Kitobni o'qish: «Друг детства Мегрэ», sahifa 2
Неожиданно он добавил:
– Вернее, мы любили друг друга…
Поправка поразила комиссара, и его лицо стало бесстрастным.
– Вы разошлись?
– Нет.
– Она умерла?
– Да.
– Когда?
– Сегодня, во второй половине дня…
И Флорантен, трагически взглянув на Мегрэ, театрально произнес:
– Клянусь тебе, это не я… Ты же меня знаешь… И потому, что ты знаешь меня, а я знаю тебя, я пришел к тебе…
Они действительно знали друг друга, когда им было двенадцать, пятнадцать, семнадцать лет, но с тех пор каждый пошел своим путем.
– От чего она умерла?
– В нее стреляли.
– Кто?
– Не знаю.
– Где это произошло?
– У нее… В спальне…
– Где ты был в этот момент?
Обращаться на «ты» становилось все труднее.
– В стенном шкафу…
– Ты хочешь сказать, в квартире?
– Да… Так уже не раз случалось… Когда кто-нибудь звонил в дверь, я… Я тебе противен?.. Клянусь, это вовсе не то, о чем ты думаешь… Я зарабатываю на жизнь… Я работаю…
– Попытайся точно описать, как все было.
– С какого момента?
– Скажем, с полудня…
– Мы вместе пообедали… Она прекрасно готовит… Мы сидели возле окна… Как всегда по средам, она ждала кое-кого к половине шестого или к шести…
– Кого именно?
– Его зовут Франсуа Паре. Это мужчина лет пятидесяти, начальник отдела министерства общественных работ… Он возглавляет отдел судоходства… Живет в Версале…
– Он никогда не приходил раньше времени?
– Нет…
– Что произошло после обеда?
– Мы разговаривали…
– Как она была одета?
– В халате… Дома она всегда носит халат, а переодевается только тогда, когда куда-нибудь идет… Около половины четвертого в дверь позвонили, и я спрятался в стенном шкафу… Он открывается не в спальню, а в ванную комнату…
Мегрэ начал терять терпение.
– Что было потом?
– Примерно через четверть часа я услышал звук, похожий на выстрел…
– Значит, без пятнадцати четыре?..
– Думаю, да…
– Ты тут же выбежал?
– Нет… Я не должен был там находиться… Кроме того, звук, который я принял за выстрел, мог быть просто автомобильным или автобусным выхлопом.
Теперь Мегрэ пристально наблюдал за своим собеседником. Он вспоминал истории, которые Флорантен рассказывал ему много лет назад. Все они в той или иной степени были выдуманными. Порой казалось, что он сам не делает различий между правдой и ложью.
– Чего вы ждали?
– Ты уже обращаешься ко мне на «вы»?.. Понимаешь…
Флорантен казался огорченным, разочарованным…
– Ладно! Чего ты ждал, сидя в шкафу?
– Это не просто стенной шкаф, а довольно просторная гардеробная… Я ждал, когда этот мужчина уйдет…
– Как ты можешь знать, что это был мужчина, если ты его не видел?
Флорантен изумленно взглянул на Мегрэ.
– Я не подумал об этом…
– У Жозе были подруги?
– Нет…
– Родные?
– Она родом из Конкарно, но я никогда не встречался с ее родственниками…
– Как ты понял, что человек ушел?
– Я слышал шаги в гостиной, потом дверь открылась и закрылась…
– В котором часу?
– Около четырех…
– Значит, убийца оставался наедине с жертвой в течение четверти часа?
– Надо полагать…
– Где находилась твоя любовница, когда ты вошел в спальню?
– Она лежала на полу, возле кровати…
– Как она была одета?
– Она была все в том же желтом халате…
– Куда ей выстрелили?
– В шею…
– Ты уверен, что она умерла?
– В этом нетрудно было убедиться…
– В комнате царил беспорядок?
– Я ничего не заметил…
– Открытые ящики, разбросанные бумаги?
– Нет… Не думаю…
– Ты не уверен?
– Я был так потрясен…
– Ты позвонил врачу?
– Нет… Она же умерла…
– А в комиссариат квартала?
– Тоже нет…
– Ты пришел ко мне в пять минут шестого. Что ты делал после четырех часов?
– Сначала я, совершенно обезумев, рухнул в кресло… Я ничего не понимал… Да и до сих пор ничего не понимаю… Потом я сказал себе, что во всем обвинят меня, тем более что гадюка консьержка меня ненавидит.
– Ты просидел в кресле целый час?
– Нет… Я не знаю, сколько времени провел в квартире… Потом я вышел и направился в бистро «Гран-Сен-Жорж», где залпом выпил три рюмки коньяка…
– Потом?
– Я вспомнил, что ты стал большим начальником в криминальной полиции.
– Как ты сюда добрался?
– Взял такси…
Мегрэ был в ярости, однако внешне это никак не проявлялось. Лишь его лицо посуровело. Он встал, открыл дверь, ведущую в кабинет инспекторов, немного поколебался, не зная, кого выбрать: Жанвье или Лапуэнта. Они оба были там. В конце концов его выбор пал на Жанвье.
– Иди сюда… Сначала позвони в лабораторию Моеру, пусть отправляются на улицу Нотр-Дам-де-Лоретт… Какой номер?..
– 17-бис…
Всякий раз, когда Мегрэ смотрел на своего давнишнего приятеля, его лицо принимало строгое, непроницаемое выражение. Пока Жанвье звонил, он взглянул на часы. Они показывали половину шестого.
– А кто этот клиент, приходящий по средам?
– Паре. Тот, что работает в министерстве…
– Следовательно, он сейчас должен к ней прийти?
– Да, это его время…
– У него есть ключ?
– Ни у кого из них нет ключа…
– У тебя тоже?
– Я другое дело… Понимаешь, старина…
– Я очень попросил бы тебя не называть меня стариной…
– Вот видишь! Даже ты…
– Пойдем!..
По дороге Мегрэ взял шляпу и, уже спускаясь по широкой полутемной лестнице, набил трубку.
– Я вот думаю: почему ты выжидал все это время? Почему не шел ко мне, не поставил в известность полицию?.. Она была богата?
– Полагаю, да… Три-четыре года назад она удачно вложила деньги, купив дом на улице Мон-Сени, на Монмартре…
– В ее квартире были деньги?
– Вполне возможно… Не могу сказать точно… Я знаю только, что она не доверяла банкам…
Они направились к одному из маленьких черных автомобилей, стоявших во дворе. Жанвье сел за руль.
– Ты пытаешься убедить меня, что, живя с ней, не знал, где она хранит сбережения?
– Но это правда…
Мегрэ захотелось одернуть Флорантена: «Прекрати паясничать!» Пожалел ли он его?
– Сколько в квартире комнат?
– Гостиная, столовая, спальня с ванной комнатой и маленькая кухонька.
– Не считая гардеробной…
– Не считая гардеробной…
Лавируя между другими автомобилями, Жанвье по репликам пытался понять, в чем дело.
– Клянусь тебе, Мегрэ…
Хорошо еще, что Флорантен не назвал его Жюлем, поскольку в лицее было принято обращаться друг к другу по фамилиям!
Когда мужчины проходили мимо привратницкой, Мегрэ заметил, что тюлевая занавеска на застекленной двери колыхнулась, и за ней появилась огромная бесформенная фигура консьержки. Ее лицо было под стать телу. Неподвижно застыв, она пристально смотрела на них, словно была не живым человеком, а портретом в натуральную величину или статуей.
Лифт был узким. Комиссар оказался прижатым к Флорантену и поэтому был вынужден смотреть в глаза своему старому приятелю. Мегрэ это смущало. О чем в этот момент думал сын кондитера из Мулена? От страха ли его лицо постоянно искажалось, хотя он старался придать ему естественное выражение и даже улыбнуться?
Он ли убил Жозефину Папе? Что он делал в течение часа, прежде чем пришел на набережную Орфевр?
Они миновали площадку четвертого этажа, и Флорантен как ни в чем не бывало вытащил из кармана связку ключей. Миновав тесную прихожую, они вошли в гостиную. Мегрэ показалось, что он перенесся лет на пятьдесят назад, если не больше.
Занавески из выцветшего розового шелка были задрапированы по старинной моде и заправлены в подхваты в виде кос из толстого шелка. На полу лежал полинявший ковер.
Повсюду плюш, шелк, салфетки, вышитые и кружевные накидки на креслах в стиле Людовика ХVI.
У окна стоял обитый бархатом диван с множеством смятых подушек, словно кто-то недавно на них сидел. Круглый столик. Торшер с розовым абажуром на позолоченной ножке.
Несомненно, это был любимый уголок Жозе. Под рукой проигрыватель, шоколадные конфеты, иллюстрированные журналы и несколько любовных романов. Прямо напротив, в противоположном конце комнаты, находился телевизор.
На стенах, оклеенных обоями в цветочек, висели картины с изображением тщательно выписанных сельских пейзажей.
Флорантен, пристально наблюдавший за Мегрэ, подтвердил:
– Здесь она проводила бо́льшую часть времени…
– А ты?
Антиквар указал на старое кожаное кресло, контрастировавшее с остальной мебелью.
– Это я его принес…
Такой же старомодной, обыденной и удушливой была и столовая. Здесь тоже имелись задрапированные тяжелые бархатные шторы. На обоих подоконниках стояли горшки с цветами.
Дверь в спальню была приоткрыта. Флорантен не решался переступить через порог. Мегрэ вошел первым и метрах в двух от себя увидел распростертое на ковре тело.
