«Летят мои кони… Повесть о своем времени» audiokitobidan iqtiboslar, sahifa 5
Святость требует мученичества - это не теологический постулат, а логика жизни: человек, при жизни возведенный в ранг святого, уже не волен в своей смерти, если, конечно, этот ореол святости не создан искусственным освещением.
... Человек живет для себя только в детстве. Только в детстве он счастлив своим счастьем и сыт, набив собственный животик. Только в детстве он беспредельно искренен и беспредельно свободен. Толькот в детстве все гениальны и все красивы, все естественны, как природа, и,как природа лишены тревог. Все - только в детстве, и поэтому мы так тянемся к нему, постарев, даже если оно было жестким, как солдатская шинель.
...знания не делают человека умнее, несмотря на всю их ослепительную новизну. Некий устредненный современник наш знает сегодня несравненно больше, чем знали образованнейшие люди сто лет назад, но означает ли это, что усредненный современник стал умнее Герцина лишь оттго, что его мозг хранит бездну необязательной информации? Так история - я уж не говорю о её нравственной воздействии - спасает нас от спесивой самоуверенности полузнайства.
...Много лет спустя на встрече с молодыми учеными в столь же молодом - даже кладбища своего не было, о чем мне с гордостью поведали организаторы встречи, - городе меня спросили, а зачем-де нужна история в век научно-технической революции, то есть в век качественного скачка человечества? Чему может научить современного специалиста отвага давно отшумевших битв и дальновидность давно истлевших правителей? Да и наука ли вообще эта самая История, коли она с лёгкостью выдает сегодня за черное то, что ещё вчера считала белым? Вопросы задавались с технической точностью и продуманностью, аудитория затаенно ждала, как я выкручусь, а я с горечью думал, каким же провидцем оказался бестелесный Козьма Прутков, сказав, что "специалист подобен флюсу". И дело не в том, как я тогда ответил, - дело в том, что я тогда увидел: город без кладбища и людей без прошлого. И понял, что мудрость и ученость разнятся между собой, как нравственность и знание статей Уголовного кодекса.
Помощь была нормой, ибо жизнь была неласкова.
я спросил отца, зачем-де человеку столько отпущено. – Для работы.
– У папы было три сына: старший, средний и футболист. <...> Так вот, я интересуюсь, ты до конца футболист или еще есть надежда?
А я громко читаю, ещё не ведая, что плыву на плоту и что люди делятся не на русских, поляков, евреев или литовцев, а на тех, на кого можно положиться и на кого положиться нельзя.
Из четырех семнадцатилетних парнишек, глупо оравших "ура!" в день начала Великой Отечественной войны, в живых остался я один.
