Kitobni o'qish: «Сказания Миротона. Книга 1», sahifa 2

Пока мальчики ждали начала церемонии, Каину вспомнился случай из прошлого, который был связан с мамой Малдока. Когда однажды, мальчики во время одной из прогулок нарвались на хулиганов, которые постоянно обижали Каина за его происхождение. Обычно в таких ситуациях Малдок как-то умудрялся уговорить обидчиков не приставать к ним, но в этот раз они были особенно злые и не слушая уговоров начали обижать не только Каина, но и Малдока. После непродолжительной драки, а если быть точнее, то это было скорее избиением, мальчики попытались убежать от хулиганов. Дом Малдока был не далеко, а потому они направились туда, как раз в этот день мама Малдока была дома и могла в случае чего отогнать хулиганов или в крайнем случае позвать их родителей. Маму Малдока уважали все соседи, никто из соседских детей не позволял себе обижать Малдока и Каина, потому что, несмотря на то, что мама Малдока была обычной женщиной, к её словам было принято прислушиваться и она могла разрешить любой конфликт. Эта женщина всегда помогала нуждающимся в помощи независимо от происхождения человека. Так и в этот раз когда мальчики прибежали домой, она прогнала хулиганов и принялась промывать ссадины полученные в ходе драки. Она накормила их и когда дети успокоились, вместе с Малдоком, проводила Каина до дома.

Время приблизилось к полудню, а значит, церемония ежегодного устрашения вот-вот должна была начаться, всех людей расставили по своим местам, стража заняла свои позиции на случай необходимости подавления восстания, и все ждали только извещения о начале. Несчастные, явно избитые люди толпились у места казни. Было только по одному их виду понятно, что их заставили сюда прийти не уговорами, а кулаками. И вот зазвучала труба извещающая о начале церемонии. За 25 лет обычные казни обросли множеством ритуалов из-за чего всё действо стало походить на какое-то представление. Палачи были одеты в специальные красные балахоны, а для казней использовали специальный изогнутый меч, который по длине, наверное, превосходил рост Малдока и Каина вместе взятых. Такая, на первый взгляд, нелепость, была придумана императором Балдором именно для устрашения и обозначения мощи империи, хотя среди простого народа ходили шутки о том, что император таким образом компенсирует размеры других вещей. Также для проведения этой церемонии приглашали оркестр, который должен был создавать особую атмосферу, чтобы на площади не было слишком тихо и скучно. В принципе, все нюансы проведения мероприятия были придуманы Балдором от части, как месть, он насмехался над смертью балхорцев в ответ за то, что его отец погиб как раз в войне с этим королевством и этими людьми, он считал, что, высмеивая такую трагедию, он показывает балхорцам, кто главный и кого надо бояться и слушать.

Каин и Малдок стояли совсем рядом с загоном для жертв, поэтому, когда их начали выводить, Малдок быстро нашел глазами свою маму и побежал к ней. Быстро преодолев небольшое расстояние, растолкав людей, Малдок прижался к матери, обняв её так крепко, как не обнимал никогда. Пускай ещё совсем маленький мальчик, он по-взрослому понимал, что сейчас она уйдет навсегда и её больше нельзя будет вернуть и обнять. По лицу матери и мальчика покатились слезы горечи и обиды на этот мир за то, что он разлучает их семью на совсем. В груди Малдока смешалась невероятная горечь и жгучая ненависть. Он не хотел отпускать маму, несмотря на то что это задерживает процессию и может разозлить стражников. Через пять секунд Малдоку в лицо прилетел сильный удар ногой. Мальчик упал на землю. От боли из его глаз ещё сильней начали лить слёзы. Кое-как протерев их, он увидел перед собой имперского стражника. Стражник смотрел на мальчика, как на пустое место, которое мало того, что раздражает его, так ещё и не наделено интеллектом, раз уж решило обнять женщину, которая находится в его конвое. Однако через секунду, по стражнику было видно, что он явно замешкался. Было не понятно, хотел ли он нанести ещё один удар или же понял, что ударил беззащитного ребенка, но спустя ещё секунду он просто развернулся и продолжил вести конвой к месту казней. Каин поднял Малдока с земли и начал смахивать с него пыль. Каин не одобрял то, что происходит у него прямо на глазах, но и не мог ничего поделать, он всего лишь маленький мальчик, даже имея большое желание, он не справится с сотнями вооруженных солдат в латных доспехах.

– Это всё из-за вас… Из-за тебя…

– Что? Я не расслышал, Малдок, повтори пожалуйста. – Каин не понял, что сказал Малдок, однако он почувствовал ненависть, исходящую от него, поэтому насторожился и решил не подавать вида.

– Кролхарские твари. Как я их ненавижу. – Малдок был очень зол. Он не мог сделать совершенно ничего и от этого он становился всё злее и злее. Наверное, уже ничто не могло успокоить его.

– Слушай, мне жаль, правда. Я хочу помочь, но не знаю как, скажи, я сделаю всё что угодно.

– Заткнись! – Малдок уже не мог сдерживать свою злобу, его голос сорвался на крик, а ладони сжались в кулаки так, что побелели костяшки.

Каин был явно поражен такой реакцией Малдока. Он не ожидал, что его ненависть распространится буквально на всех кролхарцев, но вступать в спор, и тем более развязывать драку он не хотел, Малдок всё ещё был другом и поэтому Каин старался сгладить углы. Он просто замолчал и стал наблюдать за церемонией вместе с Малдоком.

Два мальчика просто стояли и молча ждали, когда маму одного из них казнят. Усугублялось все атмосферой, которую создавал оркестр игравший странную, совершенно неуместную музыку и стражники, бьющие людей просто из-за того, что им не понравилось, как на них посмотрели.

Наконец, на эшафот стоящий в центре площади, вывели мать Малдока. По щекам мальчика прокатилась слеза. Пока имперский наместник оглашал приговор, сфабрикованный по одним лишь предубеждениям имперской власти, стало ясно, что маму Малдока приговорили к колесованию с последующим отсечением конечностей. Женщину уложили на колесо, расположив руки и ноги максимально широко. Палач подошел к ней и взяв большую деревянную дубину начал примеряться к разным конечностям, выбирая, с какой начать. Выбрав спустя пару мгновений правую ногу, палач с большой траекторией нанёс сильный удар, от которого нога женщины явно приняла неестественное положение, а хруст костей был настолько громким, что его услышали люди в первых рядах, даже не смотря на играющий оркестр. Но женщина не издала ни единого звука, она держалась стойко, как настоящий воин. Единственным, что выдавало её страдания была испарина на лбу. Палач перешел к левой руке и начал готовиться к нанесению следующего удара. Однако, с уст женщины сорвался крик.

– Малдок!!!

Палач нанес следующий удар, снова хруст костей и стойкое молчание женщины, которое уже вызвало восхищение и уважение у стоящих рядом солдат.

– Малдок!!! Это они убили твоего отца! Девять лет назад, на этом самом месте!

Палач нанес ещё один удар по левой ноге. Конечности женщины содрогнулись и слегка приподнялись вверх, после чего вновь опустились вниз. Стало понятно, что, не смотря на всю стойкость, женщина больше не могла выносить эту адскую боль. Хруст костей и гримасы боли на лице у матери Малдока вселили в запуганных людей, стоящих на площади, чувства, похожие на те, что испытывал Малдок. Народ начал перешептываться. Было заметно легкое волнение. Палач нанес последний удар. Снова хруст, снова молчание мамы Малдока, снова шепот и волнение в толпе. Имперские командиры стражи уже были готовы отдать карательный приказ, чтобы успеть задавить восстание в зародыше.

– Это всё они, кролхарские твари во всем виноваты. Они забрали твоего отца, из-за них мы так живём, из-за них мы терпим этот кошмар! Отомст…

Мама Малдока не успела договорить, в её шею вонзился клинок кролхарского командира стражи. Кровь брызнула на землю. Все без исключения почувствовали облегчение из-за освобождения женщины от мук, но в тоже время народ разозлился ещё сильнее и часть людей начали предпринимать попытки нападения на стражников.

Малдок долго смотрел на лицо матери, на её уже безжизненные глаза и забрызганное кровью тело с неестественно изогнутыми конечностями. Малдок просто стоял и молчал, он не плакал и не выражал вообще никаких эмоций. Его лицо было совершенно пустым.

– Пойдём. Нам пора уходить, сейчас начнётся. – Каин с опаской и осторожностью взял Малдока за плечо.

– Чтоб вы все сдохли. Твари!!! – Малдок скинул со своего плеча руку Каина и ударил своего уже бывшего друга в лицо разбив ему нос.

Каин упал на землю держась за нос, а Малдок побежал куда-то в глубь толпы. Понимая, что его могут не только затоптать, но и зарезать в пылу восстания, Каин принял решение убежать с площади как можно скорее. Он неуклюже поднялся и устремился прочь с площади врезаясь в людей.

Лес

– Как думаешь, кто это? Что он забыл в Текрутском лесу?

– Не знаю, но при нём была какая-то грамота.

– Странный он какой-то. Одет во всё черное, балахон этот нацепил.

Дордрик постепенно приходил в себя. Глаза он ещё не мог открыть из-за головной боли, но даже слуха было достаточно, чтобы понять, что рядом с ним стоит несколько человек. Ему было сложно думать, потому что боль от удара, нанесённого ему во время погони, заглушала все мысли, однако, не сложно было догадаться, что его окружают те самые неприятели, что устроили за ним погоню.

– О, смотри! Кажется, он просыпается.

Дордрик слегка приоткрыл глаза и увидел перед собой трёх мужчин, одетых в легкую кожаную броню. Они держали в руках его вещи и озадаченно смотрели на него.

– Ты кто такой? Что ты забыл в Текрутском лесу? Ты явно непохож на обычного странника или торговца.

– Я ничего вам не скажу, мерзкие имперцы. Как вы можете служить империи? Вы же балхорцы, неужели вам всё равно на те ужасы, что происходят с нашим народом?

– Да, ты правда странный. – сказал самый большой из них. Рост этого воина был примерно два метра и внешне он создавал впечатление человека, с которым не стоит связываться, широкоплечий, загорелый мужчина средних лет с двуручным клинком в ножнах, что явно свидетельствовало о не малой силе в его руках. Он и другие два незнакомца переглянулись и кивнули друг другу. – Мы не имперцы, мы солдаты освободительной армии, проводим разведку и рушим коммуникации имперцев перед нападением. Меня зовут Пипин, а этих двух замечательных людей Артур и Маскар. – Пипин улыбнулся и развел руками указывая на своих товарищей, которые также попытались сделать приветливое лицо. На Артуре и Маскаре были шлема из-за которых не получалось нормально разглядеть из лица, однако по Маскару было видно, что он был из южных провинций, его выдавала смуглая кожа и изогнутый меч, характерный для воинов тех мест.

– Что? С чего это вдруг я вам должен верить? – Дордрик был наслышан о хитрости имперских солдат, он не собирался вот так легко рассказывать незнакомцам о себе. В черном братстве их учили выдерживать любую боль, чтобы даже под пытками ни один из членов братства не выдал секретную информацию.

– Ну, для начала посмотри на нас. Ты видишь имперские знаки различия, эти, деревья мать их… или, может, мы одеты в хорошую пластинчатую броню? Да и потом, наша разведка хорошо работает, так что мы знаем мы про ваш местный «Тёмный кружок».

– Что-то не верится, что вы действительно не имперцы. – Дордрик начал сомневаться в верности своих суждений, однако, считал, что нельзя терять бдительность.

– Хорошо, давай так. Мы сейчас тебя развяжем, по-братски, как балхорцы балхорца. И проводим тебя до нашего отряда, а ты дашь слово, что не набросишься на нас. По рукам?

– Ну допустим.

Пипин развязал Дордрика, но его вещи возвращать не стал.

– А вещи?

– А оружие и доспехи мы вернём, когда ты расскажешь кто ты и зачем ты здесь, только давай без глупостей.

– Хорошо, значит ведите меня к своему отряду, там я и расскажу кто я и зачем я здесь.

Пипину, Артуру и Маскару явно не понравилась эта идея, но они решили, что один человек вряд ли что-то сделает против них троих, а против отряда тем более. Было решено сопроводить его к лагерю, в котором располагался их отряд. Убедившись, что за ними нет хвоста, они начали углубляться в лесную чащу, уходя с каждой секундой всё дальше и дальше от дороги. Дордрик от части смирился с тем, что, если это разбойники или имперцы, ему в любом случае конец, но он принял решение ничего не делать до тех пор, пока они на него не нападут, ему показалась интересной легенда про освободительную армию. Дордрик считал, что если это окажется правдой, то эта армия может стать хорошим союзником для чёрного братства.

Пока они шли, вечер начал сменяться ночью, и в темной гуще леса начали проглядываться небольшие огоньки от костров. Дордрик не верил своим глазам, рассказ Пипина про освободительную армию, в которую он отказывался верить постепенно становился реальностью. Пройдя через стену кустарников, они вышли к небольшому лагерю, который насчитывал примерно 20 солдат.

– Ну допустим, но это ещё ничего не подтверждает, для меня вы обычные разбойники, которые решили засунуть свой нос не туда куда надо. – Дордрик явно насторожился, увидев этот лагерь, но решил, что сейчас не стоит показывать свою неуверенность.

– Слушай, мы поняли, что ты очень смелый, можешь заканчивать это представление. Лучше садись к костру. – сказал Пипин спокойным голосом.

– Вы что, с ума сошли?! Это кто такой?!

Вход одной из палаток распахнулся и из неё выскочил разъярённый мужчина в железных доспехах. Он явно был зол и приближался к Дордрику и его новым знакомым уверенными шагами. Когда мужчина подошёл к костру, Дордрик смог его разглядеть. Это был мужчина среднего телосложения, который явно много всего успел увидеть за свою жизнь. Он был одет в старую, но ухоженную железную броню, на лице были видны небольшие шрамы, которые, скорее всего, были получены в пылу одного из многих сражений, в котором он успел побывать, а через черный густой волос на голове проглядывались вкрапления седины, голос у него был грубый и громкий, а взгляд как у хищника, который в любой момент может наброситься на свою добычу.

– Какого черта? Почему мне докладывают о каком-то незнакомце, если я приказал никого не приводить в лагерь и соблюдать секретность?

– Командор, всё в порядке, это представитель того самого черного братства, мы подумали, что он может нам помочь. – Пипин вытянулся по стойке смирно перед незнакомцем, а голос его начал звучать на пару тонов выше.

– Да плевать мне откуда он, тащите его ко мне в палатку, я сам с ним поговорю. – незнакомец направился к палатке из которой пару мгновений назад выпрыгнул, а Пипин только и успел шепнуть Дордрику:

– Ронал.

Прежде чем Дордрика подхватила под руки стража командора.

Дордрик и Ронал зашли в палатку-штаб отряда. Командор Ронал сел за свой стол, а Дордрик стоял перед ним. По убранству палатки было видно, что человек не любит беспорядка. Всё лежало на своих местах, все доспехи начищены, а мечи явно заточены. Его лежанка была незамысловатой и как будто говорила собой, что на ней спит неприхотливый человек. Ронал грозно смотрел на Дордрика и наконец сказал:

– Ну, выкладывай, кто ты и откуда будешь? – Ронал резко перешел на спокойный тон и стал говорить ровным приглушенным басом.

– Меня схватили ваши люди, пока я ехал по своим делам в Тамстал.

– Слушай, не нужно прикидываться дураком. Как будто ты не понял о чем я тебя спрашиваю. Даже если ты и впрямь обучен своим братством, в котором водятся одни из лучших мечников во всей провинции, как об этом говорят, ты всё равно ничего не сделаешь. Ты тут один, а нас больше пяти точно. Ах да, и не надейся, что я вот так тебе вывалю всю информацию об отряде.

– С чего вы взяли, что я член этого вашего черного братства?

– Да ты на себя посмотри. Черный балахон, какое-то донесение, взгляд как хитрый взгляд. Слушай, давай так, либо ты сейчас говоришь кто ты и зачем ты здесь, либо я отдаю приказ и мои люди убивают тебя, сам понимаешь, отряд не так просто прокормить, на тебя провианта точно не хватит.

– Ладно, но с одним условием. – Дордрик не хотел ничего рассказывать, но у него в любом случае не было выбора, он решил, что лучше использовать возможность и остаться живым, чем унести свой секрет в могилу. Да и потом, ничего лишнего он не выдаст, даже под пытками. – Вы мне расскажите кто вы и чем тут занимаетесь, по рукам?

– Договорились.

– Я несу донесение к верховному магистру в Тамстал, оно секретно, и я не скажу вам что в нём, а сами вы его не прочтёте так как в мерах предосторожности оно было зашифровано. И да, я член черного братства. – после сказанного, Дордрик молча стал смотреть Роналу в глаза, ожидая от него ответного выполнения их договора.

– Это очень интересно. И что же там у тебя такого секретного, ума не приложу. О чем может общаться организация, которая целых 25 лет сидела сложа руки пока её сограждан резали как скот на убой?! – Ронал немного изменился в лице, похоже его очень волновал вопрос подчинённости Балхорского королевства империи. – Неужели вы соизволили начать хоть что-то делать? Или вы просто узнаёте друг у друга как дела?

– Ронал…

– Я тебе не Ронал, а командор! – крикнул командирским голосом Ронал.

– Уважаемый командор, – сказал Дордрик слегка иронизируя – я вроде бы не просил у вас консультации на тему поднятия восстания. Может, мы вернёмся к изначальной теме разговора, и вы выполните свою часть договора?

– Ах да. В отличии от вас, сосунков, некоторые люди без дела не сидят. Ты сейчас находишься в третьем отделении авангарда Балхорской Освободительной Армии. Пока кто-то сидел и ждал чуда с небес, мы решили стать тем самым чудом и взять дело в свои руки, а свои яйца в кулак.

– И кто же у вас главный в этой вашей армии?

– Конкретно этим отрядом и всем авангардом командую я, а вот кто у нас главный уже не твоего ума дела.

– Не слишком много ли ты себе позволяешь?! Мне ничего не стоит воткнуть тебе перо для письма в глаз или разбить твою наглую, седую голову об этот стол. Поверь, меня достаточно долго обучали искусству боя, по крайней мере пятерых твоих солдат я положу. – у Дордрика заиграла кровь, ему надоело такое обращение. Но также ему стало обидно и стыдно, зато что его братство ничего не смогло сделать за эти 25 лет. Разве что они спасли от казни пару сотен человек, спрятав их или приняв в свои ряды.

– О, а я погляжу ты тоже привык яйца держать в кулаке. Значит слушай сюда, я предлагаю тебе и всему твоему братству проверить у себя наличие первичных мужских признаков. Передай своему магистру, что появилась целая армия, готовая биться за балхорский народ и если вы действительно хотите помогать людям, то я советую вам присоединиться к нам.

– Я подумаю над этим. Но чтобы передать хоть что-то, мне надо выбраться обратно на дорогу. Прикажи своим головорезам вернуть мне вещи и моего коня.

– Не головорезам, а солдатам. Хорошо, я прикажу им. Но учти, если вы не станете присоединяться к нам, то новая власть сразу же объявит вас врагами балхорского народа. Я надеюсь ты понимаешь, чем это грозит?

– Не переживай, я не дурак.

Под покровом ночи, солдаты вывели Дордрика из леса обратно на дорогу и выполнили все указания Ронала. Дордрик седлал коня и вновь устремился в сторону Тамстала. Он не мог позволить себе ни останавливаться, ни замедляться хоть на сколько-то. Было неизвестно чем может обернуться его опоздание даже на несколько часов.

–Ронал, как думаешь, он передаст послание?

– Не знаю, Пипин. Мы сможем обойтись и без них, но в нашем деле полезной будет любая помощь.

– А что верховный? Не боишься, что он не оценит такой жест?

– Я думаю он прекрасно понимает наше положение и не станет наказывать меня за вот такое самоуправство.

Командор Ронал был не из простых людей, пройдя много испытаний он сильно закалился. Мало что могло сбить его с пути или помешать выполнению его целей. Ронал создавал впечатление уверенного, решительного и умного человека и был таков.

Плен

Каин стоял в одном из переулков и наблюдал за тем, как имперские солдаты вырезают непокорных людей, стоящих на площади. Его сковали страх и непонимание. Ему было непонятно, почему солдаты убивают людей, которые пытаются отстоять своё мнение и свою свободу. Он наблюдал как между камнями брусчатки начинали сочиться ручейки крови, но не мог сделать ничего. Его злила та беспомощность, которую он в себе носил, ведь каким бы он ни был справедливым, смелым и уверенным, в возможности существования идеального мира, будучи ребёнком, он не мог сделать совершенно ничего. Ему были не подвластны ни большая физическая сила, ни гениальный ум. Каин простой ребенок, который стоит и смотрит на ужасы, происходящие на площади, у него из носа идёт кровь, но он не чувствует боли от удара Малдока. По большей части его даже не волновала судьба Малдока в данный момент, ему было просто по-человечески неприятно слышать пожелания смерти в свой адрес и в адрес других людей, которые сорвались с уст его друга. Да, осуждать поведение его друга нельзя, но в тоже время, Каин не понимал, как это все годы их дружбы – вот так легко перечеркнулись, ведь он ничего плохого не сделал, и учитывая то, что он никак не может повлиять на окружающую действительность, он вообще не причастен ни к одному событию в этом мире. Но в любом случае, сколько бы он сейчас не рассуждал, пока он находится на площади, ему угрожает почти смертельная опасность, а значит надо скорее уходить.

Где-то в переулке послышались шаги. Судя по звуку, в сторону Каина направлялось несколько человек. Но он продолжал стоять и смотреть, Каин не мог сделать ничего, словно маленький дрожащий детёныш животного, которого охотники загнали в угол. Вдруг из-за спины послышались слова.

– О, смотрите, ещё одна свежатинка осталась без мамочки! Ха-ха-ха-ха! – голос был мерзкий и хриплый. – Хватай его!

Каин еле успел обернуться и разглядеть три силуэта, два из которых двигались в его сторону держа в руках мешки. Третий стоял позади, по всей видимости он и отдал приказ. Каин не успел разглядеть лицо человека, но он успел разглядеть его обрюзглое тело, которое было казалось жирным и рыхлым даже без детального осмотра. Это был толстый, низкий мужчина, не преклонных лет, но достаточно поношенный жизнью, чтобы создавать впечатление старца. Явно он и его товарищи были бандитами и к сложной жизни замкнутой на добычи пропитания они не привыкли, ведь всё воровали или отбирали силой.

Двое бандитов приблизились к Каину и собирались набросить мешок на его голову, но он успел опомниться и увернуться, однако успеха это не возымело, так как второй мужчина успел его схватить. Мальчик начал брыкаться, но было без толку. Вдруг один из преступников взвыл от боли.

– Какого черта?! – прокричал он сквозь зубы.

Каин опустил взгляд и увидел, что из ноги бандита торчит маленький кинжал.

– Отпусти его, кролхарский урод.

Голос показался Каину знаком и через мгновение он понял, что это Малдок. Бандит выронил мальчика.

– Беги! Чего ты встал?! – Малдок никогда ещё не был таким решительным исмелым, однако Каин не стал бросать его и убегать.

– Ах вы маленькие гадёныши!

Каина ударили ногой в голову, от чего он отлетел в стену ближайшего дома и на пару секунд потерял сознание. Открыв глаза от звука вынимания меча из ножен, он увидел, как бандит размахивает своим клинком, а Малдок пытается увернуться. Попытки Малдока пусть и были по началу успешны, но один из ударов всё-таки достиг своей цели в момент, когда мальчик от безысходности поднял руки чтобы закрыть ими свою голову. Малдоку отсекло мизинец на левой руке и порезало правую. Не успел отрезанный палец упасть на землю, а кровь вытечь из раны, как Малдоку в грудь прилетел удар.

– Ну тише! Они нам нужны целыми! Того что ещё цел пакуйте и доставьте его к Юлиусу, а порезанного к Броку!

Каин пытался позвать отца, но боль и звон в ушах подавили его голосовые связки, и он смог лишь тихо прошептать:

– Папочка…

Малдок в свою очередь потерял сознание и ничего не говорил. Он в целом не подавал признаков жизни, но в данный момент Каину не было всё равно судьбу друга. Снова поняв свою беспомощность, Каин не сдержался и пустил слезу, после чего потерял сознание. Последнее, что он слышал, это переговоры бандитов о том, сколько им заплатят денег и как они не завидуют кому-то из мальчиков, по причине его отправки к какому-то извращенцу.

Глава 2

Столица

Тамстал будучи бывшей столицей Балхорского королевства не смог сохранить богатство и благополучие былых времён. После завершения войны и присоединения к империи, город был разорен, а половина его жителей убита или увезена в рабство на работу в рудниках. Имперские власти намеренно погружали город в хаос и нищету в наказание его жителям и назидание другим городам. Иногда имперские наместники намеренно закрывали глаза на преступления и мародёрово, а некоторые из них и вовсе не боялись лично марать руки, кто-то позволял себе грабить людей, а кто-то убивать. Так и про нового недавно назначенного наместника Юлия Псалия ходили различные слухи, которые в целом свидетельствовали о том, что он либо насильник, либо педофил, отдающий предпочтение именно мальчикам. Конечно иногда слухи были преувеличенны, но в черноте душ приезжих наместников ещё ни разу не приходилось сомневаться. Черное братство решило разместить свой штаб именно в Тамстале по двум причинам. Всё было очень просто: Тамстал – это бывшая столица и будет, как минимум, символично начать восстание именно здесь, а низкое количество правоохранителей и солдат, намеренно сокращенное властями, позволяло членам братства практически открыто ходить и заниматься в городе подрывной деятельностью.

Император Балдор был очень мстительным человеком, но не лишенным смекалки и хитрости. Он намеренно отправлял в Тамстал самых мерзких, бесполезных и жестоких дворян и чиновников. Таким образом он мог избавиться от неугодных и откровенно плохих управленцев в сердце империи и в государстве вообще, потому что все они в среднем за пять лет спивались до смерти, либо же умирали от сифилиса или туберкулёза. Отправляя плохих чиновников в Тамстал, он оставлял самых лучших ближе к себе, в уже буквально золотой столице империи Свичреде. Этот город не зря называли золотым. Умелое управление и нахождение на пересечении множества торговых путей позволило городу достичь такого богатства и уровня развития, что некоторые здания украшались золотом, статуи делали исключительно золотыми, а сам император сделал в своём дворце отдельную комнату из драгоценных металлов. Людям и власти в Свичреде просто некуда было тратить золото, тогда как в Тамстале даже с железом были проблемы, а в последние годы среди горожан участились случаи драк и убийств за соль.

Долгие годы намеренного погружения города в нищету и хаос превратило некогда красивейший город в захолустье. Если раньше в Тамстале проживало почти 100 000 человек, то теперь с трудом количество жителей доходило до 45 000 человек. Специальным указом императора именно для этого города были отменены ежегодные церемонии казней. Но это было не из жалости к людям, в то же время этим же указом император установил награду в виде большого земельного надела для того наместника, который за время нахождения у власти сократит население не менее чем на 5000 человек. Имперские власти намеренно продлевали агонию города, погруженного в преступность и болезни вводя непонятные или неуместные законы. Только скорейшая смена режима в городе и наведение порядка могли бы если и не вернуть город к прежним показателям, то хотя бы не дать ему исчезнуть с карт.

Юлий Псалий после назначения на должность наместника Тамстала первым делом приказал изловить всех беспризорных мальчиков в городе и доставить их в дворец. Никто не знал участи этих детей, однако, ходили слухи, что тех, кто Юлию не понравился, он приказал убить, а остальных оставил где-то в темницах своего дворца, в которых периодически делает с ними разные ужасные вещи. Никому это не нравилось, но никто не мог этому помешать. Горожане были запуганы стражей и заняты выживанием в условиях разрухи и бандитизма, а черное братство до 428 года от провозглашения эпохи завоевания не было достаточно окрепшим, чтобы навести порядок в городе и свергнуть наместника.

Истина

Дордрик приехал в Тамстал через сутки после того как выехал из лагеря освободительной армии. Штаб братства располагался на окраине города в самых тихих и неприметных кварталах, наверное, единственных в которых можно было спокойно жить благодаря усилиям братства. Только в северной части города братству удалось полностью подчинить либо уничтожить всех главарей банд, в остальных районах города либо не получилось полностью уничтожить бандитов, либо не было полного доверия к тем, кто пообещал подчиняться.

Штаб Черного братства был хорошо замаскирован. Под одним из водостоков было прорыто отверстие, которое вело к массивной каменной двери с замком, который открывался только при нажатии на определенный камень. За дверью располагались древние подземелья, которые вероятнее всего во времена королевства могли служить убежищем и тайным запасным выходом для королевской семьи, теперь же новая власть приказала завалить все входы и выходы из них и забыть об этих подземельях. Новые хозяева этого подземелья не только исследовали и обжили его, но и создали систему дополнительных потайных лазов и ловушек, на случай обнаружения имперской стражей, а хорошая конспирация и вовсе исключала почти все возможные риски.

Пройдя по древним тропам, Дордрик вышел в просторный главный зал, который слабо освещали факелы, но этого света было вполне достаточно чтобы ориентироваться в этих стенах и жить. В этом зале располагалось местное подобие таверны, в которой любой мог выпить и отдохнуть, из главного зала множество дверей вело в другие помещения: склады, казармы, тренировочные комнаты и отдельная комната Верховного Магистра. Магистр редко находился в своём кабинете, предпочитая проводить время со своими бойцами и старался поддерживать со всеми подчинёнными хорошие отношения. Он всегда был приближен к народу Тамстала, от чего все считали его чуть ли не вторым отцом или спасителем. Стоит заметить, что все магистры вели себя примерно так, потому что даже не смотря на то, что их дело было правым, без поддержки народа они мало чего добились бы. Нынешнего Верховного Магистра зовут Фритхов. Он сменил предыдущего магистра примерно пять лет назад, после того как тот погиб во время очередной вылазки от стрелы. Фритхов был умным, по крайней мере, относительно других людей он создавал впечатление достаточно умного человека, способного продумать любой ход и решить любую проблему. Он не был обделен и тактическим талантом, благодаря чему за последние пять лет братство почти не теряло людей в вылазках и операциях. Однако, не смотря на свой большой ум, Фритхов был обделен физической силой, он не был выносливым и вряд ли способен был управляться даже с полутораручным мечом. Нельзя было сказать, что он был настолько хилым чтобы не представлять из себя ничего похожего хотя бы на истощённого ребенка, но конкуренцию на поле боя он не мог составить, от чего предпочитал наблюдать за боями лишь со стороны. Он не был выдающегося роста, ширины или веса. Фритхов был ростом с обычную женщину, не широк в плечах и бледен, его тонкие руки были похожи скорее на ветки, на его плечи спадали длинные, обычно завязанные в короткий хвост, русые волосы, а на лице был вечный хитрый оскал, который не знающих его людей порой пугал.