Kitobni o'qish: «Лиля»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Любуясь своим отражением в зеркале, Лиля поправила жемчужное ожерелье.

«Вот, мама, твоя вторая дочь, которую ты всегда считала менее красивой, чем старшую, сегодня выходит замуж».

Лиля вспомнила, как в детстве, играя в куклы со старшей сестрой, она наряжала их в самодельные белые платья и мечтала поскорее вырасти, чтобы самой стать невестой.

Жених в ее невинных грезах был темным, размытым пятном в строгом костюме. Она бы не смогла сказать, как он выглядит или чем занимается, если б ее об этом спросили. Для нее это было не так уж важно – он не играл главную роль. Лиле страстно хотелось самой быть в центре внимания, чтобы все гости восхищались ею и радовались ее счастью.

Наконец лучший день в ее жизни наступил, и она надела свадебный наряд.

В больших карих глазах юной невесты светились гордость и торжество, белый цвет платья подчеркивал свежесть ее лица, а уверенность в том, что она сделала правильный выбор, придавала улыбке легкость и безмятежность.

Обычно Лиля доверяла голосу сердца, но, выбирая мужа, все-таки прислушалась к разуму. Борис уравновешенный и надежный, у него стабильная работа на машиностроительном заводе, своя квартира и отличные перспективы. Лиля знала его со школы, и он во всём её устраивал (по крайней мере, ей так казалось).

Борис рано созрел для брака и ждал лишь подходящего случая, чтобы сделать ей предложение. А после того, как Лиля разочаровалась в своей первой юношеской влюбленности, он не стал тянуть и, оставшись с ней наедине, с чувством сказал:

– Будь моей женой. Я буду любить тебя…

– Всегда? – игриво улыбаясь, спросила Лиля.

– Похоже на то, – без колебаний ответил он и сжал её руку в своей широкой, крепкой ладони.

Борису не пришлось долго ждать ответа. Лиля согласилась сыграть свадьбу, не откладывая, несмотря на то, что учится в университете в другом городе, а домой приезжает только на выходные.

Глядя на себя в зеркало в свадебном платье, Лиля вспомнила о своей первой любви и первой боли. Она почувствовала внезапный холод, как будто в комнату ворвался промозглый ноябрьский ветер, но даже горькие воспоминания не могли омрачить ее самый счастливый день.

«Лилия – не роза, на стебле которой всего один цветок, защищённый жестокими шипами. Лилия цветёт несколько раз, и я опять зацвету! Я верю, что мне не случайно дано это имя».

– Лилечка, ты готова? – послышался веселый голос матери. – Скоро приедет Боря!

– Да, мама! – ответила Лиля и, подмигнув своему отражению в зеркале, тут же направилась к двери.

Однако выходя из комнаты, она заметила за окном двух воркующих голубей, будто прилетевших взглянуть на прекрасную невесту. Лиля решила, что это добрый знак. Она медленно подошла к окну, но внезапно один голубь, взмахнув темно-серыми крыльями, легко оттолкнулся от карниза и улетел прочь. Второй голубь немного поворчал, сердито потоптался на месте, но остался сидеть неподвижно.

Лиле стало интересно, что будет дальше. Она думала, что улетевший голубь вскоре вернется обратно, прихватив с собой что-то съестное, однако вместо этого второй голубь, не дождавшись первого, улетел вслед за ним.

«Неразлучные птицы!» – с улыбкой подумала Лиля и поспешила к матери.

Ольге Николаевне, маме Лили, будущий зять представлялся пределом мечтаний.

«Нет, мне так не повезло в мое время», – думала она, гордясь тем, что такой успешный и «положительный» молодой человек выбрал ее младшую дочь.

Она жаждала похвастаться первым удачным замужеством в семье и заодно показать злым языкам, нередко намекавшим на то, что обе ее взрослые дочери до сих пор сидят в девках, что ожидание того стоило.

Готовясь к свадьбе Лили, Ольга Николаевна невольно вспоминала, как сама двадцать шесть лет назад шла под венец. Ей, сельской девчонке, только исполнилось восемнадцать. Что она могла знать о жизни и о самой себе?!

После свадьбы муж быстро самоустранился от решения насущных вопросов, и все заботы о благополучии семьи, а впоследствии и двух дочек, Юли и Лили, легли на хрупкие плечи Ольги Николаевны. Привлекательная женщина быстро увяла от бесчисленных дел, пытаясь угодить и мужу, и начальству, и детям, в то время как супруг играл с приятелями в волейбол или возился с машиной в гараже.

Тем не менее она никогда не жаловалась и не жалела о прожитых годах. Ее приятное лицо всегда сияло добротой и радушием. Ей не довелось узнать «любовь, похожую на сон», и не всё в её жизни сложилось так, как бы ей хотелось, но Ольга Николаевна гордилась тем, что воспитала двух прекрасных дочерей. Она была благодарна за то, что имела и не просила лишнего.

Ей выпала типичная судьба советской женщины – не лучше и не хуже, чем у других. Любить, терпеть и прощать – вот и все, что от неё требовалось.

Старшая дочь Юля всегда была мягкой и покладистой, возможно, поэтому она казалась матери более миловидной. У младшей Лили характер непростой. В детстве она была резвой и любознательной, а повзрослев, стала амбициозной и нетерпеливой.

«В кого она такая колючая?! Не понимаю», – удивлялась Ольга Николаевна. – «Ей-богу, чертополох, а не лилия!» – шутила она про себя.

Однако целеустремленность и непоколебимая вера в себя помогли младшей дочери не упасть духом после первой неудачной попытки сдать экзамены в университет. Со второй попытки Лиля поступила на престижный экономический факультет и стала одной из лучших студенток в группе.

«Надеюсь, Лиля преуспеет и в семейной жизни», – рассуждала про себя Ольга Николаевна, гадая о будущем дочки. – «Как бы мне хотелось видеть ее женой, матерью, любимой женщиной, а не главой семьи! Ах, о чем мне еще мечтать, как не о счастье моих девочек?!»

Свадьба Лили и Бориса шла по известному порядку: выкуп невесты, регистрация в ДК, фотосессия и, наконец, застолье. В закрытой школьной столовой, задекорированной разноцветными шариками и самодельными плакатами, столы были расставлены буквой «П». Белые скатерти традиционно заставили селедкой под шубой, оливье, колбасно – мясными ассорти и соленьями. Однако взбудораженные выпитым алкоголем и общим праздничным настроем свояки и земляки нередко забывали закусывать, и после каждого тоста их громкие голоса наперебой повторяли:

– За это надо выпить!

– А мы не возражаем!

После однообразных поздравлений и пошловатых конкурсов начались танцы. Заезженные попсовые песенки гремели так, что было слышно даже на улице. Друзья жениха высматривали на танцполе симпатичных подружек невесты, а пунцовые от игристого вина подружки невесты – кандидатов в женихи.

Тетушки в широких цветастых юбках, вышедших из моды лет двадцать назад, после нескольких бокалов за счастье молодоженов снова чувствовали себя молодыми и самозабвенно отплясывали, не попадая в ритм.

– Смотри, смотри, Валентина, – громко обратилась одна пышногрудая родственница к другой, – твой-то Колька все с молодыми девицами отплясывает! Гляди, гляди! Как коршун над добычей, кружит вокруг них!

– Пусть его, – отмахнулась Валентина, взглянув, однако, на мужа. – Старый шут! Нужен он им, как соринка в глазу!

– И то верно! – великодушно согласилась глазастая дама.

Вообще дальние и близкие родственницы, наскоро обменявшись житейскими новостями, на удивление мало общались между собой, отдавая должное горячим и холодным закускам, а также самому торжеству. Им хотелось все-все запомнить, чтобы позже рассказать приятельницам и соседям и, конечно, вволю посплетничать.

После того, как дети выросли и выпорхнули из родительского гнезда, немного в их монотонной жизни осталось радости, событий и даже тем для разговоров. Получив долгожданные свободные часы, они совершенно не представляли: что с ними делать?

Когда первый день свадьбы закончился, выяснилось, что молодым супругам негде уединиться. Приезжих гостей удалось разместить, но для молодоженов не нашлось свободной комнаты.

В первую брачную ночь Лиле предстояло ночевать с сестрой и племянницей Бориса. Ей показался забавным такой неожиданный поворот, но она была рада отдохнуть от суеты и волнений этого длинного дня.

В отличие от жены Борис не мог скрыть досады и разочарования. После долгих церемоний и скучных формальностей он жаждал заключить жену в объятия и наконец получить то, чего он больше всего желал и так долго откладывал.

Борис не в первый раз сожалел о своем решении «сделать все как надо», но теперь его желание проявить уважение к своей невесте и ее семье казалось ему величайшей глупостью.

«Завтра все наверстаем», – пообещал себе он, усилием воли возвращая приветливое выражение своему доброму, симпатичному лицу.

Сняв тяжелое свадебное платье с кружевной отделкой и распустив роскошные темные волосы, Лиля смотрела на себя в зеркало в спальне своего мужа. Жемчужное ожерелье на ее шее излучало мягкое сияние, как лунный свет, но в глазах молодой жены читалось легкое смятение.

За спиной Лили отражалась комната, в которой не было знакомых с детства вещей и, возможно, поэтому ей здесь было не очень уютно. Чопорная, старомодная обстановка соответствовала вкусу ее свекрови, Серафимы Игоревны, но она не думала о том как переделает эту комнату или о том, что в ее жизни началась новая глава. Она вспомнила о том, как первый и единственный раз отдалась мужчине.

Илья был ее первой любовью, она мечтала провести с ним всю жизнь. Он не мог похвастаться отличной успеваемостью в школе, зато был душой компании. Его неутомимая веселость и спортивное телосложение приковывали взгляды всех расцветающих девушек. Илья мог выбрать любую из них, но Лиле казалось, что к ней он особенно внимателен, даже нежен.

Илья поэтично называл её Белая Лилия и как-то пел под гитару популярную в конце девяностых песню, обращаясь к ней одной:

Lady, I just feel like

I won’t get you out of my mind…

I feel love for the first time

and I know that it’s true

I can tell by the look in your eyes [1].

В тот момент Лиля была бесконечно счастлива, ей хотелось раствориться в этом блаженстве и проживать его снова и снова.

Вскоре, поддавшись очарованию своей мечты, она убедила себя в том, что мяч на ее стороне, и ей нужно сделать решительный шаг, чтобы «подогреть» отношения.

Лиля искренне верила, что Илья признается ей в любви и сделает предложение, если станет её первым мужчиной. Однако после неловкого, болезненного, разочаровавшего первого раза она поняла, что ошиблась.

Лиля хорошо помнила тот вечер. После торопливой, неискренней страсти Илья вышел покурить на кухню, а ей нестерпимо захотелось уйти, остаться одной. Она вышла на улицу, и беспросветная, черная тоска навалилась на нее. Ей было обидно до слез, что она так глупо потратила то, что вернуть уже невозможно.

Сгущались сумерки, тускнели яркие краски, мигали равнодушные огоньки рекламных вывесок. Дойдя до перекрестка, Лиля остановилась, не заметив, что светофор не работает, а пешеходы переходят дорогу, обгоняя ее. Из оцепенения ее вывел озадаченный взгляд водителя черной машины, остановившейся рядом с ней. Сделав над собой усилие, Лиля прогнала грустные мысли и пошла дальше.

«Все проходит. Обида постепенно тает, остаются лишь разбитые мечты да жизненный опыт… Мои лепестки осыпались, их унесло холодным ветром. Но лилия – не роза, у которой всего один бутон и неповторимый шанс расцвети. Лилия цветет несколько раз, и я так смогу! Меня ведь не случайно назвали Лилей».

Глава 2

Поднявшись с постели, Лиля открыла окно и впустила в комнату новый день. Под окном она увидела величавое оливковое дерево, ярко-розовый олеандр и пышные белые розы. Небо было таким спокойным и безоблачным, что казалось застывшим, неживым. Вдруг Лиля услышала звонкое щебетанье птиц и оглянулась. Счастливый муж спал, обхватив подушку руками, и даже громкие, заливистые трели не потревожили его глубокий сон.

«Как было бы чудесно гулять здесь каждое утро!» – подумала Лиля, очарованная красотой нового дня.

Она бесшумно проскользнула в гостиную и решила не дожидаться, когда проснется Борис. Ей не терпелось начать знакомство с Кипром.

Оставив супругу короткую записку, Лиля надела шорты, белоснежную майку, легкие сандалии и вышла из скромного номера трехзвездочного отеля в Айя-Напе.

Солнце уже село, и остров погрузился в темноту, когда самолет снизился настолько, чтобы можно было увидеть его часть с высоты, поэтому Лиля смутно представляла себе, где находится. Она с нетерпением ждала следующего дня и теперь медленно брела по пляжу, наслаждаясь чуть слышным шелестом волн и легкими прикосновениями ветра.

Лиля шла навстречу поднимающемуся солнцу, которое меняло свой цвет, превращаясь из огромной бледно-желтой кляксы в режущий глаза маслянистый блин.

Был седьмой час утра, и по дороге она встретила лишь одного грузного, пожилого мужчину, снимавшего на камеру истинное чудо природы – восход солнца.

«Старик и солнце», – подумалось Лиле.

Она впервые была на море и никогда раньше не летала на самолете. В порыве перелившейся через край радости, не подумав, Лиля сказала супругу, что уже ради этого стоило выйти замуж. Позже она пожалела о своих словах, но Борис не придал им значения. Он знал, что Лиля не любит его – по крайней мере так, как ему бы этого хотелось. Но для этого у них вся жизнь впереди.

Он мечтал не украсть, а шаг за шагом завоевать ее сердце. Борис думал, что с помощью нежной заботы и искреннего участия он быстро станет для жены незаменимым, потом она не сможет без него жить, а когда у них появятся дети, они станут единым, неделимым целым.

«Идеальный медовый месяц в райском местечке – то, что нужно для зачатия нашего первенца», – с улыбкой думал Борис, бронируя короткий отпуск на Кипре.

Дело оставалось за ним, а в себе он не сомневался. Однако в первую же ночь ему пришлось сказать:

– Извини, что так быстро. Я так долго ждал тебя…

Лиле было нечего ответить. Увы, её сексуальный опыт и знания были слишком ограничены, чтобы помочь своему мужу и продлить эту ночь для них обоих.

Мать учила её тому, что быть хорошей женой значит быть проворной хозяйкой и заботливой матерью. Лиля рано научилась отлично готовить и делать всю домашнюю работу, однако у нее были и свои мысли на этот счет.

Ей было грустно от того, что отношения отца и матери далеки от идеала. Ей казалось, что они живут друг с другом не как супруги, а как соседи – в силу привычки и обстоятельств. Она давно поняла, что между ними нет страсти, нет нежности, и думала, что причина кроется в том, что Ольга Николаевна давно перестала ухаживать за собой.

Действительно, мать всё реже ходила в парикмахерскую, перестала делать маникюр. Комфорт и практичность стали для нее важнее, чем мода и внешний вид. Кокетливые сарафаны на бретельках, яркие блузки и плиссированные юбки уступили место унылым, мешковатым платьям. Украшения она больше не носила, косметикой не пользовалась. Лиле было больно наблюдать, как Ольга Николаевна год за годом опускается, превращаясь в обрюзгшую немолодую женщину.

«А ведь в юности она была такой хорошенькой, даже красивой!» – сокрушалась Лиля, разглядывая студенческие фотографии матери.

Она пыталась вернуть её интерес к красивой одежде и своей внешности, показывала ей костюмы и платья в журналах, подбирала увлажняющие маски для лица, но мать с ласковой снисходительностью повторяла ей одно и то же:

– Твоему отцу все равно, доченька.

Благодаря своей жизнерадостной, любящей натуре и бесчисленным делам Ольга Николаевна находила повод для улыбки даже после того, как отражение в зеркале перестало ее радовать.

Тем не менее Лиля думала по-другому. Она часто замечала, с каким восхищением мужчины смотрят на ухоженных, со вкусом одетых женщин разного возраста и буквально понимала фразу «красота спасет мир». Для себя она решила, что всю жизнь, несмотря на житейские обстоятельства, будет как следует следить за своей внешностью.

Обычно Лиля начинала день с разминки и пробежки, но здесь, в этом райском уголке, ей не хотелось спешить. Она размеренно изучала грубоватую, аскетичную природу Кипра, прислушивалась к дыханию ветра, старалась уловить тонкий аромат листвы и цветов, солоноватый запах моря. Лиля чувствовала нежное прикосновение солнца к обнаженным плечам – и ее сердце замирало от наслаждения.

Тем временем солнце всходило все выше, утренняя свежесть растворилась в тепле распускающегося дня, и на пляже началась подготовка к приему гостей. Лиля присела на край лежака, зачарованная набегающими на берег бирюзовыми волнами. Но внезапно поднялся ветер, и она увидела, что прямо на неё стремительно летит раскрытый пляжный зонтик, вырвавшийся из рук паренька, работающего на пляже.

Лиля застыла от неожиданности, её глаза стали огромными от ужаса. Но буквально в одном метре от неё другой служащий быстро перехватил вызвавший панику ярко-красный объект, и Лиля не пострадала. Все произошло за пару минут.

– Thank you… thank you very much! [2] – взволнованно пролепетала Лиля, преисполненная благодарности за своё спасение.

– You are welcome, miss! [3] – простодушно ответил парень, сложил зонт и вернулся к работе.

Лиля пришла в себя и с интересом посмотрела на своего спасителя. Широкие плечи, золотистый загар, открытая, обаятельная улыбка… К этому нужно добавить отличную реакцию, спортивную подготовку и своевременную бескорыстную помощь. Лиля была сражена. Новые чувства поглотили её и затмили восхищение окружающим пейзажем.

«Может быть, я поспешила с замужеством?» – с улыбкой подумала она и тут же одернула саму себя. – «Нет-нет, я поступила правильно! Борис меня любит – это важнее всего! Кстати, мне давно пора вернуться в номер. Прошел уже час, как я ушла на прогулку. Муж наверняка проснулся и ждет меня, чтобы вместе идти завтракать».

Однако уходя с пляжа, Лиля оглянулась в надежде еще раз увидеть своего спасителя, но он уже скрылся из вида.

Зайдя в номер, Лиля сразу же почувствовала знакомый аромат, который невозможно спутать ни с каким другим. Это был запах белых роскошных лилий, неожиданно появившихся на круглом столике в гостиной.

– Какая красота! Спасибо, любимый! – воскликнула Лиля и зарылась лицом в длинные упругие лепестки, словно источавшие свет своей белизной.

Борис счастливо улыбался, наблюдая за женой. Он был готов сделать все, что угодно, чтобы её глаза также сияли, глядя на него, как на эти изысканные, ослепляющие цветы.

– У нас еще есть немного времени до завтрака, – сказал Борис и крепко обнял жену, – не будем его терять…

Лиля и Борис заняли столик у бассейна. За завтраком молодая жена с любопытством рассматривала других туристов, приехавших отдохнуть на Кипре. Здесь были семейные пары всех возрастов, дети, а также подчеркнуто ухоженные одинокие молодые девушки. Одна из них, блондинка в легком бледно-розовом платье, перехваченном узким поясом на тонкой талии, с подносом полным еды направилась к столику Лили и Бориса.

– Доброе утро! Можно к Вам присоединиться? – спросила она.

– Да, пожалуйста, – ответила Лиля, отодвинув в сторону тарелку с остатками яичницы и свежих овощей.

– Вы здесь одна? – поинтересовалась незнакомка.

– Нет, я с мужем. У нас медовый месяц, – ответила Лиля, и ее щеки внезапно залил жаркий румянец.

– Извините, если я помешала, – немного смутилась гостья. – Обычно в это время в ресторане всегда есть свободные столики, но, похоже, вчера заселилось много новых гостей.

– Вы нам вовсе не мешаете, – живо возразила Лиля. – Вы давно отдыхаете на Кипре? – дружелюбно спросила она, чтобы поддержать разговор.

– Почти месяц… – глубоко вздохнув, ответила девушка. – Если честно, я жду предложения от одного крупного местного торговца. Он все тянет, а отдых здесь, надо признать, недешевый… Однако мне отступать некуда.

Лиля удивилась и присмотрелась к незнакомке внимательнее. Да, она была хороша собой: лет двадцати пяти; легкая и изящная, как фарфоровая статуэтка; невысокая, но сразу привлекающая к себе внимание.

– Вы влюблены? – спросила Лиля и опять покраснела, осознав, что это, пожалуй, бестактный вопрос.

– Не совсем, – лукаво улыбнулась девушка. – Понимаете, я приехала сюда для того, чтобы выйти замуж и перебраться в Европу. Три недели назад я встретила Василиса. Он обеспеченный, надежный человек, ему почти сорок, у него свой бизнес, и для меня это вполне подходящая партия.

Незнакомка сделала глоток апельсинового сока и продолжила:

– Вы помните американскую комедию «Сердцеедки»?

Лиля утвердительно кивнула, и незваная гостья продолжила:

– Если верить расчетам главной героини, то нужно три месяца, чтобы выйти замуж. Но у меня, к сожалению, нет так много времени…

Лиля воздержалась от дальнейших расспросов, хотя ей было интересно: почему эта девушка относится к браку, как к контракту, и даже не стремится найти в нем любовь и счастье.

– Мы играем, они играют. Каждый хочет получить своё, – объяснила незнакомка, с аппетитом поглощая молочный пудинг. – Проиграет тот, кто даст слабину, потеряет контроль…

– Но почему Вы решили выйти замуж в Европе? – спросила Лиля, которая так увлеклась беседой, что забыла о своем завтраке. – Ведь в России тоже немало обеспеченных мужчин.

– Да, это верно, – кивнула девушка. – Но в Европе нет пережитков социализма. Здесь к женщине не относятся как к обслуге или бесплатной домработнице. Жена не перестает быть женщиной, понимаете? Здесь иной менталитет, другой жизненный уклад, и мне это подходит. Заботы о доме и детях ложатся на обоих супругов, и у каждого есть личное время. А в случае развода дети проводят выходные и с отцом, и с матерью. Я думаю, так и должно быть. От этого выигрывают все. Кроме того, качество жизни в Европе – тоже немалоценный фактор.

«Похоже, она все продумала», – отметила про себя Лиля.

– Кто Вы по профессии? – поинтересовалась она.

– Технический писатель. Скучная, монотонная работа, – ответила девушка, слегка сморщив загорелый носик.

– Почему же? Мне так не кажется, – неуверенно возразила Лиля.

– Вы никогда не писали инструкции к пылесосам и миксерам, – криво улыбнулась незнакомка. – Та ещё работёнка…

– А кем Вы планируете работать здесь, на Кипре?

– Женой и мамой! Все равно мой диплом с отличием здесь ничего не стоит. А это Ваш муж? – спросила девушка, указывая взглядом на подходящего с полной тарелкой фруктов Бориса.

– Да, это он. Борис, познакомься с … – Лиля хотела назвать имя незнакомки, но та ее опередила.

– Эмилией, – тепло улыбнулась девушка, – или коротко, Эми. Извините, что сразу не представилась. А Вас как зовут?

– Лиля. Очень приятно познакомиться!

– И мне! – искренне сказала Эмилия. – Однако мне пора идти, хочу позагорать пока не стало очень жарко. Приятного вам дня! Надеюсь, еще увидимся!

Эмилия ослепительно улыбнулась и ушла, прихватив с собой большую желтую грушу с тарелки Бориса.

Глава 3

Все дни на Кипре были похожи на волшебный сон, они тянулись томительно и сладко. Каждое утро Лиля вставала в шесть утра и одна гуляла по пляжу, а после завтрака молодые супруги исследовали окрестности города или проводили время у моря.

Борис обожал ухаживать за женой. Он подавал ей полотенце, когда она выходила на берег, приносил напитки, старался угадать любое ее желание и каждую минуту с ней рядом чувствовал себя счастливейшим из смертных.

Когда молодожены осмотрели близлежащие достопримечательности, они решили съездить на другую сторону острова, на Северный Кипр, считающийся турецкой территорией.

Экскурсионный автобус долго простоял на границе из-за проверки документов, но, в конце концов, они приехали в портовый город Фамагуста.

Первое, что бросилось Лиле в глаза на Северном Кипре – это изобилие сочной, глянцевой зелени, которой так мало в южной части острова. Из окна автобуса она видела фиговые деревья и финиковые пальмы, развесистые гранаты и тянущиеся к солнцу кипарисы, роскошные, яркие цветы и ползучий кустарник.

Гид рассказал им несколько занятных исторических фактов о Северном Кипре, а также обратил внимание на присутствие в этой части острова разных культур: византийской, греческой и турецкой. Готические соборы и византийские замки здесь десятилетиями мирно уживались по соседству с традиционными турецкими домами и мечетями, в отличие от местных турков и греков, которые когда-то были жителями одной страны.

Лиле хотелось подробнее узнать о конфликте между местными жителями, в результате которого произошло разделение острова на две части. Однако экскурсовод намеренно избегал этой темы, сосредоточившись на исторических датах и средневековых памятниках. Он лишь упомянул о городе-призраке Вороше, ныне закрытой территории, окутанной колючей проволокой и тайной.

Тем временем наступило время для позднего завтрака. Автобус подъехал к ресторану в центре города, оформленному в османском стиле. Гости с интересом рассматривали низкие круглые столики, яркие ковры и подушки, а также аутентичные предметы интерьера, создающие неповторимый восточный колорит и особую атмосферу, которую дополняла негромкая национальная музыка. Лиля была очарована.

Однако гости удивились еще больше, когда им принесли роскошное угощение на круглых железных подносах. Чего здесь только не было! Яичница на сливочном масле, жареная картошка, воздушный белый хлеб, теплые лепешки, несколько видов сыра, зеленые и черные оливки, свежие и тушеные овощи, зелень, три вида джема, фрукты и, конечно, традиционный турецкий чай в стеклянных стаканчиках с тонкой талией.

– Этим можно пятерых накормить, а не двоих! – с восторгом заметил Борис, когда официант заставил весь стол полными до краев тарелками.

Наевшись до отвала и заплатив по счету, Борис захотел оставить официанту чаевые, но тот вежливо поблагодарил его и отказался.

– Хм… на юге Кипра чаевые ждут и с восторгом принимают, – сказал Борис. – А здесь, оказывается, это не принято! Просто удивительно!

– Они будто хотят нам сказать: мы – не они, мы – другие, и живем здесь по своим правилам, – заметила Лиля.

После завтрака, больше похожего на обед, туристам было предоставлено свободное время. Лиля и Борис решили пройтись по торговым рядам, чтобы купить сувениры и сладости в подарок родным и друзьям.

В лавке, где продавались специи, рахат-лукум и фруктовый чай, от обилия красок, запахов и вкусов кружилась голова. Лиле хотелось буквально всё попробовать, и она с интересом слушала торговцев, которые с чувством рассказывали о достоинствах своего товара. Борис с восхищением наблюдал, как Лиля наслаждается всем, что видит, слышит, чувствует, пробует на вкус.

– Güzel kız! [4] – заметил один из торговцев, украдкой разглядывая Лилю.

– Evet, güzel [5], – согласился другой.

Молодые супруги набрали полный пакет коробок и свертков и заплатили столько, сколько сказал хозяин лавки. Когда они зашли в супермаркет, значительно удаленный от центра города, чтобы купить воды, то обнаружили там те же наборы сладостей и специй, какие купили они, только вдвое дешевле.

– Эти двое лавочников развели нас, как малых детей! Надо было торговаться, – рассмеялся Борис.

– Ты прав. Я заметила, что в лавке нет ценников, но не предала этому значения… В следующий раз будем умнее, – нахмурилась Лиля.

– Не переживай! Что тут поделать?! Зато будет что рассказать, когда вернемся домой, – с улыбкой заметил Борис, обнимая жену.

– Наверное, туристов специально отвозят на шопинг в центр города, – с обидой заметила Лиля.

– Да, чтобы общипать их, как уток, – сказал Борис и подмигнул Лиле.

Молодые супруги вернулись в автобус, который вскоре подъехал к Собору Святого Николая, преобразованному в мечеть и получившему новое название в честь Лала Мустафы паши, участвовавшем в осаде Фамагусты в XVI веке. Этот великолепный готический собор теплого горчичного цвета почти полностью сохранил внешний облик после того, как стал мусульманской святыней. Однако фрески, скульптуры и алтарь внутри него были полностью уничтожены по исламским традициям, запрещающим изображения людей внутри мечети.

Подходя к собору, туристы услышали призыв к молитве. Начался намаз, и несколько гостей, в том числе Лиля, а вслед за ней и Борис, почтительно отказались от осмотра собора внутри, чтобы не беспокоить молящихся.

Однако, один турист, не снимая обувь, вопреки всем правилам, уверенно направился прямо внутрь, пояснив, что он не мусульманин, и его религия не запрещает ему входить в храм в обуви. У входа в мечеть его остановил служащий и попросил выйти.

– Это возмутительно! Здесь большинство местных живёт на двести долларов в месяц! Кто они такие, чтобы разворачивать меня?! – разгорячился турист.

– И в России многие живут на эти деньги, – ответили ему.

Заключительная часть экскурсии проходила в Аббатстве Беллапаис (или Белом Аббатстве), расположенном у подножия горы Бешпармак. Полуразрушенный монастырский комплекс, окруженный великолепными готическими арками, заворожил туристов подлинной средневековой атмосферой.

Несмотря на то, что монастырь не один раз был разграблен, часть его великолепных ценностей сохранилась. Например, саркофаги 2 в.н.э., привезенные из Саламиса; церковь с высокими готическими сводами, а также трапезная, где в настоящее время проводятся музыкальные фестивали.

Осмотрев впечатляющие залы аббатства, церковь и трапезную, Лиля и Борис поднялись на второй этаж, чтобы полюбоваться изумительным видом на город Кирению, горы и лазурное море.

На обратном пути, когда день медленно угасал, и вечернее солнце окрашивало окрестности в бледно-оранжевый цвет, Лиля, прижавшись к плечу Бориса, сказала:

– Я так благодарна тебе за эту поездку! Никогда не смогу забыть эти места. Ничего прекраснее я в жизни не видела!

– И я очень рад, что мы поехали на эту экскурсию, – с улыбкой ответил Борис, – хоть я и небольшой любитель средневековых развалин. Все эти трапезные и саркофаги не имеют отношения к сегодняшнему дню и по-настоящему интересны только академикам и хранителям музеев. А человеку без специального образования ни к чему вникать во все эти малоинтересные подробности. Завтра никто из нас и не вспомнит, о чем нам так вдохновенно рассказывали целый день. Так ведь?!

Лиля ничего не ответила, но у нее почему-то испортилось настроение, а обратная дорога показалась ей долгой и утомительной.

Последние дни путешествия пролетели незаметно. Накануне отъезда Лиля заметила в ресторане Эмилию и спросила её: