Kitobni o'qish: «Серые глаза», sahifa 2

Н сентября, суббота

Неужели я согласилась? Как такое вообще возможно? Что я делаю? Я, стоя посреди спальни, выбираю одежду для моей первой встречи с парнями. Никогда не думала, что в них можно влюбляться. Они же ещё дети, не понимающие, чего от них хочет жизнь, они ещё не наигрались в свои игры, а уже бегают за юбками. Чёрт, и сегодня я стану одной из этих юбок! Может, позвонить Кате и сказать, что заболела? Врун из меня никудышный. Может, перевести тему на что-нибудь другое, и она тут же про все забудет? Катя с отличной памятью, поэтому мне нужно придумать что-то другое.

И вообще, у меня много дел. Вчера, на сборе группы, было принято решение, кто станет старостой и его помощником. Мама, заберите меня отсюда! Почему с каждым днем становится все сложнее жить?

Да, меня выбрали старостой, а Катя – мой помощник. Можно я перейду на домашнее обучение?

Скрепя сердце, я надела своё любимое платье ярко-красного цвета, недолго поторчала у зеркала, глотнула ледяной воды, как обычно глядя в окно, и вышла из квартиры. Мы договаривались встретиться около цветочного магазина, что стоит у университета. Я пришла раньше, поэтому долго рассматривала цветы за стеклом. Покупать мне было не на что, но мой изнеженный глаз требовал красоты и прелести. Не знаю, как долго я стояла, пока не поняла, что рядом так же, как и я, разглядывая букеты, стоял юноша в пепельном костюме. Я не обращала на него никакого внимания. Пока не заметила, что его взгляд остановился на одном пышном букете. Знаю, что довольно сложно различать цвета в отражении стекла, но я замерла, как только увидела чистые, сверкающие, серые глаза. Никогда таких не видела! Создавалось впечатление, что он выделил свою цель и не спускал с неё взгляда, пока не изучит полностью, досконально. Внезапно он оторвался от витрины, выпрямившись, и на мгновение повернулся ко мне. Вот это да! Какие они красивые! Будто там два светящихся алмаза!

Но меня окликнула Катя. Я всполошилась и растерянно двинулась к подруге.

– Эй, что опять произошло? – раздражаясь, говорила она.

– Ничего, – ответила я, обернулась, но уже никого не увидела.

– Ой, какая ты красавица! – улыбнувшись, проговорила она, его голос украсился сладкими нотами. – А я? Посмотри на меня.

Она убрала руки на пояс и покружилась. Полы её бежевого платья разлетелись в разные стороны, показывая стройные длинные ноги.

– Ну, как оно? Хороша, правда?

Я кивнула. Катя рассмеялась, хватая меня под руку, и мы пошли вдоль проспекта. Мне было не очень удобно ходить с ней: Катя шла не по прямой, а по её собственной дороге, толкая при этом меня. Она снова что-то рассказывала, но я её не слушала, в памяти всплывал образ тех кристально чистых глаз. Краснея, я стала ругать себя, почему не узнала даже имени этого юноши. Может ещё получится его увидеть? А может и нет: этот город слишком большой, нежели мой.

Катя остановилась.

– Вот и пришли, – радостно оповестила она.

Открыв свою сумочку, она достала бумажку и, быстро пробежав её глазами, смело направилась ко входу в техучилище. Оно совершенно ничем не отличается от тысяч техучилищ по всей стране. Пока ничего необычного.

Мы зашли внутрь. Холодно, будто тут зима. Мы прошли к стендам, удивленно оглядываясь.

– Что это? – спросила я, указывая на бумажку в руке Кати.

– Это список незанятых классных парней, – шепнула она.

– Зачем он нам?

– Ты что, с дуба рухнула? Мы сюда для чего пришли? – шипя, ругалась она.

– Ладно, успокойся. Где нам их искать-то? – оборачиваясь к лестницам, спросила я.

Катя подняла указательный палец и подошла к столу, располагавшемуся на середине холла. Она зачем-то тыкнула в стекло, хранящее под собой расписание для звонков. Послышался шорох и топот тяжелых ног.

– Что вам здесь нужно, девушки? – спросил выглянувший вахтер, прижимая подбородок к груди, чтобы не снимать очков, но видеть нас.

– Нам бы узнать, где находится сейчас группа 402? – строя глазки, ответила Катя.

– Ха-ха-ха, – он засмеялся громким басом и, свернув газету в рулон, подошел к столу. – Да будет вам известно, что сегодня суббота, и все студенты давно разошлись. Как я вижу, вы сами студентки, поэтому вы всё понимаете.

– Что ж, спасибо, – будто разочарованно сказала я и потянула подругу к выходу.

– Подожди, – огрызнулась она, выдергиваясь. – А Вы не могли бы подсказать нам расписание этой группы?

Вахтер с подозрением посмотрел на Катю, я же была готова убить её на месте, но сдержалась, храня свои мысли и желания при себе, и уткнулась взглядом в пол. В холле повисла тишина. Катя подошла к вахтеру ближе, мне совершенно не хотелось поднимать взгляд, но, чувствуя, что начинаю краснеть, повернула голову вправо. Позади меня открылась дверь.

– Кхм, – раздался кашель вахтера. – Вот и сам представитель группы 402, спросите его, – бросил он, поднимаясь и поспешно удаляясь.

Подруга повернулась, когда захлопнулась дверь. Около меня выросла большая стройная тень. Черт возьми, мама, как я испугалась! Дыхание сперло, будто горло сдавили сильные руки в одну секунду, сердце забилось, как мотор, увеличивая свою скорость, пальцы на руках похолодели, трясясь. Рядом стоял тот парень! Тот самый со светящимися глазами! В темноте они казались настолько светлыми, будто сами излучали свет. Он словно не видел меня, глядел на Катю со спокойным выражением лица. Его рука приподнялась и скользнула в карман брюк.

– Эм, привет, мы ищем твоего друга из группы, – начала Катя, не зная, как к нему подступиться, – не поможешь нам?

Бровь на его лице слегка поднялась и тут же опустилась, словно не слыша вопроса, он подошел к столу, поворачиваясь к Кате спиной, так, что я видела лишь его профиль.

– Нет, ничем не могу помочь, – безо всякой эмоции произнес он и ушел, поднимаясь по лестнице.

И конечно я опять не спросила его имени. Невезение какое-то.

– Вот жук, – цыкнула Катя, щелкнув пальцами.

Я потупила взгляд, мне не хотелось ничего, кроме теплого одеяла и чашки черного чая. Подруга, считая, что я расстроена из-за неудачной охоты, похлопала меня по плечу и вышла, со злостью ударив дверью. Бежать за ним бесполезно, ведь я не знаю, куда он мог пойти, ждать – тоже не вариант, он может до вечера пробыть тут. Что за глупость, узнать у человека имя лишь из-за того, что у него красивые глаза? Попахивает катиным способом достижения цели. От омерзения меня передернуло.

Выползая из техучилища, я услышала голос Кати, отвечающий кому-то. Мне было совершенно не важно, с кем она говорила, но, когда я спустилась, невольно повернулась и увидела сидящего на подоконнике второго этажа парня. Он издевательски улыбался и развязно отвечал на катины вопросы о парнях, но, заметив меня, выронил что-то, что он крутил в руках. Подруга стояла под окном, задрав голову кверху, словно хитрая лиса, выпрашивающая у сороки сыр, её ладони были крепко сжаты в кулаки, приложенные к бокам.

– Эй, нахал, как тебя зовут? – жмурясь от солнца, спросила Катя.

– Ник, – ответил он резко и захлопнул окно.

С красным от возмущения лицом Катя топнула ногой.

– Он сказал, что их можно найти в общаге. Вот гад, никакой конкретики! – она ударила кулаком в ладонь, показывая своё отношение к нему.

Сгорая от любопытства, я подскочила к кустам, куда упало что-то. Разглядывая зелень, я нашла маленькую юлу семи цветов радуги. Подняв голову, чтобы посмотреть на второй этаж, я спрятала юлу в сумочку. Катя не спросила ни о чем, она зло оглядывала улицы. Спустя несколько минут прогулки она извинилась за испорченный выходной и попрощалась со мной. Я, нисколько не расстраиваясь, побрела домой.

Какой он странный; начиная от цвета его глаз и до поведения: всё в нем так необычно и странно. И эта загадка так манит и влечет за собой, чтобы её разгадали!

Н сентября, понедельник

Весь вчерашний день я провела за уроками, и мне было совершенно некогда вспоминать о субботе или анализировать свои поступки. Но, проснувшись, я видела перед собой лишь его глаза, прозрачные, как вода, но за ними, казалось, таится что-то тёмное и пугающее, что хочется бежать на край света.

Сидя за чашкой чая, я смотрела в окно и ждала, когда по улице пронесется его спина. Однако за все десять минут, что я наблюдала, пепельного костюма так и не было видно. С некоторым разочарованием я поднялась, опираясь на стол, но моя рука коснулась откуда-то взявшегося мокрого пятна, и я стремительно полетела на пол, хватаясь за стул. Голова ударилась о тумбочку, что стояла у стены, и всё потемнело.

Одни неприятности из-за этих алмазных глаз!

Лежа на кухонном полу, я понимала, что опаздываю в университет, но тьма, поглотившая меня и не желающая отпускать, давила и закрывала от проблем. Время шло, не дожидаясь меня. Хорошо бы сейчас спать в кровати, под теплым одеялом, на мягкой подушке, а не здесь, посреди кухни. Но что я могла сделать? Лежала и глубже, дальше погружалась во тьму. Пришла в себя около одиннадцати, когда лекции были в самом разгаре.

Из окна светило солнце, по дорогам разъезжали машины и троллейбусы, люди медленно ходили по улицам, беседуя или завлекая посетителей, деревья шуршали зеленью, передавая веселое настроение. Я, поднявшись, потирая затылок, где грозила вскочить огромная шишка, посмотрела на часы, висящие на стене в гостиной, и ахнула. Метнувшись в спальню, схватила одежду, чувствуя головокружение, но не останавливаясь, я оделась, сорвала рюкзак с крючка на шкафу и вылетела на улицу. Я едва не попала под машину, пока бежала, но мне уже было без разницы, что со мной случится, я видела лишь одну цель перед собой – университет.

За несколько секунд нашла аудиторию, где проходит лекция у нашей группы, зашла, краснея до ушей, и тихо зарылась в тетради.

– Ну, здравствуй, соня-засоня, – рассерженно говорила Катя, подпирая бока кулаками, когда закончился урок. – Ты чем вчера занималась, что пришла так поздно? – подмигивая и садясь рядом, спросила она.

– Во всяком случае не тем, о чем ты подумала, – отрезала я и удивилась собственной грубости.

– Ой, какие мы злые, – Катя толкнула меня в бок. – Ну, колись, кто он?

– Тумбочка, – подняла я на нее печальный взгляд.

– Ты шутишь? – с растерянным видом она опустила глаза.

– Нет. Я ударилась головой о тумбочку и потеряла сознание, – почесывая затылок и морщась от боли, ответила я.

– Что? – она, произнося вопрос, замерла на секунду и внезапно расхохоталась. – Ах, ты, шалунья, всё я поняла! Ты провела незабываемую ночь с шикарным парнем, занимаясь этим везде и всюду, – покатываясь со смеху, пыталась говорить Катя.

Я опешила. Её пошлость вывела меня из себя.

– Перестань! Я действительно ударилась головой… – начала я оправдываться, но желание пропало, и я, вскочив, вышла из аудитории.

Черт, как же это низко и гадко! Меня выворачивало от этой мерзости, голова ужасно болела, напоминая об ударе, а перед глазами появлялись серые прозрачные глаза. Да что вообще со мной происходит?

Просидев всю перемену на скамье у соседней аудитории, я вернулась на лекцию, но не стала пересаживаться к Кате. Её грозный взгляд прожег меня, когда я вошла в кабинет, сохраняя спокойствие, прошла к месту. Пытаясь сосредоточиться на уроке, я щипала себя за тыльною сторону ладони, но помогало это мало: я уходила всё дальше и дальше от реальности, гнусавого голоса преподавателя, шороха тетрадных листов и солнечного света, вливающегося в аудиторию. Я больше не могла удерживать себя здесь и потому уснула.

Прозвенел звонок, разбудивший меня. В аудитории стоял завкафедрой и что-то объяснял. Я с совершенно пустым взглядом и головой пыталась вернуть себя на землю.

– …ну, что ж, жду вас завтра на классный час, – закончил завкафедрой.

Я, спихнув учебники и тетради в рюкзак, подскочила к нему и спросила, нужна ли ему моя помощь. Допытываясь, почему я не присутствовала на лекциях, он строго смотрел на меня, держа руки на груди, и слушал мой сбивчивый рассказ.

– Ладно, но учтите, что больше поблажек Вам не будет. Здесь Вам не школа, – сказал он строго и вышел.

Чувствовала я себя не столь прекрасно, как утром. Опоздала, поссорилась с Катей, спала на паре, что еще я умудрюсь учудить? Сегодняшний день явно был не моим.

Подруга, конечно, делала вид, что еще обижается и злится, но я раскусила ее. Она скоро оттаяла, улыбаясь, снова болтала обо всем, пока мы шли по дорожкам, окружающим университет. Театрально жестикулировала, когда того требовал ее рассказ, «мучительно» рыдала, когда страсти накалялись. Я не могла сдержать смеха, глядя на нее. Она кажется легкомысленной, но это её идеальное прикрытие при поверхностном знакомстве с очередным парнем. Катя в красках повествовала о нелепых ситуациях на свиданиях, когда «особь мужского пола» уходила в уборную и не возвращалась более часа, когда после пяти минут знакомства ей с серьезным видом предлагали выйти замуж, когда романтичный юноша оставлял на кухонном столике пару купюр после бурной ночи. Что было в этом смешного, я не понимала, но её явно забавляло вспоминать все, что происходило с ней. Мы трижды обошли здание университета по часовой стрелке и четырежды против. Расставались нехотя, Катя вспоминала еще и еще или уже начинала придумывать небывалые истории, лишь бы ненадолго удержать меня. Предложила ей дойти до моего дома, раз она не желала прощаться сейчас.

А по дороге мы шли почти молча, она лишь вставляла какие-то рядовые фразы, а я поддакивала. Как только мы пришли во двор, Катя оценивающе прищурила глаза, оглядывала мой дом. Она как-то скоро попрощалась, но я не особо придала этому значение: побежала, наверное, на очередное свидание.

Н сентября, среда

Вчера я наконец закончила разбирать свои вещи. Несмотря на то, что переехала уже около трех недель назад, мне все никак не удавалось взяться за коробки и мешки основательно. А вчера выдалась такая возможность: всего две пары и половина свободного дня. Разложила все по полочкам и шкафчикам, долго радовалась порядку, который все же воцарился в квартире.

Я бы могла назвать сегодняшний самым обыкновенным, если бы Петр Иванович не позвал меня к себе в кабинет после пар. А я так надеялась уйти пораньше…

– Послушайте, Маша, – начал он в свой любимой манере официально-фамильярной, – Мне нужно спросить Вас кое о чем.

В такие моменты начинаешь перебирать все свои грехи и ужасные проступки, которые могли очернить не только тебя, но и весь мир зараз. Наверное, я выглядела испуганной или побледнела, потому что он сказал:

– Не бойтесь, я не собираюсь Вас ругать. Всего лишь хочу попросить, – он, кряхтя, поднялся. – Я не успею сегодня отнести кое-какие бумаги, а раз у вас мало пар, попрошу тебя сделать это. Ты молодая, активная, а дополнительная пешая прогулка никогда никому не вредила, – открыл створку большого шкафа и достал оттуда папку. – Будь добра, сходи в техучилище на Волошина, эти бумаги ждет преподаватель русского языка и Литературы. Спросишь на вахте, тебя проводят. Только скажи, что ты по делу университета, а то есть там пытливые женщины, которые вечно лезут не в свои дела, – протянул папку и прошел за свой стол.

Мой взгляд приковался к линолеуму на полу. Мне хотелось поднять глаза, но, как в то пишут во всех романах, неведомая сила не давала сделать это. Завкафедрой сел на мягкий стул и, увидев, что я медлю, произнес:

– Ничего, все будет нормально, никто тебя не съест.

Я вяло улыбнулась и вышла из кабинета. Я не боялась идти в незнакомое заведение, я боялась, что могу встретиться с тем молодым человеком. И его красивыми глазами. Ничего, меня никто не просил встречать его снова, всё, что требуется, – отнести бумаги и спокойно идти по своим делам. Даже обратного ответа никто не просил. Разве так сложно зайти, отдать и уйти? Сложно, особенно, когда знаешь, что однажды приходил сюда совсем не по учебным делам, а вообще не ясно для чего. Сложно, особенно, когда боишься снова столкнуться с этим равнодушно-холодным взглядом. А, ладно…

Я долго стояла перед дверью техучилища и не могла пошевелиться. Ноги словно приросли к лестнице, руки не желали слушаться, лишь глаза беспомощно моргали. Трясущиеся ледяные пальцы коснулись деревянной ручки двери, колени слегка согнулись, и, вздыхая, я вошла внутрь. Растерявшись, я долго искала вахтера, но на его месте сидела пожилая женщина, читающая газету.

– Здравствуйте, – робко произнесла я, прижимая к груди папку с бумагами.

– М? – подняла она глаза, шурша газетой. – Здрасте, чего Вам?

– Мне нужно отдать учителю русского и литературы кое-какие бумаги, – хрипя, проговорила я.

– Что там? – указала она на папку.

– Я по делам педагогического университета, – пожала я плечами.

– Откуда мне знать, могу я Вам доверять или нет? Вдруг Вы мошенница, – оскалилась она.

Внезапно чья-то теплая рука схватила меня за локоть.

– Я помогу Вам, – произнес знакомый голос.

Черт, нет, только этого мне еще не хватало!

Я увидела возмущенный взгляд вахтерши и ее обнажившиеся желтые зубы. Меня потянули, но ноги едва переставлялись, и я чуть не упала на лестнице. Мне всё-таки пришлось последовать за ним – другого выбора он не давал, но освободиться из его хватки не было никакой возможности. Он остановился около одной из дверей и, указав на нее, открыл. Я, смущаясь, прошла и попала в огромный кабинет, похожий на зал.

– Здравствуйте, – отозвалась я. Мой голос эхом разнесся по аудитории.

– Здесь пока никого нет, – твердо говорил парень. – Может, я могу помочь чем-то еще?

– Н-нет, – покраснела я, потупив взгляд.

Блестящие на солнце глаза прямо смотрели на меня, я боялась пошевелиться под их метким прицелом, казалось, одно неверное движение, и я – труп.

– Ты что-то хочешь спросить? – поинтересовался он, заметив мои короткие быстрые забеги глазами. Лицо его продолжало сохранять спокойствие, ни одна мускула не дрогнула даже при вопросах, задаваемых мне.

– Н-нет, – выдавила я, чувствуя, что вжимаю голову в плечи.

Я боялась, так боялась посмотреть на него, потому что знала, сейчас встречусь с этим странным взглядом и снова покраснею от того, что не смогу понять его мысли и отношение ко мне. Послышался шорох. Краем глаза я видела, что он сел на первую парту. Я же, с силой передвигая ногами, стараясь не выдавать свой страх, прошла вдоль кафедры, глядя в окно. Чувствуя пристальный взгляд, я не могла приостановить быстрое сердцебиение, сбившееся тяжелое дыхание. Или не хотела. Но всё тело будто парализовало, оно не хотело подчиняться мне, словно он владел им, как кукловод куклой. А он ничего не делал, лишь сидел и смотрел на меня. Черт, почему он не уходит? Чего он дожидается?

Внезапный прилив сил оживил меня, я, будто становясь не собой, обернулась к нему, но никого не увидела. Глубокий вдох. Хрип, вырывающийся из горла, задушил меня. Я присела на край парты, ломая руки и чувствуя, что сошла с ума. Холодная ладонь обожгла горячий лоб. Улыбнулась от своей глупости.

Послышался топот. Я, скоро оправившись, привстала и прижала папку. Дверь открылась, и в кабинет вошел учитель, кряхтя и цокая туфлями.

– Здравствуйте, – удивился он, хлопнув дверью. – Вы ко мне из педуниверситета?

– Да, – без тени испуга ответила я и протянула бумаги.

Он кивнул и прошел за стол. Несколько минут перелистывал документы, но вскоре поблагодарил меня, потея под жаркими лучами солнца. Я вышла из аудитории на ватных ногах. Парень стоял у стены, подпирая её ногой и держа руки на груди. Глаза были закрыты, но я не могла пошевелиться.

– Закончила? – спросил он, не двигаясь.

Я оглянулась в поисках кого-то другого, потому что не понимала, к кому он обращается. Оттолкнувшись от стены, он распрямил руки, открыл глаза и стал медленно подходить ко мне.

– Т…вы…ты – мне? – указала я на себя.

– Ну, а кому же еще? – приподнимая уголки губ, задал он риторический вопрос. – Могу ли я узнать, зачем вы приходили сюда в субботу? – в глазах заиграла тень издевательства.

– Это всё Катя, она притащила меня сюда, – сбиваясь, говорила я, глядя на приближающиеся сверкающие алмазы. – Я совершенно не хотела никуда идти, но она заставила, и мне пришлось сдаться, – выдохнула я.

Он стоял в двух шагах от меня. Прямой взгляд, не боящийся осуждения. Что он кроет за ним? Скупость движений. Что он скрывает? Насмехающееся отношение к окружающим. Ненависть к людям? Или…

– Я могу проводить тебя до дома? – коротко спросил он.

– Ч…эм…з… – подбирала я, что лучше всего сказать. – Хорошо…

Никакой эмоции не пронеслось на его лице. Лишь спина повернулась ко мне. Мы вышли из здания техучилища молча. Я боялась что-либо спросить, хотя в моей голове роились мысли, смешиваясь и разрываясь. Его внешняя холодность разбивала мои малейшие попытки заговорить. Он не видел моего смятения и желания поговорить, потому что шел чуть впереди, будто знал, где я живу. Никакого, пусть даже короткого, взгляда в мою сторону. Рука спокойно держалась в кармане, будто влитая. Словно вымеренные одинаковые шаги. Как мне хочется взять его за грудки и крикнуть в лицо: «Что ты есть на самом деле?» Но безразличие к внешнему миру отталкивало меня, и я не решалась произносить даже глупого вопроса: «Как тебя зовут?»

Я не заметила, как мы пришли в мой двор. Он стоял точно напротив моего подъезда.

– Спасибо, что проводил, – тихо сказала я, боясь его взгляда.

– Не за что, – отрезал он, глядя в моё окно.

– М-можно задать вопрос? – заикаясь, снова краснела я.

– Да.

– А как тебя зовут? – вскидывая голову, я хотела посмотреть на него так же прямо и с вызовом, как смотрит он. Пусть он еще раз скажет свое имя. Только для меня.

– Ник, – поворачиваясь в мою сторону, ответил он.

Нет, я не отвернулась и не закрыла лицо руками, и не убежала на край света. Я глядела в его серебристые глаза, переливающиеся светом, отражающимся в них. В тот момент мне думалось, что он слишком прекрасен, чтобы быть реальным. Это все сон, а потому чепуха, нет смысла придавать этому смысл.

Путано прощаясь, я снова опустила глаза на землю и, не оборачиваясь, но ощущая его взгляд, вбежала по лестнице, распахнула дверь и скрылась. Он долго стоял на месте, не двигаясь, глядя в мое окно. Я тоже не могла отойти от щели в двери и продолжала следить, становясь красной, как помидор. Юноша едва улыбнулся, развернулся и ушел.