Ольга Боченкова

только что протирала. Перед ней мужчина лет семидесяти

Я не хочу смотреть, как она с каждым разом становится все тоньше, прозрачнее. Как исчезает у меня на глазах. Наконец я вообще перестаю к ней заглядывать. Она пила воду из унитаза, теперь я знаю, и из бачка. Соскребала обои со стен и пыталась их есть. Рама входной двери исцарапана, на ней следы крови. Она вонзала ногти в дерево, царапала его, как кошка. Она в отчаянии, но и я тоже. Я тоже!

От стены дома оторвалась тень. Энн заметила ее краем глаза. Почти как в замедленной съемке, обернулась. Разглядела объемный пуховик и надвинутую на лоб вязаную шапку. «Что он здесь делает? – спросила себя Энн. – Зачем ему понадобилось стоять на моем крыльце?» У этого человека не могло быть иных целей, кроме тех, о которых она боялась думать. В этот момент Энн поняла, что ей ни в коем случае не следовало выходить из дома.

убийцы. Если, конечно, вообще жива. Бернхард подошел к столу, за которым сидел Арне, вытянув ноги, всем своим видом демонстрируя полное равнодушие к тому, что непосредственно не касалось его расследования. Он всего-то хотел, чтобы его оставили в покое. – Мне звонили из кадров, – продолжал Бернхард. – Дай угадать: речь шла об Инге Альхаммер? – Я всего лишь

была обращена к Арвиду, который был вот уже двадцать семь лет как мертв, но Мерви продолжала говорить

по крайней мере, оглушен, если войдет к ней снова. Но это уже следующая проблема. – Лично у меня сложилось впечатление, что Даниэль что-то скрывает, – сказал Винсент, – но не более того. И он может впасть в агрессию, если на него надавить посильнее. Но пока я не вижу в нем признаков подавленной злобы

обследовать эту улику более основательно, и вовсе воспрял духом. Немного удачи – вот и все, что ему для этого требовалось