«Этика» kitobiga sharhlar

Книга, требующая активного чтения, т.е. чтения вслух с человеком настроенным на диалог. Вот тогда этот "учебник геометрии бытия" превращается в расческу для твоих мыслей. Для меня эта книга стала подтверждением собственного взгляда на мир, только после прочтения меня не посещают колебания в том или ином вопросе. Т.е. "этика" - библия бытия.

«Если же путь, который, как я показал, ведет к этому, и кажется весьма трудным, однако все же его можно найти. Да он и должен быть трудным, ибо его так редко находят. В самом деле, если бы спасение было у всех под руками и могло бы быть найдено без особенного труда, то как же могли бы почти все пренебрегать им? Но все прекрасное так же трудно, как и редко» - Спиноза.

Спиноза человек загадочный из той породы, о которых говорят «не от мира сего». Родом из семьи испанских (или португальских) евреев, которые спасаясь от испанской инквизиции, эмигрировали в Голландию. Одинокий затворник, который прожил жизнь святого, но был проклят своей еврейской общиной на веки вечные за свое вольнодумство. Многие и сейчас (например Дугин) считают его чуть ли не проповедником Антихриста. Его не волновали деньги и слава. Имущество отца он оставил сестре. Жил скромно, снимая недорогие комнаты и зарабатывая шлифовкой линз для микроскопов, телескопов и очков. Умер рано, всего в 44 года. Некоторые биографы полагают, что его привычка месяцами не выходить на улицу и пыль от шлифовки линз могли пагубно сказаться на его здоровье. Хотя есть версии даже об его убийстве. Известно, что покушения на него совершались, а в день смерти доктор сомнительной репутации (который помимо прочего был связан с Лейбницом, который завидовал С. и пытался заимствовать его идеи, пользуясь тем, что большинство из них были не опубликованы) спешно покидал жилье С. из которого пропали деньги и серебряный нож. Но все это по видимому так и останется домыслами. Спиноза относится к философам первой величины, который создал свою очень оригинальную и всеобъемлющую систему, которая дает читателю один из возможных вариантов видения картины мира. Сам С., конечно считал, что она является строго доказанной, обоснованной и отсюда – истинной. Но современному читателю, знакомому с идеями Канта, Юма, Витгенштейна такой взгляд может показаться наивным, потому что С. безоговорочно верит в логику и язык в лучших традициях средневековой схоластики. С. целиком и полностью предан дедуктивному методу Декарта, но, на мой взгляд, реализует его хуже, нежели последний, несмотря на то, что по форме книга Спинозы создает видимость большей «строгости» нежели философские работы Декарта. А все потому, что дедуктивный метод движется от общего к частному и здесь все зависит от того насколько верными являются аксиомы в самом начале цепочки рассуждений. Книга называется «Этикой» неслучайно. Несмотря на то, что автор начинает книгу с достаточно абстрактных рассуждений (о субстанции, Боге, атрибутах, модусах и т.п.), С. как философа в первую очередь волнуют близкие человеку проблемы, а поэтому метафизика для С. играет лишь вспомогательную роль для обоснования этических положений. Метафизика Центральными понятиями метафизики С. есть «субстанция», «атрибут» и «модус». Субстанция. Еще досократики были заняты поиском того из чего состоит все то, что существует (субстрат сущего). Одни считали, что это вода, другие – огонь, воздух и т.п. В Новое время Декарт полагал, что субстанций две – материя (телесная субстанция) и дух или мышление (нематериальная, отличная от материи субстанция). Обе сотворены Богом, но для него остался загадкой вопрос об их взаимодействии. С. трактует, по сути, субстанцию как первопричину всего, что существует и эта субстанция и есть Бог. Но в отличие от Декарта он полагает, что материя и мышление – это не отдельные от Бога другие субстанции, а лишь его свойства. Бог по определению С. – это нечто абсолютно совершенное и всемогущее. Существовать лучше, чем не существовать, следовательно – Бог существует, иначе он не был бы совершенным (схоластическое доказательство бытия Бога, которое принято называть «онтологическим»). Также ясно, что нечто бесконечное является более могущественным, нежели нечто конечное, а это значит, что вне Бога не может быть ничего и он бесконечен и включает в себя все (в том числе и материю). Он совершенен и, поэтому, не может меняться (быть более или менее совершенным). Это значит, что Он не может испытывать каких-либо эмоций к людям как ветхозаветный Бог, или иметь какой-то цели. Ведь «…если Бог творит ради какой-либо цели, то он необходимо стремится к тому, чего у него нет», а это означает, что он несовершенен, а это по С. нелепо, ибо противоречит самому понятию Б. Таким образом, получается, что Вселенная (Природа), Бог и субстанция – это одно и то же. Бог у С. – это не трансцендентный (стоящий «по ту сторону») от творения творец, а некая имманентная (внутренне присущая) всему первооснова. Антропоморфизмы в описании Бога для С. следствие человеческого невежества. «Есть люди, которые воображают, будто Бог подобно человеку состоит из тела и души и подвержен страстям. Но уже из доказанного ясно, как далеки они от познания истинного Бога» - С. Атрибуты. Атрибуты – это свойства Бога. Такими атрибутами являются мышление (дух) и протяженность (материя), подобно тому, как цвет и форма являются атрибутами какой-то одежды. Это две стороны одной медали. Но поскольку Бог бесконечен, то он имеет и бесконечное множество других атрибутов, о которых мы не догадываемся, ибо мы несовершенны. Мы знаем только два его «измерения». Модус. Модусами С. называет отдельные конечные проявления субстанции и ее атрибутов. Отдельная вещь – это модус субстанции. Тело человека – это модус материи, а душа – модус мышления. Все вещи у С. так или иначе имеют оба модуса. Поэтому у него получается, что даже предметы неживой природы (стол или астероид) имеют души, что противоречит здравому смыслу. Правда, эти души имеют разные ступени сложности и чем сложнее тело, тем сложнее и душа. Итак, все вещи одушевлены, все души воплощены. Со смертью тела умирает и индивидуальная душа, кроме той ее части, которая имеет часть Бога, которая в свою очередь просто растворяется в океане бесконечной субстанции. Здесь также важно отметить, что двигаясь по этим ступеням от субстанции через атрибуты к конечным модусам, каждая последующая ступень оказывается менее совершенной. Этика Человек. Человек взятый по умолчанию – это рабское эгоистическое существо. Он вожделеет к вещам внешнего мира и его поведение в целом иррационально. Поведение человека определяют аффекты (страсти, эмоции). Его главной движущей силой является стремление к самосохранению и «росту» своего существования (инстинкт самосохранения). «Каждая вещь, по мере своих сил, стремится сохранять свое бытие» - С. То, что способствует этому, мы называет «добром», а что мешает – «злом». Таким образом, представления о добре и зле происходят из фундаментальной жажды или вожделения всех конечных вещей к существованию. «…наши представления о добре и зле обусловлены нашим вожделением, а не наоборот: мы жаждем вещей не потому, что они хороши, а называем их хорошими, потому что жаждем их». Суждения человека о добре и зле формируется под влиянием страстей. Всякий расценивает какую-либо вещь хорошей или дурной, полезной или бесполезной сообразно со своим аффектом. Так скупец считает самым большим добром обилие денег и т.п. Добро и зло. Конечно «добро» и «зло» у С. не могут иметь объективного (онтологического) статуса. Они существуют только с точки зрения конечных созданий, но как части целого их нет. Как было показано выше, наши представление об этих понятиях, как правило, определяются аффектами. Мы считаем человека хорошим (даже если он дрянь), потому что любим его, а не любим его, потому что считаем его хорошим. Тем не менее, наши представление меняются, если мы включаем «мозги». Самосохранение обретает иной смысл, когда мы понимаем, что всякая конечная вещь уничтожается внешней причиной. Преодоление конечности и смертности возможно только в Боге. Таким образом, для С. «добром» следует считать то, что способствует воссоединению с Богом, а злом – то, что препятствует этому. И тем, что помогает нам на этом пути, есть познание, которое является сущностью души. Только о познании мы с достоверностью можем говорить как о добре. Самое высшее, что душа может постичь, есть Бог и потому высшая польза или благо души есть познание Бога. Мы таким образом стяжаем в себе абсолют и ту часть души, которая вечна. Тем не менее, влияния аффектов на человека столь сильное, что мы размениваем нашу жизнь на погоню за вещами мира, а не на познание. Аффекты вводят человека в заблуждение и ставят его в зависимость от вещей. Страсть – это разросшийся аффект, который делает невозможным адекватное познание. Может показаться, что тем самым С. предлагает нам превратится в таких себе компьютеров без эмоций, которые только и делают, что познают. Поскольку у него бог не может ощущать эмоций, то он мне как раз и напоминает такой сухой мыслящий аппарат. Для человека такое состояние чистого мышления, конечно, не является возможным ибо аффекты продуцируются телом, а избавится от него мы не можем. Кроме того не все аффекты он считает опасными. Например веселье, любовь, радость и т.п. могут способствовать познанию. Но когда аффект начинает управлять нашим поведением, то превращается в страсть, которая всегда вредна для человека. Любовь также может быть чрезмерной. Как же минимизировать влияние пагубных аффектов? Свобода. Вся этика С. направлена на обретение свободы, но свободы весьма специфической. Во-первых, причинно-следственные связи определяют события нашей жизни и конечно нельзя полагать по С. будто мы кузнецы свой судьбы. Во-вторых, С. отрицает свободу воли. Человек, который воображает себя свободным, в глазах Спинозы подобен брошенному камню, который воображает, что его движение есть свободный полет. «…люди считают себя свободными, так как свои желания и свое стремление они сознают, а о причинах, располагающих их к этому стремлению и желанию, даже и во сне не грезят, ибо не знают их». Свободной по С. будет такая вещь, которая в своих действиях не определяется внешней причиной и действует исключительно из необходимости собственной природы. В этом смысле свободным является только Бог ибо вне его нет ничего другого, что могло бы влиять на его действия. Но даже у Бога нет свободы воли в смысле возможности делать все, что хочется. Бог действует из необходимости собственной природы. Только такую свободу С. и признает. Это самодетерминация, свобода как возможность действовать на основании своей природы. Свобода как познанная необходимость. Нашей природой является разум. Свободным по С. будет тот человек, поведением которого управляет разум, а не аффекты. Это не свобода воли, а другой уровень детерминации. Таким образом, свобода для С. – это в первую очередь освобождение, освобождение от страстей. Освобождение и смысл жизни. Как освободится от страстей и стать свободным? Во-первых, аффект может быть ограничен или уничтожен только более сильным аффектом. Познание не может препятствовать никакому аффекту; оно способно к этому лишь постольку, поскольку оно рассматривается как аффект. Поэтому познание тоже в каком-то роде должно стать аффектом, чтобы побеждать. С. постоянно говорит об «интеллектуальной любви к Богу» как о смысле жизни. Познание должно быть интеллектуальной любовью, чтобы противодействовать страстям и эта «philosophia», духовная жизнь и есть смысл жизни человека. Во-вторых, когда мы познаем что все вещи необходимы и определяются к существованию и действию бесконечным сцеплением причин, то наша душа менее страдает от аффектов. Все, что происходит в нашей жизни неизбежно и необходимо. Изменить ничего нельзя. "Не плакать, не смеяться, не ненавидеть, но понимать" - С. В-тетьих, познавая аффекты и их причины, мы тем самым уменьшаем их влияние на нас.

Метафизика С. дискуссионная; психология и антропология - очень реалистична; этика была реализована в самой жизни Спинозы.

"Я верю в бога Спинозы, который проявляет себя в упорядоченной гармонии сущего, но не в бога, который интересуется судьбами и поступками человеческих существ." - А. Эйнштейн.

«Этика» писалась Спинозой 13 лет-с 1662 по 1675- как ответ на декартовские «Страсти души», вышедшей в 1649 году. Природу и силу аффектов и то, насколько душа способна умерять их, никто …не определил. Славнейший Декарт…старался объяснить человеческие аффекты …и указать путь, следуя которому душа могла бы иметь абсолютную власть над аффектами…НО…по моему мнению, не выказал ничего, кроме великого остроумия…-Покажется удивительным, что Я собираюсь доследовать человеческие пороки и глупости геометрическим путем…законы и правила природы, по которым все происходит и изменяется…всегда и везде одни и те же, а следовательно, и способ познания природы вещей, каковы бы они ни были, должен быть один и тот же, а именно-это должно быть познанием из универсальных законов и правил природы…- Я буду трактовать о природе и силах аффектов и могуществе над ними души по тому же методу, следуя которому я трактовал …о Боге и душе…буду рассматривать человеческие действия и влечения точно так же , как если бы вопрос шел о линиях, поверхностях и телах. (часть 3 «О происхождении и природе аффектов»).

Власть разума в обуздании аффектов не безусловна…для ограничения и обуздания аффектов требуются немалый навык и старание.

-…буду говорить о могуществе разума…какова его сила над аффектами и затем - в чем свобода или блаженство души. До того, каким путем должен быть разум совершенствуем, здесь нет дела, ибо это – предмет логики. -Декарт признает, что душа соединена с некоторой частью мозга т.н. мозговой железой…полагает, что всякое желание души связано с движением железы. Отсюда Декарт полагает, что нет души настолько бессильной, что бы не быть в состоянии…приобрести безусловную власть над своими страстями…если определим нашу волю известными прочными суждениями, соединив с суждениями движения желаемых страстей. ..Я не могу, право, достаточно надивиться, как этот философ …принимает гипотезу, которая темнее всякого темного свойства. Что разумеет он под соединением души и тела? Какое имеет представление о мышлении , соединенным с какой –то частицей количества? Декарт признал душу настолько отличной от тела, что не мог показать никакой единичной причины ни для этой связи, ни для самой души…ему пришлось прибегнуть к причине вей Вселенной- к Богу. Поэтому Спиноза может даже поерничать: -Далее, желал бы я знать ,сколько степеней движения может сообщить душа этой мозговой железе, с какой силой может удерживать ее в висячем положении…и хотя душа и твердо предположит идти против опасностей…однако при виде опасности железа придет в такое положение, что душа будет в состоянии думать только о бегстве. Если нет никакого отношения воли к движению…соотношения между силами души и тела, следовательно, силы второго (тела)…не могут определяться силами первой(души)…на опыте оказывается, что и железа эта вовсе не расположена в середине мозга. Чтобы вращаться так легко и разнообразно… Итак, могущество души(как я показал) определяется одной только ее познавательной способностью, только в одном познании найдем мы средства против аффектов…из этого познания выведем все, что относится к блаженству души.

А вот самые симпатичные, на мой взгляд, теоремы: Теоремы1-9. Аффект есть идея о состоянии тела…чем большим познанием о нем обладаем, тем меньше душа от него страдает. Не существует никакой другой душевной способности, кроме способности мышления и составления адекватных идей. Так, неудовольствие от потери какого-либо блага утихает, если потерявший благо видит, что оно не могло быть сохранено. Теорема 10.Пока мы не волнуемся аффектами, противными нашей природе , до тех пор сохраняем способность приводить состояние тела в порядок и связь сообразно с порядком .разума. Аффекты, противные нашей природе, дурны постольку, поскольку препятствуют душе познавать. Пока мы не волнуемся дурными аффектами, душа образует ясные и отчетливые идеи…Таким образом, самое лучшее, пока не имеем совершенного познания наших аффектов, принять правильный образ жизни….в числе правил поставить, например, побеждать ненависть любовью и великодушием, а не отплачивать взаимной ненавистью. Это предписание разума должно всегда иметь пред собой…должно часто думать об обидах людей и о том, каким образом отвратить их от себя посредством великодушия. Образ обиды соединим с образом такого правила, чтобы оно всегда восставало пред нами, как только нам нанесена обида. Старайтесь познавать добродетели, их причины, наполняя свой дух радостью истинного познания, всего менее обращать внимания на людские пороки, унижать людей и забавляться ложным призраком свободы. Теорема 20.Бессилие или пассивное состояние души возникает, если идеи не адекватны…душевные беспокойства и неудачи возникают от излишней любви к вещи…которой мы обладать не можем. Ибо всякий тревожится и беспокоится лишь о той вещи, которую он любит и все обиды, подозрения, враждебные отношения возникают вследствие любви к предметам, ИСТИННОЕ ОБЛАДАНИЕ которыми никому не доступно. Теорема 40. Чем более какая-либо вещь имеет совершенства…тем менее она страдает; и чем более она действует, тем она совершеннее. Теорема 41. …Большей частью люди думают, что они свободны постольку, поскольку им позволено повиноваться своим страстям…таким образом, уважение к общему благу, благочестие и все, что относится к твердости духа, считают бременем… Теорема 42. Из сказанного ясно, насколько мудрый сильнее и могущественнее невежды, действующего под влиянием страсти. Всегда находится невежда под влиянием внешних причин, никогда не обладает душевным удовлетворением, живет, не зная себя, Бога и вещей… Но если бы спасение было бы у всех под руками и найдено без особого труда, то как же могли бы почти все пренебрегать им? Все прекрасное так же трудно, как и редко.

Представьте, что Споку из сериала Star Trek, для того чтобы выпуститься из Вулканской академии наук, в качестве выпускной квалификационной работы нужно было бы сдать объяснение человеческого мировосприятия и оптимального пути их развития, написанное также от лица человека. Пожалуй, у него бы получилась приблизительно "Этика" - причём как по содержанию, так и по форме. Ведь какой самый логичный способ изложения умозаключений и их обоснования? Разумеется, записи из области геометрии в форме "Теорема - доказательство", вкупе с аксиомами, схолиями, пояснениями и комментариями. Логичнее просто некуда.

...Им, без сомнения, покажется удивительным, что я собираюсь доследовать человеческие пороки и глупости геометрическим путём и хочу ввести строгие доказательства в область таких вещей, которые они провозглашают противоразумными, пустыми, нелепыми и ужасными.

Поражает, что "Этика" написана аж в XVII веке. Вернее, не сам этот факт, а то, что она всё ещё точна во многих отношениях, и едва ли это изменится к двадцать третьему веку.

Однако прежде чем пересказать идеи Спинозы, показавшиеся наиболее интересными (или спорными), необходимо дать важное уточнение. Я ни в коем случае не являюсь знатоком истории философии и содержания многочисленных философских концепций. Кое-какие смутные познания в этой области у меня имеются, но не в степени, достаточной для создания полноценных комментариев к тексту Спинозы на одном с ним уровне. Поэтому если по какой-то загадочной причине вы ожидаете увидеть в рецензии точное и классическое толкование "Этики", то следует поискать где-то ещё. Я буду говорить лишь о том, что мне приглянулось и почему.

А приглянулось здесь многое. Путь сквозь дебри рассуждений Спинозы был нелёгким, но все приложенные к чтению усилия окупились с лихвой. А раз чтение было непростым, ни к чему упрощать и отзыв. Тем не менее, несмотря на ужасающий его размер, перечислено в нём далеко не всё - если хотите узнать всё, что было сказано в "Этике", мужайтесь и читайте "Этику".

Начнём, как и Спиноза, издалека.

Скорее всего, многих, как и меня, при открытии книги поразит, что "Этика" не только начинается с описания Бога и Вселенной, но и в общем-то в большинстве своём не посвящена этике в привычном понимании, т.е. проблеме добра и зла. Об этом, конечно, Спиноза говорит, но далеко не сразу. Первой моей реакцией была обида из-за неточного названия, а затем из уважения к вулканским рационалистским традициям включился разум. На самом деле, "Этика", в которой гигантское вступление посвящено не этике, - это тоже следствие желания придерживаться логики.

Представьте, что вы хотите сообщить человеку, какую пластиковую табуретку вы купили для кухни. Если вы говорите с человеком на одном языке и он знает, что из себя представляет табуретка, вам достаточно просто произнести её название и свои намерения в её отношении - больше никакие пояснения не нужны. Если человек не видел ни разу в жизни табуретку, сначала придётся описать её состав и взаимное крепление частей. Если человек понятия не имеет, как выглядят эти части, нужно сначала описать их. Если он не знает даже, что такое пластик, то вам прежде всего придётся объяснить именно это. И так далее. Есть и ещё одна опасность: вы можете говорить на одном языке, но ваш собеседник, скажем, всю жизнь думал, что "табуретка" - это унитаз. Поэтому в ответ на ваш рассказ о том, как здорово пластиковый унитаз будет смотреться на кухне, вы получите квадратные глаза собеседника и его уверенность в том, что вы сошли с ума.

Для того чтобы не допустить подобных ситуаций, философы вообще и Спиноза в частности частенько прежде всего стремятся объяснить, что они разумеют под теми или иными понятиями. Поэтому в данном случае, чтобы вы поняли, что куплена именно табуретка именно из пластика (т.е. что Спиноза подразумевает под добром и злом), и устанавливать её следует именно на кухне (т.е. что является оптимальным образом жизни и почему), сначала нужно обозначить базовые понятия - и только потом уже собирать из них смысловые конструкции.

Что, впрочем, полностью не уберегает от искажённого восприятия текста читателем, а также возникновения у него вопросов, не нашедших ответа в книге. У Спинозы найдётся ответ и на это:

Кроме этих можно, вероятно, сделать еще и другие возражения. Но так как я не обязан спорить со всем, что может каждому прийти в голову, то и постараюсь ответить лишь на эти возражения и притом как можно короче.

Итак, приглянувшиеся измышления.

Дальше - высоченная стена текста.

Спиноза о Боге. Воинствующим религиозным фанатикам не стоит тянуться за победными фанфарами, увидев, что Спиноза исходит из того, что Бог априори существует. Он подробно и неоднократно объясняет, что Бог не является разумным существом, а скорее представляет из себя Природу, Вселенную, связующую всех и вся, причину причин и т.д. Словом, с мировыми религиями его представления не имеют практически ничего общего, особенно с формальными аспектами.

Бог свободен от пассивных состояний и не подвержен никакому аффекту ни удовольствия, ни неудовольствия... Кто любит Бога, тот не может стремиться, чтобы и Бог в свою очередь любил его.

Не раз и не два он негодует на тему того, что люди из тщеславия и недалёкого ума приписали Богу сходство с собой же, сами придумали ритуалы для ублажения богов - и потом ещё ждут подачек в благодарность за их соблюдение. При этом он включает объяснение причин, по которым это происходит (см. "Прибавление" к части первой, оно очень интересное, местами ядовитое, написано понятным языком).

И хотя опыт ежедневно заявлял против этого и показывал в бесчисленных примерах, что польза и вред выпадают без разбора как на долю благочестивых, так и на долю нечестивых, однако же от укоренившегося предрассудка не отстали. Ведь легче было сложить это в массу другого неизвестного, пользы которого люди не знали, и таким образом сохранить своё настоящее и врождённое состояние невежества, чем разрушить все здание и выдумывать новое.

У меня нет настроения и желания пускаться в дебаты на религиозные темы, у меня есть одна фундаментальная претензия к "Этике" - чисто риторико-логическая. Начинает Спиноза с аксиом, и суть первого набора аксиом в том, что Бог есть. В вышеописанном виде, но всё же железно есть. Это, дескать, аксиома, и доказывать её Спиноза не собирается. На мой взгляд, существование некоей единой бесконечной субстанции аксиомой не является. Скажем, к логике Декарта в плане выявления "первоосновы" я придраться не могу: действительно, единственное, в существовании чего сомневаться не приходится, - это наш разум. Действительно, раз я мыслю (здесь важно "я" - нельзя сказать за всех людей) - значит, я существую. А в том ли виде, в котором себя воспринимаю, или я вообще мозг в банке, - это тема для отдельной дискуссии. Суть в том, что с этим не поспоришь, а вот с логикой "Бог есть. Теперь докажем, что Бог есть" - очень даже. Обидно, что Спиноза выстраивает стройные и (на мой взгляд) правильные рассуждения на столь зыбком фундаменте.

В общем-то в данном контексте несколько двусмысленным получается его осуждение бездумных религиозных фанатиков и просто суеверных людей.

А так как то, что мы легко можем вообразить, нам приятнее другого, то люди порядок ставят выше беспорядка, как будто бы порядок составлял в природе что-либо независимо от нашего представления, и говорят, что Бог все сотворил в порядке, и таким образом, сами того не зная, приписывают Богу воображение, если только не думают, что Бог, заботясь о человеческом воображении, расположил все вещи таким образом, чтобы они как можно легче могли быть воображаемы.

А это цитирую просто для того, чтобы поделиться прекрасным, - бушующим Спинозой. Может, оно и к лучшему, что он не застал интернетовские холивары.

Нельзя пройти здесь молчанием также и того, что сторонники этого учения, желавшие похвастаться своим умом в указании целей вещей, изобрели для оправдания означенного своего учения новый способ доказательства, именно приведения не к невозможному, а к незнанию; а это показывает, что для этого учения не оставалось никакого другого средства аргументации. Если бы, например, с какой-либо кровли упал камень на чью-нибудь голову и убил его, они будут доказывать по этому способу, что камень упал именно для того, чтобы убить человека; так как если бы он упал не с этой целью по воле Бога, то каким же образом могло бы случайно соединиться столько обстоятельств (так как часто их соединяется весьма много)? Вы ответите, может быть, что это случилось потому, что подул ветер, а человек шёл по этой дороге. Однако они будут стоять на своём: почему ветер подул в это время? Почему человек шёл по этой дороге именно в это же самое время? Если вы опять ответите, что ветер поднялся тогда потому, что море накануне начало волноваться при спокойной до тех пор погоде, а человек был приглашён другом, они опять будут настаивать, так как вопросам нет конца: почему же море волновалось? Почему человек был приглашён в это время? И, таким образом, не перестанут спрашивать о причинах причин до тех пор, пока вы не прибегнете к воле Бога, т. е. к asylum ignorantiae (убежище незнания).

Спиноза об человеческих чувствах (аффектах). Те, кто знают рационалистов и/или вулканцев, уже знают, какую линию будет гнуть Спиноза, но к этому ещё придём. В "Этике" подробнейшим образом расписывается природа и свойства аффектов, причём свойств великое множество. Целиком описывать не берусь, могу предложить лишь упрощённые выдержки. Аффекты, грубо говоря, - некие реакции, вызванные внешними причинами, а потому они всегда являются пассивными состояниями души. В основе аффектов лежит удовольствие либо неудовольствие.

Под удовольствием (радостью - laetetia), следовательно, я буду разуметь в дальнейшем такое пассивное состояние, через которое душа переходит к большему совершенству, под неудовольствием (печалью - tristitia) же такое, через которое она переходит к меньшему совершенству.

Из этих двух источников уже вытекают остальные формы в виде любви, ненависти, презрения, надежды и т.п., а также самомнение, самоуничижение и прочие формы восприятия себя и окружающих.

Довольно любопытно читать хладнокровные и отстранённые определения тех чувств, которые мы привыкли наделять мириадами смыслов, испытывать, но не осмыслять. К примеру:

...любовь есть не что иное, как удовольствие (радость), сопровождаемое идеей внешней причины, а ненависть - не что иное, как неудовольствие (печаль), сопровождаемое идеей внешней причины.

Такое неудовольствие, относящееся к отсутствию того, что мы любим, называется тоской.

Гнев есть желание, побуждающее нас вследствие ненависти причинять зло тому, кого мы ненавидим.

В рамках рассуждения об аффектах Спиноза внезапно раскрывается в двух аспектах, в которых раскрываться явно не собирался.

Спиноза и психотерапия. Несколько раз в "Этике" утверждается, что побороть сильный аффект можно только противоположным аффектом. И хотя не всегда методы психотерапии основываются на этом принципе, по большому счёту он является конечной её целью.

За все идеи Спинозы не поручусь, но могу по своему опыту точно сказать, что осмысление аффектов (т.е. осмысление истинных причин, по которым ты испытываешь те или иные эмоции) действительно убавляет их силу. Также, как человек, испытывавший (и до сих пор испытывающий, но в существенно меньшей степени) серьёзные проблемы с гневом, могу утверждать, что нижеприведённый способ действительно помогает. На это нужны годы и усилия, но он работает.

Так, например, в числе правил жизни мы поставили побеждать ненависть любовью и великодушием, а не отплачивать за неё взаимной ненавистью.... Если точно таким же образом мы всегда будем иметь перед собой начало нашей истинной пользы и блага, вытекающего из взаимной дружбы и общего единения, и, кроме того, будем помнить, что правильный образ жизни даёт высшее душевное удовлетворение и что люди, как и всё остальное, действуют по естественной необходимости, то обида, или ненависть, обыкновенно возникающая благодарящей, будет занимать в нашем воображении самую малую часть, и её легко будет победить. ... Точно так же, если гнев, обыкновенно возникающий вследствие самых больших обид, и нельзя будет победить так же легко, однако он все-таки будет побежден, хотя и не без некоторого душевного колебания, гораздо в меньший срок времени, чем если мы бы не размышляли уже об этом таким образом.

Ещё встречаются у него рассуждения о том, что если воспринимать случившееся как необходимое, эмоциональная реакция на него будет меньшая. Как по мне, это вполне здравый совет в ситуациях, которые человек действительно уже не в силах исправить.

Если кому-нибудь интересно, как так выходит, что при постоянном самобичевании и общем низком о себе мнении то и дело наблюдаешь у себя проявления горделивости, граничащей с заносчивостью, у Спинозы есть версия:

Впрочем, эти аффекты, а именно приниженность и самоуничижение, крайне редки. Ибо природа человеческая, рассматриваемая сама в себе, восстаёт против них всеми своими силами, так что те, которых всего более считают самоуничиженными и приниженными, в огромном большинстве случаев бывают самыми честолюбивыми и завистливыми.

Наконец, чрезмерное помешательство на любом аффекте, в том числе удовольствии от выпивки, разврата, скоплении богатств и т.п., Спиноза уже тогда причислял к психическим заболеваниям.

Спиноза и бихевиоризм. Тут, что называется, без комментариев.

Вследствие одного того, что мы воображаем, что какая-либо вещь имеет что-либо сходное с таким объектом, который обыкновенно причиняет нашей душе удовольствие или неудовольствие, мы будем любить или ненавидеть эту вещь, хотя бы то, в чём она сходна с тем объектом, и не было производящей причиной этих аффектов.

Кто вспоминает о предмете, от которого он когда-либо получил удовольствие, тот желает владеть им при той же обстановке, как было тогда, когда он наслаждался им в первый раз.

Спиноза о разуме. Если ты хочешь задать своей философией какой-то необходимый и универсальный принцип жизни, придётся возвести какой-то принцип в абсолют. В рационализме абсолютом является разум, и потому именно его Спиноза ставит во главу угла: только живущий по разуму и видящий смысл жизни в познании Бога (т.е. Вселенной) и благотворении познает подлинное блаженство. (То, что разумный человек никого не ненавидит и стремится помочь тому, кто в помощи нуждается, а не тому, кто вызывает жалостливые эмоции, и т.п., тщательно доказывается.) Здесь он приходит к следующему.

Блаженство не есть награда за добродетель, но сама добродетель; и мы наслаждаемся им не потому, что обуздываем свои страсти, но, наоборот, вследствие того что мы наслаждаемся им, мы в состоянии обуздывать свои страсти.

Впрочем, Спиноза признаёт, что люди в большинстве по разуму жить не умеют, они слишком подвержены аффектам и руководствуются в основном ими. А потому, презирая раскаяние и доказывая, что в нём нет ничего похвального, он всё же скрепя сердце говорит, что эти эмоции, как и стыд, самоуничижение, страх и прочее, необходимы человеческому обществу, ещё не научившемуся жить по разуму.

Спиноза о государстве и обществе. В общем-то, сущностью вещей и человека Спиноза называет их стремление продолжать существовать. (Более или менее.) Именно из стремления продолжать существование люди начали объединяться и строить правила совместного проживания - так и появилось государство, взявшее на себя определение справедливого, а также заслуживающего угроз и наказания. Применительно к государству любопытны следующие высказывания, которые, на мой взгляд, в комментариях не нуждаются.

Всё, к чему мы чувствуем влечение, будучи одержимы ненавистью, постыдно и в государстве несправедливо... Но должно заметить, что когда высшая власть из присущего ей желания сохранять мир наказывает гражданина, нанёсшего обиду другому, то я не говорю, что она негодует на этого гражданина, так как она наказывает его не из возбуждённого ненавистью стремления погубить его, но движимая уважением к общему благу.

Человек, руководствующийся разумом, является более свободным в государстве, где он живет сообразно с общими постановлениями, чем в одиночестве, где он повинуется только самому себе.

Если вас тоже раздражают люди, которые посредством изобретённого людьми Интернета и находясь в созданном людьми жилище, рассказывают другим людям о том, насколько животные лучше людей, что общество - это зло, у меня есть радостная новость. Спиноза с нами.

Однако редко бывает, чтобы люди жили по руководству разума; напротив, все у них сложилось таким образом, что они большей частью бывают ненавистны и тягостны друг для друга. И тем не менее они едва ли могут вести одинокую жизнь, так что многим весьма нравится известное определение человека как животного общественного; и в действительности дело обстоит таким образом, что из общего сожития людей возникает гораздо более удобств, чем вреда. Поэтому пускай сатирики, сколько хотят, осмеивают дела человеческие, пускай проклинают их теологи, пускай меланхолики превозносят, елико возможно, жизнь первобытную и дикую, презирают людей и приходят в восторг от животных, - опыт всё-таки будет говорить людям, что при взаимной помощи они гораздо легче могут удовлетворять свои нужды и только соединёнными силами могут избегать опасностей, отовсюду им грозящих; я уже не говорю о том, что гораздо лучше и достойнее нашего познания рассматривать действия людей, чем животных.

Также есть у него и утверждение о том, что мы можем судить с моральной точки зрения только существ сходной с нами природы. Но сколько бы мы не приписывали сходство со своей природой животным, оно не является действительным. Спиноза, конечно, не оправдывает жестокость к животным, - просто считает бессмысленным приравнивание их к людям.

Спиноза о свободе. Если вкратце, то полной свободы не существует. Люди подвергаются слишком большому количеству внешних причин и аффектов, чтобы называть себя свободными. Хотя тут ещё важно отметить, что Спиноза считает причинами упорного нежелания признать этот факт искажённые представления о свободе как таковой.

Большей частью люди думают, кажется, что они свободны лишь постольку, поскольку им позволено повиноваться своим страстям, а будучи принуждены жить по предписанию Божественного закона, они думают, что поступаются своим правом.

По Спинозе же, как говорилось, предельно возможная свобода для человека - это жизнь по разуму. Мы не можем исключить внешние причины, но можем бороться с собой, не позволяя аффектам брать верх над нами, рушить нашу жизнь. Забавно продолжение приведённой выше цитаты: в свойственных ему язвительных выражениях Спиноза решительно опровергает рассуждения о том, что люди и морали-то придерживаются исключительно от страха. Мол, не боялись бы люди наказания (Бога или закона), все бы пустились в полный и бесповоротный разнос.

А это мне кажется настолько же нелепым, как если бы кто-либо, не веря, что хорошей пищей можно поддерживать тело вечно, предпочёл бы разрушать своё здоровье ядами и смертоносными веществами; или, видя, что душа не вечна и не бессмертна, предпочёл бы быть безумным и жить лишённым разума. Всё это до того нелепо, что едва ли заслуживает какого-либо разбора.

Иными словами, вы несвободны вовсе не потому, что живёте в обществе, где вас накажут за то, что вы пристрелите раздражающего соседа. Жизнь, в которой вы могли бы руководствоваться исключительно сиюминутными желаниями, тоже не являлась бы свободной, поскольку вы находились бы в рабстве у своих эмоций, что неизбежно ведёт к саморазрушению.

Спиноза об этике. Итак. Мы разобрались с Богом, природой, аффектами, обществом, государством, разумом и свободой. Так что же всё-таки есть добро и зло? В сущности - навязанные обществом категории, в которые помещаются вещи одобряемые и вещи неодобряемые, - грубо говоря, общество осуществляет это разделение исходя из своих представлений о том, что поможет ему продлить существование. Представления эти, как несложно представить и понять, различаются от общества к обществу. Абсолютного добра и зла не существует, увы, они всегда относительны. Именно поэтому Спиноза ставит на пьедестал разум, а не просто абстрактное благочестие. Не причинять зла и руководствоваться любовью - самый разумный вид поведения, поскольку даёт путь к максимально возможной свободе, счастью и продолжению существования (а причинение зла, как говорится в "Этике", вредит душе и причиняет несчастье, даже если человек испытывает при этом удовольствие).

Кстати говоря, Спиноза упоминает мельком, что представления о добре и зле у людей формируются в зависимости от воспитания ближайшим окружением. Даже в XVII веке уже не верили, что люди рождаются хорошими или плохими, - хватит поддерживать этот миф в веке двадцать первом ("А ведь такая хорошая, идеальная семья, - как мог вырасти такой моральный урод?" или ещё лучше: "Да мы идеальные родители, просто вот родился он плохим, мы ничего не смогли поделать"). Воспитание определяет поведение человека и в детстве, и во взрослой жизни, а не врождённые абстрактные понятия добра и зла.

Вместо выводов. Приведённое выше перечисление - это лишь несколько обломков от той глыбищи идей и размышлений, которой является "Этика" Спинозы. Повторюсь, чтение данной книги - это труд, местами довольно изматывающий. Например, встречаются формулировки, способные причинить мозгу метафорический вывих.

Но конечным оно [мышление] может быть представляемо только в том случае, если оно ограничивается самим же мышлением, но не мышлением, поскольку оно составляет означенную идею Бога (так как именно в этом отношении оно и предполагается конечным), а следовательно, мышлением, поскольку оно не содержит идеи Бога, которое, однако, необходимо должно существовать.

Однако это тот случай, когда нужно отбросить всяческие мещанские "правила первых пятидесяти страниц", сделать над собой усилие и прорываться через заросли ветвистых формулировок и доказательств.

Возможно, кто-то скажет: "Зачем настаивать? Кто-то ведь будет не согласен, кому-то это не надо, обязательно найдутся люди, у которых усилия будут затрачены напрасно. Почему такая категоричность со страшным словом «нужно»?" У Спинозы и этому есть объяснение.

Такое стремление к тому, чтобы каждый одобрял то, что мы любим или ненавидим, есть в действительности честолюбие. Отсюда мы видим, что каждый из нас от природы желает, чтобы другие жили по-нашему.

P.S. При чтении очень помогает осознание, что слово "поскольку" здесь в 99 случаях из 100 используется в значении "постольку... поскольку...", а не в значении "потому что". P.P.S. Если вы прочли этот отзыв от начала и до конца, жму вам руку.