– Да, но разве страдания не оставляют душевных ран, если они даже проходят? – Не знаю… Иногда мы очень страдаем, но проходит время, и прошлое со всеми его страданиями становится нам дорого…
Совсем недавно писала рецензию на другого японца и что там, что тут мне на ум приходит сравнение литературного произведения с зарисовками, этюдами, чем-то зыбким, акварельным, расплывчатым. Видимо, это национальное, присущее многим, а то и большинству японских произведений. Сюда же можно, пожалуй, отнести и символичность, такое ощущение, что каждая вещь, встречающаяся в тексте, упоминается не просто так, а с каким-либо подтекстом, скрытым смыслом. Например, кружка это не просто предмет, из которого пьют чай. Это и воспоминания как о приятных, так и о неприятных моментах, это и вещь, прошедшая через руки всех основных героев романа, подчеркивающая их странную, местами противоестественную связь, это и противопоставление мира неживых вещей, которые могут прожить сотни, а иногда и тысячи лет, миру людей, которые столь хрупки и недолговечны и в любой момент могут умереть. Или, например, журавль давший имя роману, всего лишь деталь, изящное украшение женской сумочки. Это на первый взгляд, а стоит присмотреться, кому именно принадлежит эта вещь и с чем его обычно ассоциируют в японской культуре и снова все наполняется символами и намеками.
Многогранный, многоуровневый роман, в нем как минимум три пласта повествования, один переплетается с другим и дополняется третьим, и это только то, что смогла найти и увидеть я, вполне возможно их там больше. Отношения молодого парня Кикудзи с любовницей его покойного отца, в которые оказываются вовлечены еще несколько человек - это основной пласт повести, порочные, болезненные связи этих людей, которые разрушают их самих, внушают им мысли о грехе и грязи, мешают жить нормальной жизнью. Второй пласт - это размышления о жизни и смерти, о живых и мертвых, тут и ранний уход из жизни по независящим от человека причинам, и самоубийство от невозможности жить счастливо, и сомнения, терзания и угрызения совести тех, кто был близок умершим, попытки понять уже навсегда покинувших нас людей, не было ли моей вины, все ли я успел, а правильно ли я понимал... Третий пласт - природная гармония; жить в мире с собой невозможно без понимания окружающего нас мира, отсюда и столь пристальное внимание к чайной церемонии, ведь в ее основе заложены гармония и эстетика, неспешность и созерцательность.
А упомянув природу, уже невозможно не переключиться на мое восхищение слогом автора. Как же прекрасно он описывает любую природную картину или явление, будь то горы или море, ночное небо или ливень, все моментально оживает в воображении читателя. Тот случай, когда писатель может говорить о чем угодно, а я буду слушать, развесив уши и млея от удовольствия. И даже некая обрывочность финала абсолютно не испортила моих впечатлений от первого знакомства с автором, здесь и не могло быть другого законченного итога, мы просто, отодвинув ширму, ненадолго погрузились в жизнь героев и, понаблюдав украдкой, деликатно эту ширму снова задвинули, оставив их разбираться с миром и собой, ведь еще не все иероглифы их жизни написаны... 
Недавно я наткнулась в одной из соцсетей на знакомую, которую не видела много лет. Я помню её юной девицей, худощавой, бодрой и миловидной. Помню также, что у неё были большие проблемы с маменькой - женщиной объёмной, нервной и плаксивой. И вот вижу я фотографию из серии "однажды двадцать лет спустя", и не верю глазам. Девушка стала точной копией мамаши, притом что была непохожа вообще. Всё один к одному вплоть до кудряшек и всполошенного выражения лица. Поневоле подумаешь, что в нас гораздо больше от наших родителей, чем порой кажется. Вот и герой Кавабаты вольно или невольно повторяет судьбу своего отца. Мало того, что отцовская любовница переходит к нему "по наследству", он не может отрешиться от воспоминаний даже после её смерти. И переносит связанные с ней эмоции на её дочь. Больше того, "по наследству" отходит к нему и первая любовница отца. Правда, здесь ничего эротического - бедный парень никак не может избавиться от старой ведьмы, которая жаждет устроить его судьбу по собственному усмотрению. А ведь есть ещё молодая жена... Повествование, как обычно у Кавабаты, тягуче размеренное. Разговор об эротике стыдливо откровенный. Мужчины понятны. Женщины загадочны. Атмосфера осенняя, с острым запахом хризантем.
Это было красиво. Нет, на самом деле история странная для непосвященных в тонкости японского менталитета, да и бесячие герои в ней присутствуют - чего стоит одна Тикако, эта непрошибаемо-наглая женщина, мотивы которой для меня так и остались непонятными. Но в целом, как все это написано, было очень красиво. Терзания бедной Фумико, которая разрывалась между любовью к матери, поступки которой доставили ей столько страданий, и внезапно осознанной любовью к Кикудзи, вполне можно понять. Её видение ситуации, в которой оказались все трое, совершенно не предполагало возможность чувств между ней и человеком, который стал последним любовником матери и был сыном любовника предыдущего. Конечно, девушка менее трепетная и чувствительная махнула бы на эти обстоятельства рукой, тем более, что половины участников этих странных событий уже нет в живых. И, возможно, если бы рядом постоянно не крутилась эта злобная мегера Тикако, которая вдруг решила, что просто обязана позаботиться о сыне человека, для которого она устраивала чайные церемонии, в дом которого была запросто вхожа, история могла бы получить иное развитие. Кто знает? Вполне может быть, если бы у них с Кикудзи было больше времени, если бы им постоянно не напоминали о родителях, Фумико смогла бы простить мать и позволить себе эту невозможную любовь. И, наверное, это было бы гораздо лучше для них обоих, потому что Кикудзи тоже оказался не чужд жестким рефлексиям и после знакомства с женщинами Оота его женитьба на Юкико оказалась очень плохой идеей. На самом деле поведение Кикудзи меня озадачило больше всего. Я могу понять мотивы Фумико и её матери, но я не могу понять хода мыслей господина Митани. Вернее, никак не могу принять. В этом случае меня терзает один-единственный вопрос: ЗАЧЕМ БЫЛО ЖЕНИТЬСЯ? Чего пытается добиться мужчина, отношения которого с женой не заходят дальше целомудренных поцелуев? И Юкико тоже до странного покладисто соглашается на подобную супружескую жизнь. Или это тот самый японский менталитет? Мужу надо подчиняться ни смотря ни на что, принимать любые его решения? Очень это все было странно. Но интересно. Как я уже отметила, написано очень красиво. Много описаний природы - таких, которые вызывают желание увидеть все своими глазами, пройти путем того своеобразного паломничества, которое совершила Фумико. Много упоминаний чайной церемонии, вернее, моментов, связанных с этим ритуалом - это даже сподвигло идти в гугл за дополнительной информацией. И много размышлений о жизни и смерти, о грехе, о поступках людей и значении вещей. Если нужен японский колорит, то это роман, безусловно, выдаст его в полной мере.
Зеленый чай в темной чашке - как это прекрасно!.. Настоящая красота чайной посуды проявляется только в сочетании с другой посудой для чайной церемонии.
Один из любимых авторов снова приятно удивил. Чудесное атмосферное произведение, тонкое, манящее своей недосказанностью, столь присущей для японской литературы. Витиеватое неспешное повествование и чтение между строк, красота слога, ничем не опошленная и дарящая умиротворение. Японская самобытность в красно-белой цветовой гамме с ароматом чая, теплом деревянных купален и традиционными кимоно. Природные картины, ярко рисующиеся воображением, спокойствие и частое одиночество.
Когда я подошла к туннелю на окраине города - с моей стороны скала была багряной от осенней листвы, а там, у выхода, зеленой от покрывавшего ее мха...
Во главе угла - чайная церемония и, конечно же, взаимоотношения. Ситуация непроста: Кикудзи Митани, потеряв отца и мать, живет уединенно. Каждый год он получает по почте приглашения на чайную церемонию от Тикако Куримото, женщины лет 50-ти, некогда помогавшей по хозяйству его матери (нечто среднее между компаньонкой и служанкой). Каждый раз Кикудзи игнорировал приглашение, но в этот раз принял его, т.к. Тикако заинтересовала его упоминанием о некоей девушке, которую она собиралась показать на церемонии.
Белого тысячекрылого журавля Кикудзи увидел изображенным на розовом крепдешиновом фуросики одной из девушек, спешащих на чайную церемонию. Ею оказалась Юкико Инамура, которую Тикако наметила в жены для Кикудзи, о чем ни он, ни она не подозревали. Но была среди гостей женщина примерно одного с Тикако возраста - госпожа Оота, пришедшая вместе с дочерью Фумико...
С этого, собственно, вся история начинается, хотя не только начинается, но и, как оказывается, продолжается. Скелеты в шкафах, тени прошлого. Тикако некогда была любовницей отца Кикудзи, затем любовницей стала Оота (ее дочери Фумико тогда было не больше 10 лет). Брошенная Тикако стала постоянно бывать у новой пассии ее бывшего возлюбленного и изводить всеми способами. Но, помимо этих двух женщин, страдала еще и третья - мать Кикудзи.
Спустя несколько лет, уже после смерти родителей и после того злополучного вечера, когда состоялась чайная церемония, начали развиваться очень неоднозначные события. Кикудзи влюбился, да так, что свет стал не мил, ибо избранницей его стала та, на которую никто и подумать не мог, в том числе и он сам. В него же влюбились еще две, одна из которых вскоре сыграла в его жизни важную роль, а на второй ему навязывали женитьбу. Стоит ли говорить, что трагедии не заставили себя долго ждать. И вновь пришла мысль о том, что всё как-то нелогично, и снова пришлось вспомнить о том, что книга японского автора, а посему мысли и поступки героев имели особое обоснование. Многое в персонажах немного удивляло. Злоба, язвительность и наглость Тикако выводили на очень сильные эмоции во время чтения. Периодически задавалась вопросом: как Кикудзи может выносить эту женщину, которая протискивается в его жизнь, словно змея под любой приглянувшийся ей камень? Еще часто примеряла сложившуюся ситуацию на представителей Америки, Европы и т.д. и каждый раз исход был разный. Но это Япония и здесь всё совершенно иначе...
Иногда мы очень страдаем, но проходит время, и прошлое со всеми его страданиями становится нам дорого...
Повесть безусловно хороша и займет достойное место в коллекции любителей японской литературы.
Я не большой поклонник восточной литературы, но когда беру в руки книгу, всегда стараюсь вникнуть в её суть.
Главный герой этой книги, Кикудзи, оказывается втянутым в непростые отношения, в которых он не хотел участвовать. Госпожа Оота, бывшая любовница его отца, видит в Кикудзи отражение своего бывшего возлюбленного. Её дочь Фумико страдает от обстоятельств, в которые она попала. Тиккако Куримото, сваха и бывшая любовница отца Кикудзи, ведёт себя нагло и самоуверенно. Она очень противоречивый персонаж. Юкико — та самая девушка, ради которой старается Тикако.
С одной стороны, Кикудзи сватают прекрасную Юкико, а с другой — он влюбляется в бывшую любовницу своего отца, а после её смерти — в дочь этой женщины, Фумико. Он оказывается перед необходимостью принять решение. Кажется, что это простая история, но на самом деле всё не так просто.
В этот сюжет проникает японский колорит с его специфическими традициями и верованиями. И вот перед европейским читателем загадочная японская душа. В этой истории нет страстей, скандалов, интриг — всех как будто несёт течение. Сам главный герой, Кикудзи, не обладает яркими чертами ни во внешности, ни в характере. Но всё, что происходит, автор передаёт его глазами. Как и все герои этого романа, Кикудзи тонко чувствует красоту природы.
Книга читается очень легко, в ней много красивых описаний природы и японских древних традиций. Язык романа очень образный и поэтичный.
Кто-то заметил, что у Евгения Онегина водевильный сюжет. Тысячекрылый журавль тоже не про рефлексию и детские травмы. Это очень грустная история про красоту. Чтобы было понятнее вот отрывок из другой книги этого автора. Фрагмент большой, но прочите его, пожалуйста.
За те два месяца, что я прожил в отеле «Кахала Хилтон», сколько раз по утрам я любовался красотой игры утреннего солнца на стаканах, расставленных на длинном столе, что стоит в углу ресторана-террасы у побережья. Нигде я не видел такого сверкания обыкновенных стаканов: ни в Ницце, ни в Каннах на южном берегу Франции, ни на полуострове Сорренто в Южной Италии, где так же ясен и прозрачен солнечный свет и так же ярко искрится море. Думаю, что утреннее сияние стаканов в ресторане отеля «Кахала Хилтон» навсегда останется в моем сердце как чистый символ Гавайев, прозванных райской землей вечного лета, или символ яркого гонолульского солнца, ясного неба, прозрачной морской воды и зелени деревьев. Стаканы, перевернутые вверх дном, стоят в строгом порядке, будто на параде. Одни побольше, другие поменьше, составлены по два и по три. Они стоят так близко друг к другу, что их поверхность сливается. Естественно, стаканы не полностью освещены лучами утреннего солнца — они перевернуты вверх дном, и потому только грани донышка излучают сияние и искрятся, как алмазы. Интересно, сколько их здесь? Наверное, две или три сотни. Не все донышки светятся одинаково, но у большинства одни и те же точки сверкают, как звезды. Ряды стаканов образуют причудливые гирлянды светящихся точек.Присмотревшись к мерцанию света на их гранях, я обнаружил, что свет проникает и внутрь стаканов, но сияет там не так ярко, как на гранях донышка, более тусклый и мягкий. Слово «мягкий» в японском понимании, наверное, не подходит к яркому гавайскому солнцу, но в отличие от сверкающих на гранях донышка точек этот свет растекается действительно мягко. Два сияния, но каждое по-своему чисто и прекрасно. Возможно, причиной тому обильное солнце Гавайев и удивительно чистый, прозрачный воздух. Налюбовавшись игрой утреннего солнца на стаканах, расставленных вдоль длинного стола, я отвел глаза и, осмотрев ресторан, заметил, что на стаканах со льдом и с водой, стоявших на столиках посетителей, также мерцает утренний свет. Не вглядишься — не увидишь этой чистой красоты.
Отрывок из книги "Существование и открытие красоты"
Любовались ли вы когда-нибудь простым предметом, например чайной чашкой? Ее пропорциями, сочетанием цвета и формы? Задумывались ли об ее судьбе? О судьбе ее бывших владельцев? А если эта чашка была в руках у любимого вами и ушедшего человека? Можно ли дать из нее выпить чай другому? Что ваша жизнь добавит к вековой истории этой чашки?
Нечто похожее я испытываю когда читаю старую книгу, нахожу пометки карандашом, сделанные по правилам дореволюционной орфографии, и понимаю, что руки, державшие эту книгу, давно растворились во вселенной. И это все очень грустно.
Невыразимая печаль Открыла два огромных глаза, — Цветочная проснулась ваза И выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоена Истомой — сладкое лекарство! Такое маленькое царство Так много поглотило сна.
Немного красного вина, Немного солнечного мая — И, тоненький бисквит ломая, Тончайших пальцев белизна.
Осип Мандельштам 1909 г.
Книга очень легко читается, здесь много красивых описаний природы и японский древних традиций. Однако, все же далеко не все можно понять человеку европейской культуры.. Герои книги очень необычны, однако практически не вызывают симпатии, потому что их трудно понять. Я считаю, что для ознакомления с японской литературой 20 века и культурой чайных церемоний книга вполне хорошая, но она не слишком сильно меня зацепила
Послевоенная Япония. Молодой человек Кикудзи, потерявший сперва отца, а вскоре и мать, погружен в переживание прошлого своей семьи. Его отец имел двух любовниц, и теперь обе эти женщины снова появляются в его судьбе, в очень разных ролях, но каждая из них значительно влияет на его судьбу. Переживание семейных драм, старых обид, борьба с чувством вины, мучительные отношения с женщинами - роман полон психологических перипетий, коллизий, полутонов. Автор щепетильно исследует душу героя и в его довольно бессобытийном, как кажется, существовании видит повод для глубокого размышления о природе человека.
Это, безусловно, очень японский текст. Значимым, символичным фоном для всего происходящего в романе служит чайная церемония со всеми ее подробностями, нюансами, которые нам могут показаться совершенно бессмысленными или искусственными. Любование посудой, оттенками чая, тщательный выбор антуража для церемонии, многоэтапный, веками установленный порядок действий. В романе очень много вещей, объектов материального мира и пристального внимания к ним. Удивительно, но это вовсе не скучно - три страницы вместе с героями обсуждать след от губной помады на ободке чашки или свойства древнего фарфора, из которого изготовлен кувшин. Вглядывание в природу, неутомимое, искреннее преклонение перед ее красотой, гармоничностью, синхронизация настроения, одежды, убранства дома с временами года - всё это тоже тут есть. Осязаемый мир не декорация для жизни, а большая, важная, сакральная ее часть. Текст дышит японским мироощущением, где важны созерцательность, тишина, лаконичность чувств, слов, движений.
В итоге довольно печальная история о запутанных человеческих отношениях и чувствах принесла мне глубокое умиротворение. Я словно посидела на замшелом камне в японском саду, овеваемая легким нежным ветром, окруженная тихими травами и деревьями. Всё человеческое тут замирает, умаляется, уходит, и только простая, непосредственная красота мира незыблема.
Это книга о том, что иногда отцы оставляют в наследство сыновьям не деньги и недвижимость, а груз ответственности и нежелательные связи.
Кикудзи - главный герой повествования - оказался в плену любовных связей умершего отца. Приглашённый однажды на чайную церемонию, устроенную Тикако Куримото - женщиной, с которой у его отца когда-то была короткая связь, - Кикудзи также оказывается в окружении госпожи Оота, ещё одной любовницы отца, её дочери Фумико и юной Юкико Инамура, которую Тикако прочила Кикудзи в жёны. Один мужчина и столько женщин. Неудивительно, что в конечном итоге молодой мужчина оказался в сети странных отношений и противоречивых чувств.
Несмотря на то, что Кикудзи уже почти тридцать лет, мне показалось, что он совершенно неопытен в сфере чувств. Его поступками скорее руководит ложное чувство ответственности и сострадания. Именно поэтому он словно оказался в ловушке.
В объятия госпожи Оота Кикудзи, скорее всего, толкнула история её отношений с его отцом, да и сама вдова по-видимому видела в сыне продолжение отца. Понятно, что из связи с вдовой Оота ничего хорошего не получилось. Именно из-за груза этих «нечистых» отношений Кикудзи теряет шанс начать что-то новое с Юкико, с девушкой настолько невинной и чистой, что Кикудзи чувствует себя виноватым перед ней, не хочет осквернить её.
От неверное принятых решений Кикудзи оказывается в порочном кругу - люблю одну, женюсь на другой, но буду постоянно думать о третьей.
В Библии написано:
В те дни уже не будут говорить: «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина», но каждый будет умирать за своё собственное беззаконие; кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет. (Иеремия 31 глава. 29-30)
Из этого следует, что сыновья не в ответе за поступки отцов, но, несмотря на это, Кикудзи всё же чувствует эту оскомину.
В самую первую встречу с Юкико Кикудзи отметил рисунок с журавлем на её фуросики, но этот журавль, символ долголетия и надежды, никогда уже не расправит для него крылья...
«Тысячекрылый журавль» kitobiga sharhlar, 34 izohlar