Kitobni o'qish: «Избранные»

Глава 1

Шесть с половиной месяцев спустя.

Я обернулась, смотря на то, что осталось позади.

Прошлое. Что в нем такого?

Воспоминания размываются в пелене времени, это тяжелая завеса, за которой спрятана моя память. Это словно старая фотография, пыльная и мутная, но все же хранящая в себе целый мир событий, эмоций и лиц, которых уже давно нет в моей жизни.

Льюис, Кори, мама, Лукас, Вильдо… Каждое их отсутствие напоминает о времени, которое неумолимо течет, о необратимости минувшего и о том, что мы не можем вернуться назад и исправить ошибки.

На следующий день после нашего побега во всех секторах объявили чрезвычайную ситуацию, потому что начался настоящий хаос. Отступникам удалось взломать систему правления, и они выложили видеозапись с Алексой Браун. Тот момент, когда Гидеон рассказывал ей про дневник Сильвии, а женщина даже не отрицала. Если бы она только знала, что камеры взломают, то никогда бы не стала разговаривать на эту тему со своим сыном. Впрочем, сейчас её это уже не волнует, ведь женщина мертва.

Та запись – была лишь отправной точкой. Дальше отступников поддержали три лидера, которых мы спасли с Рэмом. Они рассказали всю правду, что программа – фикция. Не знаю, знали ли они это раньше или нет, это уже неважно. Правление посчитало эти сектора предателями, исключив их из состава. Однако, обычный народ уже было не остановить…

Начались восстания. Восстания, которые проникли в каждый уголок города, в каждый дом, в каждую душу. Гнев, недовольство, отчаяние – все это смешалось в один мощный поток, которому не было равных. Годы порабощения, жестокости и лишений накопились в глубинах души людей, и теперь они испарялись с ликующей силой.

Улицы наполнились людьми, которые уже не боялись высказывать свое мнение, которые готовы были идти на конфликты ради своих убеждений.

Кто-то стал присоединяться к отступникам. Однако, многие подумали, что это провокация, что это всё специально подстроено отступниками, чтобы посеять смуту. Они не поверили в доказательства, всё ещё доверяя правлению, которое начало подавление всех мятежей.

Смерть, кровь, боль и отчаяние… Началась война. Думала ли я, что так получится? Что мир изменится и вернется к прошлому, которое было десятки лет назад? Нет. Не этого я хотела, но это было не изменить… Война была всегда, просто не в таких масштабах, как сейчас.

За это время изменился не только мир, но и я. Каждый день прошлого опыта отпечатался на моей душе, делая меня сильнее. Я научилась ценить каждый момент и быть благодарной.

Теперь каждый раз перед сном, когда вижу отца, целую его и говорю, как сильно люблю. Ведь я могу в любой момент потерять его… Как когда-то потеряла маму. Как и он меня.

Рэм поддерживает меня практически во всем. На задания мы отправляемся вместе, ведь это не парню стоит учиться у меня, а мне у него. Его навыки… поражают. До сих пор иногда смотрю на него и не вижу никакого сходства с Рэмом из прошлого. Как такое может быть? Просто я никогда его настоящего и не знала.

Рэма Ливая – не существует. Его имя, история, профессия, семья – всё это вымысел. Мираж, созданный отступниками специально для сектора. На самом деле, его зовут Конрад. Парень родился там, где мы сейчас находимся, и в детстве его доставили в сектор, когда он был ещё младенцем. Настоящий Рэм Ливай умер при родах. Медсестра, которая принимала роды – подменила труп мальчика на Конрада, который появился на полторы недели раньше. Не представляю, как такое возможно…

С самого детства Конрад рос, думая, что он Рэм, но в восемь лет всё та же медсестра, рассказала ему правду, сообщив, что его настоящие родители мертвы. Их убили люди, которые работают в правление. Дальше эта медсестра познакомила его с учителем, человеком, который всему научил Конрада. Он умер два года назад. Ещё я узнала, что Рэм-Конрад неоднократно бывал за пределами сектора. Как это ему удавалось сделать? Парень сообщил, что сектора далеко не идеально продуманы, в каждом есть брешь, которую нужно только найти. Он выбирался примерно раз в несколько месяцев и посещал лагеря отступников, либо проверял свои навыки выживания в лесах.

Конрад был рожден для этого, чтобы в один из дней стать Рэмом и разрушить систему секторов изнутри.

Таких, как Конрад называют эреоны. Их внедряют в сектора с юных лет, затем обучают и в нужный момент они начинают действовать.

Именно Конрад отключил систему безопасности сектора и смог загрузить видео с Алексой. Он нанес колоссальный ущерб, поэтому отныне сектора номер семьдесят один – не существует. Его уничтожили, стерли с лица земли. Люди, которые успели сбежать, присоединились к отступникам, а те, кто остался… им не повезло. Никакой эвакуации или нечто подобного не было. Сектор просто взорвали, свалив всю вину на отступников. Этот вариант последние не предусмотрели, и погибли невинные люди. Почти восемьдесят тысяч человек. Страшное число.

Гидеона среди них, судя по тому, что я до сих пор жива, не оказалось. Он вообще, словно испарился. Я просила Рэма-Конрада попытаться найти его, но несмотря на все его навыки, последняя известная информация – то, что он находился в секторе вместе со мной. Всё. Другие тоже ничего не нашли.

Я уже всерьез задумываюсь, что он мёртв. Не только из-за его отсутствия, но и нашей связи. Её… нет. Я не чувствую Гидеона, не вижу его во снах, хоть и пытаюсь дозваться. Ни-че-го. Может быть, наша связь как-то сломалась? Или он погиб, а я чудом выжила? Я обещала его вытащить, но за полгода не продвинулась ни на шаг.

Что же с тобой случилось Гидеон Браун? Где ты?

Я опустила глаза и отвернулась, потому что стоит мне задуматься, как мысли возвращаются к нему.

Спустилась с заснеженного холма, слыша, как хрустит снег под ногами, и направилась в сторону входа.

За пределами укрытия, которое называется Эдем, царит настоящая снежная сказка. Последнее выражение люди часто употребляли до войн. Я встречала это сочетание в книгах и личных дневниках. На самом деле, оно идеально подходит для того, чтобы описать всю красоту данного места.

Эдем находится в тысячи километрах от сектора семьдесят один. На севере. Зима, которую искусственно создают в секторах, совсем не сравнится с настоящей зимой, в особенности с вьюгой. Там такого явления никогда не было!

Сугробы почти по колено, из-за этого идти очень сложно. Снег на деревьях лежит большими хлопьями, а где-то вдалеке слышен филин.

Из-за изменений климата, которые последовали после войн, с севера весь народ практически переселился. Холода стали такой температуры, что человеческий организм мог просто не выдержать столь колоссальных изменений. Но буквально десять лет назад климат стал постепенно восстанавливаться. Тем более, люди изобрели одежду, которая контролирует температуру тела. Она облегченная и создана специально для таких ситуаций, но есть и минус. Использование по времени – то есть я могу надеть облегченную куртку, но поддерживать тепло она будет не более сорока часов, что не совсем удобно, потому что вылазки занимают больше времени.

Укрытие расположено именно в этом месте, потому что ближайший сектор находится только в четырёхстах километрах. Возможно, правление и построило бы здесь сектора, но есть ряд трудностей. Например, связь, которая работает очень нестабильно и часто обрывается из-за снежных бурь. Бывает так, что и не работает разная аппаратура, например, скаймеры, исчезающие после запуска где-то в сугробах.

Есть ещё один плюс – минимальное количество каких-либо хищников.

Выжить в таких условиях человеку – сложно, но возможно. Это доказал и Альберт. Он является человеком, который практически с нуля создал укрытие на севере. Сейчас это место является самым важным у отступников. Здесь хранится важная информация, основа основ. Потому что оно считается наиболее защищенным и недосягаемым для правления. Кажется, последние даже не подозревают о существовании этого места.

Я дошла до входа, врата которого выкрашены в белый цвет, чтобы меньше привлекать внимания.

Небольшие дома, утопающие в снежном покрове, предстают перед глазами неподвижными и таинственными. Их скромная высота позволяет им скрываться от взоров, а заснеженные ветви деревьев щедро расстилаются, создавая невозможность увидеть их и сверху. Первое время мне было непривычно не только из-за климата, но и отсутствия высоток.

Самое большое здание в Эдеме называется Центр. Он двухэтажный и снаружи кажется меньше, чем есть на самом деле. Именно в Центре я провожу большую часть времени, а домой прихожу только, чтобы переночевать.

Так как людей значительно прибавилось после обнародования информации, то даже в Эдеме сократились места. Поэтому я и отец живем вместе с Рэем (я всё ещё продолжаю его так звать, хоть и знаю его настоящее имя. Парень не против). Дома с тремя комнатами, поэтому мы вполне комфортно разместились. Наверное, если Рэм был прежним, то я смогла бы даже жить с ним в одной комнате, потому что всю жизнь к этому готовилась. Но сейчас… Конрад для меня незнакомец.

– Привет, – поздоровалась на входе с Ноем, который решил остаться здесь, а не вернуться к Джонатану. Ной объясняет это тем, что родных у него нет, как и девушки, то есть там его ничего не держало и нет смысла туда возвращаться. Парень может помогать и отсюда.

Это его версия, но я, как и Мэй с Аникой, понимают, какова настоящая причина. Для Ноя семьей была его команда. Он потерял Кори, Лукаса и Вильдо, которые погибли. Гидеон… исчез. А Мэй присоединилась к другому лагерю отступников, встретив на одном из заданий парня и влюбившись в него. Она уехала за семьсот километров отсюда. Остался только он и Аника, которые и решили, что по возвращению их никто и ничего не ждет. Зои погибла два месяца назад, когда мы отправились за пределы укрытия. Снежная лавина, которая снесла почти все на своем пути, включая девушку, которая не успела спрятаться.

Теперь Ной работает в патруле, в основном охраняя границы Эдема и редко уходя далеко.

Вскоре я дошла до дома, на пороге которого тщательно очистила свою обувь и одежду от снега, чтобы не тащить его внутрь, где он растаяв превратится в лужу.

Тихо.

Отец в Центре, как и Рэм, скорее всего.

Мой единственный родитель решил перейти в более спокойную обстановку. Теперь он помогает не снаружи, а изнутри. Так как папа более двадцати пяти лет был капитаном стражей, ему известны такие сведения, которые даже не знали отступники. Сейчас мой отец – составляет план действий, курирует каждую вылазку, подробно указывает на слабые места в секторах. В общем, он весь в работе из-за чего в Центре ночует чаще, чем здесь.

Я понимаю его. Папа хочет сбежать из-за своих мыслей, которые только и связаны с мамой.

Есть одна вещь, которую я упустила, не успела подумать в момент смерти мамы, не успела осознать, потому что была в шоке от происходящего. Мои мысли лишь занимало то, как спасти отца.

Её смерть. Она умерла, а папа выжил. Они предначертанные. Как такое возможно?

Отец рассказал, что они лишились своей связи, когда я попала к отступникам. Как? Мама предвидела будущее, поняв, что их могут использовать, как рычаг давления на меня. Она решила провести эксперимент, про который ей рассказывала ещё её мама. Суть его заключается в том, что предначертанные должны умереть в один момент, а потом обоим должно повезти…

Мама запрограммировала две капсулы, которые должны были остановить их сердцебиение, а затем заново запустить. То есть из-за клинической остановки сердца их связь разорвалась. Эксперимент прошел успешно, но он был такой рискованный, что я могла лишиться обоих родителей ещё раньше.

– Зачем вы это сделали? – спросила я тогда у отца. – А если бы я потеряла вас обоих?

– Эта была идея твоей мамы. Она не хотела, чтобы в случае одного из нас, ты потеряла и другого. Она хотела, чтобы кто-то остался и присматривал за тобой. Заботился и защищал, как это и обязан делать родитель.

Эти его слова заставили глаза наполниться слезами.

– Это было рискованно…

– Андреа любила рисковать, – с грустной улыбкой отозвался папа.

Папа знал ту половину мамы, которую мне не доводилось видеть, потому что она её скрывала. Ради моей же безопасности.

Значит, связи можно и лишиться. Эта мысль с тех пор не даёт мне покоя. Наверное, знай я это раньше, то предложила бы Гидеону такой способ. Но сейчас… сейчас нет. Наоборот, я хочу почувствовать его, увидеть во сне, чтобы спасти. Только нужно ли ему это спасение?

Глава 2

Вода из-под крана течет еле теплая, но я к этому привыкла. Она бодрит, поэтому особо долго не помоешься.

Закрыв кран, вытерла лицо полотенцем и причесала волосы, сделав высокий хвост. За полгода они отросли. Теперь я их не крашу, а надеваю шапку. Думаю, это отличная замена!

Завтрак прошел в одиночестве, но… опять же, я привыкла.

Тишина… Сейчас её наоборот непривычно слышать, потому что обычно слышно завывание ветра. Сегодня безветренная погода, и даже светит солнце.

Запихнув в себя половину порции, я накинула обычную теплую куртку, не забыла про шапку и обула сапоги, после чего вышла из дома и пешком отправилась в Центр, до которого не более семи минут.

Здесь нет мобилей. Объясняется тем, что они не приспособлены к такой погоде, поэтому есть только обычные машины. Даже им порой бывает сложно проезжать, несмотря на их размеры и на то, что дороги рассчитают. В основном, по самому Эдему передвигаются на своих двоих, а автомобили берут только те, кто покидает пределы укрытия. Например, я.

Сейчас температура воздуха около минус десяти, поэтому облачка пара так и вылетают из-за рта.

Люди на улице встречаются редко, хоть их и много. Многие находятся в домах, в Центре, либо на заданиях. Здесь практически не отмечают какие-то праздники, если только небольшое застолье в кругу родных, но дома. Просто так гуляют – тоже редкость. Малое количество человек любит холод.

Нравится ли мне здесь жить? Не знаю. Старой Кьяре бы понравилась спокойная обстановка вокруг и тишина, но сейчас… скорее, нет, чем да. Это не моё место, не мой дом, я не чувствую этого. Мой дом был в секторе, но я лишилась его когда потеряла маму, когда выбрала сбежать, а не остаться.

Отец рядом, да, но я вижу его так редко, что замечаю каждую новую морщинку, которая появляется со временем.

Я поднялась по ступенькам, чтобы открыть тяжелую дверь и зайти внутрь, где достаточно тепло. Руки хоть и прятала в карманы, но всё равно успели замёрзнуть.

Вот теперь народ…

Я вижу одни сплошные знакомые лица, так как за эти полгода они практически не сменились. Кто сбежал – те так и решили остаться здесь.

Сняв верхнюю одежду и повесив её в гардеробную, которая специально и была для этого создана, направилась на второй этаж, где, по моим подсчетам, должен сейчас находиться Рэм.

Проходя мимо всех, с кем-то поздоровалась, кому-то лишь рассеянно улыбнулась в знак приветствия.

Открыв дверь, которая ведет в главный отсек Центра, увидела Рэма, говорящим с Альбертом и стоящим у мониторов компьютеров.

Альберт редко, когда заходит сюда, только если что-то случится. Мужчина предпочитает действовать и отдавать распоряжение из своего кабинета.

Я почувствовала волнение, но ритм сердцебиения при этом не изменился. Вот ещё одно доказательство, что связь не пропала.

– Мирного утра, – поздоровалась с Альбертом и Рэмом, – что-то случилось?

– Привет, – отозвался Рэм, – с чего ты решила?

– Мирного, Кьяра, – низким голосом поприветствовал мужчина.

Альберту уже за семьдесят, и он на своем веку многое, что повидал, много, что потерял, но и приобрел. Его дочь и жена погибли при взрыве пятнадцать лет назад. И нет, это не правление виновато в их смерти, а лишь несчастный случай.

– С того, что вы, Альберт, посещаете эту комнату лишь в экстренных ситуациях.

– В какой раз убеждаюсь, Кьяра, что ты весьма наблюдательна, – мужчина выдал улыбку. – Но нет, в этот раз я пришел сюда, чтобы переговорить с Конрадом и не тревожить его в лишний раз, вызывая к себе.

– Вы бы не потревожили, – тут же отозвался парень.

Я расстроилась, но постаралась не показывать этого, выдавая кивок. Конечно, я рада, что ничего серьезного не случилось, но… новостей о Гидеоне так и нет.

– Ладно, старику уже пора, – Альберт частенько говорит о себе в третьем лице, – не буду вас отвлекать.

Когда он удалился, то Рэм посмотрел на меня и сказал:

– Всё ещё тишина.

– Откуда ты знаешь, что я хотела спросить?

– Кьяра, ты задаешь этот вопрос с момента, как мы здесь оказались. Ровно раз в день, утром. Несложно было догадаться, что ты спросишь сегодня.

– Нет?

– Нет, – Рэм поджал губы и качнул головой, означая, что информации по Гидеону никакой нет. – Но есть кое-что другое, – при этих словах, кажется, у меня загорелись глаза, – Джонатан собирается сворачивать свою базу, поэтому ему нужна помощь.

– Почему? Разве его укрытие было не самым незаметным?

– Да, было, но в последнее время там появляется слишком много стражей. Они словно что-то ищут и именно в том месте.

– Но как они могли узнать?

– Не знаю, – парень пожал плечами, – но один Джонатан не справится. Он обратился за помощью к Альберту, зная, что ты здесь, и ещё к нескольким лицам, которым доверяет.

– Когда выдвигаемся? – сразу же задала нужный вопрос.

Хоть я и малое время знала дядю Гидеона, но не могу отказать в помощи. Тем более, так я… словно заново почувствовала связь между мной и парнем. Странно? Возможно.

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, – Рэм рукой указал на переговорную, где никого нет.

Мне показалось это странным, но я выдала кивок и зашла туда вместе с ним, сложив руки на груди.

– Я думаю, что тебе лучше остаться здесь, Кьяра.

– Почему?!

– Нам придется вернуться обратно, путь неблизкий.

– Это не причина, Рэм, – он никак не среагировал, хоть я и назвала его другим именем.

Для всех он – Конрад, но только я продолжаю его звать Рэмом. Бывает, Анна путается и зовет его по-старому.

– Там слишком много стражей, Кьяра, ты это понимаешь. Для них всех есть только один приказ, который распространяется на нас – убить. Поэтому это слишком рискованно. Я думаю, нет, знаю, что будут жертвы. Все не смогут спастись, и я не хочу, чтобы ты вошла в их число.

– Эта единственная причина?

Парень запнулся на секунду, которой мне хватило понять, что ответ отрицательный. Однако, Рэм выдал кивок, соврав мне.

– Я еду.

Он тяжело выдохнул, понимая, что меня не переубедить.

– Выдвигаемся завтра ближе к вечеру. Можешь пока сообщить Джулиану, я ему ещё не говорил.

– Сколько нас будет?

– Считая тебя и меня, восемнадцать человек. Более – рискованно.

– Хорошо. Подготовлю тогда вещи.

Больше мы не сказали друг другу ни слова, хотя я видела по глазам Рэма, что ему хотелось.

Я ушла, выйдя из этого помещения и отправившись к Анне, чтобы сообщить девушке, что уже завтра уезжаю.

Наши с ней отношения за это время… сгладились. Мы не стали общаться также хорошо, как это было раньше, ведь обе изменились. Но она для меня не чужой человек, как и я для неё, поэтому мы иногда прогуливаемся вместе по территории Эдема. Я заглядываю к ней на работу, а Анна ко мне.

Девушке всё ещё тяжело. Она сама в этом признавалась, что когда видит меня, то сразу же вспоминает про Льюиса. Но Анна учится с этим жить. Я благодарна ей за шанс на спасение нашей дружбы.

Анна и раньше неплохо разбиралась в медицине, она всегда говорила, что эта сфера её притягивала, а сейчас стала ещё лучше. Она лечит больных и раненых, предпочитая больше не выходить за пределы Эдема.

Я же не могу сидеть на месте, поэтому, как только выпадает возможность, то сразу же выбираюсь за пределы. Наверное, так пытаюсь отвлечься от мыслей и чувства вины, которое с каждым днем сжирает меня изнутри только сильнее.

Почему? Я виню себя в том, что сейчас неизвестно, где находится Гидеон. Возможно, если бы я тогда не сбежала из укрытия и не залезла в фургон, то все могло закончиться по-другому. Парень бы не возвращался за мной в комнату, не помогал бежать, не был бы ранен… Так можно размышлять до бесконечности, я понимаю, но слишком много других вариантов исхода событий, где он возвращается к Джонатану, а не исчезает.

Каждый раз за пределы Эдема я выхожу с новыми людьми, потому что состав команд часто меняется. Но Рэм пытается сопровождать меня на каждой вылазке. Именно пытается, потому что я чувствую себя ребенком под присмотром… нет, не родителя, скорее, старшего брата, который чрезмерно опекает. По началу я не обращала на это внимание, но с каждым разом Рэм, так как он старше, опытнее и по многим другим причинам, ставит самую простую задачу. Я даже разговаривала с ним по этому поводу, высказывая недовольство, но парень говорил, что это делается ради моего блага и он поступает, как посчитает нужным. Признаюсь, в последнее время я стараюсь делать так, чтобы наши вылазки не пересекались, то есть узнаю заранее, куда отправляется Рэм и после его отъезда выбираю что-нибудь другое, когда парню говорю, что неважно себя чувствую и мне лучше остаться. Наверное, он уже что-то начинает подозревать.

Единственный человек, которому я всегда рада, что она тоже выходит со мной на задания – это Аника. После того, как мы оказались в Эдеме, то в первое время Аника несколько замкнулась в себе, борясь со своими внутренними демонами, и решила, что будет работать вместе с Анной в медицине. Но уже быстро поняла, что это далеко не её.

– Вот у Кори бы это наверняка получилось, – сказала она мне тогда, а в её глазах появилась боль, которая всегда возникает, стоит ей упомянуть парня или увидеть предметы, которые напоминают ей о нем.

Аника не оставила идею убить Мэдока. Полагаю, она уже бы это сделала, но тут есть ещё одна загвоздка… Мэдок тоже испарился. Сколько бы его не искали, ни по камерам, ни через информацию от людей, ничего нет. Он и Гидеон растворились после взрыва в Алипсе.

Я бы решила, что бывший капитан погиб при исполнении, но Рэм оставил его в живых. Он должен был прийти в себя незадолго до взрыва, но когда мы уже покинули Алипс, то есть его жизни ничего бы не угрожало. Соответственно, он должен был выжить.

Мне стоило его застрелить тогда… Я бы сделала это ради девушки лишь бы не видеть её мучений. Но в тот момент я даже и не подумала об этом, всё произошло слишком быстро.

Наверное, Аника выбирается со мной за пределы укрытия, чтобы также сбежать от мыслей. Уверена, что она отправится со мной и в этот раз. Но я буду только рада.