Kitobni o'qish: «Аномалия», sahifa 3
Глава 7
Крекеры мы решили оставить на крайний случай. Завтрак, состоявший из батончика, прошёл за изучением карты: нам нужна была вода. Дорога к водопадам уже знакома, но до места, где можно спуститься в ущелье, идти около часа. И всё равно спуск получится рискованным, особенно если туман не рассеется. Зато прямо перед нами, на расстоянии километра, находилась, если верить карте, излучина реки. Что ж, туда и отправимся.
Оставив на видном месте записку с указанием времени и направления на случай появления спасателей, мы двинулись в путь.
Ни дороги, ни тропы – твёрдый грунт, засыпанный щебнем. Мокрые от росы камни перекатываются и скользят под ногами. Кое-где прямо из камней торчат кустарники высотой по пояс: ни листочка, только палки и колючки. Вокруг молоко тумана, видно вперёд метров на тридцать. Главное, чтобы нога не подвела…
Река возникла перед нами неожиданно. Стена тумана расступилась, и мы увидели широкий песчаный берег, блестящую полоску воды и летящих к нам скорпионов!
Я выхватил шар и бросил с упреждением в первое насекомое. Шар начал ускорение, но стоило мне резко отдёрнуть руку назад, чтобы сохранить равновесие на скользкой поверхности, как он изменил направление на противоположное и, повторив свой путь, завис в метре от меня. «Вот как это работает!» – я шагнул вперёд, хватая шар и сразу запуская его в приближающегося скорпиона. Точное попадание! Резкое движение кистью назад; изготовка; бросок. Снова назад…
Дважды я промазал, но результат битвы это изменить не могло. Пять скорпионов валялись на песке, ближайший метрах в десяти от нас. Я вытер рукавом пот со лба: эта штука идеальна. Невозможно придумать что-то более подходящее для меня. Даже вес и размер – в точности такие, какие я выбрал бы сам.
Влад перевернул палкой одного скорпиона:
– Не рыжий, но и не совсем чёрный. Пойди пойми тут, ядовитые они или нет.
* * *
Вода в реке была совершенно прозрачной. Журчание неглубокого быстрого потока успокаивало. Мы уселись на камне и смотрели на воду. Куски ржаво-бурой породы с острыми углами, видимо попавшие в реку недавно, образовывали вокруг себя небольшие водовороты. С росших на противоположном берегу деревьев свешивались в воду воздушные корни. Они колебались в течении реки и казались от этого пугающе живыми – щупальцами неведомых монстров.
Мы вдоволь напились, наполнили бутылки, умылись. События ночи казались теперь просто дурным сном. Мы молодцы. Скоро за нами приедут, и всё произошедшее станет предметом не страха, а гордости. Да что там – про это можно целый рассказ написать!
Раздавшийся вдалеке протяжный вой рывком вернул нас в реальность. Фит!
Впереди река, пенясь порогами, уходила вниз. Из-за этих порогов, поднимая дыханием кучу брызг, выплывало, заслоняя собой горы, огромное животное. В отличие от вчерашней встречи, движения фита были резкими; дюжина хамелеоньих глаз, расположенных вокруг морды, выискивала признаки живых существ. На обросшем сокоитами брюхе виднелись набухшие хоракеты.
Серо-чёрное тело исполина качнулось вправо. Из-под деревьев бросились врассыпную таившиеся там животные. Голова фита приподнялась, и из двух передних утолщений-хоракет выскочили ротовые трубки – длинные мускульные щупальца, заканчивающиеся трёхгубой пастью, усеянной иглами острых зубов.
Фит охотился.
Щупальца двигались с неимоверной быстротой. Настигнув добычу и вцепившись в неё мёртвой хваткой, они тотчас утаскивали её наверх, скрываясь в хоракетах. Фит летел параллельно реке, с высоты десяти метров выбирая щупальцами всё, что привлекало его внимание.
Мы в растерянности озирались, ища какое-нибудь укрытие. На другом берегу реки – деревья, крупные валуны, а за ними – скалы. Крутой подъём у воды выглядел опасно, но другого варианта не было, и мы бросились вперёд через реку.
Это было ошибкой: фит моментально потерял интерес к охоте за скачущими под ним в панике четвероногими и стремительно направился в нашу сторону.
Влад ловко вскарабкался наверх, я подал ему рюкзаки и тоже схватился было за узловатый корень, но понял, что мы не успеваем. Гигант на всех парах нёсся к своей добыче. Ноздри его раздувались, глаза, расположенные снизу, смотрели точно на нас. Я спрыгнул вниз. Стоя по колено в воде и посильнее уперевшись левой ногой в песчаное дно, я вытащил шар и швырнул его, почти не целясь, вложив всё в силу броска.
За несколько метров шар набрал такую скорость, что послышался свист от его движения. Ускорение выглядело неестественным, невозможным, нарушающим законы физики и оттого особенно захватывающим. Шар с глухим хлопком врезался в фита и на мгновение исчез, но тут же, в фонтане чёрной крови, вылетел с обратной стороны. Я отдёрнул руку вправо, будто рисуя в воздухе дугу. Шар остановился и рванул ко мне, полукругом огибая раненого исполина. Фит на секунду замер. Затем дрожь пробежала по телу животного, голову сверху озарила яркая вспышка, и раздался оглушающий удар грома. Сбитый потоком ледяного воздуха, я упал в реку, и в этот момент волна воды накрыла меня. Сверху посыпались камни и ветки деревьев. Меня протащило вверх по течению и выбросило на наклонный плоский камень. Сжимая шар в правой руке, левой я зацепился за самую его кромку. Набравшая в себя речной воды одежда стала тяжёлой; с огромным трудом мне удалось подтянуться и залезть на камень. Фит был почти надо мной! Можно было рассмотреть овальный зрачок нижнего глаза, этот ужасающий прицел, наведённый на меня и готовый дать команду челюстям вырваться из укрытий, чтобы вцепиться в свою жертву. Страх придал мне сил. Я перекинул тело через камень, упёрся в него ногой и запустил шар в фита, целясь в ту часть головы, где находились глаза разбушевавшегося чудовища. Чёрная кровь хлынула вниз, исполин покачнулся. Тело его опять задрожало, раздался сиплый вой, голова засветилась. Но в этот момент пойманный мной шар уже снова летел в цель. Не дожидаясь результата броска, я побежал на песчаный берег. Нужно отбежать как можно дальше! Давай, шарик, не подведи… Я развернулся, готовясь к решающим мгновениям схватки, но всё было кончено. Фит боком опускался в почерневшую от крови реку. Хвост его обвис, глаза замерли. Ломая уцелевшие деревья, гигантское животное, только что парившее в воздухе, тяжёлой массой рухнуло на поверхность.
Вода в реке, сделавшаяся мутной от поднятого песка, разливалась перед лежащим на её пути поверженным исполином и, найдя себе новые протоки на левом берегу и обогнув преграду, устремлялась в привычное русло. Густая чёрная кровь, попадая в течение, не растворялась в нём, а образовывала длинные нити, которые вода уносила к порогам.
Я схватил висевший передо мной в воздухе шар и, поднимая брызги и спотыкаясь, побежал на другой берег.
– Влад! Влад!
Кое-как вскарабкавшись по осыпающейся породе, я бросился к тому месту, где мы пытались вылезти пару минут назад. Рюкзаки лежали около высокого гладкого валуна. Влада нигде не было видно.
– Влад!!
Я пробежал дальше от берега: овраг, покрытый рыжим мхом склон, скалы… Справа и слева пустое пространство… И – никого. Остаётся только река. Спина похолодела от этой мысли; я сглотнул и бросился назад, к берегу.
Фит исчез.
Не было заметно никаких следов сражения. Журчание воды, качающиеся корни, тени деревьев… С открытым от удивления ртом я стоял на берегу, держась за ветку высокого дерева, наклонившегося над рекой. Не мог же он улететь?! Да и следы – тут всё было поломано, море чёрной крови…
– Кайнын!
Услышав своё имя, я обернулся. Сзади меня, на пласте выступающей из земли тёмной породы, сидел человек в клетчатой рубашке. Та же одежда, та же поза, чёрные очки, закрывающие глаза.
– Твой друг скоро вернётся. Но есть проблема… – он поднял голову и посмотрел куда-то в небо. – Ты всё делаешь не правильно.
– В смысле? – опешил я. – В каком смысле не правильно? Я вообще не понимаю, что здесь происходит. Куда делся фит?
– О… Фит! А может быть, всё это – лишь твоё воображение?
– Чушь! Я чуть не утонул в реке, а потом…
– У тебя одежда сухая, – прервал незнакомец.
Я схватил ветровку руками и замер. Сухая… Неужели это действительно галлюцинации? Если так, если это действительно так, то где они кончаются? Где начинается реальность?
– Вот что, – его голос стал тише и холоднее. – Не ищи логики, ищи цифры. Говори их своему приятелю. Тогда это закончится. Чем дольше вы будете здесь находиться – тем опаснее для вас.
Я испугался, что он сейчас исчезнет, как в прошлый раз:
– Погоди! Где их искать?
– Ты должен знать.
– Я?!
– А кто же ещё? – он махнул рукой в сторону реки. – Да, опасности. Опасности реальны. Не советую в этом сомневаться. Adiós!
Незнакомец пропал.
Внутри меня проснулась злость. Злость, вырвавшаяся наружу из вязкого кома ощущения, что я – часть неведомой чужой игры, правил которой мне никто не объяснил. Я подобрал камень и швырнул в то место, где только что сидел незнакомец. Камень, высекая искры, чиркнул по скальной породе, ударился в дерево и упал вниз. Я устало побрёл к рюкзакам.
Влад ждал меня.
– Кай! Я уже хотел идти тебя искать. Куда ты пропал?
Я замер.
– Влад! Только что, в этом самом месте мы перебежали реку. Потом напал фит. Я подбил его шаром, и он упал. Это было?! Ты видел это?
– Фит? Мы же просто гуляем… Откуда тут фит?
Влад выглядел растерянным. Я нахмурился:
– Мы приехали сюда на голубом «Тигре». Потом скорпионы. Машина пропала, ночью у тебя рука стала серая… Влад! Ты помнишь это?
Юноша покачал головой. Значит всё это – лишь фантазии? Я сунул руку в карман и вытащил шар. Кинул его в сторону, затем движением кисти вернул обратно.
Влад смотрел на это будто ребёнок, сидящий в цирке на первом ряду и наблюдающий выступление фокусника или жонглёра. Он ничего не помнил. Камера! Телефоны! Надо просто показать ему фотографии… Чувство ответственности, которое положено испытывать старшему по отношению к младшему, захлестнуло меня: он ведь пережил не меньше моего!
– Только не переживай. Я где-то читал, что с памятью такое бывает. Защитная реакция. Ничего, всё преодолеем…
Я решительно открыл одну из двух оставшихся пачек крекеров и протянул другу. Вот так. Поедим и будем выбираться отсюда. Просто пойдём пешком по дороге от площадки назад. Там мы наверняка кого-нибудь встретим.
Щёлкая тугой крестовиной камеры, Влад с удивлением перелистывал вчерашние фотографии:
– Я правда ничего не помню. Мне казалось, что мы только-только приехали. А потом ты куда-то пропал.
– С фитом сражался, – вздохнул я. – Кажется, сражался. Ну что, идём к дороге?
Влад кивнул. Я поднял рюкзак. Переправившись вброд через реку, мы снова зашагали по щебню к площадке.
* * *
«Кровати» из пластов мха были на месте. Ниша в скале, железный забор, записка на камне – стоянка вызывала ощущение безопасности, ощущение дома. Казалось, стоит отдалиться от неё, как Аномалия снова бросит против нас всю свою армию.
Дорога уходила вниз, петляла среди валунов, сворачивала к горам и терялась из виду за поворотом. Мелкий щебень, две чёткие колеи: ездили здесь часто. Щуря глаза, я вглядывался в ту точку, откуда должна была появиться помощь. Аномалия, любимая с детства Аномалия, скалы с острыми вершинами, столбы, сверкающие кристаллы – посреди них поселилось нечто, чуждое этому месту. Оно повсюду следует за мной, и никак не определить, что оно и где оно.
Когда появилось это чувство? Сложно сказать… Во всяком случае, не сейчас. «Надо бы глянуть, что за штуки висят на тех двух мачтах» – подумал я, подходя к ограде. Трубы из металла, краска в несколько слоёв: сначала серо-голубая, под ней, в сколах, бордовая, а ещё дальше – болотно-зелёная. На каждой мачте – по паре коробок и камера. Кажется, когда мы сюда приехали, обе камеры были направлены в сторону долины. Теперь же чёрные глазки их смотрят на площадку. Возможно, за нами наблюдают. Возможно, нас хотят спасти…
– Кай! Кто-то едет! – Влад дёрнул меня за рукав, указывая на дорогу. Рядом со скалами действительно угадывалось движение. Две машины. Нет, три. Четыре. Четыре чёрные точки, вот только машины ли это? Вместо плавного движения – резкие хаотичные скачки, перемещения то к одной, то к другой стороне дороги. Живые существа! Приближаются; вот уже можно разобрать их устройство: пара длинных тонких ног коленями назад, чёрное шарообразное туловище, свисающие вниз не то руки, не то клешни, длинный тонкий хвост, пара светящихся глаз.
Вслед за первыми всё новые и новые появлялись из-за валунов. Их были десятки! Времени на размышления не оставалось. Я отдал Владу нашу последнюю палку и вытащил шар. Первое существо из наступающей стаи вырвалось вперёд и уже поднималось к площадке, раскачиваясь на бегу. Оно двигалось теперь точно на меня – двухметровый монстр, ни разу не встречавшийся мне ни в книгах, ни в телепередачах. Я прищурился, сосредоточился на невидимой траектории и бросил шар. Снаряд ударил по касательной, но скорость его к тому моменту была уже так высока, что существо, потрясённое столкновением, потеряло равновесие и покатилось с дороги под откос. Шар снова был у меня в руке. Двое, и ещё одно справа. Замедлились. Подняли сложенные под туловищами клешни – длинные конечности с тремя суставами, последний сегмент которых представлял собой изогнутый костяной клинок с зазубринами.
Два точных попадания, один промах.
Ещё трое, и одно существо справа; ещё двое слева… Их слишком много!
Я смог расправиться с шестью или семью, когда понял, что мы окружены. Хищники были умны. Пока первая волна отвлекала внимание на себя, вторая группа обошла площадку понизу и оказалась у нас за спиной. Прорваться к скалам? Залезть на возвышенность? Теперь уже поздно!
Лихорадочно оглядываясь, я пытался найти путь к спасению. Меня не покидало ощущение, что такой путь есть и я его знаю, просто никак не могу вспомнить. Влад стоял рядом, выставив перед собой трекинговую палку; глаза его были полны ужаса. Существа замерли, медленно складывая и снова раскрывая клешни-клинки, и будто по команде бросились на нас.
Помню, как поразил двоих навылет; затем резкая боль в груди и темнота…
В этой густой темноте я лечу, не в силах управлять своим полётом. Подо мной – пустота, некое нематериальное ничто, от которого веет холодом. Бесконечный горизонтальный полёт над страшной пустотой, чувство невесомости, беззащитности. Вдруг моих рук касаются другие руки. Тёплые. Они тянут меня вверх, прочь от бездны.
Постепенно появляются звуки: шаги, голоса…
«Генерал, это бесполезно!»
«Сколько дней вам потребуется?»
«Недели две».
«У нас их нет, доктор. Шесть дней. Это максимум!»
Укол, тепло… Сигналы. Сигналы звучат всё чаще… Идеальный ритм – успокаивает, погружает в сон. Но вот музыка сигналов начинает распадаться на отдельные фразы, каждая в своём темпе; тон неуловимо меняется, создавая диссонансы. Это мешает спать, тревожит, будит.
Снова два голоса, женский и мужской.
«Доктор!»
«Вижу».
Я приоткрыл глаза.
Комната с чёрными стенами, приглушённый свет. Надо мной – напряжённое внимательное лицо человека в очках. Он кажется сразу и молодым и старым, невозможно определить возраст. Наверное, лет сорок. Пытаюсь задать вопрос, но что-то мне мешает. Появляется второе лицо – молодая девушка. Убирает трубку изо рта. Хочется кашлять, но не получается. Во рту сухо, губы не слушаются.
– Где я? Что со Владом?
Человек в очках наклоняется надо мной, поправляет что-то около головы:
– Все живы, все живы…
Из дальнего угла комнаты слышны сигналы. Такие же, что звучали тогда в машине… Машина!
– А что с водителем? Его нашли? – я поворачиваю голову.
– Водителя? – человек в очках хмурит брови и пристально смотрит на меня. – Молодой человек, вы помните, как меня зовут? А название операции?
– Вас? – переспрашиваю я. – Разве я вас знаю?
– Так. Дело плохо.
Я чувствую укол в плечо, глаза сами собой закрываются. На этот раз никакого полёта, никаких мелодий – просто тишина и темнота…
Глава 8
Кто-то звал меня по имени. Сначала мне показалось, что это голос Влада. Я открыл глаза, одновременно пытаясь подняться. Чёрная комната, писк приборов, лампочки… Значит, это был не сон.
Рядом с моей кроватью сидел человек в очках. Зачёсанные назад каштановые волосы, чёрный халат, загадочный прибор на шее… «Должно быть, доктор, – подумал я. – Только отчего же всё такое чёрное?»
– Кайнын, ты меня вспомнил?
Я отрицательно помотал головой.
– У нас подозрение на полную амнезию. Я думаю, что это временное явление, но поскольку мы очень спешим, я коротко введу тебя в курс дел, – он посмотрел на часы. – Как раз к обеду уложимся. Итак, ты Кайнын Ээл, первое звено проекта «Волхвы». Второе звено – Влад Сотошевский. Вы двое – обладатели редкой аномалии, делающей возможным телепатический контакт между вами. Для нас это единственный способ безопасной и мгновенной передачи информации. Всё остальное будет перехвачено, а шифрование теперь бесполезно, совершенно бесполезно… Ах, да. Меня ты тоже не помнишь… – мужчина снял очки, достал из кармана платок и принялся протирать стёкла. – Карцев Андрей Петрович, руководитель девятого отдела и волею обстоятельств твой личный врач. Мы сейчас в подземной лаборатории. Персонал здесь новый, с тобой ранее не знакомый – это для твоего комфорта.
Я тщетно пытался найти в его лице знакомые черты. Добрые внимательные серо-голубые глаза, чуть впалые щёки, волевой подбородок… Определённо, он вызывал внутри какие-то эмоции, отклик, которого не вызвал бы незнакомец. Но я никак не мог зацепиться за эти ощущения, не мог нащупать дорожку к скрытым воспоминаниям. Он выглядел очень уставшим, этот человек. Борьба с усталостью, тщательно скрываемое сейчас внутреннее напряжение чувствовались в интонациях, паузах, жестах.
Доктор надел очки и, аккуратно сложив платок, продолжил:
– Итак, вернёмся к главному. Ваша задача – обмен координатами, кодами и другой информацией. Обычно в виде ряда цифр.
Внутри меня всё похолодело:
– Цифры! Те, что из Аномалии? Это были они?
– Да, вероятно, – доктор замялся. – Честно говоря, мы не знаем, как вы общаетесь. Ты рассказывал, что это похоже на общий сон. Вашим условием было не интересоваться тем, что происходит с вами внутри, поэтому для нас это своего рода табу. Мы лишь помогаем.
Я облизал пересохшие губы. Только сейчас я понял, что грудь у меня плотно забинтована. Из-под бинтов выходили две трубки. Они тянулись к массивному аппарату, расположенному рядом с кроватью.
– Аномалия, наше путешествие… Это всё сон?
– Вероятно, – пожал плечами доктор. – В любом случае, вы не хотели рассказывать про сны. Просто напоминаю, чтобы мы оба потом не жалели об этом разговоре. В нашем деле главное – доверие. Так, время обеда. Ешь, приходи в себя. Вот тебе планшет, новости посмотришь, документы почитаешь, восстановишь в голове картину мира. Разблокировка по глазам, для блокировки просто закрываем обложку. Вот здесь – кнопка вызова медсестёр. Не стесняйся, чувствуй себя главным!
Доктор улыбнулся, ещё раз проверил приборы и вышел из комнаты.
Чувствовать себя главным не получалось. Уверенность у человека появляется от знаний, от информации. А этого-то как раз катастрофически не хватало.
Расположившись поудобнее на кровати и уперев планшет в столик, который поставила передо мной медсестра, я принялся листать оставленные доктором документы. Противостояние двух фракций достигло своего предела. Мир, разделённый стеной непонимания и ненависти, готов был вот-вот сорваться в безумие большой войны. Два квантовых вычислителя стояли во главе двух армий, перемещая смертоносные системы по суше, под водой, в космосе. И всё же война не начиналась: у каждой из сторон существовало абсолютное оружие, применения которого не хотел никто.
Странное дело: я читал, но совершенно ничего не мог вспомнить. С одной стороны – образы из детства, проведённого на Камчатке: дедушка рассказывает мне про охоту. У него суровое лицо, всё в морщинах, шрам на щеке и очень добрая улыбка. Руки большие, тёплые. Я мечтаю, чтобы он взял меня с собой; просить не прошу, не принято. Морошка – бывает, её так много, что горстями ешь. Вулкан на фоне осеннего неба, треск костра. Просторы тундры, её запахи, её ветер. Олени…
С другой стороны – Аномалия. Щекочущее чувство чего-то неземного, фантастического. Кристаллы, столбы, могучие горы, животные и растения, про которых знаешь уже всё, что известно людям. Она очень реальна. Она слишком реальна. Сложно думать о ней, как о сне. А между Камчаткой и Аномалией – ничего. Пустота.
Родителей я тоже вспомнить не мог. Из друзей – только Влад. Кстати, я так и не спросил, где он. Поскорее бы встретиться. Одному в ставшем вдруг чужим мире страшно и одиноко. Одиноко и страшно.
Доев гречку с печенью и выпив компот, я сидел с яблоком в руке, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Размером яблоко было похоже на чёрный шар из Аномалии. Кислое. Эх, не люблю кислое. Вернёмся к планшету. Одна из вкладок открывала передо мной длинный текст с надписью «секретно» на первой странице и подробным рассказом о функциях и полномочиях девятого отдела. Сто с лишним страниц. Вздохнув, я начал было читать, но тут за дверью послышались голоса.
В комнату вошёл высокий человек лет пятидесяти, стройный, широкоплечий. Поверх тёмно-синего кителя накинут чёрный халат. За ним незаметно проскользнула медсестра. Пока она убирала стол и меняла ёмкости с оранжевой жидкостью, висевшие на кронштейнах за спинкой, высокий человек подкатил к кровати стул и сел.
– Генерал Орлов Сергей Петрович, командующий операцией «Волхвы». Доктор Карцев рассказал мне, что ты потерял память. Мы все очень переживаем за тебя, Кайнын. Переживаем и верим в твои силы. Как ранение?
Я вопросительно дотронулся до груди:
– Вроде не болит… Простите, а от чего это?
Генерал дождался, когда медсестра покинет комнату. Дверь плавно закрылась, тихо щёлкнул замок.
– Покушение. Как видишь, враг не дремлет. Но можешь не беспокоиться, мой мальчик, – генерал моргнул и постарался улыбнуться, – можешь не беспокоиться. Мы обнаружили шпиона и больше подобного не допустим. Регенераторы сейчас творят чудеса, так что положись на доктора и его персонал.
– Сергей Петрович…
– Да?
– А Влад тоже тут? Когда мы сможем увидеться?
– Второе звено? – генерал нахмурился. – Похоже, ты ещё не прочитал… Нет. Влад Сотошевский находится на борту подводной лодки проекта «Волхвы» в районе Антарктики. Поскольку связь с лодкой возможна только через тебя, то…
В комнате повисла долгая пауза. Аппарат у кровати мигнул и тихо заурчал. Под бинтами снова возникло приятное ощущение тепла.
– То есть, вы не знаете, что с ним?
Генерал посмотрел вверх, подбирая слова:
– Мы уверены, что с ним всё хорошо. Ты быстро восстановишься и сам сможешь увидеть друга.
Генерал встал, поправил китель под халатом и положил руку на спинку кровати:
– Если тебе что-то понадобится – сразу зови меня через медсестёр. Меня или доктора, – он развернулся и направился к двери, но у самого выхода остановился.
– Всё, относящееся к «Волхвам» – секретная информация. Младший персонал не имеет к ней доступа. По легенде, ты участник гражданской космической программы, так что не удивляйся. Впрочем, это должно быть в документах, которые оставил доктор.
