Kitobni o'qish: «Девятая стрела Хаоса», sahifa 4
Запись номер МХХР-24-ССВА-018
Транспорт, на который меня определил Примарх, должен был достичь Гарраса Семь через пару дней и я, оказавшись запертым в крохотной каютке, имел достаточно времени для обдумывания сложившейся ситуации.
Нет, не надо думать, что я был пленником на борту этого корабля. Скорее – почётным гостем. Так сказал Примарх, а не верить его словам я не мог. Не будет же сын Его врать слуге Его?!
Ну а то, что дверь заперта – так это ради того, чтобы экипаж, в число которого наверняка входили жаждавшие исповеди грешники, не беспокоил меня, погружённого в благочестивые раздумья. Ради этой же цели ко мне были приставлены два брата – только и исключительно спокойствия моего сбережения. Нельзя же допустить, чтобы настрой мой, от медитаций священных порушен был? Этой же цели служило и предельно аскетическое наполнение каюты – вернее сказать, его полное отсутствие. Наполнения, то бишь. Металлические стены, пол, тощий матрас и решётка мерно гудевшей вентиляции составляли всю обстановку. Скромно? Так ведь учил же он нас скромности? Не след мне, слуге Его о большем радеть! Правда, нет-нет, да проскакивала греховная мысль, шептавшая мне на ухо сладкие слова о мягкой постели, еды сытной, а не брикетно-сухпайной и… О многом тьма, искушавшая меня, шептать пыталась. Вот только не слушал я её. Мои мысли текли совсем в другом направлении.
Беспокоило меня то, что Отче, лик свой от меня убрал. Сколько бы я не молился, как не старался бы впасть в транс медитациями – не сходило на меня светлое чувство единения с Ним.
Слова, прежде наполнявшие душу мою радостью и уверенностью в правом пути, сейчас мёртвыми звуками отрывались от моих губ, колебля только воздух каюты, но никак не душу.
Мёртвыми – точно такими же, как те мелкие демонята, растёртые в кашу грубым сапогом космодесанта. Стоило мне только начать молитву, или, закрыв глаза начать вход в благостный транс медитации, обещавший, и прежде даровавший минуты единения с Ним, как передо мной, словно наяву, всплывали треугольные головки с чёрными, блестящими невинным озорством, глазёнками. Исчадия тьмы, весело пища и разевая беззубые рты, тянулись розовыми носами к моей ладони и, найдя её, ласково тёрлись, выпрашивая ласку и угощение.
Они искали любви… Но находили лишь смерть, падавшую на их детские тела рубчатой подошвой сапога.
На исходе второго дня, я, осознав безуспешность своих попыток единения с Ним, вытребовал себе прогулку. Не могу сказать, что эта идея пришлась моим конвоирам, ну, или почетной страже, по вкусу.
– Не велено и всё тут! – Стояли они на своём, общаясь со мной через небольшое, забранное решёткой окошко: – Приказано, жрец, чтобы ты здесь пребывал! До самого прибытия на планету.
М-да…
Прав был мудрец далёкого прошлого, утверждавший, что и у военных есть мозги, и что они, люди войны, ими иногда пользуются. Нам, простым смертным, надо лишь понять, как именно пользование это происходит. Мне, не буду скрывать свою греховную гордыню, это удалось.
– Ведь там мне в бой идти? Так, братья? – Спрашиваю их, держась руками за решётку: – Братьям вашим по ордену помогать спешу.
– Верно. И что?
– Тесно здесь. Размяться негде, – киваю себе за спину: – А какой из меня помощник, когда я, почитай двое суток неподвижно сидел? Мне, братья, хотя бы пройтись – руки ноги размять. Перед боем.
– Ну… – Тянет один.
– Не велено! – Рубит второй.
– Или вы хотите, чтобы я, выпав из транспорта наземь, обузой вашим братьям стал? А я упаду, – оторвав руку от решётки просовываю наружу пальцы: – Вот, видите, как дрожат?
– Ну… Если только пройтись, – неуверенно начинает первый, а второй, удостоив товарища тяжёлым вздохом, начинает отщелкивать замки.
– Только учти, жрец, – появившейся в его руках болтер недвусмысленно направляет на меня свой щербатый от частого применения, ствол: – Если что, то я колебаться не буду!
Запись номер МХХР-24-ССВА-019
Благодарю сынов Твоих, мощными фигурами своими дух мой силой Твоей наполняющих! И пусть лик Твой от меня, грешного, отвёрнут, но обретаю я крепость душевную на них глядя! Ступают твёрдо, оружие наготове держа – так и мне следует жить, да во славу Твою действовать, испытания Тобой данные, да искушения сил тёмных преодолевая!
Понял я, как в коридор корабельный вышли мы, и дети твоя с боков моих встали – то знак ты мне даёшь. Показываешь, что оберегаешь меня ты по-прежнему, а оружием священным, в руках их сжимаемым, на кару, грешника ждущую, намекаешь.
Спасибо, Отче!
Искуплю я вину свою нечаянную. Кровью тёмной чужеродной, да демонической смою, в сердце любовь лишь к тебе сохраняя. Об одном смею молить тебя – огради меня от убийств невинных. На дай руке моей кровью чистой, да непорочной запачкаться!
Дети Твои, промыслом Твоим ведомые, вывели меня на площадку обзорную, где мог нерадивый слуга твой, взор свой миром перед нами лежащим, насытить. Был то Гаррас Седьмой, жертвой сил темных ставший. Наполнилось сердце моё скорбью по детям человеческим, под ударами нечестивцев гибнущих, но то краткий миг скорби был. Ибо узрел я флоты могучие, орбиты нам планетой занявшие. Были тут, неуязвимой бронёй одетые, линкоры. Стремительные, мысли Твоей подобные, крейсера, да авианосцы, тучами москитного флота окружённые. Возрадовался я, видя мощи твоей воплощение. Пал на колени и молитву радостную вознёс, славя воинство святое, тьму попрать спешащую. Ибо нет силы вселенской, противостоять флоту Твоему возможность имеющую! И то не нам одним ведомо – нет ни где поблизости рейдеров чужеродных!
Убоялись, эльдары тёмные, греха полные, здесь показаться!
Отступили, труса празднуя, на путях своих астральных затаившись!
Бросили, в манере своей предательской, сородичей своих, на поверхности мира нашего оказавшихся! Так тем хуже для них! И да будет рука моя тверда, да дух безжалостен, оружием Твоим стану я, кару смертельную им неся!
Не славы воинской ради, а лишь любви Твоей прося!
Закончил я молитву, и духа укрепление ощутив, к братьям боевым повернулся, прося их сказать мне – скоро ли я не землю Тобой благословлённую ступить могу, дабы словом добрый, да оружием верным, нечестивых карать, воле Твоей противящихся. Отвечал мне сын Твой, что скоро уже челнок планетарный подойдёт, всех нас вниз донести спешащий. И что следует нам к палубе ангарной, номером один отмеченной поспешать.
– Так ведите же! Воины, доблести полные! – Вскричал я, новый Знак Твой в этом увидев. Ибо Един Ты. Один страж Империума, пример всему человечеству подающий. И палуба та – тем же знаком отмечена – что это, как не знамение мне, о немилости Твоей скором окончании говорящее?!
Прочь! Прочь сомнения, веру ослабляющие!
Кровью смою то касание нечестивое, пятно на меня возложившее!
Шагайте же быстрее, братья Ордена славного!
Поспешайте, ибо тягостна жизнь мне без лика Его на меня смотрящего!
(КОНЕЦ СОХРАНЕННОГО УЧАСТКА 2 – вольный торговец «Благодатное Прикосновение»)
(НАЧАЛО СОХРАНЕННОГО УЧАСТКА 3 – планета Гаррас Семь)
Запись номер МХХР-24-ССВА-020
Пробивший атмосферный щит челнок опустился посреди зелёного луга, на одном краю которого темнел лес, а с другой виднелись строения небольшого городка, скорее даже деревушки, чьи домики, покрытые весело блестевшей разноцветной черепицей, редко возвышались более чем на пару этажей.
Выбравшись наружу я с наслаждением вдохнул, напоенный ароматами свежести и цветов, воздух. Да, это не восстановленная и обогащённая кислородом смесь – контраст был столь разителен, что мне казалось, что мои лёгкие, волшебным образом превратившиеся в подобие желудка, принялись трепетать, спеша как можно быстрее утолить терзавший их голод.
Налетевший было ветерок, приятно освеживший лицо, вдруг донёс до меня горечь пожаров и вонь горелой плоти – проклятые запахи войны. Ненавидимые, но неотступные от её злой сути. Ещё один порыв – и вновь меня окутывают чистейшие ароматы мира, бывшего благодатным и щедрым домом для проживавших здесь.
– И на такую красоту темные покуситься посмели?! – Поклонившись подошедшим воинам, первым среди которых шёл гроссмейстер ордена Кочерганус, покачал я головой: – Не знаю я мук достойных, нечестивым карой достойной быть могущих!
– Ты, жрец, и не знаешь? – На лице гроссмейстера появилась кривая усмешка: – Мне казалось, что подобные тебе, весьма, – пошевелил он пальцами, вычерчивая в воздухе некую фигуру: – Весьма изобретательны в части наказаний. Пройдёмся, – взмах руки и мы, шагая рядом, мне опять пришлось напрячь свои силы, чтобы поспеть за ним, двинулись в сторону леса.
– Так как же подобное произойти могло? – повторил я свой вопрос, когда мы отошли от его свиты: – Темные Эльдары, насколько я их гнусную породу знаю, никогда оккупацией не занимались. Рейд, налёт, захват пленных для пыток и арены – да. Но оккупировать планету? Неужто они своим привычкам изменить решили?!
– Да нет тут никаких эльдар, – остановился гроссмейстер: – Ни тёмных, ни светлых – никаких нет.
– Как это нет? – Земля покачнулась у меня под ногами: – Но Примарх…
– Примарх, – его голова склоняется в почтении, и я спешу повторить его жест: – Он знает то, что доносят официальные линии.
– А по факту? – Задрав голову устремляю на него требовательный взгляд: – Скажите мне – что?
– А по факту, – отворачивается он от меня: – По факту, жрец… По факту тебе здесь много работы предстоит. Мятеж.
Это короткое слово бьёт словно хлыст отца-истязателя, которым он регулярно подгонял нас, избавляя от греха нерадивости.
– Да, мятеж, – продолжает гроссмейстер: – Местные против Лорда Управителя восстали. Так что…
– Но как это возможно?! Ведь лорд Управитель – суть проводник решений Его?
– Бываю такие проводники, – доносится до меня его ответ: – Что похуже иного сопротивления будут. Налогами зажал – вот местные и не сдержались. Перебили чиновников Администратума, потребовали расследования – Лорд мол законы Империума нарушает.
– А гвардия?
– Перешла на их сторону. Не вся, конечно. Но те, кто не перешли, – он махнул рукой: – Уже, наверное, у Трона Его обретаются.
– Лорда тоже убили?
– Ага. Как же! Сбежал на орбиту при первых же признаках мятежа! В общем, – развернувшись, Гроссмейстер побрёл в сторону ожидавшей его свиты: – Дел тебе здесь много. Кроме ереси, хаос, учуяв слабину полез. Демонов пока не видели, но кто знает. – Он замолчал и остаток пути мы прошли молча – лишь подойдя к своим братьям он продолжил, перейдя на официальный тон:
– Тебя, жрец, до особого распоряжения, направляю в помощь третьей роте. Они держат оборону деревни, – его рука указала на яркие крыши домов: – Присоединись к ним, укрепи словом и окажи боевую помощь. Оружие на месте получишь. Слава Империуму! – Закованный в броню кулак лязгнул о нагрудную бронепластину.
– Слава Ему и Детям Его!
Порыв ветерка принёс с собой запахи войны и я, поклонившись, двинулся в сторону домиков – туда, откуда послышались звуки стрельбы и разрывов, разрушавшие идиллию мирного летнего дня.
Запись номер МХХР-24-ССВА-021
Вразуми!
Только на мудрость Твою, нам, простым смертным, недоступную, могу рассчитывать я. Ведь ты же – волей своей, определил Лордов планетарных, служению человечества ради быть. В этом долг их и радость от намерений Твоих исполнения. Как то быть может, что Лорд, агнцев своих, вдруг истязать стал? И что он, убоявшись гнева толпы безоружной, на орбиту, да надпланетарную, сбежал, стадо без поводыря и наставника оставив?
Неужто чела его эманации тёмные коснулись, мысли, противные роду человеческому, внушая?
Так ведь нет же!
Чист он оказался и проверки все пройдя, благословение Сегментарного Управителя получил. На флота нашего, доблестного, призыв. А виновными, Отче, внизу, на планете оставшиеся, признаны были.
И не только признаны – приговорены к полному уничтожению, земли благословенной очищения ради.
Стены мне один из сынов Твоих поведал, к коему под начало я встал, волю гроссмейстера исполняя.
Так же рассказал он мне о планах, что Лорд разработал. Слушал я его и сердце моё, отчаянием наполнялось – виданное ли дело, что бы планету от жителей местных очищали, а им на замену других гнали? С миров ледяных и пустынных? Рассчитывал Лорд, что поселенцы новые, красотами Гарраса очарованные, безропотно налоги повышенные примут, в казну Лорда личную утекающие.
И да, Отче!
Ведомо мне сие – по каналам своим проверил я отчисления налоговые, благо доступ на то, вместе с правом офиссума нашего имею.
Не увеличился ручей золотой, на благо Империума, текущий. Ни на самую малую каплю воды его не пополнились. И ведомо мне, что Сегментарий, от того ручейка питался, жадно ту воду златую, черпая и заглатывая, жажду свою ненасытную гася.
Но как такое быть может, Всевидящий?
Почему не покарал ты отступников, казни чудовищные, существу человеческому противные, замысливших?
Или взор твой затуманился? Или разум, забот о детях твоих полный, не заметил подобного?
Даже мне, инквизитору, кровь, во славу Твою, проливающему, и то подобное хуже тёмной мерзости показалось.
Ответь мне, Отче!
Дай ответ слуге своему!
Как? Как подобное, от рук слуг твоих самых доверенных, произойти могло?
Знаком укажи, ибо вера моя, вера беззаветная, опорой мне служащая, пошатнулась.
Дай ответ!
Не молчи!
Запись номер МХХР-24-ССВА-022
– И разгребать эту кучу нас бросили, – брат Шоров, рассказавший мне всё это, поёрзал, приваливаясь к куче щебня, за которой мы с ним прятались. Война, начавшая свой кровавый путь по планете, оставила свои отметины и здесь, превратив в руины окраину городка. Удар десанта был молниеносен – упавшие прямо на дома капсулы выбросили из своего нутра десятки космодесантников, которые немедленно открыли огонь, без промаха поражая выскакивавших на улицы мятежников. Этот кровавый урок был достойно оценён выжившими. Сбежав в лес, они перешли к тактике партизанских боёв и здесь уже перевес оказался на стороне местных.
Да, броня Его Детей могла без особых проблем сдержать что импульс лазгана, что кинетические пули охотничьих ружей. Но одно дело, когда таких попаданий мало, и совсем другое, когда по одному работают сразу с десяток стволов. Как вода точит камень, так и мятежники истачивали силы десанта. Потери были небольшими – позавчера один легкораненый, вчера один убитый – вроде и немного, но для полуроты, направленной на очистку деревушки, даже они были чувствительными.
– И вы что? Не могли одним броском их смять? – Удивился я: – Вам же разметать толпу гражданских – раз плюнуть?! Видел я вас в деле – орлы! Демонов, почитай голыми руками рвёте! – В памяти всплыли треугольные головки, но, тряхнув головой, я отогнал наваждение.
– Демонов – да, – опять поёрзал Шоров: – Я бы сейчас много отдал, чтобы с ними, не этими, встретиться. Погано здесь, жрец. Очень погано.
– И всё же я не понимаю. Они же вот, – не высовываясь из-за кучи, киваю в сторону близкого леса: – Метров сто. Рывок – и победа за вами!
– Пробовали. В первый же день, – отворачивается он: – Минус шестнадцать братьев. Мятежников – ну… Десятка полтора. Может два. Стариков и раненых. Тех, кто в заслоне остался. Смертники, короче. Как до них дошли – подорвали себя. Ещё два брата в минус.
– Это как?! Прости меня, но потерять шестнадцать, как? Тут же сотня метров всего?
– Да, сотня. А там, – он повторяет мой жест: – Под тысячу стволов. Понятно, что слабых, понятно, что стрелки из них так себе, но количество! Им и взяли.
– Тысяча?
– Да. Здесь, – взмахом руки Шоров показывает на светлую стену домика напротив. Она вся испятнана ожогами попаданий и покрыта шрамами от кинетических зарядов: – Здесь под четыре тысячи жило. При десанте мы… Ну полтысячи… Ну, может тысячу перебили. Остальные удрали. И, почитай, в каждом доме, семье – ствол. Тут охота единственное развлечение. Стрелков, хороших, слава Отцу, мало, но нам и тех, что есть хватило. Вот так и сидим, – вздохнул он: – Голову высунешь – не факт, что назад без дырки вернёшься.
– А усовестить? Со словом добрым обратиться? Заболтать?
– Хочешь попробовать? Вперёд! – Кивнул он на верх нашего бруствера: – Только заранее завещание, или что там у вас, инквизиторов, пишут? И упомяни, что добровольно полез, без принуждения.
– Хм.
– А что до слова доброго, – лицо Шорова исказила гримаса боли и он, развернувшись ко мне всем телом, зло продолжил: – Знаешь, жрец, как нас встречали? Цветами! Девушки на шею вешались! Мужчины слёз не скрывали – как же! Его Сыны прибыли! Светлые Воины! Защитники справедливости! – Дернув головой он отвернулся и сплюнул, перебив плевком стебелёк цветка на бывшим совсем недавно красивом газончике: – А мы… Эх, жрец!
Немного помолчав, десантник продолжил и теперь в его голосе не было и следа прежних эмоций:
– Не думай. Приказ Примарха будет исполнен. Без жалости и колебаний. Сейчас броня подойдёт – под её прикрытием пойдём – местным пукалкам её не пробить.
– Мне с вами идти? Или после? Когда вы закончите? Ну там службу поминальную провести?
– Нет. Службу – это уж ты сам решай. Как по мне, то лишнее это. Отец сам решит – кто достоин близости Его, а кто нет. Для тебя другая работа есть.
– Слушаю.
– Пройдёшь по этой улице, – Шоров махнул рукой указывая направление: – До самого конца. Ориентир – отдельно стоящее здание белого кирпича. Вернее – его руины. Там снайпер их сидел – мы его ракетами накрыли. Меткий, сволочь был. И опытный. Троих наших к Отцу отправил. Рядом с руинами кусты есть – в них себе место устроишь. Почему не в руинах? – Упредил он мой вопрос: – Так на них сразу подумают и вдарят. А ты мне живой нужен.
– Прямо по улице, до руин белого кирпича и позицию в кустах, – повторил я задание: – Принято, брат.
– Хорошо. План такой. Мы, под прикрытием брони на них надавим. Они – побегут. И точно на ту прогалину, что перед тобой будет, выскочат. Ну а ты их и встретишь. А после – как хочешь. Можешь и отходную прочитать. Если захочешь.
– Принято, брат. – Киваю ему: – Оружие какое дашь? Я, увы, с пустыми руками.
– К чему привык?
– Пистолеты, огнемёт, – пожимаю плечами: – А так любому типу обучен. Разве что фехтование у меня того, хромает.
– Сильно?
– На обе ноги. Но я молюсь и тренируюсь, брат.
– Тренируешься, это хорошо, – кивнул Шоров: – Пистолеты, или огнемёт я тебе не дам – слабы они. Гранатомёт? – Он с сомнением оглядывает меня и с сожалением качает головой: – Не обижайся, жрец, но, боюсь, не сдюжишь ты. Плазму? – Подтянув к себе своё оружие, он показывает мне массивный, сплющенный с боков овал корпуса плазменной пушки: – Тут навык надо иметь. Перегреешь – рванёт так, что и ошмётков не останется. Так… Тяжёлый болтер, как и автопушка – отпадают. Тяжёлые, да и по площадям так себе. Хм… – Он было задумался, но миг спустя просиял и довольно щёлкнул пальцами – надо признать, весьма громко:
– А ты с грав-ганом знаком?
– С гравитационным эмиттером?
– Эээ… – Было видно, что официальное наименование этого оружия его озадачило и я поспешил поправиться:
– С гравитационной пушкой, ещё именуемой грав-ганом, знаком. Не шибко, правда – на полигоне пару раз стрелял, но в общих чертах – да.
– Отлично! – Подобрав с колен шлем, Шоров что-то шепнул внутрь: – Ща принесут. С ним брат Торок ходил. Ну, пока его снайпер к Отцу не отправил. Уверен – с ним ты справишься. С оружием, – заржал он, радуясь своей шутке: – Со снайпером мы уже.
Ждать пришлось недолго – не прошло и трёх минут, как прибежавший брат сунул мне оружие и, пригибаясь убежал – последнее было не лишним – засевшие в лесу мятежники вели плотное наблюдение за поселением, не оставляя шанса проявившим беспечность.
Более всего грав-ган походил на огрызок карандаша размером чуть меньше моей руки. Круглый, и словно гранёный корпус, тупой в задней части, был, словно заточенным спереди. Разве что грифеля не хватало – на его месте чернел провал, скрывавший эмиттерную головку. Пистолетная рукоять, короткий наплыв на месте цевья и небольшие грибки радиаторов по верхним трём граням составляли весь дизайн этого, не побоюсь сказать, загадочного оружия. Если с лазерами, болтерами и прочим всё было более-менее ясно, то процессы, проистекавшие внутри корпуса грав-гана, были далеки от понимания. Ходили слухи, что эта технология была получена от самого Хаоса, что несколько единиц были сняты с тел архипредателей, посмевших напасть на Отца, но я в подобное не верил. Сказки. Страшилки детские. А вот в то, что мудрые техно жрецы совершили прорыв, или получили откровение от Него – да, в это я верил.
Но, в любом случае, это было оружие и оружие это было благословлено – по корпусу тянулись письмена Святых Слов Его, дарующие повышение мощности и скорострельности.
– Ага, – перехватил мой взгляд Шоров: – Брат Торок его на мощность и скорострельность намаливал. Значит, смотри, – принялся он пояснять: – Режимов здесь несколько. Одиночные выстрелы – броню ломать, тебе не надо. Мятежники без неё. Разрывной выстрел – тоже не пойдёт – радиус поражения мал. Ну, трёх-четырёх зацепишь, а там их толка будет. Не. Тебе вот этот режим нужен – Мясорубка, – показал он на кнопку, чуть более вытертую, чем остальные. Вщёлкни её перед стрельбой и пали. Тут даже целиться не надо – на толпу навёл и спуск жми. Только не увлекайся – перегреть можно.
– И что тогда? Рванёт? – В памяти всплыли особенности работы плазменной пушки, рассказанные им же.
– Не, – отмахнулся Шоров: – Просто заглохнет. Ждать, пока остынет придётся. А это время. – В его шлеме что-то пискнуло и он, поднеся его к голове прислушался.
– Всё, жрец, – приподнялся он, надевая шлем: – Броня прибыла. Выдвигайся на позицию и жди – сообщу, как побегут.
– Погоди, – качнул я грав-ганом: – Мясорубка? Это что? Не помню я такого режима.
– Увидишь, – качнул он головой: – Сам всё увидишь, жрец.
