Kitobni o'qish: «Там, высоко-высоко»
ГЛАВА 1. Книжная лавка мистера Бесона
Звонкая трель дверного колокольчика заставила меня спрятать конспекты в стол. Последнее время мы с мистером Бесоном искренне радовались любому, кто заглянет на огонек. Но не сейчас. Я позвоночником ощутила приближение неприятностей.
В салон сначала вошел высокий молодой человек лет двадцати пяти с надменным породистым лицом, в муаровом камзоле, лакированных туфлях и с модной тросточкой. Белоснежное жабо оттеняло смоляные локоны, синеву выбритых щек и жгучие черные глаза. Я помнила этого денди: на прошлой неделе он выбирал у нас книгу. Причем и зашел-то он сначала понарошку, дождь переждать. Даже, правильнее сказать, заскочил, так как такие важные птицы редко захаживают в наш район. И уж тем более ничего не покупают. Но дела у нас последнее время шли не очень, вот мистер Бесон и предложил пари знатному посетителю, что без покупки тот не уйдет. Если уделит нам десять минут своего времени.
Это оказалось верным ходом. Денди заинтересовался:
– На что спорим?
– На нее…
Я и опомниться не успела, как мистер Бесон схватил меня за плечи и подтолкнул к молодому мужчине. Увы, мистер Бесон был в своем праве. Конечно, он очень хороший, но я не коренной житель королевства, соответственно, мой хозяин имеет полное право распоряжаться мной. Вот только никогда я раньше и подумать не могла, что он этим правом когда-нибудь воспользуется. Мистер Бесон был для меня как отец.
Разумеется, я здорово тогда растерялась. Стою, глазами хлопаю, мысли все разлетелись. В какой-то момент мелькнула робкая надежда, что денди откажется. Но нет. Он меня оглядел с ног до головы, хмыкнул и согласился.
Мало того, сел на стул, положил ногу на колено, а на нее тросточку и продолжил пожирать меня глазами. Как я обезьяной то на один шкаф по лестнице карабкаюсь, то на другой: сначала, чтобы достать озвученную хозяином книгу, затем чтобы принести денди и, получив отрицательный ответ, спешно бросаться за другой. Горка забракованных книг на полу росла, мистер Бесон давал мне краткие распоряжения, я носилась, как угорелая, а посетитель все сильнее ухмылялся: то книга на его вкус пошлая, то чересчур заумная, то слишком дешевая…
Когда, совершенно запыхавшись, я принесла очередную книгу, он встал, даже не взглянул на нее. Бросил в забракованную кучу и больно схватил меня за руку.
– Идем, – невыразительно проговорил он.
– Еще одна попытка, – голос мистера Бесона прозвучал настолько по-особому, что я, позабыв обиду, обернулась.
Обычно мистер Бесон выглядит весьма непримечательно, ну, может, подвижен сверх меры. И рост у него не большой, но и не маленький; и черты лица правильные, но мелкие; и тонкий рот улыбчивый, но без подобострастия. А тут суетность вся исчезла, посерьезнел, стал как-то выше, значительней, а видавший виды коричневый сюртук вдруг приобрел некоторую респектабельность. На мгновение даже показалось, что в глазах мелькнули зеленые искорки.
Денди послушно застыл, наблюдая, как хозяин не спеша вытащил из сейфа черную книгу в золотом окладе и торжественно водрузил на стол. Я принялась растирать ноющее от крепкого захвата запястье, а денди, забыв обо мне, попытался открыть книгу. Не тут-то было.
– Что это? – нетерпеливо поинтересовался он.
– Антикварное издание, милорд. Трактат о стране фей, написанный герцогом Иппатом Ронским, великим магом и выдающимся военачальником.
– Это мой отец, мистер.
По губам мистера Бесона скользнула тонкая улыбка, словно он знал это.
– Почему книга не открывается?
– Вы слышали, милорд, о пыльце фей? – вопросом на вопрос ответил мистер Бесон. – Она обладает уникальным свойством – может превращать слова в реальность.
– Что-то подобное слышал, но все феи вымерли. А может, и вовсе их не было. О них мало кто знает. Пустой народец, – нахмурился молодой человек, пытаясь открыть книгу.
– Она не откроется, пока не станет вашей, – предупредил хозяин. – Что же касается пыльцы – немного ее осталось. И, очень редко, ее используют в книгопечатании, обрабатывая особо ценные книги. Как вы понимаете, стоят такие книги недешево. И их мало кто читает. Предпочитают хранить, как ценные сокровища. Ведь с каждым годом цена на пыльцу растет, а сама по себе эта субстанция летучая и действует лишь один раз.
– То есть книга одноразовая? – поджал губы денди.
Но я уже давно книги продаю. Увидела, что заинтересовался.
– Написанное оживет лишь раз, но сам текст останется. Потом это будет самая обычная книга. Если, конечно, можно назвать обычной книгу, написанную вашим отцом.
Денди больше не раздумывал и решительно произнес:
– Беру.
И, согласно пари, не торгуясь, выложил на прилавок озвученную мистером Бесоном сумму. Равную, между прочим, стоимости моего годичного обучения в университете.
Лишь денди вышел за дверь, как хозяин и сам засобирался. Сбегал наверх, в свою спальню, вернулся с раздувшейся заплечной сумкой и обратился ко мне:
– Вырученные от книги деньги отдашь за обучение. Как раз хватит оплатить последний курс.
– А вы? – Перспектива столь неожиданного отъезда испугала настолько, что я забыла про свое намерение подуться на вероломного хозяина.
– Мне надо кое-кого проведать.
Мистер Бесон легонько щелкнул меня по носу. Вдруг показалось, что он сейчас обнимет меня, но вместо этого хозяин подмигнул, и лицо его помолодело ужасно.
– Я вернусь, Астра. Обязательно вернусь. А пока приглядывай за нашей лавкой. И смотри не растеряй покупателей. У нас с тобой их и так кот наплакал.
Он ушел. А через пару дней вернулся денди. Да не один, а с девушкой. При ее виде мне вдруг самой вслед за конспектом захотелось нырнуть в стол.
Высокая, стройная, в модном в этом сезоне платье из набивного шелка и легкомысленной шляпке на роскошных белоснежных волосах – она застыла на пороге, чтобы окинуть критическим взглядом помещение.
И я вместе с ней увидела пыльные листья фикуса в кадке у стены (я как раз сегодня купать его собиралась), швабру в дальнем углу (ой, забыла убрать), допотопные счеты на столе (зато удобные), крохотное чернильное пятнышко на белоснежной блузе (я нечаянно, правда!), пальцы с неровно обрезанными ногтями (потому что на лекции опаздывала), и, собственно саму себя: с поспешно собранными в пучок волосами цвета ржавчины, зелеными, чуть раскосыми глазами и заостренными ушами.
Увиденное красавицу не впечатлило. Она с удивлением взглянула на денди. Тот продолжал учтиво придерживать дверь, прижимая свободной рукой к груди печально знакомую мне книгу.
– Лис, это здесь, – негромко ответил он на немой вопрос.
Она соизволила приблизиться к столу, ну а ее кавалер следом. Причем от его внимания я засмущалась даже сильнее, чем от ее презрительного разглядывания. Мне теперь не только хотелось спрятать неухоженные руки под стол, но и застегнуть блузку на верхнюю пуговку. Я с возмущением взглянула на денди и получила в ответ невообразимо наглую улыбку.
«Я знаю, что ты смущена. И мне нравится это». Вот что говорил взгляд этого типа.
– Эй ты, позови своего хозяина, – приказала красавица.
– К сожалению, мистер Бесон отсутствует. – Я заставила себя улыбнуться. – Чем могу помочь?
Девушка выразительно взглянула на молодого человека, и он положил книгу на стол.
– Эта книга – фальсификация. Отец моей невесты и друг покойного отца со всей убедительностью доказал: Иппат Ронский не мог быть автором этого нагромождения нелепиц. С феями он никогда дела не имел и сочинительством сказок не увлекался. Сожалею, но вынужден потребовать свои деньги назад. И пари… Твой хозяин проиграл его.
– Какое пари? – спросила Лис и, не услышав ответа пялившегося на меня денди, раздраженно повторила вопрос. – Лоран, какое пари?!
– Увы, тут я ничего не могу сделать, – собрав остатки мужества, ответила я. – Вопрос с пари, как и с возвратом денег, вам следует обсудить с мистером Бесоном.
– И когда я смогу поговорить с ним? – Денди был сама любезность, но каждое его слово вызывало внутреннюю дрожь.
– Зачем разговаривать? – не дала мне ответить Лис. – Пусть эта особа вернет деньги, и дело с концом. Лоран, дорогой, какой ты, право, еще ребенок! Разве можно что-либо покупать в столь сомнительных заведениях?
Она тесно прижалась к молодому человеку, но тот не обратил на девушку внимания. Я попыталась открыть книгу, и она поддалась. Это было очень добротное издание, на прекрасной бумаге, с чудесными иллюстрациями… но самое обычное. С первой картинки мне улыбалась девушка, такая же рыжеволосая, зеленоглазая, как и я. Только с обычными ушами и прозрачными как у стрекозы крылышками за спиной.
– Боюсь, разговор с мистером Бесоном вас разочарует. – Я захлопнула книгу и почувствовала, что начинаю злиться. – Эта книга уже не подлежит возврату.
– На каком основании? – вкрадчиво осведомился Лоран.
– На основании здравого смысла, милорд. Вы пользовались ею, и она утратила волшебство…
– Какое волшебство? – опять встряла девушка. – Лоран, что за глупости она несет? Какое волшебство?!
Но тот опять проигнорировал свою спутницу.
– Или вы скажете, что и пыльцы никакой не было? – перешла я в наступление.
– Частично. Я не смог разглядеть в подробностях ритуал обращения фей в волшебные цветы.
– Лоран, феи вымерли. Их нет! Соответственно, и ритуалы с ними связанные, теряют всякий смысл. Это глупейшая книга, – топнула разозленная невниманием жениха девушка. – Милочка, если ты немедленно не вернешь деньги, я буду вынуждена обратиться в полицию.
– Описание ритуала много места занимало? – я решила не обращать на истеричку внимания.
– Одну страницу. А что?
От испытывающего взгляда Лорана меня пробрал озноб. Словно он узнал нечто компрометирующее меня. А такого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Я вздернула подбородок и заученно отбарабанила (вот уж никогда не думала, что мне так скоро пригодится нуднейший курс юридического права, который я сдала летом):
– Согласно закону о правах потребителей, вы можете потребовать деньги назад, если количество бракованных страниц превышает один процент. В этой книге (я заглянула в ее конец) – 1025 страниц, а, по вашим словам, бракованная лишь одна…
Пока выдавала эту тираду, разнервничалась ужасно. Особенно нервировал марш, который девушка принялась выбивать по столешнице. Пальцы у нее длинные с аккуратными, не в пример моим, ноготками, а на одном из них перстень. Из тех, которые лишь адепты смерти носят: с огромным аметистом и магическим огоньком внутри. Мне не повезло разговаривать с некроманткой. Кстати, по-моему, я ее где-то видела. Да и денди, при здравом размышлении, тоже. Причем не только в нашей лавке. Скорее всего, в университете… Вот не случайно мистер Бесон пенял, что у меня отвратительная память на лица. Это непростительный недостаток для продавца. Да и для магодизайнера, которым я мечтала стать, тоже. Клиента нужно помнить и чтить как родную маму или отца.
– А ведь я тебя знаю, – вдруг сказала Лис. – Ты дотациошка с третьего курса.
– Уже с четвертого, – машинально поправила я.
Вообще-то я училась на факультете магических искусств. Он выпускал магоискусников самых различных направлений. Студенты впоследствии становились косметологами, модистками, парфюмерами, ювелирами, дизайнерами. И пусть эти профессии не самые денежные, зато всегда востребованные, а главное, освоив одну из этих специальностей, вместе с дипломом можно было получить вольную и статус полноправного гражданина королевства. Собственно, ради таких, как я, факультет и организовался, а спонсировала обучение сама Королева Илрисс Светозарная. И так как далеко не все хозяева были готовы вкладываться в своих рабов, многим из нас приходилось усиленно работать, чтобы оплатить учебу. Поэтому по университетскому городку большинство из нас не ходило, а ползало, засыпая на ходу. Студенты с других факультетов над нами посмеивались, но больше всего нам доставалось от некромантов. Они и придумали для нас эту обидную кличку – «дотациошки».
«Закрою магазин пораньше и куплю себе пирожное, – решила я. – Нет, два пирожных». После сегодняшней беседы одного будет недостаточно. Я слегка улыбнулась, представив, как разожгу камин, заберусь с ногами в кресло. В одной руке ароматный кофе, в другой хрустящая трубочка с моим любимым мятным кремом…
– Короче так, нищебродка, – прервала мои мечтания девица, – или ты сейчас забираешь назад книгу, или я посылаю запрос в миграционную службу о наличии у твоего хозяина лицензии на использование труда эмигрантов. Ты какой расы? Можешь не отвечать. И так вижу по ушам, что Эльфозиана. А чтобы простому лавочнику разрешили иметь в услужении эльфийку – это нонсенс.
Я не знала, есть ли у мистера Бесона лицензия на меня. Никогда не задумывалась над этим. Но сделалось вдруг страшно. С миграционной службой шутки плохи.
Ее появление связано с историей дьюингов, к которым относился мой хозяин. Изначально эти людские племена ютились на каменистых землях в Горах Отчаяния, что на северо-западе нашего континента. Дьюинги не жили, а выживали. И дело было не столько в суровом климате, сколько в том, что их окружали завистливые и кровожадные соседи. Так продолжалось до тех пор, пока двенадцать вождей-магов не объединились, избрав свою первую Королеву – Ириду Грозную. В ходе кровопролитных войн королевство быстро расширилось, а непокорные народы были укрощены. Правда, не все. Орки, гномы и эльфы, например, оказались практически стерты с лица земли. Восемнадцать лет назад рухнул последний оплот сопротивления не-людей – грозный Эльфостан. Все взрослое население погибло. В живых остались лишь младенцы в возрасте до трех лет. Их решили пощадить и распределили среди наиболее зарекомендовавших себя в борьбе с не-людьми ветеранов. Цель прежней королевы была благородной: попытаться восстановить популяцию не-людей, но воспитать из них мирных граждан Королевства дьюингов, без былой агрессивности. И так как на содержание таких, как я, выделялось хорошее пособие, разобрали детей охотно. Впоследствии, если у воспитанника обнаруживались магические способности, то ему предоставлялась возможность приобрести магическую специальность, а его хозяин получал приличный бонус в виде королевской премии по окончанию его воспитанником высшего заведения. Такая политика привела к тому, что нелегальный рынок продажи детей инородцев расцвел буйным цветом. Пираты, не боясь штормов Океана Скелетов, бороздили его грозные воды в поисках заселенных не-людьми земель. И хоть у островитян магический дар практически отсутствовал, охотников стать их хозяевами было предостаточно. Тем более что предприимчивые работорговцы научились подделывать королевские лицензии. Это позволяло нечистоплотным хозяевам получать государственное пособие на своих воспитанников вплоть до их совершеннолетия. Для борьбы с мошенниками и создали миграционную службу. Методы этой борьбы были весьма суровы: вплоть до тюремного заключения хозяина с полной конфискацией имущества и умерщвлением его питомца.
Поэтому я скрепя сердце вытащила из сейфа бархатный мешочек, где лежали вырученные за книгу деньги.
– Пересчитывать будете? – угрюмо поинтересовалась я.
Лис открыла рот, но Лоран опять перебил ее:
– Нет. Но разговор, как понимаешь, еще не закончен.
Он несколько раз подбросил мешочек, слушая звон златонов, а потом галантно предложил своей спутнице локоть.
– Ну, двигаем громить ювелирную лавку, дорогая?
Они ушли, а я заглянула в кассу. Там лежал десяток медняков и три сребрала. Похоже, пирожного мне сегодня не видать. Расстроившись, я раскрыла злосчастную книгу о феях, поспешно перевернула первую страницу, где на меня с безмятежной улыбкой смотрела фея, а на следующей прочитала:
«Феи – один из самых бесполезных народцев на земле. Их магия направлена на то, чтобы кружить голову мужчинам. Невоздержана, как фея – худшего оскорбления нельзя нанести эльфийке…»
Я густо покраснела. Ну, надо же! И на этот бред мистер Бесон заключил пари на меня? Мне стало так тошно, что я сделала то, что никогда не позволила бы себе раньше – использовала книгу вместо дров, чтобы сварить кофе. Вот только благородный напиток получился горьким. И пирожных решила не покупать.
ГЛАВА 2. За все надо платить
Легкие искорки защекотали ладони, и дверной замок послушно щелкнул. Я с грустью перевернула дощечку на «Закрыто». Мистер Бесон отсутствовал почти неделю, и принимать посетителей книжной лавки в первую половину дня было некому. Утешало одно – большая часть покупателей приходила вечером, когда у меня заканчивались лекции. И все же выручки сильно упали. А главное, я понятия не имела, как долго еще будет отсутствовать хозяин. Невзирая ни на что, я скучала по нему. Не из-за денег. Всего неделя осталась до полнолуния, и я добуду то, что могло бы решить мои финансовые проблемы. Вот только вряд ли с таким подневольным лицом, как я, кто-то будет всерьез разговаривать. С мистером Бесоном я всегда чувствовала себя как за каменной стеной. Он вникал во все хитросплетения законов, принимал решения, договаривался о поблажках и скидках, он подписывал все сделки… Он по вечерам слушал мою болтовню о том, как прошел день. Теперь мне было страшно и одиноко.
Тяжело вздохнув, я поправила лямку сумки, набитой учебниками, и двинулась в сторону нашего университета. Здание было видно издалека: высокое, в четыре этажа, цвета густой охры, с величественным портиком белого мрамора и сложной скульптурной композицией на крыше. Творец всего Сущего Охон и шесть Межмировых Духов в виде четырех обнаженных мужчин и двух дев строго взирали сверху на сонных студентов, которые стекались спозаранку в храм магической науки. Автором этого творения являлся известнейший скульптор девятнадцатого века гном Артот Чернобров. В университете очень гордились этим фактом. Правда, его введение в сонм Духов еще одной женщины архимагов возмутило, но признанный мастер аргументировал свою позицию необходимостью соблюдения симметрии. И мудрые старцы поворчали, но согласились.
Скульптуры и правда получились как живые. Но мне больше нравился чудесный университетский сад: тенистый, раскидистый, напоминающий своей неухоженностью дикий лес. В конце лета опавшие яблоки плотно устилали землю, а к началу учебы аромат от гниения разносился по всему городу. Я любила этот запах, как и сам университет, с которым, возможно, вскоре мне предстояло расстаться.
Город просыпался неохотно, но ближе к университету улицы оживали, а на Университетской площади так и вовсе было многолюдно. Я услышала грохот догоняющего меня экипажа и оглянулась. Поравнявшись, усатый кучер осадил пару гнедых, и из кареты выглянуло улыбающееся личико:
– Астра!
– Доброе утро, Соль. – Я во все глаза рассматривала выпорхнувшую на мостовую подругу.
Выглядела она как важная дама. Жемчужный жакет и юбка, расшитые причудливыми цветами с капельками бирюзы, выгодно подчеркивали и золотистые кудри, и нежность кожи, и глубокую синеву глаз. На острых ушках эльфийки как капельки росы сияли топазы, а сама она лучилась от счастья.
На мое изумление она ответила задорной улыбкой.
– Рассказывай, – нетерпеливо бросила я. – Откуда такая роскошь?
– Представляешь, я вчера познакомилась с таким человеком… Ох, Астра, я не верю, что такое со мной произошло…
Соль махнула рукой, отпуская экипаж. Он загрохотал, отъезжая, а мы с подругой влились в один из ручейков, стекающихся со всех сторон на занятия студентов.
– Что за человек-то?
– Он учится на факультете некромантии.
– Шутишь? – удивилась я.
Некромантов у нас никто не любил. Туда только отпрысков аристократических семей принимали. Они себя называли чистокровными дьюингами, так как вели свой род от небольшого племени с одноименным названием, что объединил все остальные племена людей. Считалось, только дьюинги способны к магии смерти, а, следовательно, только они могут заниматься на элитном факультете некромантии. Преподавали у них лишь архимаги, а учились они во второй половине дня, когда студенты с других факультетов расходились по домам. Предварительно тщательно вымыв все коридоры, между прочим. И все же периодически пересекаться с этими снобами нам приходилось. В основном на магических турнирах, где некросы-первокурсники оттачивали на наших бедных мальчиках боевые умения. Ну и недавняя моя встреча с двумя представителями этого племени лишний раз подтверждала, что от некромантов лучше держаться подальше.
Подруга не разделяла моего мнения. Она сияла, как новенький сребрал.
– До сих пор в себя прийти не могу! – заявила подруга. – Даже страшно делается – вот как я счастлива!
На нее оглянулись идущие рядом студенты, и Соль заговорила тише:
– Я тебе так благодарна…
– За что?!
– Ты просила меня вчера подменить?
Просила. Мне в книжную лавку бежать нужно было, и мы договорились с Соль, что она одна дежурить будет, пока мистер Бесон не вернется.
– Так вот, вымыла я коридор и пошла грязную воду сливать. Вдруг у меня кто-то ведро отнимает и говорит: «Не дело такой красавице тяжести таскать». Я чуть не заорала от неожиданности. Ты же знаешь, Астра, слух у меня очень чуткий, а тут не услышала, как ко мне приблизились. И голос такой мягкий, бархатистый. И духи… Святые Заступники, какие духи! Ты же знаешь, я диплом по парфюму пишу, так вот лионийский первоцвет там сто процентов присутствовал. Представляешь? Он же кучу златонов стоит! А еще…
Между тем мы вошли в яблоневую аллею. Ее подметали каждый день, но все равно раздавленные яблоки раскрашивали мощенные белым камнем дорожки ржавыми пятнами. Чем ближе к проходной, тем сильнее стучало сердце. Я намного больше прониклась бы радостью за подругу, если бы не снедавшее меня беспокойство. Оно росло с каждым шагом, а подруга продолжала щебетать:
– Знаешь, какой он чуткий и предупредительный? Проводил меня до дома. Всю дорогу расспрашивал о том, как я к миссис Кронт попала, как мне живется и как учится. Всего ли хватает. Про тебя, между прочим, тоже спрашивал… А сегодня из магазина посыльный пришел, платье это принес. Я сначала вернуть подарок хотела. Дай, думаю, только примерю… А оно село на меня как влитое. И я не нашла в себе сил его снять. Просто не нашла! И Миссис Кронт головой качает, улыбается: «Бери-бери. Господин достойный, из хорошей семьи. Ты с ним поласковее». На крыльцо выхожу, а там меня экипаж ждет. Словно я важная дама!
Я покачала головой. Соль неисправимая оптимистка и отказывалась видеть очевидное. Миссис Кронт баловала эльфийку и не скупилась на ее образование, так как не без основания рассчитывала получить за нее Королевскую Премию. Впрочем, даже если Соль не окончит университет, миссис Кронт всегда сможет выгодно продать свою подопечную какой-нибудь богатой семье. Эльфийки всегда в цене. Особенно с магическим даром, который к совершеннолетию входил в силу.
У входа в университет возникло небольшое столпотворение. Все обнажали запястья и показывали метку гоблину Фуссо. Ее ставили в начале года в канцелярии всем студентам. Разумеется, при условии сданной сессии и оплаты следующего учебного года. Увы, у меня такой метки не было. Всю первую неделю обучения Фуссо пропускал меня, так как верил честному слову, что я заплачу. А позавчера он спустил с крыльца студента без метки, вслед ему полетела сумка с учебниками. Я думала, умру от страха, когда напирающая сзади толпа вытолкнула меня к турникету. Гоблин грозно посмотрел и уже открыл рот, но неожиданно словно впал в прострацию, и мне удалось проскочить. Вчера снова повезло. У Фуссо пуговица некстати оторвалась. И он принялся ползать среди студенческих ног и подолов платьев, не обращая на меня внимания. Пробегая через турникет, вдруг подумалось, что Фуссо жалеет меня, но теперь, чем ближе я подходила к нему, тем сильнее сомневалась в этом…
– Ты почему такая невеселая? Что-то случилось? – спохватилась подруга.
Я не посвящала Соль в свои неприятности. Зачем нагружать друзей проблемами, которые они все равно не смогут решить?
– Не выспалась, – буркнула я и внутренне подобралась.
Студентка впереди сдвинула манжет, и Фуссо рассеянно кивнул, разрешая войти в здание. Затем он перевел взгляд на парня, что перед нами.
– Ты что ел на завтрак? – грозно зарычал вдруг гоблин.
– Чесночную колбасу, мистер.
– Я не мистер… пчхи, болван. Сколько раз… пчхи… можно говорить пчхи… не есть… пчхи… пчхи… пчхи…
Из глаз Фуссо потекли крупные слезы, нос быстро распухал, а зеленая кожа начала буреть. Наверно, парень с первого курса, раз не знал, что у нашего привратника аллергия на чеснок.
– Теперь первоклашке капец, – сочувственно шепнула Соль.
Я согласно кивнула. У Фуссо масса возможностей испортить жизнь студентам. Например, сказать, что метка подделана и отправить через полгорода в городскую ратушу, чтобы поставить новую. Или устроить унизительный обыск на выходе, заподозрив в выносе магических препаратов. Или привлечь в помощь свою жену Мигверу, что совсем плохо. Она администратор, и одна из ее обязанностей – проверять сделанную дежурными работу. Заставить перемывать полы ей как нечего делать. А если муженек обратит внимание Мигверы на конкретного студента или студентку, их жизнь очень надолго превратится в ад.
Фуссо продолжал чихать, а очередь все нарастала. Студенты начали взволнованно переговариваться – у нас опоздания не приветствовались.
– Я могу идти? – пробормотал оробевший первокурсник.
Гоблин согнулся в чихе, и парень воспринял это как знак согласия, ну а я рванула следом.
Оказавшись в здании, мы с подругой разбежались в разные стороны, так и не договорив. Соль опаздывала на спецкурс по зельеварению, а у меня по средам ландшафтный дизайн в университетской оранжерее. И мне пришлось здорово повозиться с одним не желающим вовремя расцветать упрямцем. Да и сам зимний сад после каникул хотелось привести в должный вид. Хорошо еще, что руководство на его содержание выделяло достаточное количество магической энергии. Можно было обходиться без половых тряпок, садовых ножниц и прочего инструментария.
Приятные хлопоты вытеснили из головы печальные мысли. Я не заметила, как пролетели три часа. Поэтому встретились мы с Соль лишь на последней паре. И то перед самым началом занятия.
В аудитории все уже были в сборе. И как всегда группа разделилась на две неравные части. Большая галдела на первых рядах. Будучи пусть и не-людьми, зато коренными жителями королевства, они называли себя «свободнорожденными» и требовали, чтобы мы обращались к ним «мистер» и «мисс». Мы же о свободе пока могли лишь мечтать и делали все, чтобы эта мечта сбылась. Зато в дружбе, взаимовыручке и успеваемости «свободнорожденным» было до нас далеко. Гномы Троп и Трын – будущие гении-ювелиры, малютка Миа – настоящая волшебница по части парикмахерского искусства, ну и мы с Соль тоже нашу компанию не позорили. Каждый мастак в своем деле. Время от времени мы устраивали небольшие посиделки, и мистер Бесон с удовольствием присутствовал на них. Он любил слушать нашу болтовню и дымить трубкой с приготовленными Соль ароматическими травками.
– Астра, ты трактат о светящихся статуях законспектировала? Дай списать, – вместо приветствия закричал мне Троп.
Но достать нужную тетрадь я не успела. Прозвенел звонок, а следом в аудиторию вошел мистер Портик.
– Садитесь.
Он обвел всех строгим взглядом и остановился на мне. Пенсне привычно съехало по горке длинного носа и так же привычно водворилось назад на переносицу длинным узловатым пальцем.
– Астра, ректор требует немедленно к себе…
В моей душе все похолодело. Предчувствие часа расплаты обрушилось на меня снежным комом. Надо ли говорить, что поднималась я из-за парты крайне неохотно? С трудом передвигая ноги, добрела до конца коридора, спустилась по широкой лестнице на второй этаж и замерла у дверей с инкрустированным бриллиантами панно. Демон злобно сверкнул на меня рубиновыми очами, а дракон ненадолго оторвался от сражения, чтобы любезно сообщить:
– Время приема студентов по средам с трех до четырех часов после полудня.
Меня это приободрило. Сегодня был четверг, а значит…
Но только я повернула назад, как дверь распахнулась.
– А-а, вот и ты, милочка. Лорд Диабо о тебе уже дважды спрашивал, – оскалилась эльфийка Пирта.
Выглядела она как и в тот день, когда я впервые переступила порог университета: хрупкая голубоглазая блондинка с несколько угловатой фигурой и неизменным лорнетом, что сжимали тонкие пальчики с заостренными ноготками. Добавьте к этому всегда черный низ и белый верх с обязательно пышным кружевным жабо. С виду девочка-одуванчик, а на поверку – редкостная вредина. Среди студентов ходили слухи, что нашу секретаршу ректор давным-давно уже придушил, а потом воскресил из мертвых. После этого, как и водится у оживших мертвецов, Пирта демонстрировала боссу собачью преданность, а вот всем остальным приходилось несладко.
Вздохнув, я вошла в приемную. Пирта ненадолго занырнула в кабинет ректора, а потом вынырнула, аккуратно притворив за собой дверь.
– Жди. Тебя вызовут, – холодно проинформировала она и продефилировала за свой рабочий стол, заваленный бумагами.
Время шло. Пирта увлеченно строчила что-то и перекладывала исписанные листы из одной стопки в другую. Время от времени она срывалась с места, чтобы проводить входящих и выходящих к лорду Диабо посетителей, а я все сидела. Сначала меня колотила дрожь от страха, что выгонят, но затем я стала испытывать нетерпение, граничащее с негодованием. Да пусть выгоняют! Лишь бы все закончилось побыстрее. И когда, окончательно решившись, я встала, чтобы уйти, эльфийка ледяным тоном сообщила:
– Проходи.
Плотные шторы не пропускали солнечных лучей, и в кабинете было темно, как ночью. У нашего ректора непереносимость дневного света. Болезнь эту он подцепил в результате одного неудачного магического поединка, но это не мешало ему уже второй десяток лет бессменно руководить университетом. Темный силуэт шевельнулся, и я ощутила на себе тяжесть взгляда.
– Так-так… Астра Линсоу? Садись. – Если взгляд давил, то от металла в голосе меня почти парализовало.
Один из стульев отодвинулся, и я буквально рухнула на него. Пара черных свечей вспыхнула, осветив часть стола, длинные и сухие руки лорда ректора и квадратный графин с чем-то жутко красным.
– Мне сообщили, что ты не оплатила обучение. Тебе есть что сказать в свое оправдание?
Я прокашлялась:
– Возникли непредвиденные обстоятельства, мой лорд. Я обязательно оплачу. Честное слово!
– В подобных разговорах я предпочитаю, чтобы студенты использовали прошедшее время. «Сдал», «выполнил», «оплатил» – вот то, что я готов выслушивать. И я не выношу словосочетания «непредвиденные обстоятельства». В моем понимании это не что иное, как оправдание собственной безалаберности и безответственности. И это в лучшем случае…
