Kitobni o'qish: «Махапские землеологи»

Молмутский кокон

Часть первая

1

«Как Земля из космоса красива! Словно маленькая сверкающая жемчужина на тёмном и холодном дне глубокого океана. Одна одинёшенька, а вокруг никого и ничего – сплошная чёрная тьма, – подумал Стокар, продолжая наблюдать в иллюминатор, как растёт планета. Командир корабля сидел в кабине управления и любовался зрелищем. В чёрном квадрате голубая горошина быстро увеличивалась в размерах.

Справа по борту промелькнула Луна. Командир сбросил скорость звездолёта на треть.

– Леви, сколько осталось? – Стокар обратился к бортовому компьютеру.

– От махапского информбюро! Триста тысяч километров. Пора включать экстренное торможение. Необходимо использовать инерционный потенциал, – ровным металлическим голосом отозвался искусственный интеллект.

– Спасибо, дружок, понял, – астронавт нажал нужные кнопки и откинулся на спинку кресла.

Пилоты, а их было шестеро, повернулись в креслах и радостно посмотрели на командира:

– Неужели добрались? – выдохнул первый пилот.

– Даже не верится, – произнёс сосед.

– За всю дорогу ни одного нервного срыва. Удивительно, – добавил врач.

– Релаксаторы выручили. Дыхательная смесь на высоте, – поддержал химик.

– Как это по-русски? Всио в ажьюре! – коряво произнёс переводчик.

– Это когда перемычки не рвутся? – улыбнулся электронщик-механик.

– Когда окоченевшие пальцы не гнутся, – командир порвал нить иронии. – Хватит лирики. Рано расслабились. Надо ещё красиво приземлиться. По местам!

Краснолицые пилоты отвернулись от штурмана и уткнулись в приборные панели.

Махапский звездолёт военной разведки без габаритных огней под углом зашёл в плотные слои атмосферы. Включенная маскировка делала пилотируемый аппарат совершенно невидимым. Семиместный челнок-легковес дальнего следования, выполненный из полимеров и облегченных сплавов, прошил облака и, глиссируя, бесшумно заскользил над земными ландшафтами.

Командир, бегая пальцами по клавиатуре, внимательно смотрел на рабочий экран, где, то и дело, появлялись и исчезали тексты, анализы и прогнозы: «Действовать согласно инструкциям, – махап еще раз вспомнил главную заповедь разведчика. – Никакой отсебятины. Курс – Россия. И дальше по пунктам».

Стокар повторил тезисы особо секретного задания. Перед глазами всплыло круглое лицо шефа, и вспомнились слова начальника: «Мы создаём комиссию по отсталым планетам. Ты, как инспектор антиреволюционного комитета, возглавишь новый отдел». Командир корабля почти вслух произнёс: «Генерал Зорлиц лично курирует спецоперацию. Ему простые дела не поручают. Начальник штаба внешней разведки последние три дня перед вылетом провёл с нами – инструктажи, проверки, советы. Я два часа беседовал с ним – с глазу на глаз. Правилами и параграфами напичкан по самую макушку».

Долгое время в разведшколе Стокар изучал проблемы Земли. Не удивительно, что это дело поручили ему. Свежеиспеченный эксперт и аналитик по геополитическому развитию отсталых планет, землеолог высшего разряда скрепил личной подписью копию договора на долгосрочную операцию, где во вступительной части можно было прочитать: «Я – Стокар Ангивекстор, майор ГРУ вооруженных сил Махапской Федерации системы Трёх планет, созвездия Двух гантель, Галактики Парадигма, прошёл полный инструктаж и знаю, что ждёт за изоляционной мембраной вдали от родины. По доброй воле соглашаюсь на участие в секретной операции и полностью отдаю решению отчёт. Медосмотр пройден. Я в полном порядке, психически здоров, риска не боюсь, враг изучен, подготовку прошёл в полном объёме. Верю, что вернусь. Да будет свет!»

Стокар по Конституции был вправе отказаться от участия в операции. Буква закона гласила: «Только доброволец может выходить за пределы галактической изоляции. Только опытный профессионал с практическим стажем не менее ста лет имеет право возглавить экипаж и руководить операцией в отдалённом рейде». Опыт работы инспектора давно превысил все нормативы, а в послужном списке значилось несколько непростых операций за пределами изоляционной мембраны. Бывалого разведчика ждали пенсия и заслуженный отдых, но пассионарный риск и зов отдачи не давали спокойно жить. Стокар был незаменимым специалистом, не спешил на покой и не мечтал о славе. Он умел отдыхать в работе и хорошо знал, что слава для разведчика – это неминуемая гибель, как отрава, которая убивает мгновенно.

У пилотов на экранах появился дремучий лес. Остывающее светило едва касалось верхушек деревьев. Командир подал голос:

– Это Брянщина, Мглинский лес. Глухомань, туманы и грибы по колено. Будем садиться здесь.

– Леви, какой сейчас год? – второй пилот обратился к бортовому компьютеру.

– Одна тысяча девятьсот седьмой. На дворе начало лета, восьмое июня, Петровский пост. Пора липу драть на лыко, если поздней – кора пересохнет, – бортовик дополнительно сообщил температуру воздуха и атмосферное давление.

– Спасибо, синоптик! Может, в лапти переобуемся и на обратную дорогу навяжем? – усмехнулся командир. – Опоздали на два года. Вот вам и погрешность в расчётах.

– Это еще маленькая. Значит, ускорения прошли не идеально.

– Да, реакционный беспредел власти затушил пожар революции, лишь отдельные локальные очаги возгорания еще дымят и тлеют, – как-то озабоченно произнёс командир.

– Это только начало. Реванш неизбежен. Лучше поздно, чем никогда, – выдохнул первый пилот.

– Да, – согласился командир. – Вот наша поляна. Садимся, – Стокар приблизил изображение.

– Может, пора антирадарную маскировку снять? РЛС не зафиксировано. Еще не придумали. Много энергии тратим, трансформатор перегрелся.

– Привлечём внимание как отражатель солнечных лучей.

– Секундная вспышка – это мелочи. Никто ничего не поймёт. Здесь народ тёмный. Пожалейте аппаратуру, – умоляющим тоном настоял механик.

– Уговорил, снимаю, – и командир нажал кнопку.

***

На окраине села Нетяговка семилетний мальчик Стёпа, сидя на лавке, любовался закатом. Солнце утонуло в лесу, махнув на прощанье розовой мантией. Чистая безоблачная лазурь неба обещала назавтра ещё один сухой жаркий денёк. Палец босой ноги нарисовал в пыли улыбчивую рожицу.

Вдруг яркая вспышка над лесом на какой-то миг ослепила ребёнка. Пучок фотонов прошил сетчатку глаза и отпечатался в ненасытной детской памяти. Стёпка зажмурился и прикрыл глаза рукой. Когда посмотрел снова, увидел странный серебристый объект. НЕчто на секунду зависло над лесом и быстро исчезло в чаще. Через мгновение всё стало как прежде. Верхушки деревьев ловили последние лучи уходящего солнца. Закатное зарево становилось всё меньше и меньше. Голое тело с крестиком на шее ощутило вечернюю прохладу. Мальчик спрыгнул с лавки и посмотрел по сторонам. На улице никого не было, лишь за плетнём во дворе мычала корова, кудахтали куры и хрюкали свиньи. Послышался голос матери:

– Стёпа, иди, помоги курочек загнать!

Мальчик пулей полетел во двор с криком:

– Ма, я щас такое видел! Ангел над лесом пролетал, а крылья светятся!

– Ты соврёшь-то, дорого не возьмёшь.

– Что мне брехать? Вот-те истинный крест!

***

По лесным неприметным тропинкам с плетеным лукошком, в поношенном зипуне и в залатанных портах бродил старый дед. Седая длинная борода свисала до пояса и отливала желтизной. Ждан-отшельник, как его называли в округе, неторопливо блуждал между деревьями, слушал птичьи трели и шёпот дикой природы. Лесник ковырялся палкой в земле, собирал грибы, ягоды и целебные травы.

Старик никуда не спешил. Его жилище – маленькая рубленая избушка находилась неподалеку у ручья. Давно дед оставил мирскую жизнь и ушёл в дебри. На то были причины. Раз в месяц Ждан-отшельник появлялся в деревне, чтобы поменять дары леса на соль, сахар и спички. Всё остальное ему давала природа. Его знаменитые целебные отвары от разных болезней славились во всем Мглинском уезде. Старик доживал свой век бобылем в лесной глуши, оставив счастье и радости далеко в прошлом. Он ничего не ждал от жизни. Но, как ему казалось, жизнь всё еще ждала от знахаря чудодейственных лекарств. Лесник с радостью помогал людям и это его утешало. Дед всё еще был полезным и не лишен смысла одинокого существования.

Вдруг над лесом завис какой-то предмет явно не земного происхождения. Это чувствовалось на расстоянии. Невиданный объект, как золотой, сверкнул в последних лучах заката и плавно опустился на поляну. Ждан-отшельник от удивления открыл широко беззубый рот, спрятался за дерево и прошептал:

– Мать честная. Чудеса да и только. Инопланетяне, как пить дать, – почему-то решил старик. И сразу слово нашлось подходящее. Частенько, сидя ночью у ручья и посматривая на звёзды, он размышлял о братьях по разуму. – Может, мне чудится? Не захворал часом? Мож, грибов переел? – дед высунулся из-за дерева и снова увидел странный объект в форме разрезанной вдоль морковки. Старик ущипнул себя, но видение не исчезло. – Бог ты мой, не мерещится.

Звездолёт плавно опустился на поляну. Командир заглушил реактор и обратился к бортовому компьютеру:

– Леви, забор воздуха взят. Проведи анализ на реакцию «МВ».

Через две секунды на экранах появились данные.

– Ого! – присвистнул Стокар. – Это следовало ожидать. Молмутский вирус в разы превышает норму.

Пилоты, не сговариваясь, достали из персональных аптечек маленькие шарики в прозрачных обертках и зашуршали фантиками конфет. Махапы проглотили пилюли и, посасывая лекарство, одобрительно закивали головами.

Командир посмотрел на экран. В лесу начинались сумерки. Радар инфракрасного излучения в диаметре ста метров показал результат. Стокар вслух прочитал:

– Два зайца, три ёжика, четыре белки, пять мышей и человек.

– Человек? – пилоты прильнули к экранам. – Откуда он здесь взялся?

– Так, спокойно. Сейчас выясним, – Стокар забегал пальцами по клавиатуре.

Через несколько секунд экипаж увидел на экранах старика с испуганно-восторженными глазами. Он, как завороженный, смотрел на чужеродный летающий объект и крестился.

– Снова погрешность? – ухмыльнулся третий пилот. – Мешать будет.

– Гревер, стрельни в старика сканерной пушкой. Только точно в лоб. Не промахнись, – распорядился командир. – Познакомимся с дедом.

– Нет проблем, – пилот прицелился и нажал кнопку.

На борту звездолёта открылся маленький лючок. Из пушки выскочил тонкий луч и упёрся леснику в морщинистый лоб. Дед испугался и спрятался за дерево. В кабине управления на рабочих экранах появилась подробная биография старожила. На шкале заражения стоял абсолютный минимум. Специалисты по скоростному чтению быстро ознакомились с материалом и улыбнулись.

– Знахарь, это хорошо.

– Практически не заражен.

– В атмосфере молмутской заразы в десятки раз больше.

– Что значит самодостаточная жизнь вдали от цивилизации.

– Травка, ягоды, грибочки, натурпродукты. Сам себя лечит.

– Да, друзья, самолечение нам бы облегчило задачу.

– Вот, вам и первый резидент, – Стокар посмотрел на соратников. – Я сам к нему выйду, угощу конфеткой, – махап встал с кресла и поправил умный комбинезон со множеством карманов и кнопок. – Поделюсь из личных запасов.

– Подожди! Зачем он нам нужен, этот лесник? Стокар, ты отклоняешься от главного вектора, – вставил реплику третий пилот. – У нас мало препарата. Если начнём раздавать всем подряд, что получится?

– Ты прав. Но моя интуиция говорит: «Угости, хуже не будет». Друзья, это наш первый встречный и такой удачный. Пусть для него «Триэс» будет бонусом. Вы посмотрите на биографию старика? Пусть воспрянет духом, – командир похлопал себя по боковому карману. – Возьму персональный мультипроцессор. Может, какие просьбы будут у старожила?

– Одну ты уже сейчас можешь исполнить, – вставил пилот.

Стокар вопросительно посмотрел на медика и тут же сообразил:

– Правильно, Вирзус, – командир наклонился к экрану и нажал несколько кнопок:

– Леви, сделай запрос в центральный Абсолют. Нужен портрет жены Ждана Егоровича Захарова с ребёнком.

Из принтера вылезла цветная фотография – мадонна с младенцем. Стокар достал из кармана маленький прибор и с его помощью убрал с задней стороны картинки сетку календаря, заламинировал иконку и повертел в руках:

– Хорошо получилось. Главное, сходство есть. Ну, я пошёл.

2

В лесу порядком стемнело, но старик не уходил. Прижавшись к дереву, он продолжал наблюдать за странным спустившимся с неба объектом, то и дело, нашептывая молитвы. Вдруг из мигающей габаритными огнями чудной «морковки» быстро вышел блестящий ниже среднего человечек. Он посмотрел в сторону лесника, ловко спустился по трапу и пошёл на сближение.

От неожиданности дед икнул: «Боже мой, спаси и сохрани! Что ему от меня надо? Не убегу ведь, – ноги налились свинцом, а по спине пробежали мурашки. – Куда мне? Догонит, как пить дать». Ждан-отшельник прижался к дереву, закрыл глаза и приготовился к худшему. Вдруг в голове прозвучало: «Не бойся, землянин, я твой друг. Поговори со мной. Ты услышал меня?»

Старик медленно открыл один глаз, а затем второй. Перед ним стоял щуплый чужестранец в сверкающей униформе. Из круглого шлема с прозрачным забралом смотрели приветливые глаза. Ждан собрался с духом и выдохнул:

– Я старый больной человек. Отпусти меня, Христа ради. Мне и рассказать тебе нечего. Могу, разве что, ягодками да грибочками угостить, отсыпать на дорожку. Мож, чё болит? Дык я травку заварю, хворь, как рукой, снимет.

– Спасибо, Ждан, без надобности. Я привёз тебе оттуда – незнакомец указал пальцем в звёздное небо – привет от жены и сына. Вот, возьми.

Старику в руку легла цветная фотография. Ждан взглянул и чуть не упал в обморок, дыхание сбилось, а свободная рука прижалась к сердцу:

– Не может быть. Как это понимать? Не зря я молился. Я знал, я верил. Ох. А сыночек, как же его там назвали? Ведь мы не успели. Я хотел Федором.

– Твоего сына зовут Анлос, он служит в крылатом спецназе.

– Ангел что ли? А Луша? – старик с радостной улыбкой смотрел на фото.

– У нее всё хорошо. Она – учитель, на отстающей планете Тормозон преподает аборигенам математику. Лукерья просила помочь тебе, – незнакомец достал из кармана маленький прибор. – Скажи, Ждан, в чем ты нуждаешься?

– Мне бы валенки к зиме и тулупчик, треух еще вроде крепенький, – дед спрятал фотокарточку и с надеждой посмотрел на небесного курьера.

Незнакомец направил прибор и нажал на кнопку. Сверкнула яркая вспышка, и Ждан непроизвольно зажмурился. Он не поверил глазам – в руках появились валенки и тулуп.

Незнакомец спрятал прибор и достал завернутую в белый фантик круглую конфетку:

– Это лекарство укрепляет дух и продлевает жизнь. Лукерья просила, чтобы ты не торопился на небеса, они никуда не денутся. Ты еще здесь нужен. Проглоти и ступай. Не надо здесь находиться, всякое может случиться.

Дед покорно развернул леденец и положил в рот:

– Вкусно. Мятная что ли?

– Фантик не выбрасывай, сохрани.

– Зачем?

– Потом узнаешь.

– Спасибо, добрая душа, – Ждан-отшельник накинул тулуп на плечи, прижал валенки к груди и, причмокивая, засеменил по тропинке в темень леса.

Инопланетянин проводил старика добрым взглядом, развернулся и поспешил к звездолёту.

***

В дремучем глухом заросшем и непролазном лесу, где, если заблудился, бесполезно кричать «Ау!», в чаще у ручья, под старым кедром пряталась в тени низкая избушка. Густая зелень вековых крон надежно укрывала маленький сруб от ветра и постороннего глаза.

У ручья на пеньке, опираясь на деревянный посох, сидел старый дед. Сгорбленный старик с длинной бородой слушал журчание воды, смотрел в бегущий поток и размышлял:

«Старый я уже, словно пень трухлявый. А вот ручей ещё старее, но всё бежит и бежит, никак не иссякнет. Да, вода на Землице-матушке взрослее всех, полезнее и мудрее всего сущего. А когда журчит, будто говорит что-то или смеется. Куда она спешит днем и ночью? Чтобы слиться с рекой, а потом с океаном, испариться и опять сюда? Вот и тучка в небе зависла, подходит окаянная. Не ровен час, и дождик брызнет. Замысел создателя велик, – Ждан-отшельник вдруг постиг круговорот воды в природе и удивился доступности открытия. – Такое ощущение, что я всегда это знал, с самого рожденья. А сколько еще не знаю? Только Бог всё ведает и знает, что ждёт весь мир впереди. Создатель выжимает облака, как тряпку, и бегут весенние дожди. Для чего небесам наши души? Неужели всех ждёт большой любви круговорот?

Может, я тоже когда-нибудь встречу Лукерью, любимую Лушу? Где меня ждёт моя зазноба? – лесной ручей издал громкое журчание. – Может, ты, студеная водица, дашь ответ? Есть ли там, на небе, рай цветущий?» – Ждан-отшельник был на всё согласен, лишь бы снова повстречать супругу, красивую от природы добротную бабёнку с длинной косой.

Много раз лесной ручей слушал от старика грустную историю о том, как молодую жену погубила шайка разбойников. Это случилось в Туле. Молодка была на сносях. В тот вечер она находилась дома одна и ждала мужа с работы. Шайка пьяных лихачей вломилась в дом. Бандиты загнали беременной в живот пулю, забрали кое-что из вещей и скрылись.

Когда Ждан вернулся с работы и увидел на полу мертвую супругу, он в момент обезумел и нарушил громким криком тишину: «Господи, за что? Ведь я молился, жил по совести, постился! Верни мне жену! Лушенька, открой глазки, очнись!» – он стоял на коленях и рыдал, проклиная убийц и весь белый свет.

На крик прибежали соседи. В дверях показались кузнецы и оружейники. Они с трудом оттащили мужика от бабы. Кто-то протянул бутылку водки. Ждану силком залили в глотку стакан спиртовой жидкости и не отпускали, пока бедняга не размяк. Скоро приехали жандармы и неотложка. Тело положили на носилки, накрыли белой простыней и увезли в морг. Алкогольная анестезия сделала своё дело – Ждан бессмысленно проводил свою любовь в последнее земное пристанище и потерял сознание.

Пробуждение было тяжелым. Ждан проснулся совершенно в другом мире. Счастье, мечты, смысл и гармония испарились в одночасье. Вокруг была пустота, а внутри – равнодушие. Утром соседи рассказали, что бандитов поймали и уже запрятали в кутузку. У залётных мазуриков нашли ворованные вещи. Среди награбленного добра оказалось много заводского огнестрела: пистолеты, нарезные обрезы и заварные самопалы, а также курковые части и штуцеры. Кузнец Демидов с порога добавил: «Ни один взломали дом негодяи. В управе быстро разберутся. Ждёт разбойников каторга, будут греметь кандалами до конца жизни. А, может, глядишь, и повесят».

Только Ждан ничего не слышал. Он стонал и качал головой: «Для чего мне жить на белом свете без жены, без ребёнка? Господи, за что меня так караешь? Зачем плодишь нечисть поганую, какой тебе от неё прок?»

Старик достал из кармана цветное фото, поднёс к обескровленным потрескавшимся губам, нежно поцеловал и стал любоваться изображением. Ждан-отшельник посмотрел в небо и улыбнулся:

– Спасибо, господи. Теперь я спокоен.

3

Проглотив из тюбиков метформиновое пюре, экипаж приступил к работе. Командир включил геропротектор. Аппарат поделился средством от старения и выпустил невидимую струйку аэрозоля. Освежитель воздуха с запахом мяты быстро заполнил кабину.

Информация с метеозонда, поступающая в бортовой компьютер, обновлялась каждую секунду. На рабочих экранах менялись цифры, графики и таблицы. Когда появилась цветная картинка Земли в серо-чёрном облаке пыли, пилоты вытянули шеи и от удивления присвистнули:

– Аура планеты в критическом состоянии.

– Да, требуется большая чистка.

– Это называется «молмутский кокон», – без эмоций произнёс командир.

– Как они еще жить умудряются?

– Здесь живёт горстка, остальные выживают, – с печальной иронией заключил Стокар.

– Неужели это всё составные части полигата?

– Боюсь, что так. Это то, что мы ищем, – нерадостно улыбнулся шеф. – Хотя здесь много посторонней губительной примеси местного пошиба. Сейчас отфильтруем, – командир нажал нужные кнопки. Серое облако заметно поредело. – Вот. Это чистый молмутский вирус расщепления личности. Излишки, так сказать. Земляне напичканы им по самую макушку. Цельность натуры потеряла свой вес, а в глазах прыгают то ангелы, то чертики. Днем и ночью идёт противостояние и борьба с искушением: украсть – не украсть, обмануть – не обмануть, убить – не убить, быть или не быть.

– Кошмар какой, – хором выдохнул молодой экипаж. – Молмутское исчадие даже в распыленном виде диктует свои правила.

– Точно, – подхватил Стокар. – Сила, спесь и снобизм. Это главные стержни любой диктатуры, а всё остальное – палитра, которую даёт вирус двуличия. Смотрите – тип планетарной ауры Земли по шкале благодатности высшей категории. Этот шарик должен находиться в почётной тройке лидеров всей космической зоны данного галактического квадрата. Но правила нарушены, и всё пошло наперекосяк. Сейчас Земля в списке отстающих скатилась на 27 пунктов. Люди думают одно, говорят другое, а делают третье. Идёт борьба внутри и снаружи каждой расщепленной личности, война двух враждующих половинок за власть над собственным разумом. Душевный беспорядок выливается и материализуется в жизни, – командир озабоченно обвёл тренерским взглядом необстрелянных пилотов. – Давайте еще раз вспомним, как всё произошло. Знаю, что вы отлично усвоили материал в разведшколе, но освежить в памяти не помешает.

– Ну, – начал первый пилот, – это случилось очень давно на Инфоре. Молмутам удалось внедрить в Центр Управления Галактикой своего агента.

– Это произошло на передовой, – продолжил второй пилот. – Через линию фронта был заброшен опытный шпион. Тогда ЦУГ пропустил гол в свои ворота, а спецслужбы были готовы сгореть от стыда. В ставке ещё не додумались до такой схемы внедрения.

– Точно, – Стокар согласно кивнул, – учимся на своих ошибках. А кто назовёт полное имя шпиона?

– Легко, – отозвался третий пилот. – Агентом оказался молмутский машид, фаворит императорской гвардии, клон Укисрака – Люцихан Ферумкорозиер Ржак де Кислон Вредонос Сквренослов Полигат Шестой. Во всех справочниках значится в сокращённом виде, как «Люцифер».

– Да, – согласился командир. – Что было дальше? Только опускайте подробности. Давайте сразу с побега. Как он попал на Землю, как его сюда занесло?

– Хорошо, – ответил четвертый пилот. – Полигат устроил восстание машин. Кибернетический бедлам дал преимущество во времени. Воспользовавшись суматохой, молмут вскрыл сейф Пицкразоца и похитил секретный документ, о содержании которого можно только догадываться. Агент выбрал самую рискованную и небезопасную тактику для побега. На тот момент для врага это был единственный вариант, чтобы исчезнуть и не попасться в плен. Но укисракский отпрыск рискнул, – разведчик посмотрел на соседа.

Пятый пилот принял эстафету и продолжил:

– Шпион сфотографировал мозгом содержимое украденного документа, поместил себя в квантизатор, измельчился до протонов, прошёл большой адронный махапский коллайдер, получил большое ускорение, распался на элементарные частицы, сразу попал в дальнобойную аннигиляторную пушку, а оттуда в виде снаряда на фотонных скоростях улетел в заданный квадрат вражеской территории, где его ждали. Это было сродни самоубийству с последующим восстановлением.

– Что было дальше? – Стокар внимательно посмотрел на очередного рассказчика.

– Хорошо сработала наша служба РЭБ, – подхватил шестой пилот. За день до выстрела пушки была перехвачена шифровка агента, адресованная молмутскому генштабу. В ней Полигат точно указывал время и координаты места, где пролетит снаряд с квантизованной начинкой спецагента. Укисрак проглотил нашу «дэзу». Мобильный сборочный цех прибыл в нужный квадрат не вовремя. Аппаратура не была налажена, как надо. Блоки: хитритель, мутитель и восстановитель коллайдера тёмной антиматерии не включились на полную мощность. Воскрешение укисракского клона провалилось.

– Всё верно, – командир экипажа взял слово. – Сборки не получилось. Снаряд прошёл через кольцо ускорительного коллектора и улетел в неизвестном направлении. Через некоторое время капсула с мощами молмутского супермена, словно метеорит, врезалась в толщу земной коры, породив апокалипсический взрыв, отчего, собственно, и начался ледниковый период. Получился капитальный сбой в программе развития планеты. Теперь, вот, пожинаем плоды. За миллионы земных лет вирус не уменьшился в объёме, а наоборот – он эволюционирует вместе с цивилизацией, бросая умирающий организм и переселяясь в новый. У нас есть санкция на арест преступника. Но только её некому вручать. Он вроде есть и, в то же время, его нет. Он везде и нигде. Знаете, самое великое достижение Полигата Шестого в том, что он сумел убедить весь мир, что его не существует. Но молмутская частичка присутствует в каждом живом мыслящем организме, в каждом человеке. Злыдень портит страхами сны, делает пошлыми мечты и фантазии, наполняет криминалом желания, строит вредные планы. Его самая заветная мечта – собрать все частицы в одном организме и наслаждаться гиперэгоизмом. Но пока это не осуществимо. Для этого, во-первых, надо найти достойную кандидатуру – сосуд для размещения освобождённой антиматерии, а во-вторых – разом уничтожить всё население планеты, глобальной зачисткой убрать лишних. Тогда свободные частицы соберутся в одно целое. Страшно представить, каким станет обновлённый гад. Слава богу, Энштейн ещё не додумался до гениальной формулы, а местные учёные не научились расщеплять атом. Но всё идёт к этому. Двадцатый век будет революционным и в научной сфере. Технический прогресс, как паровоз, неумолимо бежит вперёд. Полигат, как вредный стрелочник, может запросто направить этот бронепоезд в пропасть. А пока молмутское исчадие ада тешится войнами, аккумулируя освобождённые частицы, покинувшие тела погибших, в мозгах местных тиранов, бунтарей и революционеров.

– Командир, а что ты думаешь по поводу украденного молмутом документа? – вставил первый пилот. – Чтобы это могло быть? Наверно, что-то очень важное, если нас выдворили за пределы Галактики к чёрту на кулички?

Стокар обвёл экипаж строгим взглядом:

– Я знаю не многим больше вашего, только в общих чертах, но соображения есть. Скорее всего это протокол заседания комиссии центрального конструкторского бюро с подробными формулами изготовления изоляционной мембраны. Сейчас наш галактический щит безупречен. Но если этой инфой завладеет Укисрак, сами понимаете, наша Галактика станет уязвимой. Вот почему так важно остановить Полигата, обезвредить преступника, не дать ему собраться и улететь в Чернодырье.

4

В 1905-м году царская Россия переживала тяжёлые времена. Империя ещё не оправилась от поражения в русско-японской войне, как грянула революция. Ещё не зажила на теле российского самодержавия глубокая рана Цусимского поражения, как трехвековой пожилой организм царской династии тряхнула революционная лихорадка.

Война на двух фронтах царскому двору была не под силу и вконец истощила казну. Император, взваливший на себя непосильную ношу абсолютной власти, на слабовольные плечи тяжелый крест политических интриг, на беспечную натуру невыносимое бремя ответственности, с трудом скрывал некомпетентность и несостоятельность.

Да, война на востоке была проиграна, но прогремела очень далеко от Царского Села. Император толком и не понял, что произошло в водах Тихого океана, не осознал в полной мере всю горечь трагедии. Он воевал над штабными картами и передвигал оловянных солдатиков, отправляя на верную гибель бесстрашных русских моряков, героика которых поражала превосходящие силы противника.

Озверели японские боги. Дружба островной власти с главным политическим интриганом по части колониальных захватов – английским империализмом, заставила поверить в свою исключительность и силу. Теснота и вероломство толкнули самураев на подлость. Самонадеянно и резко шагнув из феодального строя в капиталистический, укрепив харизму нации военной индустриализацией, вооружившись лучшим английским оружием, японцы с непоколебимой наглостью, циничной дерзостью и слепым фанатизмом развязали свою «священную» войну за расширение империи, захватывая новые территории в бассейне Юго-Восточной Азии.

Возвращались с проигранной войны битые русские солдаты и матросы, оставив узкоглазой нации Порт-Артур, Южный Сахалин, померкнувшие армейские штандарты и полтонны брошенных икон. Российский кордон уменьшился, и даже Николай Чудотворец в этот раз не смог помочь избежать поражения.

А вторая война была здесь, под боком, в собственной стране, в империи, за которую последний Романов держал ответ перед богом и совестью. В государстве, которое Николай по ходу истории и воле судьбы взялся благоустроить и подтянуть до европейских стандартов. Эта война была пострашнее далеких восточных баталий и заставляла размышлять о многом. Как спасти престол от бунтарей? Массовый протест самодержавию, как лесной пожар, за короткое время поглотил всю страну. Как прожить с террором и разбоем? Как из почвы выдернуть этот вредный сорняк? Бомбы в аристократов, в знатных чиновников и в военных министров летели со всех сторон. В мутных водах анархии и классовой борьбы грабежи и убийства стали обычным явлением.

Наедине с самим собой, утопая в раздумьях, Николай часто вспоминал предсмертные слова отца: «Сынок, ты начитанный, порядочный, человечный, языками владеешь, словом – не осёл. Но престол тебе не потянуть. Нужны: характер, крепкая воля, решительность. Твоя беспечность тебя же и погубит, мягкотелость сыграет с тобой злую шутку. Пусть лучше наш Мишель садится на трон. А ты не лезь в политику, займись лучше образованием».

«Мать тоже была против, – размышлял Николай. – Так и не присягнула, отстранилась, плюнула на семью, спрятавшись от российского бардака на чужбине. Конечно, в Дании тишина и покой, не то что здесь. Может, она права? Для чего я повесил на себя это ярмо? Это уже не подростковые игры и не юношеские хмельные вечеринки с друзьями. Может, это всё от чувств к супруге, которую по-прежнему люблю, к той, кого народ называет царицей? О, моя Алиса, моя желанная Александра! Я тебя обожаю и молю господа, чтобы скорее оздоровил твою душу!»

Николай, как никто чувствовал и понимал мать, хотел жить в мире и покое, но всё как-то не получалось. Прозвище «Кровавый» говорило само за себя и тяготило душу. Царская служба окатила романтика и любителя поэзии студёной водой реализма. Идеалистическое мироощущение скомкалось, как черновик наивного сочинения. Царь пытался найти выход из кризиса, продвигал выборных из народа, собирал, разгонял Госдуму. Николай хотел понять природу беды. И однажды до него дошло, когда в руках оказался немецкий труд – «Капитал» Маркса. Император листал пособие по реконструкции мира, читал и покрывался мурашками от страха: «Бунт – дитя, а царский строй – утроба». Николай держал невиданную бомбу, только не знал, как её обезвредить.