Kitobni o'qish: «Легенды Этриуса: Все печали из-за орков», sahifa 4

– Красивая она, красивая, – согласно кивнул Семен, – В письмах про женихов ничего не сообщала. Перестала отвечать, вот я искать поехал ее. Что ты пристал-то? Кем я работаю интересно? Про деда моего рассказать?

– Да не заводись ты, друг. Вижу, ты мужик нормальный, тихий, жил себе спокойно, своим делом занимался, никому не мешал, горя не знал, а тут дочь пропала. Ремесленник ты какой-то, неважно мне это. В своем деле ты все знаешь – оно дело привычное, а теперь жизнь заставила на мир посмотреть, на людей подивиться, себя показать, да и поучиться уму разуму, – сказал ларг со шрамами, – Так сходи к художнику, пусть автопортрет дочери сделает. Так тебе проще будет.

– Смеешься что ли? – Семен чуть не заплакал с досады, – Я дочь найти хочу, а ты советуешь ее портрет сделать.

– Искать проще будет, – пояснил ларг со шрамами.

Семен задумался.

– Спрашивать у прохожих и показывать портрет, – восхищенно проговорил он, – Как я раньше не додумался. И что же это я? Вот это совет, так совет. Благодарю!

– На здоровье. Все в порядке, я не обиделся. Помогать – хорошее дело, – засмеялся ларг со шрамами, – Вот у меня друга на войне смертельно ранили, долго умирал. Он хорошо сражался, немало орков убил. Рука об руку, я свидетель, я же его из той последней схватки и вынес. У самого кровь хлещет из ран, а зубы сжал и волочил его. Ну не важно! Так вот когда он умер я сам не свой ходил, ничего не соображал. Меня зовут, а я не слышу, будто сплю, и не добудишься, а как в себя приду, так прочь всех гоню от себя. Совсем не контактный был, даже умереть хотел вслед за другом. Глупец? То-то и оно. У меня жена и дети, а я о смерти думаю, будто не о чем и не о ком больше думать! Так что надо жить вопреки всем потерям, неприятностям, обманам и обидам.

– И Барсукам, обманом и силой отбирающим деньги у честных отцов? – иронично добавил Семен, – Если он меня с пустыми карманами сейчас оставит, то не видать мне никакого портрета дочери. В долг мне никто рисовать не возьмется.

– Зато с Барсуком договориться можно. Документы у тебя с собой? Адрес там прописан? С ним, конечно, шутки плохи, но, в отличие от орков, слова понимает. Кстати, и Барсук воевал с ними. Он тоже знает, как больно друзей терять, так что договоритесь, не переживай, – намекнул ларг со шрамами.

Семен кивнул, еще раз поблагодарил его, пожал ему руку, вылез из бассейна и пошел к выходу из мойки.

Немного освежив свою голову, он решил не терять драгоценное время, которое сейчас для него имело большую ценность, нежели деньги, однако и без них продолжать поиски Марианны окажется крайне затруднительной затеей.

Глава 9. Воины королевства

Тревога за дочь нарастала. Отсиживаться в комнате и ждать, что она сама найдет отца – бессмысленно. Отдых портному не требовался, ведь в пошивочной мастерской отца он привык работать от рассвета до заката. Совет ларга со шрамами на груди срочно следовало опробовать, так как он не был лишен смысла и дарил надежду на успешный результат поисков пропавшей девушки.

Семен отправился разыскивать художника, который нарисует ему портрет Марианны. Однако беспрепятственно покинуть гостевой дом ему не удалось.

– Эй, дружище! Не спеши, – окрикнул портного Барсук, когда тот попытался пройти мимо него и исчезнуть в дверном проеме, через который в зал густым потоком с улицы лились лучи солнечного света. Занимался полдень.

– Я очень спешу. У меня появилась кое-какие идеи для поисков дочери, пойми, – остановился Семен.

– А как же результаты моих поисков в журнале? Разве они тебе не интересны? – нахмурился Барсук, – Я добросовестно выполнил свою работу.

– Любой твой ответ окажется бесполезен в поисках. Я могу услышать его и позже, верно? Или ты думаешь, что я уже не вернусь? – переспросил его Семен, – Прости, но мне нужно приберечь деньги на более важные расходы. Когда мы говорили в первый раз, я был в отчаянии. Пойми, сейчас у меня есть кое-какие идеи для поисков дочери. Я очень благодарен тебе за твою помощь, но пока я не узнал результаты твоего труда, то не обязан оплачивать его.

– Какие у меня могут быть гарантии, что ты не хочешь пожаловаться на меня страже и разорвать нашу сделку? – уточнил Барсук.

– Просто не мешай мне. Я с тобой могу рассчитаться и позже. Сбегать и прятаться от тебя я не собираюсь точно. Мне нужно найти дочь и все, – заверил его Семен.

– Похоже, баня пошла тебе на пользу, и, судя по твоему решительному настрою и осмысленному пониманию твоего незавидного положения, ты успел там пообщаться с каким-нибудь нашим общим знакомым, предположительно, речь идет о плечистом мужике с несколькими шрамами на торсе, полученными им в боях на войне с орками? – усмехнулся Барсук.

– Не важно, – неуверенно ответил Семен, но все решил, что и в этот раз лучше не скрывать правду, – Да, я говорил с ним. Но какое это имеет отношение к настоящему разговору? Разве только я сделал вывод: есть ларги, помогающие безвозмездно, а есть те, кто готовы при любой возможности прибрать к рукам все, что плохо лежит. И обиднее всего, если кому-то плохо, то таким жадным плутам плевать на их боль и переживания, лишь бы поживиться чем-нибудь.

– На обиженных простаках воду возят, дружище. Не все же такие простаки, как ты, – усмехнулся Барсук, – Мы с Федором Рубакой орков вместе теснили под командованием генерала Орвуса. Это я о том ларге со шрамами на груди. Он про меня тебе ничего не рассказывал?

– Нет. Только чтобы я с тобой не шутил и отдал то, что должен.

– Моя семья летела на Этриус в «Астерикс-2». Ты же знаешь, что произошло?

Семен понимающе кивнул.

– Не люблю о себе говорить. Ворчливый я стал, закрытый, неприветливый, чуть озлобился что ли. Деньги мне нужны, чтоб развивать бизнес. Я им живу. Впрочем, с моим гостевым домом все в порядке, как видишь, и я не жалуюсь, – признался Барсук и тяжело вздохнул, – Думаешь, я тебя отоварить хочу?

– А как ты уцелел? – задумался Семен.

– А! Да служба всему виной. Я пехотинцем служил на международном космодроме. Стрелял без промаха, оружие доверили убойное. Защищал периметр от мародеров и всех тех, кто хотел полететь на Этриус без билета. Конечности им отстреливал каждый день, в прицел насмотрелся, как они корчатся от боли. Мальчишкой еще. Там на Земле. Кому где лететь распределяли командиры, будь они не ладны, – насупился Барсук и с силой потер лицо обоими ладонями, будто пытаясь проснуться.

– Так это я мальчишкой-то был, когда мы покинули Землю, еще в школе даже не учился. А здесь и не до нее стало. Отцу помогал в пошивочной мастерской, там и освоил под его наставничеством это ремесло, – мечтательно добавил Семен.

– Все мы мальчишки до тех пор, пока не столкнемся с трудностями на своем пути. Кто-то отправляется на поиски дочери, кто-то берет в руки оружие, кто-то развивает свой гостевой дом. Мы с тобой ларги и нам незачем ссориться. Поговорили, все выяснили, не знаю, как ты, а я проникся к тебе уважением. Хоть ты не воин и не сражался с орками, но ты исправно служишь своему королевству, честно трудишься в своей мастерской, искренне любишь свою семью и не боишься получить по лицу, лишь бы разыскать свою дочь. Я не стану помехой на твоем пути, – заверил портного Барсук, – Марианна арендовала у меня комнату около месяца назад. Ничего больше про нее сказать не могу. Постояльцев, не создающих мне забот, я не запоминаю – они приходят и уходят, следовательно, она платила в срок, без проблем, одевалась хорошо, никого не приводила, не делала глупостей, не шумела. Мне не ведомо, куда она дальше пошла, так что, эта информация, действительно, для тебя бесполезна и ты мне больше ничего не должен. Живи в моем гостевом доме, сколько оплачено, потом, как хочешь – продляй или уходи. Буду рад, если мы расстанемся друзьями, и в будущем ты еще не раз вернешься погостить. Если потребуется какая-либо помощь – всегда обращайся, помогу, чем смогу, без всякого обмана. Устраивает новая сделка?

– Благодарю, устраивает, – сказал Семен и протянул хозяину гостевого дома руку.

Барсук пожал ему руку, а портной тут же поинтересовался у него, где следовало бы искать в Бардрене художника. После непродолжительных раздумий седовласый ларг назвал своему постояльцу имя одного из представителей этого вида искусства и подсказал улицу, где-то на которой расположен его дом. Оставалось только попутно поспрашивать прохожих о художнике Пантелеймоне и точном адресе его местожительства, ведь кто-то из них обязательно тоже знаком с ним.

Семен вышел из гостевого дома на оживленную улицу, где жители города спешили кто куда, внимательно осмотрелся по сторонам, надеясь увидеть среди них свою пропавшую дочь, и решительно зашагал в нужном ему направлении.

Как хорошо, что портной поговорил с Барсуком по душам, и им удалось найти взаимопонимание, что позволило одному из них сберечь деньги, а другому, невзирая на возраст и седую голову, снова почувствовать себя сильным воином, стоящим на защите своего королевства и его подданных.

Глава 10. Восхищение возлюбленным

Найти художника оказалось очень легко. В Бардрене Пантелеймона знали практически все горожане и охотно указывали Семену путь к его дому. Встреча с ним прошла деликатно, душевно и удачно, так как портной не стал юлить и сразу же рассказал о причине своего визита к нему. Проникшись сопереживанием к беде гостя, художник сразу же принялся за работу и со слов отца пропавшей девушки начал ваять ее портрет.

Тем временем к Пантелеймону пришла какая-то женщина, чтобы забрать картину, которую тот должен был нарисовать ей на заказ, а срок на его исполнение как раз закончился. В общем-то, художник со своей задачей справился и к условленному дню закончил картину, как и обещал.

Когда раздался стук в дверь, Пантелеймон аккуратно отложил в сторону лист бумаги с незаконченным на нем портретом Марианны, деликатно объяснился и извинился перед Семеном. Он встретил гостью, разговорился с ней в коридоре, потом они длительное время обсуждали картину, что сильно раздражало портного, ведь ему ничего другого не оставалось, как дожидаться, когда художник продолжит выполнять его заказ. Конец терпению Семена пришел, когда выяснилось, что женщина имеет при себе недостаточную к оплате за труды художника сумму денег. К тому же картина имела внушительные габариты и вес. Заказчица попросту не смогла бы в одиночку ее унести, поэтому просила добродушного художника оказать ей помощь в переноске приобретенного произведения искусства, а расчет по оплате осуществить у нее дома. Стоило ей и Пантелеймону начать выяснять отношения, как в их спор вмешался и портной, но судя по всему, его высказывания оказались чересчур резкими и грубыми в адрес пришедшей после него и отвлекшей от работы художника заказчицы, так как и Пантелеймон, и его гостья попросили Семена помолчать.

– Дорогая моя, работа выполнена и нравится вам. Принесите мне столько денег, сколько было оговорено. На рыночной площади города вы без труда найдете свободного от работы носильщика. Любой их них охотно поможет вам переноске картины. Простите великодушно. Прошу извинить меня, но у меня много работы, чтобы я тратил свое драгоценное время на несвойственную мне деятельность, – объяснился перед заказчицей Пантелеймон.

– Я могу подождать. Вы должны помочь мне. Все эти носильщики – мелкопакостные воришки. Я не хочу и близко к дому их подпускать. Они обязательно что-нибудь стащат или сообщат матерым преступникам, чтобы они меня капитально обнесли. Я даже не могу доверять вашему гостю, который тоже слушает нас, – возмутилась женщина, по дорогой одежде и речам которой складывалось впечатление, что она живет в королевском дворце, но Семен не успел засмеяться, – Вы же знаете, что я жена единственного ювелира в городе. Все остальные не вправе себя называть таковыми, когда говорят о моем муже. Они дилетанты, а он настоящий мастер своего дела! Мы же уважаемые с вами ларги. Отнеситесь к моей просьбе с пониманием, милейший Пантелеймон, прошу вас.

У Семена чуть нижняя челюсть не отвисла. Как же он раньше не догадался! Ведь в первую очередь имело смысл начать поиски Марианны не с обхода всех гостевых домом, а с обхода всех ювелиров, хотя маловероятно, что результат был бы лучше, ведь тогда встречи с Барсуком и Федором Рубакой могли бы не состояться вовсе. В любом случае, теперь, когда он заберет у художника готовый портрет дочери, нужно будет проследить за женой ювелира и встретиться с ее мужем. Или можно сделать проще.

– Позвольте мне снова вмешаться в ваш разговор, – торжественно обратился к Пантелеймону и его заказчице портной, – Я могу помочь с переноской картины!

– Нет, нет и нет! Вы не внушаете мне доверия, – наотрез отказала ему женщина.

– И все же, на мой взгляд, это превосходный выход из данной ситуации. Я бы на вашем месте принял такое отзывчивое предложение от нашего спасителя, иначе мы еще долго не придем к согласию, и вы пойдете домой без картины по темноте, – заметил художник.

– Я невольно узнал, что вы жена ювелира, а мне как раз нужно поговорить с максимальным количеством ювелиров города, – пояснил Семен.

– Что? Вы себя слышали? Только что мной в вашем присутствии было сказано, что мой муж единственный ювелир в Бардрене. Идите ко всем остальным, а к моему мужу и носа не показывайте после вашего оскорбительного высказывания, – грозно потребовала женщина, – И не вмешивайтесь не в свое дело и в чужие разговоры, а то горько об этом пожалеете!

Семен растерялся и не нашел подходящего ответа, не желая усугубить ситуацию еще больше.

– Дорогая моя, вы тоже чересчур резки по отношению к моему гостю и не желаете даже выслушать его, а это еще более жестоко с вашей стороны, – вступился за портного Пантелеймон.

– Ваш не внушающий доверия гость все уже сказал. Теперь я буду переживать, что он за мной проследит, – обиделась женщина.

– Вы не оставляете мне выбора, – развел руками Семен.

– В таком случае, если я вас увижу где-нибудь на улице или возле своего дома, то обещаю вам встречу со стражей, а не с моим мужем! – припугнула его женщина.

– Да что с вами такое, дорогая моя! У моего гостя большие неприятности, а вы так к нему жестоки, да еще в моем доме, где я творю шедевры! – взволнованно воскликнул Пантелеймон и поспешно пересказал все, что ему было известно из рассказов Семена о его поездке в Бардрен и поисках дочери.

– Почему вы не сообщили об этом страже? – дослушав речь художника до конца, обратилась к портному проникшаяся сопереживанием к нему жена ювелира.

– Они и пальцем о палец не ударят, вы же это прекрасно понимаете. Они ищут только, когда есть хоть какие-то зацепки – адреса, записи, крестики на карте, свидетели, портреты или трупы, – Семен болезненно сглотнул, всхлипнул, закашлялся и смахнул скупую слезу, – Кому же искать мою дочь, если не мне? Я не смогу спокойно сидеть дома и ждать, когда мне сообщат о результатах поисков. Сколько ждать? Где она? Что с ней? Пока еще прошло не так много времени с момента отправки ее последнего письма, на момент написания которого у нее все было хорошо, нужно действовать. Почему она перестала отвечать? Я видел перед отъездом почтальона, который обычно доставлял мне письма. Он уверял, что никаких перебоев и проблем с доставкой почты из Бардрена в Рединфорт не возникало, его служба работает исправно. Тогда что произошло? Разве конверты дорого стоят? Уж не разучилась ли моя дочь писать?

Семен махнул рукой, закрыл ладонями лицо и разрыдался.

– Полно вам, не убивайтесь, а то и сама заплачу, глядя на вас, – успокоила портного женщина, нерешительно приблизилась к нему и заключила в свои объятия, – Верю вам, верю. Успокойтесь, Пантелеймон закончит портрет, мы с вами отнесем картину ко мне домой и я познакомлю вас с моим мужем. Если Марианна искала ювелира для того, чтобы пойти к нему в подмастерья, то к нему она пришла бы в первую очередь, потому что в Бардрене только он является мастером своего дела, а все остальные – дилетанты. И это не просто слова! Ведь мой несравненный Евлампий выполнял заказы для короля и придворных особ, для мэра и начальника стражи нашего города. И все всегда были довольны тем, как он выполнял работу.

Семен опасливо посмотрел на Пантелеймона. Они столкнулись серьезными взглядами и неожиданно душевно рассмеялись. Жена ювелира не сразу поняла причину такой внезапной перемены в их настроении, но в силу того, что она является женщиной рассудительной, быстро осознала, что ее возвеличивающие дифирамбы в честь своего несравненного мужа воспринимается окружающими весьма комично и обижаться в данном случае ей не на кого. Немаловажно и то, что если бы жена ювелира так упоительно не восхищалась бы своим талантливым возлюбленным, а портной не услышал бы от нее о том, кто он по профессии, то всем троим участникам конфликтной ситуацию, возникшей из-за сложностей связанных с оплатой и переносом картины, нелегко было бы прийти к взаимопониманию. Именно это по большей части и рассмешило портного и художника.

Глава 11. Новая ниточка в деле

Пантелеймон услужливо согласился принять имеющуюся у заказчицы часть денег за свою работу, а остальное она пообещала занести в другой день. Забрав у художника готовый портрет Марианны, и полноценно рассчитавшись с исполнителем за его труды, Семен охотно помог жене ювелира донести до ее дома картину. Женщина пригласила его в гости, гостеприимно угостила чаем с домашней выпечкой и до прихода ее мужа они душевно болтали обо всем, что приходило им на ум, сидя в уютной кухне, благоухающей ароматном сдобы и корицы. Когда пришел ювелир все разместились в гостиной. Семен поведал хозяину дома о своих переживаниях и поисках пропавшей дочери, а когда показал ему портрет Марианны, то тот сразу же признал ее.

– Припоминаю эту девушку. Значит, она ваша дочь? – глядя на труды Пантелеймона, сказал ювелир, – Да, она приходила ко мне около года назад и просила взять ее в ученики. Мы беседовали, я поспрашивал Марианну и выяснил, что профессиональные знания у нее хорошие, но у нее совсем нет практики. Мы ходили с вашей дочерью в мою мастерскую, я показывал ей свои работы, рассказывал о том, сколько времени и труда вложено в каждое мое ювелирное украшение. Когда я дал ей в руки небольшой и недорогой камушек, попросив обработать его, как полагается, она правильно держала инструмент, но неловким движением почти сразу повредила одну из граней. Даже заниматься заготовками для моих изделий ей еще рановато. Мои заказчики очень влиятельные ларги и даже незначительные ошибки в изготовлении украшений недопустимы. Вынужден был отказать Марианне.

– Она ушла, и вы больше не виделись? Это все что вам о ней известно? – с досадой поинтересовался Семен.

– Все верно. Я посвятил Марианне почти целый день. Когда пришла пора распрощаться, мы еще некоторое время с ней разговаривали на улице, а мимо как раз проходил один мой знакомый стражник. И я придумал, как помочь девушке, – слегка зажмурив глаза, будто задремав, копался в своих воспоминаниях ювелир, – Подозвав Боба, я познакомил его с Марианной и попросил его походить с ней по городу, чтоб она не попала в неприятности, и нашла себе достойного ювелира, который возьмет ее в подмастерья. Они не все чисты на руку, некоторые имеют тайные связи с темными личностями, а кому как не стражнику выявлять и знать разных мошенников и преступников всех мастей в городе. Боб согласился обеспечить девушке личную безопасность на время прогулки по улицам Бардрена.

– А этот Боб действительно стражник? Можно ли ему доверять? – уточнил Семен.

– Я знал его еще мальчишкой. Он рос сиротой. Его отец погиб на охоте, а мать, работая в поле. Мальчик имел крепкое здоровье, работал лесорубом, топором творил чудеса, отстраивал город. В стражу был принят без разговоров. С тех пор, сколько его помню, он не снимает форму. Зачастую ходит без оружия. Его бояться. Он могучий, как скала, и сильный, как медведь, – заверил ювелир.

– А что касается его нравственности? Способен ли он обидеть или бросить девушку посреди незнакомого ей города? – засомневался Семен.

– Он благороден, как лев. Могу поручиться за этого стражника. В его присутствии с ней ничего плохого произойти не могло, – пояснил ювелир.

– Звучит не обнадеживающе. А если вашего Боба не окажется рядом с Марианной? – взволнованно предположил Семен.

– Простите, любезный друг, но я сделал для вашей замечательной дочери все, что мог. Прошу меня не винить, если что-то не так. Полагаю, у стражника хватило ума рассказать девушке о городе и передать ее в другие надежные руки, чтобы она могла себя чувствовать в безопасности. Да что могло произойти с ней? Много работы – вот и не пишет. Ваша дочь где-то рядом. Уж не в Грязный район Боб повел ее точно! Вам нужно поговорить с ним. Он поможет вам найти Марианну, – ответил ювелир.

– Хорошо. Где мне искать этого благородного Боба? – успокоился Семен.

– Полагаю, где-то на окраине Верхнего города. Здесь, в его центре тихо. С вечера до утра самые отважные и сильные стражники патрулируют прилегающие к Грязному району улицы Бардрена. Туда лучше не соваться. Дождитесь окончания смены, когда он будет возвращаться в казармы, там с ним и встретитесь. А лучше подайте заявление начальнику стражи о пропаже дочери, пусть ищут ее! – предложил ювелир.

– А где он живет, вы не знаете? – насторожился Семен, совершенно не желая разыскивать еще и какого-то Боба.

– Так он же сирота. Кто его знает, есть ли у него дом. Может быть, и есть, но, насколько мне известно, он еще не обзавелся семьей. И что прикажете делать дома одинокому стражнику, отдыхая от службы? Лучшее применение такому имуществу – сдать в аренду. Стражники должны подавать образцовый пример горожанам, но они тоже любят повеселиться, пошуметь, поиграть в азартные игры, погулять с девушками, поэтому им нелегко. Встретиться с ними на улицах Верхнего города днем – большая редкость. Ночью они патрулируют город, утром возвращаются домой со службы, отсыпаются весь день, если устали. Казармы – их дом, – рассуждал ювелир.

– Когда вы встретились с Бобом, был вечер? Что он делал? Гулял? – задумался Семен.

– Нет, конечно. Вы меня, вероятно, плохо слушали. Я же вам все уже рассказал. Тот день пролетел незаметно. Уже смеркалось. Я побоялся отпускать Марианну одну в такое позднее время, а тут как раз появился Боб. Он шел патрулировать улицы. Стражник согласился пройтись с ней по городу в поисках наставника, который взял бы ее себе в подмастерье, а потом ему предстояло ее проводить до гостевого дома, где она остановилась. Это была большая удача. Ничего необычного не происходило, – заверил его ювелир.

– Ничего не обычного? Они что, ночью искали его? – возмутился Семен.

– Стражникам приходится работать по ночам, в это нет ничего необычного. Это в порядке вещей. Днем все, кто патрулирует улицы, спят, а ночью они работают. В казармах днем ведет прием заявок от горожан дежурный. Поговорите сначала с ним, а уж он поможет вам разыскать Боба. Завтра утром, к примеру. Так будет проще, – посоветовал ювелир.

– Благодарю. Теперь мне все предельно ясно, – заключил Семен, распрощался с хозяевами дома и ушел.

Уже стемнело. В окнах загорался свет, освещая улицы. Кто-то отправился на прогулку, кто-то наоборот спешил домой с работы. Семену тоже не мешало отдохнуть после этого весьма суетного и утомительного дня, однако вместо того, чтобы вернуться в свой гостевой дом и растянуться на кровати в своей комнате, портной решил попытать счастье и расспросил о Бобе какого-то стражника, попавшегося ему на пути, и тот охотно подсказал портному, где его найти.

Семен обрадовался и почувствовал себя настоящим частным детективом, ведь ему удалось ухватиться за новую ниточку в своем расследовании пропажи Марианны. Нельзя упустить ее.

Глава 12. Маленькие радости плена

Легкие в измученной груди горели огнем из-за сбившегося от бега дыхания. Вырываться было бесполезно, да и сил на борьбу больше не осталось. Пленница даже поднять голову вверх не могла, чтоб посмотреть по сторонам, ведь мучитель удерживал девушку за волосы, сжав их комком в кулаке. Мягкий свет луны освещал их путь. Он вел ее по каменистой хорошо утоптанной дорожке к деревянной постройке, у которой имелось несколько окон, но они были заколочены узкими досками, с таким интервалом, что между ними легко просунулась бы рука, но не голова.

Остановившись у входа, мучитель откинул деревянный засов, ухватился за крайнюю доску и потянул дверь на себя, которая отворилась с протяжным раздражающим слух скрипом. Внутри царил полумрак и гробовая тишина.

– Ну что такое? Даже свеча не горит. Разве так встречают гостей. Подружка вернулась, а тут тебе никакого уюта, – проговорил мучитель и толкнул вперед себя пленницу. Девушка отважно двинулась вглубь полумрака, лишь бы оказаться от него на чуть большем расстоянии, насколько это было возможно.

Какое-то время он постоял у распахнутой двери, как бы ни желая уходить, не услышав хоть какой-то вразумительный ответ, но вскоре его терпение иссякло, и он властно шагнул в дверной проем, чуть наклонив голову, чтобы не удариться ей о притолоку.

– Притихли, вину свою чувствуете. Из-за вашей глупости теперь мальчишка битый лежит, а если бы поступили благоразумно, то ничего плохого бы не произошло. Не буду выяснять, каким образом ему удалось освободиться после того, как мы его посадили на привязь, мне все равно, но и он и вы не хуже меня знали, что пытаться сбежать от меня бесполезно. В первый раз, когда вы предприняли самовольную попытку уйти, не попрощавшись, вас не били только потому, что вы девушки, а мальчишка нам не нужен. Клянусь Буршой и Агарзуком, еще одна такая выходка и я всерьез возьмусь за ваше воспитание – исхлещу спины плетью не только ему, но и вам, – вглядываясь в полумрак просторного зала, сказал мучитель, – О свободе и не мечтайте! Зачем вас кормить, если вы работать не хотите? А? Не знаете. Чтоб завтра рано утром, как взойдет солнце, сразу включились в работу, не дожидаясь, пока я за вами надсмотрщика закреплю, чтоб он за каждым вашим шагом смотрел. Так?

Ответа не последовало.

– Будем работать или нет? – сменил тон мучитель.

– Вы избили его! Зачем? Отпустите его, раз он вам не нужен, – ответила девушка.

– Нет. Никто не уйдет отсюда, пока работа не будет закончена. Куда вообще вы все рветесь? Здесь ваш новый дом – привыкайте. Я не хотел проявлять жестокость, но мальчишка разозлил меня. Мы все почти успели подружиться, вы делали успехи, но этот безумец явился сюда в одиночку и вбил вам в головы какую-то чушь. Даже большой отряд стражников вас не спасет! Мы перебьем их всех. Так вы будете работать? Или мне поморить вас голодом немного, а потом приготовить вам рагу с овощами из мальчишки? – повторил свой вопрос мучитель.

– Будем, будем, – оскорблено выпалили пленница и с досадой вздохнула.

– Нет. Не так. Как нужно отвечать? – с издевкой уточнил он.

– Да, хозяин. Мы будем служить тебе, – сухо ответила девушка.

– Хорошо. Отдыхайте. Доброй ночи, – довольно ответил мучитель, захлопнул дверь, накинул на нее засов и пошел по дорожке прочь, тихо зашуршав мелкими камнями.

– Глупый мальчишка! Зачем он сюда сунулся, его теперь убьют, – обреченно прошептала пленница, сидя в полумраке на полу у двухъярусной кровати. Она плавно подтянула ноги к груди, схватилась за голову обеими руками и тихо застонала.

– Ну, ты сама хоть не убивайся так, – подскочила к ней еще одна девушка, упала возле нее на колени, обвила ее шею руками и нежно прижала к себе, – Все будет хорошо. Нас кто-нибудь обязательно спасет.

– Никто нас не спасет, Софи. Пойми. Разведка окончится провалом, а все кто отважатся штурмовать эту неприступную крепость, погибнут. Будет чудо, если кто-то узнает об этом жутком месте, выживет в бою, ему удастся спастись бегством и сообщить генералам Ларгиндии, тогда сюда пришлют достаточно стражников, чтоб они могли расправиться с врагами. Но в любом случае, нас уже не спасут. Мы заложницы и когда злодеев прижмут к стенке, мы с тобой послужим для них щитами. Я попросила Тима сообщить стражникам о том, что меня похитили, а он решил проследить за краглами, желая выяснить, куда именно они направляются. Мальчишка. Они его почти сразу заприметили, хоть он держался от них на почтенном расстоянии. Меня передали часовому и сразу же погнались за ним. У него не было шансов улизнуть от двух крепких мужиков. Хорошо еще, что он до дома не успел добраться, иначе они и всю его семью бы перебили.

– Не ругай его. Тим смельчак и вовсе не мальчишка. А почему краглы не вернулись сразу, когда поймали его? Почему ждали несколько дней, чтоб доставить его сюда? Мне хочется верить, что их разоблачил кто-то еще, но они сбежали и ненадолго затаились. А если Тим ничего не знает, и краглы попались, если нас уже ищут стражники и скоро будут здесь?

– Маловероятно. Когда Карахабар оставил меня без присмотра и ушел по делам, наверное, на встречу с краглами, прибежал Тим и развязал мешок. Я сразу и попросила его оставить меня на месте, срочно разыскать стражников и рассказать о том, что меня похитили. Он уставился на меня, как кот на сметану, начал развязывать веревки, и пока я на него не закричала, он меня и слушать не желал.

– Так он был перепуган не меньше тебя и ничего не понял. Ох, надо было повторить.

– Некогда было повторять. Если бы Карахабар увидел его, то убил бы на месте.

– Тогда, и правда, никто не поможет, если нам остается надеяться только на нашего смельчака Тима.

– Совсем наоборот, Софи. Теперь ему нужно надеяться на нас. Если мы не будем слушаться Тагарахтара, то орки и с нами плохо начнут обращаться, и мальчишку убьют. Мне необходимо взять себя в руки и отдохнуть перед предстоящей работой, но у меня руки дрожат, и я не могу ничего с этим сделать. Как мне работать в таком состоянии? Мы пропали.

– Представляешь, как мне тут было страшно одной без тебя? Но у тебя есть я. Не бойся. Завтра так и скажем этому злодею, чтоб он нас не запугивал и Тима не мучил, а то мы в такой обстановке работать не сможем. Завтра подучишь меня? Ты будешь руководить, а я буду твоими руками, – обнадежила подружку Софи.

Растроганная ее словами пленница, еще несколько раз всхлипнула, устало опустила голову на ее плечо и закрыла глаза. Жаловаться в целом девушкам было не на что – они сытые, в тепле, рядом мягкая кровать, вдвоем не так страшно, как одному, если и накажут то не их, а чем заняться всегда найдется. Все не так уж плохо, учитывая, что девушки находятся в плену. Вот только в такой своеобразной жизни никаких позитивных перемен не предвидится и невинные мечты о счастливой семейной жизни, любимой работе и счастливой старости в окружении любящего мужа, детей и внуков никогда уже не сбудутся. А ужаснее этой печальной участи для двух несчастных девушек представлялась чья-либо новая попытка спасти их из лап злодеев, ведь в случае ее неудачи, пленниц попросту убьют.