Kitobni o'qish: «Небеса двух миров. В поисках судьбы»
Небеса двух миров.
1. Неожиданный гость
– Бабуль, а кто мои родители?
– Этого я не знаю, милая, – бабушка откладывает в сторону очередной пучок зверобоя и принимается связывать новый. – Однажды ко мне пришла женщина. Ночью. Она была одна, вся изранена и почти без сил. А в руках ребёнок, завёрнутый в тряпицу. "Лиссеа… Лиссеа…" – так она прошептала, прежде чем упасть у порога. Я едва успела тебя из её рук выхватить. Да, поскорей в избу, в тепло. Да, обтереть, обмыть. Да, в нормальные пелёнки закутать. Ведь, от холода синяя уже была, даже плакать сил не было. Пока с тобой возилась, на крыльцо-то хотела выйти, да не успела. Понаехали какие-то люди, а может и нелюди, кто их разберёт. На лошадях, да в меховых куртках. И тело мёртвое забрали. Мою-то избушку не увидели, надёжно она от глаз лихих укрыта. А женщину ту забрали.
Эту историю я слышала уже не раз, но все равно спрашивала. И каждый раз у меня было странное чувство, что бабуля рассказала не всё. Я допытывалась так и эдак, но кроме того, что уже услышала, больше ничего узнать не могла. Бабушка упорно отмалчивалась.
– Лиссеа! – тихо вздыхаю я, тоже откладывая готовый пучок травы в общую кучу. – Имя-то, странное какое. А с чего ты взяла, что это моё имя? И вообще, что это имя? Может…
– Они пришли со стороны Гиблого оврага, – поджав губы, вздохнула бабуля. – Все они. И женщина. И всадники.
Я насторожилась. Эта информация была новой.
– Всадники? – я даже про траву забыла, поедая глазами бабушку. – А при чем тут Гиблый овраг?
– А при том! – бабушка довязала пучок, отложила в сторону и вздохнула. – Выросла ты, Алиса, почти взрослая стала. Слушай. Я расскажу. А ты решай сама. В Гиблом овраге место особое. Как сейчас модно говорить, аномальное. В этом месте наш мир соприкасается с другим. Тот мир Карнат зовётся. Маги, и наши и ихние, прежде частенько шныряли через барьер. А ведьмы нашего рода, что жили здесь, этот переход стерегут. Чтобы недобрый кто не прошёл. Да, и тропа в другой мир только ведьме откроется. Прежде с той стороны тоже ведьма жила. А лет семьдесят назад не стало там ведьмы. Только с нашей стороны теперь тропка открывается. С той стороны если кто и пройдёт, то разве что сильный маг, да из тех, кто уже ходил той тропой. Или вслед за ведьмой. Так вот, женщина та, что тебя принесла, была ведьмой. Из Карната. И всадники по её следу шли. А назад уже я им тропу отворила. Маги это были. Сильные и злые. Оставлять их у нас нельзя было. – Значит, я родом из другого мира? – широко раскрыв глаза, я уставилась на бабушку. – А как же маги не заметили твою избушку?
– А вот так! – улыбается бабушка. – Магия, Лиска, она разная бывает. Маги свою силу изнутри черпают, из собственного источника. У них она подобна лавине. Рвёт, разрушает, сметает все на своём пути. А закончатся силы и тю! Нет магии. Наша, ведьминская магия иная. Да, и не наша она. Природная. А мы только проводники её. Она, как ручей в жаркий полдень. Маги не видят нашу силу. Не видят и не чувствуют.
– А с чего ты взяла, что Лиссеа – моё имя? – снова спрашиваю я.
– А я и не знаю, – вздохнула бабуля. – Может, твоё. А, может, той женщины. Но тебя назвала на всякий случай земным вариантом того имени.
Воспоминание, словно привет из прошлого, согрело душу. Нет больше бабушки. Умерла. Уже несколько лет я живу в городе. Сначала меня забрали в интернат, потому что я была ещё несовершеннолетняя. Потом сняла квартиру, и поступила в колледж. Потом нашла работу. Но про избушку лесную, доставшуюся мне в наследство от бабушки, я не забывала. Частенько приезжала туда на выходные, в отпуск, чтобы отдохнуть от городской суеты.
Автобус взрыкнул натужно, карабкаясь по крутому подъёму, и облегчённо выдохнул, остановившись у края пыльной, грунтовки, серой лентой убегавшей к лесу. Двери открылись, выпуская единственного, оставшегося пассажира – меня, потом захлопнулись и уже совершенно пустой автобус развернулся и укатил обратно, оставив меня наедине с тайгой. У меня всего две сумки. Одна через плечо, в ней фотоаппарат, планшет, запас тетрадей, авторучек и новенький, компактный ноутбук. В другой запас еды на неделю. Одежду я не брала. В сундуках у бабушки её полно. И пусть расшитые оберегами сарафаны старомодны, мне все равно они нравятся куда больше современной одежды.
Вообще-то, меня должен был встретить на машине бабушкин сосед, но дорога была пуста. То ли не приехал, то ли не дождался и уехал раньше. А может, просто опаздывает? Ну, и ладно, мы не гордые, пешком доберёмся. И, подхватив сумку, я зашагала вперёд. Дорогу я знаю. Все здешние тропки мне с детства знакомы, так что заблудиться не боюсь. Несколько часов бодрым шагом, и я в деревне. Бабушкин дом стоит на отшибе, одинокий и грустный. Мне даже чудится его тяжкий вздох. Нет больше в нем хозяйки. Эх!
Я подхожу к крыльцу, привычно кланяюсь старому дому и открываю дверь. Здесь всё осталось по-прежнему. В сенях стоят корзинки, плетёнки и короба со всякой утварью. Слева вешалка для верхней одежды, лавка и полка для обуви. Прежде здесь вкусно пахло травами и яблоками, а зимой, словно в холодильнике, хранилось мясо, рыба и разные другие продукты. Теперь в коробах пусто. Над потолком не висят пучки свежих трав. И даже дорожка, прежде устилавшая деревянный пол, была свёрнута в рулон и убрана в угол, чтобы не собирала пыль. Поддавшись неожиданному порыву, я взяла её, раскатала от порога до крыльца, скинула кроссовки, сняла носки и босиком, как в детстве, прошлась по вязи из тряпочек.
– Ну, здравствуй, дом! Я вернулась!
Первым делом, я переоделась с дороги, скинув надоевшие городские вещи. Белая, вышитая по вороту, льняная рубашка, изумрудного оттенка сарафан, длинный, по самые пятки, тоже расшитый темно-зелёными узорами-оберегами. На ноги удобные, мягкие балетки. И вот уже в зеркале отражается не известный блоггер и журналист Алиса Рыжова, а зеленоглазая ведьмочка Лиска, лет пятнадцати от силы, хотя мне уже двадцать два. Ну, а что поделать, если я так выгляжу? Кажется, так было всегда, сколько себя помню. В семь лет меня не принимали в школу, раз за разом, отправляя на медкомиссию. В двенадцать поздравляли с первым юбилеем. В четырнадцать мне пришлось привести в паспортный стол бабушку, чтобы получить паспорт. А в восемнадцать я нашла работу только с помощью воспитателя.
Я критически оглядела отражение. Лицо в веснушках, курносый нос, улыбка до ушей, в зелёных глазах отражается зеркало и я в нем. Ещё платочек на голову и получится Алёнушка из сказки. А так, типичная, рыжая ведьмочка. Я тщательно расчёсываю и заплетаю единственную свою гордость – роскошные, волосы цвета тёмной меди. Упрямые локоны завиваются, норовя выбиться из кос. Ну, вот, теперь, точно ведьмочка! Хмыкнув, я показала отражению язык и принялась за уборку и готовку.
С печью управилась быстро. Конечно, стояла в кухне и современная, газовая плита, но я, как и бабушка, редко её использовала, хотя за газ и электричество платила исправно. В печи вкуснее всё. Да, и веселее с ней. Вон, как дрова весело горят! Дом словно проснулся от многолетней спячки, засиял, согрелся. Вот, и обед готов. По привычке накладываю в блюдце немного каши, кусочек хлеба и ставлю в угол.
– Угощайся, домовой!
Но не успела я сама пообедать, как в дверь постучали.
– Кто там? – спрашиваю я.
– Путник! – отзывается дверь мужским голосом. – Переночевать пустишь, хозяйка?
Вздохнула и пошла открывать. Как ни хотелось мне побыть немного одной, привести мысли в порядок, но отказать путнику от порога нельзя. О том, что это мог быть плохой человек, не возникло и мысли. Ведьминский дом особенный. Заговорённый. Дурной, замысливший зло человек его просто не найдёт. Будет кругами ходить, но подойти не сможет даже к калитке. И тем более, постучать в дверь!
Однажды к нам в деревню забрели сбежавшие из тюрьмы заключённые. Мне тогда было шесть лет всего, но я хорошо помню, как они обходили стороной нашу избушку, словно её нет. Тогда к бабушке прибегали спрятаться соседские женщины и дети. За тётей Марусей один из зеков погнался. По пятам шёл, ухмыляясь и рассказывая, что сделает с ней, когда поймает. А потом, вдруг, остановился, словно ткнулся в невидимую преграду, заорал от ужаса, свернул в сторону и в лес побежал. Что уж там ему привиделось? Бабушка говорит, каждый свой собственный страх видит. И теперь обережная сила никуда не ушла. Так и хранит дом. После смерти бабушки некоторые сельчане пытались обокрасть дом. Мол, покойнице добро уже ни к чему, меня в приют заберут на днях, так, что же, пропадать добру? Особенно старался Емельян Петрович, местный староста. Да, только к дому никто из них и подойти не смог. Попрощаться приходили, помню, и потом, на поминки тоже. И тётя Маруся с дядей Стасом спокойно заходили. А староста все кругами за воротами ходил, да выспрашивал. И ко мне подходил. Принеси, мол, деточка, мне книги бабушкины, она мне обещала их отдать, да не успела. Книги! Да, в жизни бабуля никому своих книг бы не отдала! И уж тем более старосте! Не для людей они. Я ему тогда так и сказала, мол, раз бабушка обещала, то с неё долг и спрашивайте, а я знать не знаю про те обещания.
За дверью действительно оказался мужчина. Здоровый, такой, дядька, которого так и тянуло назвать если не богатырём, то, как минимум, воином! Наши спортсмены стероидные с ним и рядом не стояли! Даже странный, дорожный плащ с капюшоном не смог скрыть его рельефную фигуру и широкие плечи. Вернее, не плащ, а накидка без рукавов и прорезей, какие я видела только в фильмах. Держалась эта накидка на одной брошке в виде цветка с четырьмя разными лепестками. Как там бишь она зовётся? Фибула, кажется? Довершает композицию торчащая за плечом рукоять меча. И я готова сожрать собственные подмётки, если этот меч бутафорский! Оглядев меня с ног до головы, мужик слегка склонил голову.
– Приветствую новую Хранительницу! А где…
– Бабушка умерла, – хмуро ответила я. – Я её воспитанница. Алиса.
– Воспитанница? Бабушка? Творец Всемогущий! Сколько же меня не было? Э-э… соболезную, – помрачнел мужчина, критически оглядывая меня и явно прикидывая, стоит ли со мной связываться. Наконец, что-то для себя решив, он кивнул то ли мне, то ли самому себе и представился. – Керт Вертес. Исследователь, специалист по… аномальным явлениям.
Я фыркнула, откровенно разглядывая гостя. Его русский звучал безукоризненно, словно он, если не родился, то, по меньшей мере, половину жизни прожил в России. И всё же, что-то неуловимое выдавало в нем иностранца. А одежда прямо-таки кричала о том, что мой гость из того самого, параллельного мира, о котором когда-то рассказывала бабушка.
– Из Карната, что ли? – спрашиваю я, все ещё раздумывая, пускать гостя или послать куда подальше.
– А, всё-таки Хранительница! – просиял маг. В том, что это был именно маг, я почему-то была твёрдо уверена. – Так, мне можно войти?
Вот, упрямый!
– Ну, проходи, коли с добром пришёл, – проворчала я и посторонилась, освобождая проход.
Гость шагнул через порог, широко улыбнувшись. Видно, и впрямь зла не желал. Иначе не впустил бы его домовой. А гость уже огляделся, снял плащик свой, повесил на крючок и разулся. А я оказалась права. Габариты у мужика что надо. Наши бодибилдеры удавились бы от зависти! Тугие жгуты мышц перекатываются под кожей при малейшем движении. Шикарные, чёрные волосы, цвета ночного неба, слегка вьются крупными локонами, которым позавидовала бы любая супермодель. Кожа смуглая, но черты лица, при этом, больше подходят северянину. Не будь он в иномирной одежде, решила бы, что финн или норвежец, хорошенько загоревший на югах. И, кстати, мой гость был не настолько старым, как мне показалось вначале. По крайней мере, на вид ему было не больше двадцати пяти, плюс-минус пару лет. Правда, в этом случае он никак не смог бы знать мою бабушку и не видеть, при этом меня.
– Умывальник там! – вздыхаю я, смирившись с неизбежным. – Мой руки, и садись за стол.
Ну, не планировала я принимать гостей. Мечтала о том, как буду сидеть у печи, пить чай с мятой и читать книгу. А тут свалился на мою голову незваный, нежданный, гость полуночный. Да, ещё и иномирный. И что с ним делать? Не выгонишь же на улицу. Пришлось кормить. Впрочем, мужик не привередничал, навернул все, что было предложено. Почти всю кастрюльку гречневой каши с тушёнкой, целый батон хлеба, колбасу, банку солёных огурцов и луковицу до кучи! Капец! А чем же нам завтракать? Мне-то каши не то, что на завтрак, но и на обед хватило бы. А если позавтракать йогуртом и парой бутербродов, то кашка и до ужина бы простояла. А тут раз, и нет её! Неужели мужчины столько едят? Этак, мне придётся уже через неделю ехать в город за продуктами!
– Благодарю за ужин, хранительница Алиса! – маг оставил пустую тарелку, покосился на пустую кастрюльку, видимо, желая убедиться, что там ничего не осталось. – Давненько я не ел такой предивной стряпни! Повезёт тому, кого ты выберешь в мужья!
– Ладно уж, – ворчу я, но невольно улыбаюсь, слегка смутившись от похвалы. Потом наливаю в две кружки чай и протягиваю ему, – Вот, держи. Этот чай ещё бабушка собирала. Целебный. – Я достаю варенье и ещё один батон. Все равно мне уже не хватит. Пусть хоть гость наестся, да не поминает скупостью. Подсаживаюсь рядом со своей кружкой. – А ты зачем к нам-то? Надо что? Или так, из любопытства?
– За камнями и минералами, – охотно отвечает маг. – У нас они на вес золота. А здесь не так уж и дорого. За одну морскую слезу можно купить целую сумку разных самоцветов. Ну, и некоторые травы местные у нас не растут и не приживаются. Я сам в зельеварении не силён, но знаю тех, кто за земные травы готов раскошелиться.
– Ясно! – хмыкнула я. – Спекулянт!
– Что значит спекулянт? – тут же спрашивает маг, загораясь любопытством.
– Ну, это тот, кто наживается на разнице в цене, – поясняю я. – Торговец. В одном месте купит задёшево, в другом продаёт задорого.
– Понятно, – кивнул маг. Как там его? Керт, кажется? Странное имя. – А почему ты так не любишь торговцев?
– С чего ты так решил? – удивилась я.
– Я… – Керт немного смутился, но все же признал. – Я вижу твои мысли. Не глубинные, а поверхностные, ассоциативные. Те, что появляются бесконтрольно. Мыслеобразы. Они дополняют то, что ты говоришь, и…
– Ты телепат? – ахнула я, во все глаза, уставившись на него. – Ну, умеешь читать мысли?
– Я много чего умею, – улыбается маг. – Но конкретной специальности у меня нет. Я скорее, исследователь-универсал. Умею все, но понемногу.
– А откуда ты русский знаешь? – снова спрашиваю я.
– Выучил, – улыбается он, но, глядя на моё недоверчивое лицо, смеётся. – Ладно, если честно, то я просто снял матрицу языка с одного из местных людей. Потом ещё и обновлял несколько раз, чтобы лучше понимать.
– Здорово, наверное, уметь читать мысли? – вздохнула я, подперев щеку. – Или летать. Или в кого-нибудь превращаться. Керт, а ты умеешь превращаться в животных?
– Нет, – отозвался он. – Это умение только врождённое, ему нельзя научиться. Ты или можешь, или нет. Но зато я знаком с оборотнями. И, по-моему, они куда лучше анимагов.
– С оборотнями? – я аж подскочила, выпучив глаза. – У вас есть оборотни?
– Когда-то они и у вас были, – хмыкнул Керт. – Но потом ушли в соседние миры, где поспокойнее. У нас их считают одной из разумных рас.
– А вампиры есть? – спрашиваю я. – А эльфы? А гномы? И вообще, расскажи о Карнате! Какой он?
– Какой? – маг задумался. – Для тебя, наверное, он покажется отсталым. У нас нет машин, самолётов и поездов. Зато есть магические порталы. Вместо телефонов амулеты связи. А вместо почты голуби, соколы и маги разума. У нас нет заводов и фабрик. Одежда, обувь, инструменты, все делается вручную. Но, зато, это действительно качественные вещи, которые не развалятся в самый неподходящий момент. У нас нет ружей, гранат и ракет. Впрочем, их успешно заменяет та же магия. И я бы ещё поспорил, что разрушительнее, Пелена Смерти в исполнении моего брата или ваши ядерные бомбы!
– У тебя есть брат? – я уже допила свой чай и просто сидела и слушала, пытаясь представить себе тот, другой мир, в котором я должна была родиться.
– Да, – Керт неожиданно улыбнулся так светло и радостно, что мне завидно стало и тоже захотелось сестру. – Старший. Он некромант. Маг Смерти. Ну, и характер у него соответствующий.
– Здорово, наверное, иметь брата! – вздохнула я. – А у меня, вот, никого нет. Бабушка умерла. А своих настоящих родителей я не знаю вовсе. Бабушка говорила, что женщина, которая меня принесла, родом из Карната. А больше ничего бабушка узнать не успела.
Вот, так, прямо взяла и выложила все первому встречному! Но я ворчу лишь с досады. Этот незнакомый маг, случайно постучавшийся в дом, мне нравится. Рядом с ним уютно и тепло. Как с бабушкой. Вон, и печка его приветила. И домовой не сердится.
– Так, ты, выходит, наша? – в свою очередь удивляется маг. – Но… ты же Хранительница. Ещё совсем юная и неопытная, но точно Хранительница. Я не могу увидеть твою силу, но… я её чувствую. Этот дом, он живой и ты в нем хозяйка. И тропа открылась. Не будь у тебя дара…
– Бабушка мне свой дар отдала, – я пожала плечами. – И учила понемногу.
– Дар? – нахмурился маг. – Разве можно дар отдать? Силу, да, можно. Но дар, извини, твой собственный. Скорее я поверю, что ты из утерянного рода Хранителей.
– Да, каких таких Хранителей? – буркнула я. – О чем ты?
– Обычных, – маг хмыкнул. – Вы их ведьмами, да ведунами зовёте. Но это не совсем верное понятие, на мой взгляд. Наше "хейранэ" ближе по смыслу именно к хранителю. Хранители природной магии, вот кто такие ведьмы. Хранители жизни. Вон, у вас почти всех хранителей перебили. И что? Магия ушла, спряталась от людей. Источники пересохли. Одарённых мало, да и те, что есть, по сравнению с нами почти дети. Единороги, драконы, сильфиды, феи и прочие магические существа ушли в соседние миры. Техника вытеснила магию, и люди этого мира уже никогда не вернутся к истокам. А это рано или поздно убьёт и самих людей. Если планета выживет в вашей гонке вооружений, то со временем она возродится. И начнётся новый Круг Жизни. Но это будет уже другая Земля. И другие люди.
– Откуда ты это знаешь? – недоверчиво спрашиваю я. Впрочем, интуитивно я понимаю, что Керт абсолютно прав. И бабушка что-то такое мне говорила. Не так глобально, конечно, но все же…
– Так, я же изучаю магию, – улыбнулся он. – Много путешествую. И с хранителями я тоже общался.
– Да-а? – по-детски, капризно протянула я. – А оборотней ты видел? А драконов? А эльфов?
– Драконов не довелось, – рассмеялся гость. – А, вот, всех остальных видел. У эльфов есть целое королевство на южном континенте, в которое они никого не впускают. Почти. Я там был. А их итиэри и икхат частенько приезжают в наши города, – Керт наткнулся на мой изумлённый взгляд и пояснил. – Итиэри это эльфийские певцы, музыканты и сказители. В основном странствующие. Икхат – торговцы. Тоже эльфийские. На севере, в Снежных Лесах и востоке, в Алатских горах живут оборотни. Не проклятые, о которых у вас сохранились легенды, а истинные. Я частенько там бываю и даже подружился с одним из родов. Там же, в горах, вернее, под ними, живут и гномы. Подгорное племя. Впрочем, гномы живут везде. Куда ни придёшь, обязательно найдётся хоть один гномий полукровка! Лучшие кузнецы и ювелиры – гномы. Лучшие камнерезы – гномы. Лучшие шахтёры – гномы. Лучшие строители – гномы. Лучшие счетоводы – гномы. И лучшие торговцы тоже гномы! Чтоб им пусто было! За медяк удавятся!
Я не удержалась и рассмеялась, попытавшись представить себе торговца-гнома. Почему-то он вышел у меня не кряжистым коротышкой, как в фильме про властелина колец, а молодым, жилистым мужчиной, только очень маленьким, ростом с шестилетнего ребёнка. И с сероватой на вид кожей.
– Керт, а гномы, они какие? – спрашиваю я.
– Какие? – хмыкнул он. – Обычные. Ну, в том смысле, что по виду мало чем отличаются от людей. Только ростом пониже. Взрослый гном ещё меньше тебя будет. Да цветом посерее. Особенно те, что в Нижнем Городе живут. А полукровок и вовсе только по силе и можно отличить от обычных людей. Сила у любого гнома, несмотря на его худосочный вид, просто удивительная. Любой из них способен ударом кулака прогнуть лист железа толщиной в палец! А секирой и вовсе его раскроить надвое.
Вот, это да! Я угадала почти во всем! Серая кожа, сила и рост… ну, пусть это был молодой гномик.
– А оборотни? Они какие? – снова спросила я и попыталась представить.
И неожиданно чёткая картина встала перед глазами, словно живая. Северный, заснеженный лес. Хвойный. Ну, или почти хвойный. Он растёт на склоне горы, подступая к самому ущелью. Меж деревьев тёплые, надёжные палатки, покрытые яркими коврами. Из одной выходит женщина, зеленоглазая, с длинными, темно-рыжими косами, и зовёт детей. Вон они, возятся в снегу, неподалёку. Вперемешку ребята и зверята. Первые почти голые, только в странных, оборванных рубашках. На зов откликается сразу двое. Один в такой же рубашке, второй похож на меховой шарик с хвостиком. Котёнок. Крупный, с небольшую собаку величиной, светло-серый, с подвижными, треугольными ушками и по-детски широкими лапами. Они бегут наперегонки и первый, прямо на бегу, тоже превращается в… котёнка. Этот оказывается чуть крупнее и на серой шкурке уже проступают тёмные полосы, но не привычные мне, тигриные, а словно прожилки на камне. Я даже знаю такой камень, белый, с темно-серыми или черными прожилками, кхалонг. Вот оба котёнка подбегают к женщине и снова превращаются в мальчишек. Младший с явной рыжинкой, видно от матери досталась.
– Оборотни? – голос Керта прогоняет видение. – Оборотни есть разные. Есть такие, что похожи на ваших животных. Есть и такие, каких на земле не водится. Есть даже род, который только оборотни и сохранили. А обычных животных этого вида нет. Истребили. Уж очень шкура у них красивая.
Маг неожиданно зевнул, и я запоздало вспомнила, что гостя с дороги следует не только накормить, но и дать ему отдохнуть. Кстати, и закуток гостевой в доме был. С кроватью, тумбочкой и умывальником.
– Ой, прости, совсем тебя заболтала! – я подскочила на ноги и отобрала у гостя давно уже пустую кружку. – Идём, я постелю тебе в гостевой спальне. М-да, и с твоей одеждой нужно что-то решить. В таком виде не стоит ходить по улицам.
– Знаю, – ответил Керт, тоже поднявшись. – Прежняя Хранительница уже предупреждала. Помнится, она давала мне местную одежду. Может, она ещё осталась где-нибудь?
– Боюсь, что если и осталась, то для тебя уже все равно не годится, – вздохнула я. – Раз ты был так давно, что и меня не помнишь. Сейчас те вещи уже не носят. Ладно, отдыхай, а я что-нибудь придумаю. Документы у тебя, хоть, есть?
– Есть! – просиял маг и достал откуда-то красную книжечку паспорта времён СССР. – Вот!
– Ого! Вот это рарик! – хмыкнула я, разглядывая древность. – О, Боже! Керт, согласно этому документу тебе исполнилось сто пятьдесят восемь лет! Тебя в кутузку загребёт первый же мент! До выяснения личности!
– Да, знаю, люди живут куда меньше. Но дату я могу подправить, – хмыкнул маг. – И имя тоже. Скажем, теперь я внук того человека, который в старом паспорте. Николай Александрович Вертинский. Так устроит?
– Нет! – я направилась в сени, порылась в карманах своей куртки и, выудив свой паспорт, протянула его магу. – Вот как должен выглядеть современный документ.
Керт взял мой паспорт, внимательно рассмотрел, полистал, сравнил. Снова хмыкнул. Потом погладил слегка свой, что-то прошептал, и я ощутила, как по коже пробежали колючие мурашки. А потом маг протянул мне оба паспорта.
– Теперь годится?
В полном обалдении, я ощупала и даже обнюхала его паспорт, но теперь не нашла к чему придраться. Дата рождения, серия, номер, защитные знаки, фотография, даже нанонити, все было настоящим. И, притом, вполне логичным.
– Сойдёт, – кивнула я, возвращая документ владельцу. – Ладно, идём.
Я достала из старинного, бабушкиного сундука постельное бельё, застелила постель в гостевой. Потом немного подумала и, набрав в сумку бабушкиных мазей и снадобий, пошла по соседям. У тёти Маруси нашлись подходящего размера джинсы старшего сына, у тёти Люды от покойного мужа рубашка и куртка. У пчеловода Василия Еремеича обнаружились "лишние" ботинки, которые он надел только один раз, в примерочной, да так и не стал носить. А ещё целое лукошко свежих яиц, пирог с черникой, приличный шматок копчёной грудинки, домашнее сало, баночка гречишного мёда и большой кусок медовых сот! Бабулины мази были нужны всем! У кого не нашлось одежды или продуктов, те обещали привезти что-нибудь на днях. А из-за последней баночки две соседки, тётя Зоя и Мария Никитична чуть не подрались. Пришлось их мирить и заверять, что завтра принесу ещё. Благо, в бабулиных закромах ещё были запасы.
Наутро я отдала вещи Керту, велев переодеться. Все вещи подошли и сели, как надо. В джинсах и косухе маг стал похож на байкера. Сложнее всего было уговорить его оставить у меня оружие. Может, двадцать лет назад с этим и было проще, но не сейчас. Маг упирался, изворачивался, но, в конце концов, поддался на уговоры и отдал мне меч, ножи и магический жезл. Вернее, не отдал, а завернул все в ткань, опечатал и положил на полку в кладовой, взяв с меня клятву, что я не коснусь свёртка даже пальцем. Я пообещала и маг успокоился. Взамен я дала ему свой старый мобильник.
– Держи. Это телефон. Мобильник. Как пользоваться знаешь?
Керт удивлённо повертел мобилу в руках, потом пристально посмотрел на меня, слегка прищурившись, словно пытался прочитать инструкцию у меня на лбу. Кажется, у меня даже мозг зачесался. А Керт ухмыльнулся и кивнул.
– Уже знаю.
– Ы-ы-ы! Ты что, читал мои мысли? Опять? – возмущённо булькнула я.
– Не мысли, – рассмеялся маг. – А знание современной техники. А заодно и молодёжный сленг прихватил. Некоторые твои слова, а то и фразы были для меня сплошной загадкой. Но у тебя я могу спросить, а если начну задавать вопросы другим людям, боюсь, меня могут не так понять.
– Ну, ты… телепат! Как до города добираться будешь? Дорогу, хоть, знаешь?
– Примерно знаю, – кивнул Керт. – А ещё думаю, что кому-нибудь из местных мужиков обязательно понадобится съездить в город. Особенно, если заплатить.
– У тебя есть земные деньги? – удивилась я.
– Будут! – усмехнулся маг. – Жди через неделю, Хранительница Лисса.
