Kitobni o'qish: «Ярче, чем Жар-птица», sahifa 3
На исходе второй недели Ирис опустила руки. Без особого энтузиазма она утром, как заведенная, перечитывала сборники и справочники по заклинаниям, после копалась в саду и готовила еду на день для себя и Мярра, который помогал добывать пищу. После принималась за рукоделие и нашептывала нараспев древние сказки и легенды, зачастую добавляя к ним собственные. Подметив это, он сразу зашипел:
– Мне казалось, ты уже избавилась от этой дурной привычки.
– Это не привычка. – Ирис отделила от пасм фиолетовую нить и не глядя вставила ее в иголку. – Не зная легенд, можно сотворить очень много дурных чар.
Дракон картинно закатил глаза.
– Сейчас меня больше волнует наше затянувшееся безделье. Судя по всему, им вовсе не нужны волшебники, – в сердцах пожаловалась Ирис, откладывая вышивку. – Иначе кто-нибудь уже давно зашел бы к нам.
– Видимо, раньше попадались сплошь бездари да проходимцы. С такими-то райскими условиями.
Мярр затих и настороженно вытянул шею. Медленно перебирая пальчиками, он, вслушиваясь в обычные звуки позднего вечера, подергивался всем телом, словно пытался проникнуть куда-то за пределы своей оболочки. Янтарные глаза стали почти прозрачными, а сузившиеся зрачки напомнили веточки, случайно упавшие с дерева из-за сильного порыва ветра и застывшие в смоле тысячи лет назад. Мярр облизнул клыки и изрек:
– К нашему дому приближается молодая девушка. Перед такой точно не опозоришься.
Ирис вскочила со скамьи и суетливо стряхнула пыль с котла, как будто такая мелочь могла оказаться для нее роковой.
Вскоре послышался робкий стук со стороны калитки. В окно Ирис подглядела, что руки гостьи все время ударяются о невидимую стену и не могут коснуться даже кустов роз.
– Извините меня! Пожалуйста, разрешите войти! Мне очень нужна ваша помощь! – Голосок был тихим и постоянно срывался, словно девушке с трудом хватало сил даже открыть рот.
Ирис начертила в воздухе ромб с точкой, и калитка отворилась.
Посетительница была небольшого роста, но с непропорционально длинными руками. Жесткие волосы пшеничного цвета контрастировали с нежной смуглой кожей, а приплюснутый нос картошкой, большие раскосые глаза и острые уши каким-то неведомым образом – с ее обликом. На ней было богатое платье оттенка марсала.
– Здравствуйте, я могу видеть волшебницу Ирис?
– Я к вашим услугам. Здравствуйте. – Ирис сцепила руки перед собой в замок, пытаясь скрыть волнение. Оказывается, ее усилия были не такими уж пустыми.
– Добрый вечер, – деловито поздоровался Мярр.
Гостья исподлобья посмотрела на них.
– Но Ирис – пожилая лысая волшебница. Так все говорят. У нее не может быть таких длинных рыжих волос, как у вас. Не пытайтесь меня обмануть. Пусть я всего лишь ученица, но это не дает права…
– Судя по описанию, говорите вы о волшебнице Айри.
– Ясно, – почесала кончик носа девушка.
– Но я думаю, что смогу помочь. – Ирис старалась говорить уверенно, но чувство, что она всего лишь обманывает всех вокруг, а вовсе не является волшебницей, снова вернулось.
– Как же так? Мне очень нужен ее эликсир, позволяющий заглянуть в прошлое и увидеть все со стороны. Вы мне ничем здесь не поможете.
– С чего вы решили, что она продала бы вам хоть каплю? – Теперь Ирис пришлось скрывать улыбку. – Она никогда не продавала его никому, кроме принцев или тех, кто сумеет заплатить побольше.
«А точнее – никому, кто был в здравом уме и знал, что, во-первых, такого эликсира быть в природе не может, а во-вторых, единственный способ заглянуть в прошлое – вуаль времени – смертельно опасен», – мысленно договорила она.
– Но это все равно ничего не значит. До недавнего времени Айри совершенствовала формулу одного зелья и, испытывая его на себе, переборщила с белладонной. Вот уже год как ее нет с нами. В этом мире, – добавил от себя Мярр.
– Что же делать? Я так рассчитывала… – Гостья достала из скрытого в складках кармашка кружевной платок и громко высморкалась.
– Может, я попробую помочь. Позвольте. – Ирис не могла допустить, чтобы первый клиент просто так ушел.
– На вас и мантии нет, – недоверчиво скуксилась девушка.
– Мы надеваем мантию, когда куда-то идем. От нее ничего не зависит, а фартук нужен, чтобы не запачкать одежду, – протараторила Ирис, подумывая о том, как было бы здорово, имей она возможность чуть-чуть повлиять на волю этой девушки. Исключительно для того, чтобы уговорить остаться.
– Я так обрадовалась… некоторые тоже… такая необычная волшебница, и поселилась у нас… Все равно уже ничего не поделаешь… – Девушка нерешительно поднялась по ступенькам.
Ирис усадила гостью за стол, поставив перед ней стакан с калиновым морсом, а сама села рядом, пытаясь изобразить профессиональную бесстрастность.
– Я думаю, на меня наслали нейрическое заклятье. Пальцы не слушаются, а я портниха. Как я могу работать, когда игла выпадает из рук, а ткань режет руки. От меня и жених откажется. Так матушка говорит.
– А с чего вы решили, что заклятье именно такое? – Ирис удивили не только познания посетительницы, но и ее безаппеляционность.
– Так мне ответил один волшебник из Лорении, которому я написала. Он умеет колдовать на расстоянии.
Ирис хмыкнула, догадываясь, о ком идет речь, но прерывать рассказ не стала.
– Понимаете, Ирис… Вы здесь единственная волшебница. Других нет. Наверное, и вас скоро не будет. Они все сбегают.
– А почему они… Почему он так написал?
– Не знаю. Говорит, подходит по моим описаниям.
Ирис пригладила волосы и приблизилась к полке. От страха ее всю трясло, будто она только что попала под ледяной ливень. Язык занемел, а перед глазами замелькали черные мушки. Пришлось найти в себе силы, чтобы выдавить жизнерадостным тоном:
– Думаю, все не так страшно. Сейчас я дам особую настойку. Вы должны выпить половину в полнолуние, поставить флакон на окно и сразу приняться за работу. Начать пришивать рукава, кружева, просто обработать ткань, что угодно… но только до самого утра. Когда первый луч прорвется через тучи и пройдет сквозь оставшуюся жидкость, допиваете остаток и сразу ложитесь спать. Эффект будет, когда проснетесь.
Ирис достала небольшой флакон из оранжевого стекла и вложила в руки гостьи.
– Это все? – Девушка недоверчиво фыркнула. – Тот волшебник написал мне, что для лучшего результата ему надо погадать на камнях, потом обратиться к духам и лишь в конце приготовить секретную настойку, в которую я должна добавить чуток своей крови и выслать ему обратно…
– Надеюсь, вы этого не сделали?
– Увы, мои средства не позволили. А вам не нужна моя кровь?
Ирис ничего не смогла ответить. От кудесников она много слышала о злосчастных волшебниках-недоучках, так и не принятых в сословие, не обладающих и тысячной долей тех возможностей и знаний, которыми обладают настоящие волшебники, но с гордостью их применяющих. Сама она никогда с ними не сталкивалась, поэтому не представляла антуража и особенностей их работы. Кровь, гадания, духи, сбор средств – прямая противоположность тому, о чем ей говорили на протяжении всего обучения. Всем известно, что вторгаться в мир духов нельзя, даже если кажется, что вопрос касается жизни и смерти, иначе не найти покоя ни в этой жизни, ни после смерти. Да и чему могут научить существа, при жизни делавшие столько же ошибок, сколько и ныне живущие? Вряд ли со смертью приходит полное осознание. Использование крови – это первый запрет, нарушив который можно навсегда лишиться энергий. Только в этом не убедишь простую девушку, привыкшую к ярким декорациям и не желающую мириться с будничностью большинства чар.
– Знаете, может быть, вы все же попробуете. Вы ведь ничего не теряете. Поверьте, здесь нет ни одного яда…
– Но ведь…
– Я открою вам небольшой секрет, – все это время лежавший в углу Мярр встал на лапы и, грозно приподняв крылья, приблизился к посетительнице. – Здесь заложены более сильные чары. В тот момент, когда варилось это зелье, я обмакнул в чан свои клыки, передав тем самым часть своих сил. Почему мы хранили его в бутылке, а не сварили в этот момент? Я понимаю ваши сомнения. Но это зелье можно приготовить только раз в год. В особый день, который высчитывается по силе колебания почв, направлению волн Изумрудного моря и при содействии ветра с Кораллового края. – Он облизнул клыки и прищурился, словно пытался испепелить взглядом.
– Вот оно как… – В глазах девушки мелькнула уверенность. – Я поняла. Конечно, вам не хочется раскрывать все свои секреты. Спасибо. Пожалуй, мне пора идти. – Она благоговейно спрятала пузырек и поспешила к выходу. – Кстати, вы ведь здесь недавно. Со дня на день начнется водная триада, но в таком домике все будет нипочем, так что не бойтесь. Огородик тоже будет в порядке, и не заметите, что все было под водой, – бросила она, торопливо закрывая дверь.
Постепенно ее тяжелые шаги затихли, и Ирис, еще не успокоившись до конца, схватила Мярра за ухо:
– Зловредное создание! Кто тебе позволял врать? За что ты выдал обычную настойку имбиря?
– Но ведь ее свойства просто сказочны… Не лапай меня своими потными руками.
– Конечно, она успокаивает, придает уверенность в себе… Но мы не варим ее раз в год, а тем более не окунаем туда твои грязные клыки, от которых за версту несет рыбой!
– Неужели ты думаешь, что иначе она бы поверила нам? Она привыкла полагаться на всяких шарлатанов, поэтому любое логичное и разумное, а главное – простое средство вызывало бы у нее отвращение. – Мярр аккуратно отодвинул Ирис лапой с изящно выдвинутым когтем. – Я всего лишь приукрасил.
– Все равно! Ты не имел права так поступать! Мне так стыдно.
– Ирис, пойми, если мы хотим остаться здесь, то необходимо им понравиться, а ты за три минуты чуть все не испортила. – Мярр фыркнул и гордо улегся обратно в угол. – Кудесник Хабмер поступал точно так же.
Ирис застыла, вспомнив свою работу в лавке и продажу различных «магических» амулетов, и уже вполне миролюбиво добавила, вытирая потные ладони о полотенце:
– Наверное, ты прав. Знаешь, что меня удивило? Как у того шарлатана хватило ума написать, что на простую швею могли наложить нейрическое заклятье?
– Может, она поведала, что сшила платье на два размера больше для любовницы принца?
– Маловероятно. Все-таки нам придется непросто. Создатель, только бы ей помогла настойка имбиря…
На следующее утро Ирис с Мярром не могли поверить в происходящее за окном: вода с неимоверной мощью и скоростью лилась с небес, закрывая плотной сверкающей газовой занавеской все вокруг. Река медленно поднялась из берегов и завладела ближайшей поляной. После этого традиция три недели проводить по возможности дома или путешествовать за пределами Балтинии не казалась бессмыслицей.
Лес и все окрестности отзывались на стук подземных барабанов, спрятанных в глубинах почв. Постепенно весь мир превращался в одно большое озеро, а влажный густой холодный воздух и громкие всплески невольно заставляли поверить в легенду об огромном небесном океане, расколовшем когда-то силой своих струй огромный материк на множество островов и раз в год проливающемся из-за того, что в его воды опускаются отдохнуть и посплетничать братья Солнце и Луна.
– Нас затопит? Вдруг наш фундамент недостаточно высокий? – беспокоился Мярр.
– Не думаю. Но хотя бы ясно, откуда у них такая любовь к камням и почему здесь никогда не бывает холодов.
Ирис прижалась лбом к стеклу. Сколько дней еще пройдет в ожидании результата действия настойки? У вчерашней гостьи слишком много времени, чтобы найти какой-нибудь изъян или нафантазировать самый нелепый побочный эффект. Если ничего не выйдет, то попытка будет утешением. Но что тогда делать?
Сквозь дождь проглядывали очертания замка. Он по-настоящему поразил воображение волшебницы. Лубочная картинка на зарисовках в толстых старинных книжках меркла в сравнении с изяществом и какой-то невероятной гармоничностью этого строения, словно выраставшего из Вишневых гор как одно из деревьев. Каждая его башенка, любой отсвет фрески, всякий изгиб решетки или скульптуры привязывал к себе. Его устремленность в небо настолько контрастировала с воспоминаниями волшебницы о плоском бордовом дворце во Флорандии, разукрашенном золотыми вензелями, что ей казалось: стоит протянуть руку из окна самой высокой башни, как пальцы сразу зацепятся за облака.
Очень часто Ирис снилась долгая прогулка по саду замка среди ярких и пряных растений, которые нежно обвивали ее руки и приятно щекотали ступни. Постепенно она сливалась с ними и застывала – как фреска на одной из стен замка. Необычное ощущение, одновременно жуткое и удивительно возбуждающее – быть частью белых стен, возведенных из древних камней, но удивительнее смотреть на себя со стороны. Тело, просвечивающее сквозь тонкую ткань сорочки, взъерошенные волосы, задумчивая полуулыбка.
Постоянный шум дождя убеждал в истинности поверья, будто в это время никто не сможет утаить своих чувств, поскольку они обнажены настолько, что иных по-настоящему сводят с ума. Это был странный плен, создающий ощущение не столько оторванности от мира, сколько от самого времени. Иногда Ирис приоткрывала окно и протягивала пальцы под бесконечные нити дождя, которые так напоминали фонтан в саду родителей.
Книги по волшебству и тренировки были заброшены: все казалось бессмысленным. Даже если настойка и помогла, то дождь смоет гнев и все воспоминания о былых бедах, и придется ждать, пока таким же темным вечером к Ирис не прошмыгнет новый посетитель, готовый отвергнуть любые попытки незамысловатой помощи без особых эффектов.
Она лежала на кровати с очередной книгой или же задумчиво водила пером по свиткам, пытаясь записать истории, которые случайно пришли на память или же просто возникли в голове, а чтобы не потерять ловкость рук, осторожно выводила цветными нитками бесконечные крестики да петли.
Но, несмотря на подобную стойкость, Ирис очень нервничала и скучала. Мярр был рядом, но его мало интересовали ее мысли. Ей, так гордившейся способностью с легкостью оставаться наедине с собой, было очень одиноко.
С детства Ирис никогда не капризничала и не требовала особой компании. Ей достаточно было разглядывать цветок или просто листать книжку, чтобы в ее голове возникли новые образы, увлекающие за тридевять земель в огромный новый мир. Эта черта характера и навела ее когда-то на мысль, что единственная возможность вырваться за пределы окружающего мира – это оказаться внутри картинки из книги или собственных фантазий. Стать волшебницей.
Когда выбор ограничен и его надо сделать в десять лет – нет времени для сомнения или колебания. Сразу учишься прислушиваться к себе и формулировать внятные желания. И когда она приняла решение, не испугавшись всего, что оно в себе таило, то все в ее жизни сразу встало на свои места. Она впервые явственно почувствовала все потоки энергий, наполняющие мир, и каждый камушек, росинка на траве и малюсенькая блошка стали ей понятны и в то же время представились огромным миром, в котором миллиарды вопросов… Но стоит проявить терпение и чуткость, как он даст ответ на каждый. Ирис словно видела насквозь каждого прохожего, и иной раз была готова расплакаться от переполнявших ее чувств, с которыми пока ничего не могла поделать.
– Звездочка моя, почему ты хочешь быть волшебницей? Ты принадлежишь древнему роду. У тебя милое личико. Ты будешь желанной невестой. Самые лучшие женихи будут добиваться твоей руки, – повторяла фея Сирень каждый вечер, расчесывая непослушные волосы дочки.
– Я не хочу замуж. Я хочу быть кудесницей, – всякий раз Ирис резко вырывалась из рук мамы, иногда довольно болезненно, оставляя несколько рыжих прядей в зубьях расчески.
– Но, звездочка, волшебницы не так популярны у женихов, – с отчаяньем пыталась вразумить дочку фея Сирень. – Да и вообще это очень странная жизнь. Ты еще не понимаешь, но если уже сейчас ты чувствуешь мир иначе, чем остальные, то что будет потом?
– И пускай! Я не собираюсь ни в кого влюбляться и не хочу, чтобы в меня кто-то влюблялся. Я стану самой лучшей кудесницей! Мне папа разрешил!
В день своего десятилетия она написала длинное письмо кудеснику Гульри, в тот момент жившему, по счастливому совпадению, в Ферле, с просьбой взять в ученицы, и отправила послание ровно в час своего появления на свет.
Через семь дней фея Сирень вошла в комнату Ирис, с изумлением вертя в руках элегантный свиток:
– Ягодка моя, тебе пришло письмо.
– Дай мне его. – Ирис вскочила, отвлекшись от разглядывания картинки, изображавшей цветок папоротника.
Ирис неловко разорвала печать и развернула небольшой свиток. Она почти ничего не почувствовала и лишь с облегчением произнесла:
– Мамочка, кудесник Гульри приглашает нас в третий день недели на ужин. Если я ему понравлюсь, он возьмет меня в ученицы.
Волнение появилось лишь в тот момент, когда Ирис с родителями приблизилась к дому кудесника Гульри. Девочка испугалась, что ей абсолютно нечем заинтересовать такого удивительного человека, умеющего, по слухам, превращать выделанные шкуры в живых зверей.
Кудесник Гульри оказался очень высоким моложавым мужчиной шестидесяти лет. Его волосы оставались черными, словно в жизни его не настигла ни одна тревога или печаль, однако движения были настолько скованными и лишенными грации, что невольно заставляли любого посетителя, имеющего самые общие представления о волшебстве, усомниться в способности кудесника совершить самое простое заклинание.
Он долго вел светскую беседу с родителями Ирис и украдкой наблюдал за девочкой, застывшей как стебель кувшинки в пруду. Она не притронулась к засахаренным каштанам и сушеной малине, не вставила ни одного слова в разговор, а лишь внимательно изучала форзацы книг по волшебству.
– Итак, Ирис, твои родители так мне и не сказали, почему решили обратиться ко мне. – В его голосе послышались язвительные интонации.
– Я написала вам сама. Ведь настоящей волшебницей можно стать, только лично пройдя обучение у кудесника, – спокойно ответила Ирис. – А я решила быть кудесницей.
– Хм! Обычно родители пишут мне письма или приходят сами, но не заставляют ребенка…
Девочка словно потеряла для него всякий интерес, и он просто отвернулся от нее.
– Но она сама вам написала! Мы отнюдь не хотим, чтобы она начала учиться волшебству, – произнесла фея Сирень.
– Поймите, мне столько раз говорили это. В большинстве случаев оказывалось, что даже если ребенок имеет способности, то ему не хватает терпения и желания учиться, тем более девочке.
– Я очень хочу быть кудесницей. – Ирис с вызовом посмотрела на него. – И не собираюсь заниматься ничем другим.
Кудесник Гульри призадумался. Незаметно он извлек откуда-то маленькую змейку из янтаря, которая будто свернулась у него на ладони. Он кончиками пальцев поглаживал ее спинку, словно пытался получить от нее ответ.
– Ирис, я пригласил тебя с родителями, потому что ни один уважающий себя волшебник не откажет во встрече желающему у него учиться. Разговаривая с достопочтимыми Лиато и феей Сирень, я понял, что они хоть и поддерживают тебя, но все же считают твое желание блажью. Но, наблюдая за тобой, я заметил, что ты очень своенравна и упряма. Знаешь, что мне понравилось? Ты вторая из всех детей, которые сидели на этом диване, обратила внимание не на сладости, а на книги. Ты не попробовала ни кусочка, зато прочла название каждого тома и прошептала себе под нос, как нечто сокровенное. – Кудесник Гульри поманил ее к себе.
Ирис послушно подошла к нему, спрятав руки за спину. Она уставилась в пол, но тотчас вернулась к созерцанию покорившей ее с самого начала банки: в темно-бордовой жидкости цвело неизвестное ей колючее растение.
– Пару недель назад на твоем месте сидел один мальчик. Его отправили ко мне обучаться. Его способности к волшебству, мягко говоря, не были выдающимися, но я согласился его взять… Чего тебе, Крапсан?
За спиной Ирис встал нескладный подросток, обещавший в скором времени превратиться либо в первого красавца, либо в отвратительную змею. Он почтительно поклонился гостям, обдав Ирис волной презрения, от ощущения которого ей стало нервно, так же, как и от всех энергий, что переполняли мальчика. Она чуть было не всхлипнула, в отчаянии подумав, что она не имеет никаких способностей.
– Кудесник Гульри, я окончил тот самый опыт.
– Иди пока к себе, мой мальчик, видишь, у меня важная беседа.
Кудесник Гульри нежно кивнул, и подросток, еще раз поклонившись, быстро вышел из комнаты.
– Это мой ученик Крапсан. Очень талантливый юноша. Так о чем я?
– Вы говорили о мальчике… – подсказала Ирис.
– Да… – Кудесник Гульри положил змейку на ладонь и протянул ее Ирис, чтобы она получше ее рассмотрела. – Видишь? Очень искусная работа. Он сбежал от меня, а ее оставил в подарок. – Одним движением он вновь спрятал поделку в одном из потайных карманов мантии.
На его лице отразилось странное возбуждение. Он прикрыл глаза, пробормотав под нос: «Хорошо, что пришел…» Его ноздри задергались, как у коня, почуявшего теплое стойло и овес. Ирис почувствовала, что он обдумывает тысячи вариантов и борется с каким-то пока ей неведомым искушением. Он мотнул головой, отгоняя таинственных демонов, но потом глубоко вздохнул и строго приказал:
– Закатай рукава и протяни вперед руки ладонями вверх.
Ирис неуклюже смяла по самые подмышки шелк, но он все равно предательски сползал, из-за чего она забавно заерзала.
Кудесник Гульри величественно встал и как лекарь, собирающийся делать кровопускание, приложил пальцы к локтевой ямочке. Потом, не касаясь кожи девочки, пробежал по каждой венке, как по струнам, отчего волоски на руках Ирис приподнялись. Он сделал несколько спиралеобразных движений и покачал головой. Выражение его лица стало непроницаемым, снова стала заметна его борьба с самим собой.
– Можешь оправить одежду, – плюхнулся он обратно, откинулся на спинку дивана и откашлялся. – Я не могу взять тебя в ученицы.
Сердце Ирис сжалось, а слезы поспешили подступить к глазам, но она лишь сморгнула их и расправила плечи.
«Я ни за что здесь не разревусь. Ни за что. Пусть он не думает, что я пытаюсь слезами выпросить себе место».
– Да, я не могу взять тебя в ученицы, – повторил он еще раз. – С этого года я решил больше не брать никого. Пять лет назад на меня наслали одно очень неприятное заклятье, последствие которого доставляет мне большое беспокойство. Это было бы просто нечестно по отношению к тебе, тем более я никогда не обучал девочек. У Кудесницы Оловак сейчас две ученицы, да и, слава Создателю, детки подрастают… Хм… Но я могу предложить тебе обратиться к волшебнику Хабмеру. Он живет как раз неподалеку от вас. У него давно не было учеников, и к тому же он дядя пятерых взрослых девочек и двоюродный дедушка пятнадцати внучек, так что, наверное, знает, как вести себя с подобными упрямицами, – чуть смягчившись, он добавил: – Не расстраивайся, Ирис. Запомни, так должно. Это самая важная и трудная заповедь волшебства. Повторяй за мной…
Тело Ирис тряслось от огорчения, но она как можно тверже постаралась повторить два нехитрых слова:
– Так должно…
В тот же день они отправились к кудеснику Хабмеру.
«По крайней мере он живет совсем недалеко от нас, – приободряла себя девочка, – можно будет больше времени тратить на занятия. Какие красивые яблони…» И внезапно – наверное, в первый раз в жизни Ирис, – все мысли исчезли из головы. Она снова затряслась от страха, что окажется самозванкой и дурочкой, когда заприметила мужчину, склонившегося над грядкой. До дома оставалось еще не меньше сотни метров, но, казалось, хозяин почувствовал, что кто-то идет к нему. Он лениво выпрямился, разгладил седые усы и, отряхивая землю со штанин, подошел к калитке.
– Хочешь стать волшебницей? – усмехаясь, спросил он, вглядываясь в Ирис, и, не дожидаясь ответа, произнес: – Беру тебя в ученицы. Приходи каждый день к семи утра. Заниматься будем до семи вечера. Начинаем сегодня. Детали обсудим позже.
Он взял Ирис за руку и повел в сторону дома. Девочка не решалась что-то сказать или обернуться. Она слышала, как какая-то большая птица вылетела из кроны дерева, как ее родители шумно спорят друг с другом, чего никогда не делали, как вдали на полную громкость звучит колокол, предвосхищающий важную новость, но все это не имело никакого значения, ведь впереди была дверь, за которой скрывалось осуществление всех ее желаний.
Лавка кудесника Хабмера представлял собой большую темную комнату, заставленную множеством книг, котлов, реторт и порядком потертых ларцов. На стенах висели небрежно вырванные из фолиантов изображения различных волшебных животных, а также множество детских рисунков.
– Что ж… Начнем с самого простого и необходимого тебе в первое время. Возьми ту чашу и ту банку с корнем…
Ирис не подозревала, что между веселыми мечтами и настоящим волшебством протекает настолько широкая, глубокая и бурная река. Никакая лодка не поможет – вмиг разлетится на щепки, можно преодолеть лишь вплавь, рискуя захлебнуться, не одолев и метра, и поселиться на дне. Но она никогда не боялась воды.
И вот она уже не возле котла в маленькой лавке, а на Сведоме. Ей семнадцать лет и, если так должно, то через несколько часов на глазах всех уважаемых волшебников и кудесников она пройдет испытание и станет волшебницей Ирис.
Семь лет назад, впервые попав в Сведомские пещеры, она не могла успокоиться и неделю спустя после возвращения.
– Кудесник Хабмер, – робко расспрашивала она, – а почему вход в пещеру не закрыт?
– Потому что мы ни от кого не скрываемся, – неохотно откликался он, раскладывая новые амулеты по полочкам.
– А почему выбрали именно это место? Потому что это остров?
– Как гласит предание, чтобы никто из кудесников не забывал, что и самые простые вещи могут скрывать в себе дивные сокровища.
В самом деле, скучный Сведом состоял из нескольких скал. Одна из них, с пещерой, была отдана пятьсот лет назад странам Архипелага, другая же, самая маленькая из всех, издревле принадлежала кудесникам. Ничем не привлекательная снаружи, скорее даже пугающая – кажется, дунет ветер чуть сильнее, и тотчас обвалится, – она имела узкий вход, ведущий в длинный извилистый каменный коридор, незаметно спускающийся вниз к веревочному мосту, под острым углом перекинутому над импровизированной пропастью, и к другому берегу, теряющемуся в темноте. Одолев это препятствие, только в первый раз казавшееся слишком опасным, а потом представлявшееся не более рискованным, чем дорожка из мелкого гравия, невозможно было не растеряться, ведь, пройдя сквозь темный ход, ты попадал на новый мост, нависающий над двумя глубокими озерами насыщенного нефритового цвета. Следом шел огромный зал, в котором была невероятного размера белоснежная двухъярусная гора, огороженная бежевыми сталагнатами и будто укрытая барханами сахара. С нее спадали навеки застывшие струи водопада, а на стенах уютно расположились тысячи персиковых кораллитов. Но и этот зал всего лишь открывал проход в грот, который издавна избран местом сбора всех кудесников и волшебников – он весь украшен букетами кристаллов и тяжелыми сталактитами и сталагмитами, каждый час цвет их меняется, переходя из оранжевого в желтый, а там в зеленый, синий, красный, фиолетовый, белый. Острые как копья, они нависают над всеми, но никогда не разят. Тому, кто убежит прочь, нет обратной дороги. Каждый наставник всегда предупреждает об этом своего ученика, вот только не каждый ученик принимает увещевания близко к сердцу.
Ирис, впервые очутившись в гроте, лишь восхищенно вздохнула и закружилась, задрав голову, надеясь разглядеть все в мельчайших подробностях. Почему-то ей представилось, что все это великолепие создано из костей каких-то неведомых древних существ, разноцветные веселые духи которых летают тут по сию пору. Размечтавшись, она врезалась в кудесницу Оловак. Смущенная донельзя своим проступком и ожидая вечного изгнания из грота за недостойное поведение, девочка начала лепетать извинения, но кудесница лишь ласково улыбнулась ей. Как улыбалась и сейчас, спустя годы.
Ирис в радостном предвкушении тяжело вздохнула и обнялась с ней. Кудесница Оловак была высокой пышной женщиной тридцати пяти лет. Глядя на нее, Ирис никак не могла понять, как ей удается все одновременно? Впрочем, так должно. Так должно, чтобы у кудесницы Оловак был замечательный муж, милейшая дочка, звание кудесницы и постоянные неудачи с немногочисленными ученицами. Волшебница вглядывалась в добрые голубые глаза своей старшей подруги, и ей хотелось сказать в ответ что-то приятное, как бы ни окончился сегодняшний день, поблагодарить за всю поддержку, которую всегда от нее получала.
– У меня для тебя сюрприз, Ирис. – Женщина добродушно кивнула головой в сторону, и мелкие короткие черные кудряшки пружинками подскочили вверх.
Из толпы вышла невысокая шатенка – круглая как колобок. На ней не было ни фероньерки, ни мантии, поэтому ее сразу выделяло из толпы милое полосатое платье с большим розовым бантом, завязки которого спадали на робко выступающий вперед животик.
– Важена, как я рада! – Ирис, распахнув руки, шагнула к ней. – Но разве тебе не надо беречься?
– Милая моя, кудесница Оловак рассказала, что сегодня день твоего посвящения. Я просто не могла пропустить и села к ней на хвост. – Она нежно погладила себя по животику. – Пришлось припугнуть моего муженька прежними навыками, чтобы он меня отпустил.
– Поболтайте, девочки, я пойду пока поищу Арру. Нигде ее, безобразницу, не вижу. – Кудесница Оловак обеспокоенно, но при этом приветливо здороваясь со всеми знакомыми, пошла исследовать переполненный народом зал.
– Слышала про Арру?
– Мне больше жаль того парня, Ирис, – вздохнула Важена. – Он чуть ног не лишился.
– А второй кое-чего другого, – доверительно шепнула Ирис. – После того случая она решила развлечься, раз уж ей пока не суждено стать волшебницей.
– Столько учиться, и по причине простой похоти разрушить такой хрупкий баланс энергий. – Собеседница Ирис, казалась, искренне расстроена глупостью бывшей соученицы. Она еще раз погладила животик и улыбнулась чему-то своему.
– Но ведь ты поступила точно так же три года назад! Когда все бросила из-за своего будущего мужа. – Девушке вовсе не хотелось обидеть приятельницу, но все это время она не могла найти ей оправдание. У Важены были все шансы стать волшебницей, но она в один миг их отвергла, отказавшись от посвящения ради брака.
– Видишь ли… Я очень сильно полюбила его и испугалась. – Важена начала поправлять бант. – Испугалась, что с ним случится что-то, если он дотронется до меня. Я знала, что это настоящая любовь, но, видимо, все же очень слабо научилась воспринимать энергии, чтобы почувствовать изначальную связь между нами, ту самую ниточку, что иной кудесник может разглядеть сразу. Знаешь, так устает поясница от долгого стояния. Давай немножко пройдемся по кругу?
