Штабс-капитан Рыбников

Аннотация гласит, что это "шпионский детектив". Это, конечно, очень громко сказано, ибо детектива тут никакого нет. А насчёт шпионажа тут ничего не ясно до последнего, а уж тем более не даётся никаких деталей. Время действия - русско-японская война. И вот прибывает с этой самой войны в Россию некий штабс-капитан и начинает везде слоняться и заниматься всякой ерундой. И один из его проницательных собеседников, присмотревшись, вдруг задумывается, кого же ему напоминает его собутыльник. И со временем догадывается - да японца же. Скуластенький такой. И начинает этот его знакомый всячески его провоцировать и анализировать, чтобы понять, верна ли его идея. Узнаем мы это только к концу повествования.

Признаюсь, единственная моя мотивация прочитать эту книгу - это, конечно же, "Алмазная колесница", в которой фигурирует одноимённый персонаж - штабс-капитан Рыбников. Скуластенький такой. И по времени всё совпадает - война. И вот там-то как раз детектив, и очень закрученный. Поняла ли я некие глубины произведения после прочтения книги - конечно, нет. Ничего нового я для себя не извлекла, и это при том, что я умею анализировать литературу и отлавливать аллюзии. Здесь кроме имени я не вижу ничего общего, зато читавшие эту повесть до книги Акунина и смогут почувствовать себя хитрым и проницательным следователем, быстро раскрывшим дело.

А в целом, безотносительно "Колесницы", произведение Куприна совершенно необязательное.

Есть у вас книги, содержание которых вы знаете почти наизусть, но снова берете их и читаете? У меня одно из таких произведений - рассказ Александра Куприна "Штабс-капитан Рыбников". Вроде ничего особенного, короткий рассказ о шпионе, но я снова, наверное в сотый раз, его перечитываю. И мне интересно!

Если я вас заинтриговала - прочтите рассказ, он короткий. Может и вам понравится?!

Рассказ Куприна заинтересовал меня главным героем штабс-капитаном Рыбниковым, так как именно о нём рассказывает Борис Акунин в первом томе "Алмазной колесницы". Стоит признать, что отношение писателей к так называемому штаб-капитану, отличается. Оба они изображают Рыбникова "суетливым, смешным и несуразным человеком", за глупой маской которого скрывается умный, хитрый, отчаянный японский шпион. Рыбникову нельзя отказать в глубоком познании русской натуры, он отлично использует эти знания, втираясь в доверие, вызывая сострадание, становясь неприметным... Борис Акунин, рассказывая о своём Рыбникове, не выказывает личного неуважения как к персонажу, так и к нации в целом. Александр Куприн выделяет японцев не только строением черепа, характерными чертами, он сравнивает их с инопланетянами или особенными животными. В его тоне чувствуется неприязнь.

И в лице его Щавинский узнавал всё ту же скрытую насмешку, ту же упорную, глубокую, неугасимую ненависть, особую, быть может, никогда не постижимую для европейца, ненависть мудрого, очеловеченного, культурного, вежливого зверя к существу другой породы.

В сюжете рассказа нет того накала страстей и динамичности, которые появляются в романе Акунина. У Куприна он напоминает крепкий орешек - кто разгрызёт? Под видом простоватого штабс-капитана японский шпион собирает сведения о военных действиях, переправляя их зашифрованными телеграммами в Иркутск. Фельетонист петербургской газеты Щавинский заприметил в забулдыге-капитане что-то удивительно знакомое (инопланетное). Так как журналист считал себя "проницательным сердцеведом", то решил вывести Рыбникова на чистую воду. Применяя самые разнообразные приёмы "собирателя человеческих документов, коллекционера редких и странных проявлений человеческого духа", каким считал себя Щавинский, фельетонист до самой ночи не отпускал подозреваемого от себя, провоцируя на откровенность то похвальбой и лестью, то переходя на издевательский тон... Пересыпая свою речь пословицами и поговорками, штабс-капитан невольно предсказал одной из них собственный финал.

А ведь известно: где чёрт не поможет, бабу пошлёт.

Рассказ 1905 г. про злоключения штабс-капитана Рыбникова, которого журналист Щавинский при всех начал обзывать японским шпионом, после чего участь "запятнанного" оказалась решёной( Я не буду касаться глав с продажной любовью, как они усугубили происходящее, поскольку меня в первую очередь интересует употребление слова "графоман" в тексте, а следовательно первично мне интересны вторая и третья подглавки. Точно слово есть в третьей части в следующем контексте:

Щавинский — и по роду его занятия, и по склонностям натуры — был собирателем человеческих документов, коллекционером редких и странных проявлений человеческого духа. Нередко в продолжение недель, иногда целых месяцев, наблюдал он за интересным субъектом, выслеживая его с упорством страстного охотника или добровольного сыщика. Случалось, что такой добычей оказывался, по его собственному выражению, какой-нибудь "рыцарь из-под тёмной звезды" — шулер, известный плагиатор, сводник, альфонс, графоман — ужас всех редакций, зарвавшийся кассир или артельщик, тратящий по ресторанам, скачкам и игорным залам казённые деньги с безумием человека, несущегося в пропасть; но бывали также предметами его спортивного увлечения знаменитости сезона — пианисты, певцы, литераторы, чрезмерно счастливые игроки, жокеи, атлеты, входящие в моду кокотки. Добившись во что бы то ни стало знакомства, Щавинский мягко и любовно, с какой-то обволакивающей паучьей манерой овладевал вниманием своей жертвы.

Штабс-капитану, судя по списку и дальнейшему тексту, не повезло сразу в нескольких пунктах(

Интригующая книга. Даже не знала, что Куприн так занимательно пишет. По отголоскам школьных впечатлений - русская классика довольно нудна. А тут целый детектив!