Kitobni o'qish: «Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала»

Shrift:

К 120-летию со дня рождения Маршала Советского Союза М. Н. Тухачевского

* * *

Авторы считают своим долгом, выпуская в свет новую книгу, поставить точку и прекратить обвинения в адрес М. Н. Тухачевского хотя бы по некоторым вопросам. Дальнейшее восстановление его доброго имени и полная, основанная на документах реабилитация впереди.

Предисловие

С тех пор как развалился Советский Союз, реабилитированный в 1957 году Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский словно по чьему-то негласному указанию чуть ли не заново объявлен врагом народа.

За последние двадцать лет, то есть практически за весь период существования Российской Федерации, весьма немногочисленные книги, объективно отражающие события 1920–1930-х годов или, по крайней мере, пытающиеся это сделать, скорее можно считать исключением из общего правила. Основная же масса публикаций так или иначе очерняет и дискредитирует имя одного из самых известных и талантливых военачальников Красной армии.

В феврале 2013 года, когда отмечалось 120-летие со дня рождения Михаила Николаевича Тухачевского, поток клеветы только увеличился. Едва ли не каждое издание, посчитавшее нужным отметиться в теме, словно бы считало своим долгом бездоказательно обвинить военачальника чуть ли не во всех смертных грехах.

Очень приятно, что сейчас вышла книга, авторы которой ставили перед собой задачу не очернить или обелить своего героя, а разобраться в происходившем на основании архивных документов.

И выводы, которые делают авторы, не только развенчивают сложившиеся стереотипы по изученным ими вопросам, но и дают право считать целый ряд обвинений в адрес М. Н. Тухачевского обыкновенной ложью.

Приятно, что в нашей стране появляются исторически объективные и обоснованные книги.

`Н. А. Тухачевский

Предисловие от авторов
Подмена ценностей, или Странное отношение к историческим фактам

С конца 1980-х годов постепенное размывание устоев СССР, принявшее на определенном этапе обвальный характер, сопровождалось уничтожением идеологической надстройки Советского государства, в том числе официального взгляда на его историю, устоявшегося к концу 1970-х годов.

«Перестроечной» и «либеральной» наукой, но в первую очередь формировавшей общественное мнение политизированной публицистикой под вполне благовидным предлогом «развенчания мифов» и «восстановления истины» методично уничтожалось все, что так или иначе было связано с Советским Союзом. Энтузиазму либеральных публицистов по части ниспровержения могли бы позавидовать большевики образца 1917 года. На месте разрушенных идеологем создавались новые, замещающие.

Справедливость, однако, требует отметить – в те годы для объективного изучения прошлого делалось много бесспорно позитивного. Открылись труднодоступные ранее архивы. Стали публиковаться новые, неизвестные документы, исследоваться проблемы, в прошлом либо не рассматривавшиеся вовсе, либо изучавшиеся в строго заданном ключе. Академические дискуссии стали более свободными, выйдя за рамки жестких, заранее предустановленных идеологических рамок.

Либеральное «восстановление исторической справедливости» самым непосредственным образом затронуло Маршала Советского Союза М. Н. Тухачевского. Он оказался чрезвычайно удобен в качестве мученика, жертвы сталинских репрессий. Но поскольку в рамках либерального мировосприятия все, так или иначе связанное с большевиками и в целом с СССР, преподносилось скорее в негативном ключе, иногда по принципу «чем хуже, тем лучше», М. Н. Тухачевскому вменили в вину участие в подавлении Кронштадтского мятежа и Тамбовского восстания, хотя в советские времена эти сюжеты не только никогда не скрывались, но, наоборот, ставились ему в заслугу.

Впрочем, все современные претензии к М. Н. Тухачевскому по этим двум эпизодам его биографии, вне зависимости от того, из какого политического лагеря они раздаются, отличаются некоторой нелогичностью. Все 1990-е годы прошли на фоне резни на Северном Кавказе, которая продолжается до сих пор, – но подвергается осуждению быстро и эффективно проведенная КТО многолетней давности. Между тем нельзя одной рукой мочить в сортире, а другой – тем же самым возмущаться. Одной рукой реабилитировать участников Кронштадтского мятежа, другой – расстреливать собственный парламент. Однако бог с ними, с политиканами, имеющими «немножко беременную голову»…

Показательными в этом плане стали попытки авторов настоящей книги завязать отношения с московским «Мемориалом». В издаваемой им газете «30 октября» охотно приняли к публикации статью, посвященную 75-летию гибели маршала, и отказались брать материал по тамбовским газам как неформат. Мы полагали, что лишних людей у нас нет, но и лишних трупов нам не нужно. В «Мемориале», очевидно, посчитали как-то иначе.

В тех же 1990-х годах на почве «переоценки ценностей» в России появились свои неомонархисты, а также многочисленная когорта симпатизирующих Белому движению как несостоявшейся альтернативе. И те и другие упрекали М. Н. Тухачевского за большевистский выбор, поскольку воспринимали большевиков как нелегитимный режим и безусловное зло.

Приблизительно с начала нулевых в обществе обозначилась и постепенно стала проявляться все более отчетливо обратная тенденция, которую условно можно сравнить с «тоской по потерянному раю» – некоей полумифической великой державе. Главная причина этой тенденции лежит за пределами не только исторической науки, но и вообще прошлого, ибо коренится в настоящем и о настоящем говорит гораздо больше, нежели о прошлом. Острое разочарование в результатах внедряемой в 1990-х годах либеральной экономической модели и, как следствие, предложенных тогда же демократических ценностей и идеалов породило в обществе реакцию отторжения. Лейтмотив большинства нынешних ревизионистов «просоветского» направления – обида, которая сродни обиде ребенка, которому вместо обещанной конфетки дали подзатыльник. «Назад, в светлое прошлое!» – это реакция людей, ощутивших себя униженными и ограбленными, лишенными, по выражению Захара Прилепина, и космоса над головой, и твердой почвы под ногами.

На этом фоне в общественном сознании происходит постепенная реабилитация И. В. Сталина. Современная неосталинистская мифология, создаваемая и эксплуатируемая политиками и публицистами самой разной идеологической ориентации, строится на контрастном сравнении неких реальностей сегодняшнего дня с мифами о сталинском времени. Причем последнее представляется исключительно как эпоха успехов и подъема во всех сферах жизни. Правда, для того чтобы такая идеологема выглядела убедительно, репутацию «вождя народов» потребовалось отретушировать и отлакировать. Террор, ГУЛАГ, коллективизация, массовый голод, депортации целых народов, катастрофа начала Великой Отечественной и другие страницы отечественной истории сталинского периода, которые могут вызвать лишь горечь и боль, но никак не чувство гордости, либо преуменьшаются, либо оправдываются. Зато воспевается «эффективный менеджер», который модернизировал СССР и победил нацистскую Германию. При котором народ и партия строили великую страну, а чиновники якобы не воровали.

Само собой понятно, что ни один из ныне сожалеющих, что сейчас не тридцать седьмой год, хотя сам, как правило, в роли палача выступать не хочет, но и в качестве жертвы себя не представляет. Тем более что сейчас действительно не 1937 год, поэтому не расстреляют, что в любом случае очень удобно.

Причем если конец 1980-х – 1990-е годы дали хоть что-то объективно конструктивное, то в данном случае – увы, практически ничего, кроме вытащенного из нафталина богатейшего арсенала пропагандистских приемов и штампов, прямо заимствованных из советской риторики 1930-х годов. Даже при наличии видимого наукообразия все печатные работы неосталинистского направления характеризуются одним общим свойством – подгонкой имеющихся документов и фактов под заранее заданную схему. То есть не концепция выстраивается на основе всей совокупности фактов, а, наоборот, факты подбираются под концепцию, а все лишнее отсекается.

Это не наука, а агитка. Причем успешно работающая и позволяющая использовать ее в своих, далеких от истории целях. Ярким тому примером является один из самых популярных ныне неосталинистов С. Е. Кургинян, занявшийся политикой с создания общественного движения «Суть времени». А после того как к Сергею Ервандовичу на Всероссийский родительский съезд явился сам Владимир Владимирович, можно не сомневаться, что дела у него не просто хороши, но даже и еще лучше.

Еще одна причина относительной успешности ползучей реабилитации И. В. Сталина состоит в том, что она наложилась на очередные попытки государственного агитпропа создать идеологическую оболочку для государства нынешнего. Россия в очередной раз мечется в попытках отыскать собственную идентичность. В результате получился коктейль государственно-охранительного консерватизма, своего рода модернизированный вариант старой триады «самодержавия – православия – народности». На роль «государственника» отретушированный И. В. Сталин вполне подошел. Эту тенденцию особенно чутко уловили те претенденты на роль «властителей дум», чье персональное благополучие зависит от способности держать нос по ветру.

Этот крен затронул М. Н. Тухачевского самым непосредственным образом. Потому что в рамках неосталинистского мифа просто так никого не сажали и не расстреливали, а раз расстреляли – значит, было за что. В ход пошли конспирология и шпионские страсти по гипотетической пятой колонне. Любителей таковых зачастую не смущает даже, что заговор они ищут в качестве самоцели. Тогда как цель его, официально сформулированную в обвинительном заключении, они зачастую деликатно обходят стороной или подменяют совершенно другой.

Параллельно с таким лобовым, вульгарным подходом имеется и более тонкий, косвенный. Маршала выставляют чуть ли не идиотом, который ассоциируется исключительно с Польшей, Тамбовом, всякими авантюрами и заговором. Суть состоит в том, чтобы донести до общественности мысль, что в июне 1937 года мы все равно ничего не потеряли. Потому что расстреляли авантюриста, бездаря, военного преступника – в общем, не жалко… «Бабы новых нарожают», причем таких же в точности.

В итоге все общественные дискуссии на исторические темы так или иначе превращаются в гонку политиков за место под солнцем, СМИ за рейтингом, политологов и журналистов за личной популярностью и – проза жизни (!) – гонорарами.

Готовность перестать метаться, трезво и спокойно взглянуть на свое прошлое и оставить его там, где ему и положено, то есть в прошлом, – это признак уверенности в себе на экономическом, политическом, культурном и, если угодно, психологическом уровне. Всего этого у нас, к сожалению, не наблюдается.

А что же, спрашивается, академическая наука? Увы… Во-первых, гуманитарные науки в целом в силу самых различных причин сейчас находятся практически в параличе. Во-вторых, если подходить с позиции плана по валу – а общественное мнение формирует именно массовость, наука неконкурентоспособна в сравнении с фолк-хистори или тем более публицистикой, ибо требует долгого и кропотливого труда, тогда как околонаучное чтиво печется со скоростью, которая серьезным ученым недоступна.

Поэтому, несмотря на определенное количество лучей света в темном царстве, в целом мы имеем то, что имеем.

На протяжении длительного времени в нашей стране происходит ситуация, при которой самыми читаемыми стали книги, написанные теми, кто лишь называет себя историками, но ими не является. Многие из них не провели ни одного часа в архиве и не видели в глаза ни одного архивного документа, однако это их не останавливает от желания претендовать на истину в последней инстанции и на роль дирижеров в посмертном отношении к тому или иному историческому персонажу.

Но что самое удивительное, так это то, что огромное количество народа читает их работы и верит написанному в них. Хотя если в книге вместо научно-справочного аппарата представлен лишь перечень использованной, в основном низкопробной, литературы (а зачастую и он отсутствует), то любые аннотации о сенсационном материале – не более чем блеф, рассчитанный на непритязательных и нетребовательных читателей. Как странно, что нам, профессиональным историкам, проведшим много месяцев в разных архивах, расположенных в разных городах, а порой и странах мира, все сложнее и сложнее становится доказывать (на основании документов, а не голых утверждений) те или иные факты в истории человека, организации, города, области, страны…

Возникает вопрос: почему происходит подобное смещение в сторону пустых выкриков заинтересованных в искажении фактов и событий людей? На этот вопрос есть только один ответ: реальная история не всегда такая, какой ее хотят видеть, поэтому легче принимать на веру то, что приятно, нежели то, что было на самом деле. А если интерпретацией истории занимаются еще и те, кто либо сам, либо его предки замазаны неблаговидными поступками, то понятно, что в таком случае ожидать объективного признания нелицеприятных фактов крайне трудно. Тогда и возникает желание найти стрелочника, который сам себя защитить уже не может или за которого никто не вступится.

Да, когда расследованием подобных событий занимаются действительно с объективных точек зрения, а не с позиции как «вкуснее», так я и выверну, тогда интерес к этим темам со стороны не потомков участников событий может только приветствоваться и поддерживаться всеми силами. До тех же пор, пока у нас не научатся думать, перед тем как обвинять, сначала пытаться разобраться в случившемся, а потом уже выносить свои решения и особые мнения, не основанные, кстати, ни на чем, кроме собственных домыслов и фантазий, «независимым историкам» этих тем лучше не касаться. К сожалению, найти честных и объективных, да еще таких, кому бы это было действительно интересно и нужно, сейчас практически невозможно.

Можно привести немало примеров необъективного отношения к событиям прошлого.

Так, несколько лет назад в журнале «Российский космос» один из авторов этой книги опубликовал статью «Враг народа Королев», в которой рассказывалось о том, кто, как, зачем и почему посадил Сергея Павловича в тюрьму. После предоставления в редакцию материала случилось одно поучительное происшествие. Во время работы над статьей оттуда были не только выброшены эпиграфы, чем-то не понравившиеся редактору, но еще и сократили копию второй части доноса одного из пионеров космонавтики М. К. Тихонравова, который он написал на С. П. Королёва. Когда же автор позвонил туда и спросил, почему это было сделано, ему ответили, что они тогда не знают, как будут смотреть в глаза дочери этого доносчика.

Вот интересно, получается, что в глаза потомков тех, кто пострадал от доносов, можно смотреть, а в глаза детей доносчиков – нельзя. Может, это им должно быть стыдно, а не нам? Не мы же писали эти доносы.

При такой странной политике мы скоро окажемся в ситуации, когда за доносительство начнут давать ордена и ставить подобное в пример остальным. Россия вернется к тем временам, когда самой почетной профессией в стране была профессия портного. Ведь большинство населения либо строчило… доносы, либо шило… дела.

Подобный случай получился и с газетой «Совершенно секретно», в которой опубликовали интервью космонавта А. А. Леонова, утверждавшего, словно очевидец событий, о том, что С. П. Королёв был арестован потому, что И. Т. Клеймёнов, Г. Э. Лангемак и В. П. Глушко написали на него доносы.

Этот факт тоже не имеет документальных доказательств, однако это не помешало газете совершенно спокойно опубликовать это высказывание космонавта, даже не спросив с него документального подтверждения сказанного.

Когда же один из авторов настоящей книги попытался опубликовать опровержение, то ему не только пришлось два месяца доказывать, что это необходимо, но и перед публикацией с него потребовали документы, его слова подтверждающие.

Возникает вопрос: это что, оклеветать человека можно без документов, а доказать невиновность – только при их наличии?

Но вернемся к ситуации в целом. На наше счастье, среди авторов книг есть те, кому не только можно, но и необходимо верить, ибо их книги написаны на много раз проверенных и подтвержденных документами фактах.

Кстати, что касается документов. С ними тоже не все так просто. Беря в руки письмо, показания или простую записку, приказ или рецензию, нужно понимать – кто, где, когда, при каких обстоятельствах, зачем и на кого именно это написал. Тогда, зная, что происходило в жизни между этими людьми, можно сделать вывод, что это за бумага и можно ли ей верить.

В качестве примера можно взять протокол допроса, подписанного в НКВД арестованным врагом народа. Можно ли его считать за доказательство вины? Сколько в нем процентов правды? Сам ли подследственный давал эти показания? И так далее. Вопросов масса. Для большинства нынешних авторов и пары таких протоколов хватит, чтобы раструбить на всю страну, что и «заговор» очередной был и что все «враги народа» – действительно враги народа. Но для того, кто очень хорошо знает, что тогда происходило, это кладезь для понимания того, как все это создавалось, фальсифицировалось и, выдаваясь за истину, потом преподносилось остальным, да так преподносилось, что почти ни у кого не оставалось и тени сомнения, что это правда.

Не верили единицы, чувствующие ложь, или же… прошедшие сквозь это и понявшие цену подобным заявлениям, но не имеющие никакой возможности что-то изменить.

Но почему-то большинство людей скорее поверят тем, кто нигде не был и ничего не видел, чем тем, кто прошел через это все сам и своей шкурой прочувствовал всю прелесть застенков НКВД.

И в этом наша трагедия.

Когда говорят, что «об этом не принято говорить, но есть документы, что Редькин писал на Соседкина…», и при этом на просьбу родственников Редькина предъявить эти документы отвечают: «Они есть…» А остальные молчат, будто так и надо. Человека оклеветали, и все в полном порядке. А родственники – им (почему-то) всегда нужны доказательства очевидного.

Чтобы показать всю серьезность ситуации, приведем пример бездоказательных обвинений, объявленных изначально как аксиома, – в отношении Маршала Советского Союза М. Н. Тухачевского и академика В. П. Глушко.

Вы спросите: при чем здесь академик В. П. Глушко? Ответим: арестом М. Н. Тухачевского до сих пор пытаются объяснить в том числе и арест В. П. Глушко, а в доносах на В. П. Глушко было написано, что он родственник или племянник М. Н. Тухачевского.

В книге В. П. Мещерякова «Сталин и заговор военных 1941 г.», рассказывающей об очередном «заговоре» в Красной армии, было написано, что наличие заговора в РККА в 1937–1938 годах не вызывает сомнений, потому как уже давно доказано, что он был. И одним из доводов этого приводится книга журналиста В. А. Лескова, который много им занимался и доказал его наличие. Речь шла о книге «Сталин и заговор Тухачевского». Мы читали как сам этот «шедевр», так и то, на основании чего он был сочинен. Сплошная беллетристика, статейки сомнительного содержания, книги, написанные по принципу вариаций на тему. И ни одного архивного источника. Ни одного.

Нас всегда, как говорят в Одессе, улыбали книги, в аннотации которых написано, что это книга-сенсация, а в источниках – пустота или одна желтая пресса. Возникает вопрос: откуда она, эта сенсация – из пальца или с потолка?

Но это не останавливает ни писателей, ни читателей. Одни зарабатывают деньги на том, что топят других, а вторые, принимая все за чистую монету, верят любой грязи и не желают принимать обратную точку зрения. Этот факт говорит еще и о необъективности и тех, кто пишет, и тех, кто читает. Обычно когда разбирается какой-то конфликт, то выслушиваются обе его стороны, а здесь одной можно все, а вторую можно и не слушать, с ней и так все ясно.

В результате получается и «заговор» в РККА, и мифические сто тысяч танков и десятки тысяч отравленных газом людей. И стоило написать об этом одному провокатору, как за ним эти данные подхватили и все остальные, даже не утруждая себя разбирательством и изучением документов или матчасти.

Хотя, конечно, и документы опасное оружие, особенно в безграмотных или подлых руках. Взять, например, протоколы допросов подследственных конструкторов из первого в мире Реактивного института. Такие люди, как «очевидец тех событий» космонавт А. А. Леонов, который сам все «видел своими глазами», а потому смело режет правду-матку прямо в лицо (с телевизионного экрана или со страниц различных газет), считает их доносами и говорит об этом так: «Клеймёнов, Лангемак и Глушко собрались и написали доносы на Королёва…» И естественно, что на их основании его и посадили.

Теперь представим себе ситуацию, при которой, находясь в состоянии многодневного прессинга, недоедания, избиения и издевательств со стороны следователей, эти три человека собираются и пишут доносы на С. П. Королёва.

Возникает вопрос: а смысл? При чем здесь С. П. Королёв? Кроме того, если они собрались, значит, делали это вместе, если делали это вместе, значит, до своего ареста. А какой смысл директору института, его заместителю и одному из ведущих инженеров, подчинявшемуся напрямую директору, писать доносы на начальника отдела, который прекрасно выполнял свою работу и ни на что не претендовал? И что самое главное – где эти доносы? Начиная с 1938 года в делах они уже появляются. Но в деле Королёва нет ни одного доноса, написанного кем-либо до его ареста. Тогда как в деле В. П. Глушко их больше десяти. А один из них, написанный С. С. Смирновым, как раз на С. П. Королёва.

Еще одним свидетельством вины этих людей является выписка из обвинительного заключения по делу С. П. Королёва, где написано, что они свидетельствовали против него. Этот документ приведен в книге Я. К. Голованова о Королёве. И это слово «свидетельствовали» является для А. А. Леонова определяющим в навешивании ярлыков.

Да, будучи представителем озлобленной части населения планеты, желающим свести счеты с кем-то конкретным, он пользуется этим, преследуя свои личные цели, но ведь так же подумают следом за ним и остальные люди, которые прочитают или услышат сказанное им. Они не потребуют весь комплекс документов. И, несмотря на то что большинство из них уже давно опубликовано, они даже не посмотрят в их сторону, а сочтут правдой то, что сказал им кумир детства многая многих.

И сколько потом ни приводи документов в опровержение бездоказательных обвинений, все будет бесполезно.

Странно, но даже в этой ситуации никто не обратил внимания на то, что есть еще один документ, в котором написано, что и В. П. Глушко тоже изобличается показаниями С. П. Королёва. Не то, что С. П. Королёв тоже свидетельствует, а уже изобличает, что еще хуже. Но так можно пойти очень далеко, начиная сводить счеты, используя только формулировки, годные для обвинений друг друга в доносительстве, не понимая того, что там происходило на самом деле, и отметая условия и все остальные документы, сопутствовавшие этим.

Но давайте посмотрим на всю эту ситуацию шире. Если заниматься разбором этих документов, то заниматься серьезно. Тогда начнем с момента ареста. И. Т. Клеймёнов и Г. Э. Лангемак были арестованы в ночь с 2 на 3 ноября 1937 года и подписали первые показания, в которых В. П. Глушко и С. П. Королёв значились следующими кандидатурами на аресты 16 и 15 декабря (соответственно). Потом, 23 марта 1938 года, арестовали В. П. Глушко, и от него были получены очередные показания уже на С. П. Королёва. А 27 июня 1938 года арестовали С. П. Королёва. Причем никто не обратил внимания на то, что в опубликованном дочерью постановлении на арест написано, что причиной ареста являются показания только И. Т. Клеймёнова и Г. Э. Лангемака, тогда как фамилия В. П. Глушко там не упоминается вовсе. И первый раз ее вспоминают только в одном из протоколов допросов С. П. Королёва. Тогда как показания С. П. Королёва в деле В. П. Глушко муссируются из протокола в протокол.

Но что же это за показания, которые были подписаны на следствии этими людьми, когда они, как утверждает космонавт А. А. Леонов, «собрались и написали…»?

И. Т. Клеймёнов подписал, что в состав организации, кроме него, входили еще несколько человек, в том числе: Г. Э. Лангемак, В. П. Глушко и С. П. Королёв.

Г. Э. Лангемак подписал пространный рассказ о том, как В. П. Глушко и С. П. Королёв все портили и вредили, а инженер А. Г. Костиков все чинил и «выдавал на-гора».

В. П. Глушко подписал показания о том, как он советовал, настаивал и вынуждал С. П. Королёва делать определенные вещи, то есть, понимая, что его арестуют, выгораживал своего товарища, беря всю вину на самого себя. И именно из-за этого его показания никак не могли повлиять на арест С. П. Королёва. В них не было состава преступления. А большего они добиться от В. П. Глушко не смогли.

Что касается показаний самого С. П. Королёва, то не будем его судить за то, что написано в протоколе его допроса, тем более что уцелевший (как и С. П. Королёв) В. П. Глушко считал Сергея Павловича невиновным в том, что ему пришлось подписать.

Теперь давайте рассмотрим, в каких условиях следователи получали эти показания. По прошествии нескольких бессонных дней, голодного и сильно избитого подследственного, после очередного ведра холодной воды, вылитого на него, чтобы тот пришел в себя, затаскивали на стул, так как стоять он уже не мог, и предлагали… Либо он подписывает то, что от него требуют, либо приводят его жену и малолетних дочек или сыновей, насилуют на его глазах.

Большинство людей ломалось на допросах. Интересно, в какой момент сломаются те, кто говорит, что арестованные тогда были врагами и их правильно расстреляли? Если окажутся на их месте… Начиная с А. А. Леонова, В. А. Лескова, А. И. Колпакиди, В. П. Мещерякова и подобных обличителей и авторов книг-сенсаций о заговорах – в Красной армии, промышленности, науке. Что они тогда будут петь следователям на допросах и скольких людей заложат?

Академик В. П. Глушко говорил, что «ни один порядочный человек, прошедший через этот ад, никогда не станет обвинять другого, что-либо на него подписавшего, потому как он прекрасно знает, какими средствами были получены эти показания и каким унижениям там подвергался человек. Я более чем уверен, что никто из вас, здесь присутствующих, не может даже и предположить, как он поведет себя в той ситуации, поэтому все ваши утверждения, что вы ничего не подпишете и, ничего не признав, выйдете на свободу, пусты…».

И каковы итоги?

Наши современники не понимают, что большинство книг написано именно такими писателями от фолк-хистори, как В. А. Лесков, А. И. Колпакиди, В. П. Мещеряков и им подобные, которые делают свои выводы, вырывая куски фраз из контекста и выворачивая их в угоду той цели, которую они преследуют, а читатели верят и, сложив уже свое мнение, менять его не желают. Но если раньше так поступали в основном выскочки типа В. А. Лескова и компании, то в последнее время делать заявлениях о поступках и делах людей, не имея для этого никаких доказательств, стали и такие историки, как А. Б. Мартиросян, который все же провел некоторое время в архивах и знаком с таким понятием, как «архивный документ».

Эти факты говорят о том, что история как наука полностью вырождается и скоро в школах будут ставить оценки на основании хорошего знания содержания статей таких изданий, как «Желтая газета», «Жизнь», «СпидИнфо» и проч.

В чем кроется причина этого? Видимо, в том, что со школьной скамьи перестали учить критически мыслить и элементарно проверять информацию.

Как результат подобного образования, интерес для читателей представляет только жареная ложь. Тогда как правду печатать не хочет никто. В России выгодно клеветать на людей, а не восстанавливать справедливость. Недавно было решено создать комиссию по восстановлению истинных причин и событий, связанных с Великой Отечественной войной. В связи с происходящим мы прекрасно представляем, как там навосстанавливают историю.

В феврале 2013 года исполнилось 120 лет со дня рождения М. Н. Тухачевского. Многие средства массовой информации мимо этого события не прошли. К сожалению, большая часть того, что было массовым тиражом предъявлено общественности, представляло собой смесь мифологии с банальными фактическими ошибками.

В нашей книге мы ставили своей задачей не облить еще раз грязью и так уже неоднократно оклеветанного человека, а постараться спокойно разобраться в том, что же произошло на самом деле. При этом решили разбираться на основе исключительно архивных документов, используя прочую литературу как дополнение, и то только в той части, где она совпадает с документально зафиксированными событиями.

Занимаясь этой работой, мы пришли к очень интересным выводам: за какое бы направление деятельности Михаила Николаевича мы ни брались, везде мы получали информацию, кардинально противоположную той, которую публикуют уже многие годы подряд.

Получается, что среди обвинений, написанных или выкрикнутых в адрес М. Н. Тухачевского, нет ни одного, которое бы соответствовало действительности. Такое положение вещей говорит о том, что все эти обвинения – КЛЕВЕТА! Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Работая над книгой, мы не стремились охватить абсолютно все стороны жизни и деятельности маршала. Постановка задачи подобным образом была бы с нашей стороны чересчур самонадеянной. В качестве объектов для исследования было выбрано несколько сюжетов – с одной стороны, спорных (Тобольско-Петропавловская операция, химическое оружие в Тамбовской губернии и уголовное дело), с другой – малоизвестных (авиамотопарашютные десанты).

Одновременно мы обратились за помощью к профессионалам, чтобы проверить, правы ли мы в своих выводах или только заблуждаемся. Именно поэтому была проведена экспертиза в научном центре ФГКУ «33-й ЦНИИИ МО РФ» по вопросам, касавшимся тамбовских событий.

И привлекли еще нескольких историков, специализирующихся на истории Гражданской войны. Вот несколько выдержек из их отзывов к главе, посвященной Тобольско-Петропавловской операции.

Военный историк Н. А. Заяц: «Работа очень хорошая, разумеется, в первую очередь своим скрупулезным вниманием к мелким деталям и основой в виде большого массива документов. Пошаговое рассмотрение всей операции в общем контексте не оставляет места для недомолвок и непониманий. Откровенно говоря, такой большой материал с интересными деталями и неожиданными находками порождает много любопытных вопросов… Это предмет для отдельного разговора…