Kitobni o'qish: «Вечность. Рассказ», sahifa 5
Она бросила бинокль на сиденье и рванула на полной скорости, не скрываясь и не опасаясь больше никого и ничего, к стоянке, откуда он только собирался направиться к крепости.
Охрана всполошилась и забегала на башнях и стенах, прицеливаясь в завизжавшую тормозами машину, вылетевшую на середину площади и остановившуюся в паре метров от шедшего на смену работника.
– Макс! – закричала она, буквально вывалившись из машины. И, увидев его лицо, испугалась взгляда. Это были глаза убийцы, они горели ненавистью и готовностью уничтожать здесь и сейчас. Но было поздно отступать.
– Ты что натворила?! – прошипел он, наклонив голову, будто удивлённо её разглядывал. Видимо, цеплялся за последние попытки спасти ситуацию, – ты соображаешь вообще?
– Макс! – она бросилась ему на шею, обняла руками так крепко, будто брала в захват, как опытный борец, – Макс, я передумала! Я передумала, Макс! Поехали отсюда! – шептала на ухо.
– Всё провалилось. Понимаешь? Ты не сможешь передумать обратно – они меня, нас вычислят! Второй попытки не будет теперь никогда!
– Да! Да, поехали, поехали!
Он повернулся в сторону охранников, державших их под прицелом десятка автоматов и пулемётов, помахал рукой, и стал делать смешные жесты, пытаясь показать, что с этой женщиной нельзя спорить, и ему надо срочно с нею ехать. Со стороны крепости донеслись обрывки хохота бойцов.
– Что произошло? – спокойным будничным тоном спросил он в машине, уносившей их прочь.
– Я передумала! – Вика улыбалась и выглядела совершенно счастливым человеком, даже несмотря на красные глаза и мешки под ними.
Он покашлял, прочищая горло, но в итоге только покачал недоуменно головой.
– Можешь не возвращать задаток, конечно! Я просто решила всё отменить, всё изменить!
–Ты не можешь всё изменить, ты можешь только оставить как есть.
Переход на «ты», произошедший в критической ситуации, сам собою устоялся.
– Нет, как было уже не будет! Не будет! – она засмеялась немного истерично, но искренне и радостно.
– Человек в тебе пересилил?
– Я знала, что ты сразу поймёшь! Лучше мы умрём людьми. Всё встало на свои места. Спасибо тебе! – она включила кнопку автопилота и бросилась обнимать Макса, целовать его небритые щёки, подбородок, его уши, нос, губы.
Он чувствовал на своём лице её слёзы, слышал всхлипывания, перерастающие в рыдания.
– О дочери думаешь?
– Да. Я, наверное, плохая мать, – она отстранилась и пристально смотрела на него, ожидая оценки, – она ведь теперь умрёт!
Он молчал.
– Но она умрёт человеком! И я умру человеком! И ты… А ты?
– И я, – он поцеловал её в губы, – я давно это для себя решил.
Они одновременно развернулись к лобовому стеклу и молча смотрели в никуда несколько минут.
– А… куда мы едем? – робко спросил убийца.
– В пункт проката, машину сдавать. Моя там рядом стоит.
– Это хорошо, – он улыбнулся, – значит, ты всё же опасалась, что меня не найдёшь и подстраховалась? Ты в своём уме.
Она засмеялась:
– Сомневался?
– Немного. Но, значит, ты действительно всё хорошо обдумала. А потом?
– Не знаю. Вот этого ничего – дальше – я не знаю.
– Ко мне? Сможешь?
– Боишься увидеть мою дочь?
– Пока да. Сегодня да.
– Да, я смогу.
Вика позвонила домой и попросила няню остаться ночевать. Позвала к телефону дочь.
– Солнышко, я сегодня не приеду – это очень важно для меня, можно?
– Что случилось?
– Я встретила человека.
– М-м-м… Любовь? Любовь, да, мама? Это мужчина? Мужчина твоей мечты, да, мама?
– Зайчик, ты моя взрослая совсем девочка! Всё слышно через трубку, ты заставляешь меня краснеть!
Макс деликатно изображал глухонемого, что-то высматривая в боковое окно.
– Я всё понимаю, мама, ты же меня знаешь! Не переживай, я за тётей присмотрю!
Вика и её дочь одновременно рассмеялись звонким, хрустальным смехом.
***
Мужчина разлил вино, они сделали по глотку, и он отвёл её к огромному дивану, который, судя по размеру, служил хозяину и кроватью. Вика присела, с удовольствием вытянула ноги, и, наконец, расслабилась. Всё-таки она сильно устала. Он сел рядом, очень близко к ней.
– Кстати, я Макс на самом деле. Не знаю, что случилось тогда со мной, я впервые за много лет представился своим настоящим именем.
Она погладила его по щеке, любуясь уже свежевыбритым лицом.
– Прости, но я всё же ещё раз спрошу, хотя в прошлый раз ты сразу после этого убежал.
– Про семью?
– Да.
– У меня были жена и дочь. Они обе погибли.
– О боже!
– Случилось странное. Авария. Автопилот внезапно отказал, и машина въехала на полной скорости на абсолютно прямом участке дороги в столб. Таких аварий никогда не случалось с автопилотами за всю их историю. Специалисты развели руками – что-то случилось с электронной начинкой, никто так и не понял, что. Два года расследовали.
– И обе – насмерть?
– Нет, дочь ещё была жива, в коме. Её можно было спасти. Но пересаживать сразу несколько органов нельзя – организм бы не справился. Но ведь уже были открытия этих биотехнологов, – на его лице отразились одновременно презрение, злость и боль, – они могли восстановить её. Тем более в лаборатории жены все знали нашу семью. Я ползал перед ними на коленях!
– А они?
– Они весьма артистично уверяли меня, что моя жена всё придумала, что далеко не так они продвинулись и так далее. И пока я бегал за их главным, дочь умерла. Они отключили её от аппаратов жизнеобеспечения, когда остановилось сердце, не стали реанимировать.
– Господи… Как ты перенёс это?
– Я убил тогда впервые.
– Кого?
– Главного. Он был бессмертным. Я всё знал про него и про их программу. Я стоял возле его двери, когда мне позвонили и сообщили о смерти дочери. А перед этим я слышал через дверь, как он кричал кому-то в телефон: «Отключайте! Отключайте её! Иначе он от нас не отвяжется!». Я забил его до смерти, размозжил голову, – кулаки Макса сжались, последние слова он произносил через скрежет зубов.
– Успокойся, прости, прости меня! Я больше не буду спрашивать!
– Эти воспоминания всё равно всегда со мной. Хотя прошло много лет. Может быть, я тебе выговорюсь, и эти мысли отпустят?
Он заплакал. Она прислонилась к его плечу и… тут же глубоко заснула.
***
Проснулась Вика к обеду следующего дня. Макс обнаружился на кухне.
– Я всё проспала, да?
– Ну, я надеюсь, это не последняя ночь в нашей жизни, – весело сказал он, – давай завтракать, я уже с голоду умираю!
Сегодня она стала вдруг стеснительной, поглядывала на мужчину исподлобья, боясь смотреть в глаза.
– Что ты думаешь? – наконец, решилась она.
– Я думаю о нас.
– И?
– Во-первых, твоя дочь. Я не считаю, что всё потеряно. Я знаю всех этих деятелей научных, на каждого у меня есть досье. И никто из них не хочет умирать. Может быть, в этот раз удастся всё исправить? Я стал опытней и циничней. Я смогу заставить их сделать исключение и заняться лечением.
–Ма-а-акс! – она повисла на нём.
– Подожди, – он отстранил её, собираясь продолжить серьёзный разговор, – это не всё.
– Ты всю ночь не спал, да?
– Да. Я думал.
– Дальше! – она испытующе смотрела на него.
– А дальше мы сбежим отсюда. Моё… ремесло и аскетичный образ жизни позволили накопить приличное состояние. Новые документы – тоже не проблема, – он ухмыльнулся, – преступность и коррупция не исчезли даже в мире, управляемом бессмертными. Мы можем уехать куда угодно.
