, отодвиньте тележки и присаживайтесь.
– Да как же, госпожа, сейчас тележки отвезем. Там, на кухне, еще тарелка с фруктами, канапе с рыбой и небольшие йогуртовые пирожные.
На йогуртовых пирожных молодой плечистый парень со светлыми волосами и большими добрыми голубыми глазами чуть не выронил вилку из рук. И только сейчас я заметила, что у тарелок лежала целая армия вилок, ложек, ножичков и даже щипчиков. Я не была обучена столовому этикету в той мере, в которой он здесь требовался. И на память тела, думаю, в таком деле было рассчитывать бесполезно. Может, бабуля питалась одной овсянкой у себя в комнате, чтобы не ломать голову, какой ложкой ее есть?
– Любава, ты присаживайся, а Асиль и сама справится. И уберите, пожалуйста, все лишние столовые приборы. Мы сегодня не принимаем гостей, а едим в узком кругу. Оставьте одну вилку, ножик и две ложки: столовую и чайную. Этого будет достаточно.
Над столом раздался слаженный выдох, и все потупили глаза в стол, кроме Герарха. Он-то явно знал, какой предмет для чего нужен и, думаю, даже сам все это и раскладывал.
После всех видоизменений обстановка стала менее напряженной, но никто так и не приступал к еде. Молодой парень, так понравившийся мне своим добрым и открытым взглядом, потянулся было к тарелке с мясной нарезкой, но под строгим взглядом Герарха убрал руку под стол. Все взгляды устремились на меня. Видимо, без меня им не справиться. Я потянулась к тарелке с блинами, стоявшей неподалеку, но тут подпрыгнула Навина. Быстро обежав стол, она положила мне блинчик на тарелку, смотря преданными глазами. А мне под этим взглядом и взглядами остальных и кусок в горло не лез. Это же издевательство какое-то!
– Навина, сядь, пожалуйста, на место. За столом никто никому прислуживать не будет. Если мне что-то потребуется и я не смогу дотянуться, просто попрошу передать мне необходимое. Накладываем себе еду в тарелки и активнее. А то вся работа в поместье встанет с таким завтраком.
Кстати, на стене я впервые увидела часы – вполне обыкновенные, круглые, белые и резные. Циферблат был очень схож с нашим обычным, с арабскими цифрами, и они показывали уже полдевятого утра.
– Блины совсем остыли, давайте я их подогрею, госпожа, – подскочила с места Асиль.
– Я сам все подогрею. Знал бы, что здесь такое, пришел бы раньше, – в дверях стоял мистер Перегрин с очень довольным видом.
Он щелкнул пальцами, и от блина на моей тарелке пошел пар. Интересненько…
– Ох, давненько я так не завтракал, – он схватил канапе и быстро слопал его, зажмурившись. Отодвинул стул, сел на него и обвел стол взглядом.
Одновременно подскочили Олия, Анья и Асиль, наперебой предлагая принести тарелку и приборы. Молодой парень с голубыми глазами нахмурился, глядя на Асиль.
– Сядьте, – чуть повысив голос, указала я. – Мистер Перегрин, полагаю, вы к нам по делу?
– Да я могу и так поесть, – промурлыкал он, словно не слыша вопроса. Схватив ближайший блинчик с мясом, он тут же откусил от него.
На пол полетели мясные крошки, но под моим суровым взглядом они даже не долетели до пола, буквально подпрыгнув обратно в блин.
Алек доел и осмотрел стол.
– Что-то не вижу мою любимую яичницу с беконом. Можно было бы хоть яйца вкрутую сварить, – изрек он.
Любава вспыхнула румянцем и потупилась.
– Мистер Перегрин, мы вас, – я намеренно выделила последнее слово, – не ждали. Вы не предупредили о своем визите.
– Ах, точно… Тогда я предупреждаю, что завтра наведаюсь на ваш восхитительный семейный завтрак. Прошу подготовиться. Или сегодня какой-то особенный день?
Я уже собралась было отрезать, что завтра никакого завтрака не будет и что его никто не ждет, но Любава меня опередила.
– Нет, мистер Перегрин. Я учту ваши пожелания, и завтра все будет готово. – Асиль, Олия, Анья и даже Навина согласно закивали в такт словам Любавы.
Вот же наглый тип, я его в дверь, а он в окно. От такого просто так не отделаешься.
– А как насчет обедов и ужинов? – поинтересовался Алек, выхватывая у Герарха глубокую тарелку и оставляя того с плоской. Этот пройдоха с аппетитом накладывал пшенную кашу, щедро посыпая ее орешками. Ну это уже слишком!.
– Мистер Перегрин, прошу прощения, что отрываю вас от завтрака, – ядовито процедила я, – но не соблаговолите ли вы наконец сообщить причину своего визита?
– Да-да, – ответили мне, причмокивая, ни капли приличий. – Знаешь, Лиззи, пока ты хворала, твоя Виола засыпала меня вестниками. Сама приехать не могла, да и чувствует себя неважно. Боялась, что портал ей не осилить, а дорогу тем более. Но теперь ты в порядке, и я думаю, мы вполне можем ее навестить.
Виола… Знать бы еще кто это. Пока я гадала, Алек уже расправился с кашей и принялся за пирожки. Женщины за столом едва притронулись к своим тарелкам, а вот мужчины, наоборот, вошли во вкус и, подобно нашему гостю, с наслаждением уплетали все подряд.
– Ты не переживай, за переход порталом я заплачу, но ты мне будешь должна, – погрозил он пальцем.
– Вот еще, чтобы я тебе была должна.
– Ну, что тебе стоит сходить со мной в "Эльфийскую розу" раз в несколько лет? – заканючил он, словно мальчишка.
– И заплатить за тебя?
– Зачем же? Я приглашаю, я и плачу.
Я окончательно перестала понимать, что происходит. Я буду ему должна какой-то поход непонятно куда, но за его счет, за то, что он заплатит за наше путешествие через портал. Что-то здесь явно не сходилось. Мой блин на тарелке давно остыл, но Алек, щелкнув пальцами, вновь окутал его паром. Не теряя времени, я решила его, наконец, съесть. Едва я закончила, на тарелку прилетели два блинчика с начинкой, кусочек апельсина, канапе с сыром и пирожок, а моя чашка, словно по волшебству, поплыла к самовару. Кипяток и заварка потекли в нее под мой ошарашенный взгляд. Я бросила взгляд на Алека, он лишь подмигнул и продолжил увлеченно о чем-то шептаться с Навиной.
