Kitobni o'qish: «Тайна японской шкатулки»

Глава 1

Только поздней осенью могут быть такие безрадостные серые дни. Рыжее пламя листвы потускнело, смылось холодными дождями, и от их нудной зябкости мог спасти теперь лишь любимый плед и жаркий огонь в сердце. Да, в такие дни оставалось только сидеть с горячей кружкой в руке, попивая какао, приготовленное заботливыми руками бабушки, и вспоминать: летнее солнце, сочную траву во дворе, яркие цветы в Лизиных руках и её весёлый смех…

Именно об этом думал Мишка, прижавшись лбом к мокрому стеклу. Там, за окном, бушевал ливень вот уже третий день подряд. И это было обиднее всего. И почему у них в школе каникулы бывают не в обычное время, как у всех, а по какому-то странному графику? Вот если бы они отдыхали в конце октября, когда в город вернулось лето, словно в насмешку над учениками Мишкиной школы! Как он завидовал тогда соседским мальчишкам! Их беззаботности, шумным радостным играм на улице и самое главное – возможности идти туда, куда тянет твоя душа. Вот сейчас Мишкина душа настойчиво звала его к маленькой зеленоглазой подружке, а он вынужден сидеть дома и смотреть в окно на этот мерзкий надоевший дождь!

Мишка вздохнул.

– Скучаешь? – По комнате пробежался ветерок, наполняя пространство лёгким ароматом сирени.

– Скучаю, пра, – ещё раз вздохнул мальчишка и обернулся.

Призрачная дама, его прабабка, сегодня была одета в невероятное по своему изяществу и роскоши платье, а на голове её сверкала самая настоящая корона!

– Ты прямо царица! – не сдержал улыбку Мишка. – По какому случаю наряд?

– По случаю моего дня рождения! – ухмыльнулась Прасковья Матвеевна и несколько раз перекувырнулась в воздухе.

– Ох! А я не знал! Поздравляю! Вот только подарка у меня нет…

– Подарки теперь, наоборот, я сама дарю! Ну, хочешь немного поразвлечься?

– Ещё как!

– Тогда айда за мной!

Призрачная сущность, совершив последний кувырок, самый головокружительный, растворилась в воздухе.

Мишка рассмеялся.

– Боюсь, что я не скоро так научусь, пра…

– Ой, я совсем забыла! – В воздухе проявилась сначала туманная рука бывшего врача, потом хитрые глаза, а следом и вся прабабка, с макушки до пяток. Но теперь короны на её голове не было, да и платье она успела заменить на роскошный костюм амазонки.

– Ну, пра, ты даёшь!

– Имею право! Итак, вперёд, мой мальчик, к новым подвигам!

И Прасковья Матвеевна устремилась к двери, за которой, предчувствуя скорую и не очень желанную встречу, разливался трусливым лаем Бонифаций, ещё один жилец этого дома.

Мишка, залпом допив какао, побежал за прабабкой.

Давненько он не поднимался на чердак! Собственно, он и был-то тут всего один раз, когда прятался от сестры Шурки во время игры. Именно тогда Мишка обнаружил на чердаке старый бабушкин сундук, а в нём – альбом с семейными фотографиями. Ничего больше в тот раз он не успел рассмотреть, потому что Шурка, обладающая чутким слухом музыканта, сразу же услышала его шаги над головой, и ему пришлось кубарем нестись вниз. А потом в Мишкиной жизни стали разворачиваться такие события, что стало уж, конечно, не до чердака с его тайнами, пропитанными ароматом времени.

И вот теперь эти тайны поманили его за собой, спасибо прабабке!

– Что это, пра? – Мишка удивлённо вертел в руках толстые конверты, подписанные твёрдой мужской рукой. Да, он сразу понял, что отправитель был мужчиной, причём молодым, не зря ведь младший представитель семейства Никитиных обладал волшебными способностями!

– Я обнаружила эти письма в тот день, когда впервые познакомилась с тобой. Ты помнишь?

– Ещё бы! Ведь тогда всё и началось! Василиса, Брестянка, наши семейные тайны, о которых раньше я ничего не знал…

– В этих письмах, дружок, найдётся ещё парочка таких тайн. Только на этот раз другой семьи.

– Какой? – удивился Мишка, невольно опуская конверты туда, откуда он их только что достал – в небольшую картонную коробку, покрытую толстенным слоем пыли.

– Семьи твоего отца! – хохотнула прабабка.

– Папиной!

Письма вновь очутились в мальчишеских руках.

– А ты их читала, пра?

– Так, заглянула одним глазом. Правым. Или левым, – Прасковья ухмыльнулась. – Я ведь тебе ещё в тот день хотела о них сообщить. Но нас тогда увлекла совсем другая история. Вот я и решила, что эти загадки подождут до лучших времён. А теперь эти времена настали, Мишка! Твоя подружка выздоровела, потомок Колдуна убрался восвояси, а на улице хозяйничает дождь – чем не отличный повод для того, чтобы приступить к разгадке новых тайн?

– Я думаю, что это прекрасный повод, пра!

– Тогда в добрый путь, дружок! Считай, что это мой тебе подарок к моему дню рождения!

Закружилась-завертелась туманная сущность, заискрилась смехом – и медленно растворилась в воздухе, оставляя после себя нежный аромат сирени.

– Спасибо, пра! – крикнул вдогонку Мишка. Но ответом ему была уже тишина.

Устроился он поудобнее в старом кресле, придвинув его поближе к чердачному окошку, и освободил из векового плена первое письмо.

Глава 2

Судьба нынче благоволила Альберту. И он считал это вполне справедливым и заслуженным. Разве не пострадал он этим летом, когда, казалось, жизнь разрушилась до основания? Всё, чему он верил в последние годы, всё, к чему стремилась его потерянная душа, вдруг в одночасье превратилось в пыль и тлен. Его подвела та, которой он доверил свою судьбу безоговорочно, – Книга Колдуна. Самого первого из их великого рода! И кому она сдалась на милость? Мальчишке! Десятилетнему проныре, отпрыску этих мерзких женщин из семейства Мелитопольских!

Надо признаться честно, Альберт тоже не сразу распознал в этом пацане угрозу. Но его можно понять. Никогда ещё, если верить преданию, не рождался в этой пакостной семейке обладатель магического дара мужского пола. И вот пожалуйста, случилось невозможное! Но кто мог это предугадать? Он не смог. Оплошала и Книга. Девчонка выздоровела, древнее пророчество исчезло, а значит, весь последний год подготовки пошёл насмарку…

Но даже не это беспокоило его в те минуты. А то, с каким презрением встретит отец его жалкое возвращение на щите, а не со щитом! Старик никогда не верил в силу старинной Книги. И он сам, Альберт, чуть не разочаровался в ней, чуть не разорвал в клочья от бессильной злости. Какое счастье, что он этого не сделал! Иначе никогда бы не увидеть ему тех слов, которые вспыхнули новым пророчеством на странице Книги. И которые вели теперь его к родной земле.

Дом Колдуна он почувствовал издалека. Всё нутро его отозвалось, затрепетало, когда глаза увидели тонкую, едва заметную тропинку, ведущую в глубь леса. Нет, не зря именно в этом месте дороги вскричал сонный петух, которого держала в руках угрюмая старуха. Эту старуху Альберт приметил ещё тогда, когда только садился в рейсовый автобус. Что-то кольнуло его при виде смуглого вытянутого лица с крючковатым носом. И всю дорогу краем глаза он на неё посматривал, словно дожидался от неё какого-то знака. И дождался. Когда автобус свернул на просёлочную дорогу, бабкин петух вдруг встопорщился, раздулся, взмахнул отчаянно крыльями и закукарекал во всю глотку, переполошив всех соседей. Всего один раз заголосила птица и тут же затихла, но этого раза Альберту хватило, чтобы тотчас же вскочить со своего места и с криком «Остановите!» броситься вперёд. Водитель, неповоротливый толстяк, отреагировал не сразу, проехав ещё с десяток метров. Но всё-таки нажал на тормоз. А когда неуёмный пассажир спрыгнул на дорогу, буркнул ему вслед что-то едкое, недоброе. Но Альберт даже не обернулся, слова не сказал в ответ, хотя в любое другое время сделал бы это с удовольствием. Но сейчас что-то толкало его изнутри, увлекая к темнеющей за дорогой лесной гряде, и Альберт поддался этой неумолимой силе. Увиденная еле заметная тропинка подтвердила правильность его выбора. И вот теперь он пробирался сквозь густые заросли, отмахиваясь от назойливых насекомых, и каждый шаг его становился всё твёрже и уверенней.

Совсем рядом была родовая земля, он это знал и чувствовал!

Глава 3

«…Ты только представь, любезная Лизонька, вокруг – одна беспредельная вода, всюду, куда ни кинь глаз. Величавые волны перекатываются с глухим рокотом, а над горизонтом, сверкая утренними лучами, подымается солнце. И наш корвет – такой маленький, такой утлый посреди безбрежных просторов!

Красота в этом есть небывалая, Лизонька, трогающая за самое сердце!

Вот так закончилась моя первая вахта. Только прикоснулся я головой к подушке, как тут же сон взял меня в свою власть и нёс на мягких волнах, пока не разбудил меня вестовой, Федотов. Я уже писал о нём в прошлом своём письме…»

Не сразу Мишка приспособился к чтению. Путались у него непонятные буквы, соседствующие с обычными русскими. Но вскоре повествование так его захватило, что он уже и позабыл, что держит в руках не обычное современное письмо, а привет из прошлого, заключённый в ровных строчках молодого красавца кадета. Образ этого человека, напитанный мальчишеским воображением, очень ясно предстал перед глазами.

«А минувшей ночью, дорогая моя сестрица, ждало меня совсем иное испытание. Какую истому, какую радость и счастие чувствовало всё моё существо ещё только вчера, когда ласковое солнышко грело нас, обещая тишь и покой, и какая смертельная тоска нашла на меня спустя всего лишь сутки, когда захватил наш корвет в плен грозный Посейдон! Обычными словами невозможно описать, что происходило в те часы с океаном, какой жгучий страх внушали беснующиеся высокие волны и необузданный ветер, который с яростью кидал наше судёнышко из стороны в сторону, как щепку. Поистине, это был ад, сестрица! Но видела бы ты нашего капитана, с каким спокойствием и бесстрашием он стоял на мостике, и ни чёрточки волнения не было в его серьёзном лице! Глядя на него, и мы все, от марсовых до офицеров, почувствовали непоколебимую уверенность в благополучном исходе. А я с той минуты, душа моя, ещё более зауважал нашего Андрея Даниловича и дал себе клятву, что изо всех сил буду стараться приблизиться по душевной стойкости к этому достойному человеку!»

Мишка перевёл дух. Он как будто сам сейчас побывал на этом корвете и видел огромные волны, ревущие вокруг беззащитного кораблика, видел искажённые от ужаса лица матросов и одно среди них, благородное лицо капитана, прекрасное в своей суровой храбрости. И захотелось Мишке тоже стоять на капитанском мостике и бесстрашно управлять своим кораблём.

«Стану моряком!» – решил он.

Он представил, как приводит на корабль Лизу и с каким восхищением его зеленоглазая подружка смотрит на красивого капитана в новой белоснежной форме, в фуражке со сверкающим золотым гербом на околыше.

«Хорошенько потрепала ночью буря наш корвет, но всё же выстоял он и встретил первые лучи восходящего солнца несломленным и непокорённым. Ветер стих, волны потеряли былую силу и злость. Направляемый попутным ветром, наш «Стриж» нёсся вперёд узлов по десяти в час, и прошедшая страшная ночь казалась теперь просто дурным…»

В этом месте письмо обрывалось в буквальном смысле – часть листка была словно съедена каким-то грызуном. Может быть, так оно и было на самом деле? Ведь столько лет прошло с тех пор, как эти письма были написаны и отправлены своему адресату, некоей Лизоньке, сестре молодого корнета.

Воодушевлённый, мальчик аккуратно вложил прочитанное письмо в конверт и достал следующее. В нём тоже описывалось плавание военного корвета «Стриж», по всей видимости кругосветное. Брат Лизоньки рассказывал о туманных берегах Англии, у которых «Стриж» стоял десять дней, о поразившем его своею мрачностью Лондоне, о французском порте Брест, куда потом направил курс военный фрегат. Мишка узнал о незабываемой прогулке в горы, которую совершили моряки «Стрижа» на острове Мадера. Писательский талант молодого корнета увлёк Мишку рассказами о длинном переходе черед тропики. «Райским плаванием» называл этот переход автор письма¹, когда живёшь, точно на идеальной даче.

А на последней странице Мишка с радостью увидел, как же звали брата Лизоньки. Михаил Никитин! А значит, Прасковья оказалась права и эти письма действительно писал его, Мишкин, дальний родственник, да к тому же ещё и тёзка!

С ещё большим воодушевлением он открывал следующий конверт. Но каково же было его огорчение, когда вместо исписанных листков он увидел размытые строчки, ни одну из которых так и не удалось прочитать! Как будто письмо побывало в морской воде… И это, и следующее, а также ещё несколько писем из пачки оказались испорченными влагой.

– Какая жалость! – с досадой воскликнул Мишка.

Уже без всякой надежды он потянулся к последнему и – чудеса всё-таки случаются на свете! – обнаружил там вполне читаемые строчки, пусть и немного выцветшие от времени.

– Ура! – прошептал Мишка и поспешно, но всё же соблюдая осторожность, развернул листки.

Это письмо корнет Михаил Никитин писал из Японии. И именно в нём крылась тайна, о которой намекала прабабка…

Глава 4

Когда в скудных просветах между ветками Альберт увидел тёсовую крышу, внутри него словно молния сверкнула, от которой кровь по жилам побежала ещё быстрее и весь он словно новой энергией наполнился. С утроенной силой он пробежал оставшиеся сто метров и вывалился на полянку. Да, это был он, Дом Колдуна, их родовое гнездо, конечная цель его долгого путешествия! Крепкое жилище, возвышающееся на пригорке за глухим забором, не потеряло вложенной в него мощи за сотни лет своего существования. Годы будто не властны оказались перед ним. И Альберт знал, отчего это случилось. Колдун, самый первый в их роду, силой могучей магии оградил свой дом от непогоды, от чужого взгляда, от тлена и разрушения. С грозным прищуром смотрели узкие чёрные окна на мир. Словно говорили всякому, кто посмел приблизиться сюда: «Прочь, иначе ждёт тебя здесь страшная погибель!»

Альберт улыбнулся, чувствуя в своём сердце гордость за великий род, который кипел и в его венах тоже!

– Я вернулся! – крикнул он во всю глотку и взметнул руки вверх, приветствуя свою землю. И родина его предков ответила ему. Небо, на котором с утра не было ни облачка, вдруг потемнело, сгустилось и обрушилось прямо на дом мощным ливнем. Засверкали глаза-окна, заблестела крыша, задрожала под ногами земля.

– Я вернулся!! – ещё громче и яростнее закричал Альберт и, в порыве какой-то безумной радости, закружился, затанцевал, подставляя лицо дождю. Он чувствовал, как эти капли и с него смывают все невзгоды прошлых лет, все неудачи и ошибки, и будто что-то новое открывают в нём, дают силу и надежду.

– Я вернулся!!! – проорал он в третий раз, и небо, напоследок обрушив на странника самый мощный поток, затихло, посветлело, очистилось и ярким светом вспыхнуло в окнах родового дома.

Откуда ни возьмись, к высоким воротам метнулась большая чёрная тень.

Альберт остановился в изумлении.

Огромная собака, он таких никогда прежде не видывал, оскалив мощные клыки, вперила в путника свой взгляд, в котором читалась неумолимая угроза.

– Это невозможно… – прошептали губы Альберта, – этого не может быть…

Но это было. Перед ним, защищая дом от непрошеных гостей, стоял Мрак – пёс самого Колдуна. Или его потомок?

– Мрак! – резко, словно плетью, разорвал воздух Альберт.

Дрогнули собачьи уши, волна пробежалась по могучему телу, сверкнули глаза, взметнулся хвост и… вдруг закрутился, завертелся, как у обычного домашнего питомца при виде любимого хозяина!

– Мрак! – повторил Альберт, но уже с другой интонацией. Какое-то тепло разливалось по его сердцу, принимающему в себя невиданное прежде нежное чувство.

Сделал он шаг вперёд, и навстречу ему бросилась собака.

Человек с животным встретились как два старых друга, не видевшиеся целую вечность. Альберт потрепал собаку по густой чёрной шерсти, а собака, встав на задние лапы и опустив передние на плечи человека, лизнула того в подбородок.

Альберт громко расхохотался.

А потом опустил глаза вниз и с изумлением выдохнул:

– Да ты девчонка!

Пёс оглушительно гавкнул.

– Вот это да! Придётся тебе другое имя придумывать. Какой теперь из тебя Мрак?

– Гав! – подтвердила собака.

– Я подумаю над этим вопросом! А теперь… домой?

Собака разразилась громовым лаем, опустилась четырьмя могучими лапами на землю и одним прыжком оказалась у ворот.

Оттуда она оглянулась – мол, идёшь, хозяин?

И хозяин пошёл. Чем ближе он поднимался к дому, тем покойнее становилось у него на душе. Перед самыми воротами, в которых виднелась не высокая и не низкая калитка – в самый раз по росту Альберта, – он остановился.

– Ргав! – заявил пёс, словно говоря, что опасаться нечего.

– Я тоже так думаю, – усмехнулся Альберт и протянул руку к калитке. Та распахнулась сама, не дожидаясь прикосновения. Сквозным ветром взметнуло сухие листья, и закружились они, залетали в открывшемся пространстве двора. Но через мгновение всё стихло, дорожка к дому расчистилась, и человек с чёрным псом переступили черту, отделяющую это место от всего остального мира.

Дверь за ними захлопнулась.

И наступила тишина.

Глава 5

«…Жаль, что мне так и не удалось попасть на берег, сестрица. Быть в Японии и не прикоснуться к её земле немного обидно. К тому же мне хотелось самому отправить нашего «утопленника» на берег, но в те часы я стоял на вахте, и маленького японца повезли Власов с Арцыбашевым. Однако и на мою долю выпало одно приключение. Столь же странное, сколь и удивительное.

Слушай же, сестрица.

Поскольку дел во время стоянки на корабле немного, я мог позволить себе чуть поглазеть на Хакодате, пусть и издалека. Хакодате – это маленький портовый городок, который открылся для иностранных судов совсем недавно, а два года назад здесь появилось русское посольство. Его здание возвели на самом верху сопки, и я видел отсюда, как несколько моих сослуживцев быстро поднимались наверх, чтобы поприветствовать господина консула. Увидел я и православную церковь Вознесения Христова, белеющую невдалеке от посольства, необычайно красивое строение. Иван Петрович с Кузьминым и ещё несколько человек отправились в «Петергоф» – да-да, не удивляйся, так называют живописный уголок в окрестностях, куда можно добраться на лошадях и где есть чайный домик. Ну а Власов с Арцыбашевым и японским мальчиком уплыли на баркасе одними из первых, и их я уже потерял из виду.

И вот, любезная моя Лизонька, замечаю я вдруг какое-то движение у берега, опускаю глаза и вижу, как от суши отделилась лодка и стремительно несётся к корвету. А в той лодке находились трое. Двое гребли, а третий стоял, приложив руку к глазам, и всматривался в наше судно. Ничего не могу тебе сказать о гребцах, ибо не глядел я на них. Но лицо стоявшего поразило меня. Удивительное сочетание, непривычное для русского человека, – совершенно бесстрастное выражение смуглой физиономии и переливающаяся через край безумная радость в глазах. Этот человек был одет в длинную белую рубашку и фиолетовые шаровары, а в руках он держал сундучок, небольшой и по виду совсем лёгкий. Но похоже, что очень ценный для его хозяина, ибо прижимал он его к себе, как любимое дитя.

Гостя встречал сам капитан. К сожалению, японского языка никто из нашей команды не знает, переводчика на судне нет, а сам гость английским не владеет, в отличие от нашего капитана, который знает его в совершенстве. Кстати, твой покорный слуга тоже потихоньку подтягивает свои познания в английском, с которым нам в морском корпусе не очень повезло. В этом мне помогает англичанин, приглашённый на корвет Андреем Даниловичем в качестве учителя ещё в России. Но я отвлёкся.

Итак, любезная сестрица, с каким же намерением прибыл к нам заморский гость? Приготовься сейчас услышать нечто удивительное и даже ошеломляющее. Если стоишь, то лучше присядь! Этот человек в фиолетовых штанах искал меня! Зачем? – читаю я твой молчаливый вопрос. Чтобы отдать сундучок! Слушай же дальше!

После обмена вежливостями и поклонами, которые так любят совершать восточные люди, гость поднял руки с ларцом на уровне своей груди и сказал одно только слово, которое потрясло меня до глубины души. «Никитин» – вот что сказал он. Конечно, в его исполнении это прозвучало довольно необычно и даже чуточку смешно, однако и капитан, и я, который стоял на мостике, тотчас же его поняли.

Но Андрей Данилович всё же переспросил, чтобы развеять все сомнения:

«Вам нужен корнет Михаил Никитин?»

«Никитин», – подтвердил японец, несколько раз кивнув.

Капитан поднял на меня голову, я ошеломлённо пожал плечами в ответ на его молчаливый вопрос.

Японец тоже перевёл на меня взгляд. Его глаза вспыхнули от счастья, которое осветило всё вокруг, лицо же как будто стало ещё бесстрастней. Он поклонился, но теперь уже мне, и на этот раз поклон его был почти до земли.

«Михаил Александрович, спуститесь к нам, пожалуйста», – мягко сказал капитан с некоторым удивлением в голосе.

Конечно, я спустился, не скрывая собственного любопытства.

Лишь только я подошёл, японец ещё раз поклонился, а затем с торжественностью протянул мне свой ларец.

«Это мне?» – спросил я озадаченно.

Ответом мне был ещё один поклон.

«Но зачем? И что там?» – спросил я, принимая ларец, который удивил меня неожиданной тяжестью.

«Аригато гозаимашита²», – ответил незнакомец, опять совершая поклон, от которых у меня уже начала кружиться голова. Однако следующие события заставили меня позабыть не только об этом головокружении, но и вообще обо всём. Выпрямившись и собираясь ещё что-то сказать, этот человек вдруг вздрогнул всем телом, глаза его расширились, и… он упал лицом вниз прямо на палубу.

В его спине трепетала стрела.

Тотчас же послышался крик с лодки, на которой приплыл странный гость. Мы с капитаном не успели даже нагнуться к бедняге, чтобы оказать помощь, если таковая ещё могла понадобиться, как перед нами появился один из гребцов, ловко взгромоздил японца на себя и через секунду был уже в своей лодке. С ещё большей скоростью, чем раньше, они заработали вёслами, положив тело своего соотечественника на дно судна.

Всё это произошло так стремительно! И выглядело таким ошеломительным и странным! Мы с капитаном потрясённо глядели друг на друга, не в силах произнести ни слова. Одним из удивительных моментов в этой истории было то, что мы так и не поняли, откуда прилетела стрела. Берег был очень далеко, поблизости ни одного корабля, кроме нашего, не с неба же стреляли в несчастного!

«Какая странная история! – первым опомнился капитан.

«Да, непостижимая для понимания!», – подтвердил я.

«Однако что-то понять можно. Например, зачем вам преподнесли этот презент».

«Зачем же? Я, признаться, этому весьма удивлён…»

«Я уверен, что в знак благодарности!»

«Но за что? – изумился я. – Я впервые видел этого господина!»

«Я думаю, о вашем геройском поступке ему рассказал наш маленький «утопленник». Похоже, этот бедняга – родственник мальчишки».

«Но откуда мальчик мог узнать, что именно я вытащил его из воды? Ведь он был без сознания!»

«Наверное, понял это потом, когда пришёл в себя. Мне показалось, он парень смышлёный и наблюдательный… Однако что же в этом сундучке?» – спросил капитан.

Я перевёл глаза на подарок. Это был небольшой и очень изящный деревянный сундучок, покрытый красным лаком. По всему периметру его боковых стенок шёл орнамент в виде переплетающихся диковинных растений, а на крышке изображался скованный чёрной цепью спящий дракон, выписанный невероятно искусно.

«Похоже, внутри что-то довольно увесистое, – заметил я. – Хотя в руках погибшего он выглядел лёгким, как пух».

«Вы полагаете, Миша, что наш удивительный гость убит, а не ранен?»

«Боюсь, что так, Андрей Данилович».

«Не знаю… – с сомнением произнёс капитан. – Не уверен в этом. И очень бы этого не хотел. Погибнуть так нелепо! Однако давайте откроем этот ларчик, если вы, конечно, не против!»

«Разумеется!» – вскричал я.

Но заглянуть внутрь нам не удалось, поскольку было непонятно, как сей предмет открывается, никаких замочков снаружи мы не увидели.

«Да и открывается ли он вообще?» – в сомнении сказал я.

«Должен. Предлагаю продолжить эксперимент после вахты, Михаил Александрович. Позвольте, я отнесу пока сундучок к себе».

«Конечно, Андрей Данилович!»

К тому времени, как наши товарищи стали возвращаться на корабль, а меня сменил мичман Кутепов, мы с капитаном уединились в его каюте, решив пока не рассказывать о случившемся экипажу. Долго не поддавался нам диковинный сундучок. Мы уже даже надежду потеряли на удачный исход дела, но вдруг палец капитана случайно надавил на одно местечко снизу ларца, внутри него что-то звонко щёлкнуло, и крышка открылась.

«А ларчик просто открывался!» – воскликнул радостно Андрей Данилович, и мы с ним заглянули внутрь.

Чувствую твоё напряжение и любопытство в ожидании моих дальнейших слов. Однако я тебя огорошу, сестрица. Ларчик оказался пустым! Представляешь наше с капитаном разочарование?!

«Как это странно! – воскликнул я. – Дарить пустой ларец… Быть может, это соответствует каким-то правилам японского этикета?»

«Возможно. Или дело в чём-то другом… – задумчиво сказал капитан. – Меня смущает странная тяжесть этого предмета. Дерево, из которого он сделан, не может весить так много! Я предполагаю, что здесь имеется некий секрет. Например, двойное дно, в котором может таиться нечто особенное…»

«Возможно. Или сам по себе ларец представляет ценность. К примеру, создан каким-то очень известным мастером…»

«Вот что меня ещё волнует, мой друг. Не из-за него ли покушались на жизнь дарителя?»

Об этом я сразу не подумал. Однако если предположения капитана верны, значит, и наши с ним жизни теперь находятся в опасности?..»

И на этом последнее из уцелевших писем обрывалось. Мишка вздохнул, вложил листки в конверт и некоторое время сидел в задумчивости. Таинственная история с японцем и пустым ларцом взбудоражила его воображение. Ах, как бы он хотел увидеть этот ларчик наяву! Наверняка он смог бы разгадать его тайну, используя свои способности… Но только благополучно ли закончилось плавание молодого корнета? Не оправдались ли опасения капитана и где, в таком случае, находится ларец сейчас?..