Kitobni o'qish: «Раф с кедровыми орехами»

Апокалипсис всегда начинается с тишины. Возможно первое предложение вызвало у тебя некий диссонанс на фоне названия текста, но ты все поймешь позже.

– Ненавижу межсезонье. Весна и осень как официальное лицо депрессии, уныния и апатии. С приходом марта у меня начинается аллергия на жизнь в сибирском городе, – Мирон остановился в дверях и попытался надеть бахилы.

– В таком случае, я прописываю тебе лечение морем, – женщина с ежедневником в руках вышла из-за письменного стола и направилась к одному из двух кресел, стоящих друг напротив друга.

– Чай, кофе? Ты не голоден?

– В прошлый раз я действительно ушел потому что был голоден, а не потому что вы решили вывести меня из себя, – ехидство так и сквозило из молодого человека.

– Мирон, у меня нет желания вывести тебя из себя, и ты это прекрасно знаешь.

Сессии с психологом начались после травмы на ринге, примерно 3 недели назад. Боксом юноша занимался сколько себя помнит, но после городских соревнований отец по рекомендациям медицинской комиссии отправил сына к психотерапевту, чтобы удостовериться в том, что Мирон отдает себе отчет в своих действиях.

– Ну что, сегодня ты готов разговаривать? – Регина сделала небольшой глоток кофе и почти беззвучно поставила чашку на деревянный журнальный столик. – Или предпочтешь отмалчиваться?

– Вам не идет ваше имя.

– Какое горе, – отсутствие эмоций на лице дало понять парню, что это явный сарказм.

– Это не попытка обидеть, – он слегка приподнялся в кресле и попытался сесть ровнее. – Просто констатация факта. Знаете когда тебе говорят «..знакомься, это Олег, а ты смотришь и думаешь, ну какой же это Олег, это какой-то Денис, ну или в крайнем случае Никита», – Мирон был предельно серьезен, объясняя свою мысль.