Kitobni o'qish: «Из праха искры», sahifa 2
– Почему ты не отвечаешь на звонки?
– И тебе привет. О чём нам говорить? – возмутилась женщина.
– Я видел сон и подумал… А кто это с тобой?
– Не говори мне о снах. Знакомьтесь. Кирилл Шварц, хирург, мы соседи по кварталу, – она взяла его под руку и, нахмурившись, легонько толкнула собеседника в плечо, – а этот грубый мальчишка – мой сын, Матвей.
– Здравствуй, – знакомый матери протянул руку.
Матвей застыл, заметив на указательном пальце золотое кольцо с топазом, и не пожал руку.
– Да, действительно грубоват. Ладно, Вика, садись в машину, нас ждут в детских домах.
– Мать, ничего не угрожает? Что за детские дома?
– Всё нормально. Дети – не твоя забота, – женщина закрыла калитку и пошла к немецкому внедорожнику.
– Матвей, я знаю, как ты живёшь, где-нибудь устрою тебя, – Кирилл подмигнул и развернулся…
***
В три часа дня, когда Матвей снова изучал графики в уединении, ему позвонил старый друг, Иван; давно не общались и договорились о встрече в кафе.
На улице стемнело, водители изредка сигналили в пробке, и Матвей, поёжившись, открыл стеклянную дверь. Помещение отделано под салон автомобиля: кожаные коричневые диваны, приборные панели у окон. На чёрной стене фотографии известных гонщиков и рули разных эпох. Спускался бирюзовый свет, и корица перебивала другие запахи. Никого, кроме официантки и двух мужчин; Матвей потоптался на коврике, сбил снег с пуховика и продвинулся к чёрному столику, где сидел друг в красном свитере. Тот встал, показав большой рост, крепкую шею и блеснув тонкими усами. Они обнялись и упали, заняв два дивана, заказали салаты и сок.
– Рад видеть. Пару лет прошло, как мы переехали из курортного городка?
– Да, но не вспоминай, пожалуйста, прошлую жизнь. Чем занимаешься, как дела у мамы, с ней ещё живёшь?
– Я трейдер, торгую акциями. Делаю от 10-ти до 20-ти тысяч рублей в месяц, иногда вкладываюсь в голубые фишки, ради дивидендов. Торгую в своей квартире, редко гуляю. С матерью так себе отношения, однако благодарен за то, что купила мне студию. Нашла кого-то, но у меня плохие мысли…
– Да не переживай. Может Виктория Александровна избавится от одиночества и будет любить не только кошек. А ты значит трейдер? Спекулянт. Ничего не создаёшь и играешься с ценами, ну-ну, а ещё приобретаешь компании и пьёшь прибавочную стоимость. Вредные вещи. – Иван отодвинулся от столика.
– Почему такая реакция? Прибавочную стоимость скорее берут менеджеры с миллионными зарплатами. Мне нужна финансовая независимость, я работаю на себя, формирую пенсию и точно до неё доживу. Ты стал коммунистом?
– Хм. Пенсия. В том-то и суть, что ты думаешь о себе. А есть народ, и он хочет управлять природным богатством, хочет развивать науку и технику. Да, я коммунист и работаю простым курьером. Я знаю, кто победит в борьбе классов.
– Ты читал «Капитал»? Что ты сделал как коммунист? – Матвей попробовал апельсинового сока и брезгливо закусил помидором.
– Пока в комиксах читал, пока. К сожалению, ничего не сделал, только подошёл к этому, но будь уверен, правда победит.
– Комиксы, ха-ха. Посмотри фильм «Коммунист». А вообще смысл, коммунизм проиграл, ты хочешь из обломков собрать страну, но кто или что за тобой? За тем, чьё имя не называлось, хотя бы школьники идут.
– Фильм посмотрю. Ошибка многих людей в том, что они хотят поменять лица во власти, но не саму систему. Только одна система может сломать другую и изменить ситуацию в стране. Да коммунизм проиграл, но всё передовое вначале слабо и проигрывает старому. Но со временем крепнет и в новой битве побеждает. На стороне мыслящих людей диалектика и исторический опыт.
– Снова репрессии и цензура?
– Репрессии – момент каждого уклада, но следующая попытка построить и развить коммунизм будет совершеннее. – Иван пластиковой вилкой наколол моцареллу.
– Хорошо… Нас рассудит жизнь. Хватит пафоса, хватит спорить, я тебе ещё зачем-то нужен?
– Прости, звал для другого. Под нами подвал и скоро там начнётся поэтический вечер, выступит девушка, которая мне нравится. Составишь компанию?
– Хорошо, дружище…
***
В подвале стояла маленькая сцена со ступеньками, по бокам над чугунными трубами горели жёлтые электрические свечи, люстра пятиконечной звездой свисала над рядами стульев. Мало людей, они поднимались на сцену и читали стихи серебряного века.
Наконец девушка в зелёном платье, с фиолетовыми волосами и пирсингом в левой брови, ступила на хлипкую конструкцию. Оглядев пришедших, смущённо прочитала стихи Зинаиды Гиппиус. Редкие аплодисменты. Стройный блондин в тёмном костюме с золотыми запонками взял её на руки и спустил на стул. В процессе узнал старых знакомых, и они кивнули друг другу.
Через полчаса стояли в кафе. У девушки, которая представилась Машей, разболелась голова, блондин поцеловал её в лоб и отпустил домой. Мужчины заказали горячий шоколад, кофе и уселись за круглым столиком у окна.
– Интересный случай. Друг, спасибо за приглашение, не ожидал встретить Петра. Ты хотел в подвале… – Матвей прервался – его ноги коснулся сапог Ивана.
Блондин улыбнулся.
– Как поживаешь, Пётр? Что у тебя с ФСБ, как-то встретил твоего отца в парке, он уже не работает? – пылко произнёс Иван.
– Что ж, два месяца назад меня и отца уволили. Меня отговаривали от одного дела, но я не послушал, подробностей не выдам. Сейчас работаю в ППС, однажды уеду из страны. Что у вас?
– Биржевик.
– Доставщик еды.
– Ясно. Что ж, ребята, я следил за вами, знаю ваши дела. Думал, достигните большего. Странно, что переехали в один город. Что ж, лучшего момента, чтобы рассказать, не будет. Простите меня… – Пётр опустил глаза на чашку кофе.
– Рассказать что? – скрестил руки Иван.
Блондин сделал три глотка, поставил чашку на приборную панель и опёрся о колени.
– Были у нас общие приятели, когда мы заканчивали выпускной класс. Они уже учились в университете и любили курительные смеси, в том числе и запрещённые… Я курил вместе с ними. Однажды проследил и узнал, где спрятаны вещества. Забрал себе. Потом они опрашивали всех, кто курил с ними, но я струсил и сказал, как Матвей и Иван крутились у ржавых гаражей. Я видел, что ублюдки с вами сделали…
– Мразь! – вырвалось у Ивана. Он вскочил и правым хуком повалил Петра. Схватил куртку и быстро ушёл.
Пока блондин поднимался, Матвей оживил воспоминание. В темноте за гаражами пятеро избивали двух, одному сломали ногу, а другому ножницами написали на голой спине: «Неудачник».
Пётр приложил платок к разбитому носу и продолжил:
– Я отдалился от вас, и мы перестали общаться. Но боль забрал с собой и всегда хотел загладить вину… нужен шанс.
– Если ты честен… Мне казалось, ты отстранился, потому что выше нас, ведь твой отец в ФСБ… Я не злюсь, цифр во мне больше, чем эмоций, но помощь пригодится. Ты знаешь мою мать. Она спуталась кое с кем, выясни, кто такой Кирилл Шварц.
Пётр удивлённо посмотрел на Матвея.
– Неужели. Дай время подумать…
Школьные друзья обменялись телефонными номерами и расстались.
***
Пётр позвонил на следующий день, когда Матвей покупал акции газовой компании.
– Значит так, эту ночь я не спал и думал, соображал, поднимал старые связи. Ты должен знать, из-за Кирилла Шварца меня выгнали из ФСБ. Его покрывают городские власти. Есть информация, он разбирает людей на органы, и сегодня вечером будет новая жертва… С ним живут немые особы.
Тишина.
– Ты молчишь, как будто знаешь…
– Не совсем… Что делать, если жертва моя мать? – трейдер посмотрел в окно.
– Не знаю, кто жертва, но если так… слушай, мы можем рассчитывать только на себя. Мы ворвёмся к нему в коттедж и обезвредим. Возможно, там будут улики. Их не примет полиция или суд, но увидит общественность, я сделаю фото и видеосъёмку и распространю в интернете. Быть может, кто-то подключится из СМИ.
– Там наверняка охрана, разве мы в дешёвом боевике?
– Охраны нет. Она не нужна человеку, которого не трогают ни криминалитет, ни прокуратура. Но расскажи Ивану, он не помешает.
– Думаешь, поможет? После твоего признания?
– Поможет, не ради меня, ради дела.
Они закончили разговор, обсудив детали. Иван отказал, сославшись на то, что не верит Петру, тот снова предаст, но если и вправду Виктория Александровна в опасности, нужно сообщить полиции.
Матвей позвонил матери, но та снова не брала трубку…
***
На втором этаже кирпичного коттеджа обустроена белоснежная спальня, на широком ложе двое. Виктория спала, а Кирилл размышлял: «Я был когда-нибудь счастлив? Может в детстве, в дни, когда отец не пил, моя мать не попрекала его бедностью, и мы кормили лебедей на озере. А что потом, почему я потерял семью? В пять лет я играл с машинками под кухонным столом. Отец пришёл пьяным с работы, мать накинулась на него в коридоре, материла, била разделочной доской. Он упал. Мать вернулась к плите. Через несколько минут отец подкрался к ней и накинул на шею ремень… Затем бросил его под стол и я закричал… Хлопнула входная дверь. Он где-то проспался и пришёл через пару часов, я стонал и гладил мать по волосам. Он посмотрел на мать, на меня, опять на мать – схватил ремень и закрылся в ванной… Детдом… Взрослая жизнь, стал хирургом. На одном благотворительном ужине встретил детдомовского друга, Виталия – большого чиновника. Он хорошо меня знал и предложил помогать людям по-другому, подарил мне коттедж, подселил двух приезжих медсестёр. Его люди ловили и привозили пьяных мужчин, а затем просто одиноких мужчин. Торговля органами. Медсёстрам отрезал языки – много болтали. От них больше пользы по дому и на кухне, чем в операционной. И всё-таки мне это зачем?.. Направлять деньги в детдома: покупать мебель, оплачивать ремонт и летние лагеря для детей. Это моя жизнь? Ах да, Вика… я хочу быть с ней. Пока в меру говорит… Что теперь? Виталий сказал о последнем деле, уже везут…»
Заиграл телефон, Виктория проснулась и выключила его.
– Кто это был?
– Сын. Не желаю его слышать.
– Почему?
– У него нет сердца. Когда он был ребёнком, муж погиб в ДТП. Через неделю Матвей сказал, что видел во снах будущую смерть папы, но боялся раньше открыться. Думал, скажет и сбудется. Отлупила его. Подрос и стал мёртвым, воровал деньги из дома и мучил животных, правда, вскоре прекратил. Сейчас ничего кроме биржи не интересует.
– Понятно, теперь у тебя много кошек, а Матвей живёт отдельно. А девушки?
– Не нужны ему девушки. Он говорит, что ещё не научился о себе заботиться и не хочет, чтобы рядом с ним кто-то страдал. Но я знаю, он не умеет любить.
– Я что-нибудь придумаю, мы будем хорошей семьёй.
Внизу открылась дверь, и что-то грохнуло.
– Вика, досыпай. У меня бизнес.
***
В сумерках Пётр открыл калитку с помощью отмычки; дверь коттеджа оказалась не на замке. Внутри, в позолоченной гостиной на белом кресле сидела Виктория. На ней кофта, замшевая юбка и тапочки. На коленях сиамская кошка. Рядом журнальный столик и на нём серебряный подсвечник на три свечи.
– Какого чёрта, Матвей?! – она изумилась.
– Мать, уходи. Кирилл убийца, он вырезает органы.
– Катитесь отсюда, Кирилл правильно поступает, – Виктория брызнула слюной, а кошка спрыгнула на паркет и убежала.
Незваные гости посмотрели друг на друга.
– Катитесь, я сказала!
– Коммунист, бери её и веди домой, – скомандовал Пётр.
Иван не шевельнулся.
– Дружище, прошу… – тихо произнёс Матвей.
Иван снял с себя косуху и, сделав два широких шага, накинул её на Викторию. Поднял женщину и потащил на улицу.
– Кирилл, Кирилл, беда! – успела она крикнуть в дверях.
Через мгновение показался хозяин в белом халате. Он выбежал из подвала. Пётр отогнул за спиной серое полупальто и из-за пояса кожаных брюк достал пистолет с глушителем, навёл его на Кирилла и приказал сесть на кресло, где была Виктория. Из подвала выбежали ещё двое мужчин, подстрижены по-солдатски и гладко выбриты. Один успел сказать: «Ты!» Пётр попал ему в лоб. Другой развернулся и получил пулю в затылок.
– Сторожи его, – рявкнул полицейский и спустился в подвал.
Пара выстрелов.
Не дожидаясь человека с пистолетом, Шварц бросил в Матвея подсвечник и выскочил на улицу. Пётр вернулся в гостиную, посмотрел как поднимается Матвей, держась за рану на голове. Ничего не сказал, только фыркнул и пустился в погоню. На перекрёстке догнал Кирилла и сбил с ног. Нацелился ему в сердце.
– Подожди, не делай этого… – послышался голос сзади.
Полицейский обернулся и, улыбнувшись, выстрелил. В мерцающем свете обледеневших фонарей свежая кровь коснулась безразличного снега.
– Зачем его убил, зачем всех убил? Тебе нужны были улики и общественный резонанс – отдышался Матвей.
– Ну, извини, ситуация поменялась. Ты хотел оставить Кирилла Шварца в живых? Думаю, нет. Вижу твои мёртвые глаза, значит, пустая формальность.
– Не знаю…
– Послушай, вся грязь на мне, не думай о свидетелях. Я вернул долги. Твою семью никто не тронет, позаботься о матери, с ней что-то не так. Передай Ивану, я желаю ему счастья. Цыганка нагадала, будто Мария не выйдет замуж и поэтому она добивалась от меня свадьбы. Я не смог этого дать, пусть у Марии и Ивана всё получится.
– Спасибо, Пётр, но кем был тот, что узнал тебя?
– Оба меня узнали, ППС-ники, познакомился с ними в нарядах – вот как судьба повернулась. Ну, иди…
***
Начало июля. Сухой, безветренный день. Трейдер в шортах и безрукавке шёл по обочине посёлочной дороги с пакетом продуктов. Стрекотали кузнечики и осы подлетали к лицу.
К этому времени акции газовой компании почти удвоились в цене, на обещании рекордных дивидендов, и выплату Матвей рассчитывал потратить на поездку в Геленджик.
Он задумался: «Утром Иван многое рассказал. Мария поведала ему, как Пётр попросил её пригласить Ивана и меня на вечер поэзии. За несколько дней до встречи, она расспрашивала Ивана о дружеских связях и посоветовала ему восстановить отношения со мной. И потом по просьбе Петра убедила Ивана мне помочь. Ещё он сказал, отца Петра восстановили в должности старшего следователя, а сам Пётр так и не объявился после тех событий. Что бы это значило, хитрый план Петра, чтобы снять угрызения совести и отомстить? А может и сам Пётр в чём-то замешан. Жив ли он? За границей или в тёмном бизнесе? Мне бы взглянуть на его сияние, какие там цвета? Сияние, вот уже несколько месяцев вижу его вокруг людей, никто не поверит, если я откроюсь, даже Иван с его жёлто-лиловыми цветами. А что Иван? Усы гуще, трудится в продуктовом магазине вместе с Марией: она товароведом, а он подсобным рабочим. Ходит на митинги, агитирует за 6-ти часовой рабочий день. Молодец. Он любит Марию и людей».
С молодого дуба спрыгнул чёрный паук и попал на голову трейдера. Человек смахнул наглеца, но разозлил парочку ос. Та, которая смелее, ужалила Матвея в шею и исчезла на лужайке.
Он потёр распухшее место и погрузился в мысли: «Боль… но не такая сильная и будет не такой продолжительной, как боль от общения с мамой. Сейчас снова меня отругает и заплачет, врач сказал, её психическое состояние ухудшается. Почему я стал её опекуном? Потому что так принято или я не равнодушен к маме? Надеюсь, жизнь мне ответит…»
*
Искушение
После суетного и жестокого полудня Сергей вернулся в беднеющую двухкомнатную квартиру. Мебель и техника менялись на эхо стабильности. Скуластый брюнет, гладко выбритый, с разбитой губой и в грязном чёрном костюме преступил порог и, споткнувшись о красные женские туфли, упал на колени…
– Это ты, дорогой? – послышался голос жены из кухни.
– Да, Варя… Меня ограбили… В день зарплаты, как и в прошлый раз… Даже старую куртку сняли…
– Скоты… Пусть они сдохнут под забором… Хм. Ты опять на коленях, но не просишь моей руки, – улыбнулась хозяйка, подойдя к мужу.
– Подожди, сам поднимусь. Так-так. Новый цвет волос. Морская волна. Хотел бы сказать, что подходит под цвет глаз, но больше под халат, моя пышечка…
– Я думала, мы пройдёмся по берегу водохранилища, – закончила Варвара и насилу потащила Сергея в ванную…
После приятных пенных процедур Сергей надел спортивные штаны, коричневую клетчатую рубашку и устроился за кухонным столиком напротив супруги.
– Смотрел бы и смотрел на тебя, но сегодня ожидаю счастья…
Варвара налила в красную пиалу чай и осторожно пригубила его.
– О чём ты бормочешь, золотце?
– Включай телевизор, я выиграю миллионы в лотерею.
Жена нехотя нажала на кнопку, и маленькое устройство затрещало на столике около стены, потом вместе с Сергеем нашла нужный канал.
– Ты в курсе, кормилец, что это всё постановка? Прямых эфиров нет, какой-то компьютер обсчитывает варианты и даёт менее выгодный для участников.
– Я знаю, но есть и победители. Они нужны организаторам, чтобы держаться на плаву.
– Когда ты купил билет?
– Сегодня, на ту мелочь, что оставалась в карманах. Я уверен в успехе.
– Почему? Ты видел будущее?
Сергей поцеловал правую руку жены, встал, приоткрыл окно и умиротворёно сел обратно.
– Да, можно и так сказать… после побоев. Потом взял билет и уволился – надоело охранять продукты в лягушатнике.
Варвара взялась за голову и прошептала:
– Переборщили, выбили ум.
– Что ты сказала?
– Ты дурак! Вот! На что ты способен, кроме как стоять и ничего не делать? Каким местом будешь зарабатывать? – покраснела жена и откинулась со скрипом в кресле-качалке.
– Я выиграю деньги…
– Дурак!..
В спальне прочирикал сотовый телефон, и Варвара выскочила из кухни, оставив мужа в лёгком замешательстве. Пришло сообщение от сантехника Степана: «Этот лопух жив? Мы не сильно его? Когда встретимся? Мы купили всё что нужно!» Варвара легла на кровать и уткнулась в подушку. Через десять минут раздумий ответила: «Увидимся, когда стемнеет. Под мостом, у водохранилища».
– Свершилось! – крикнул муж и выключил телевизор.
Варвара расчесала волосы и пошла на кухню. Супруг демонстративно целовал билет, и она снисходительно покачала головой.
– Сколько? – скрестила руки хозяйка.
– Десять миллионов, – подмигнул Сергей, положив билет в левый нагрудный карман и застегнув его обломком белой пуговицы.
По сиянию карих глаз Варвара не могла понять – врал муж или нет, и отстранённо погрузилась в кресло.
– Скажи, любимая, ты ничего от меня не скрываешь? – спросил Сергей после минутного молчания.
– Нет, ничего, – нахмурилась жена.
– Варя, ты уверена?
– Да…
Сергей поднялся, полностью открыл окно, вслушался в шёпот водохранилища и, заложив руки за спину, мрачно произнёс:
– Зря ты так… Хотел тебя простить… Я видел водных духов, и они многое рассказали. Они недалеко и скоро их станет больше… Духи питаются человеческими слабостями и множатся в горниле неразумной смерти…
– Серёжа, ты пересмотрел странных передач и бредишь после ограбления… Подойди, я тебя приласкаю.
– Молчи… Ты снова на игле… Я заметил свежие проколы на венах, когда ты обтирала меня. Это твои дружки избили меня… Но сегодня у нескольких случится передозировка и у тебя, если ты пойдёшь…
– Скотина, смерти мне желаешь? – взлетела и отвесила пощёчину Варвара. – Не могу здесь находиться…
– Не уходи…
– Катись к лешему со своими догадками и рассуждениями…
Собравшись, жена выскочила на улицу.
Муж рухнул на стул и закрыл ладонями лицо. Долго не двигался, только слышалось неровное дыхание. Восторженные крики, донёсшиеся с улицы, оживили Сергея, и он кулаками ударил по столику. Тот качнулся и опрокинулся вместе с телевизором. Сергей с влажными глазами бросился в спальню, схватил с тумбочки телефон и прочитал преступную переписку. Выронив китайскую модель, он подумал: «Я оказался прав… Но Варя оставила телефон во второй раз… Забыла или намеренно? Хотела, чтобы я снова пришёл и спас её?.. Так… Встреча в темноте… Вечером?.. За окнами тускнеет, нет, не вечером. Началось затмение, нужно спешить…»
Сергей в домашней одежде и пуховике нашёл заброшенное место, когда полное затмение наступило и длилось уже пару минут. Он запнулся обо что-то. Присмотрелся. Девушка в толстовке… не двигается. Нет, это не Варвара. Огляделся ещё: кругом лежали люди в кучах мусора, но никто не говорил. Он подумал: «Передозировка… Я не верю… только не с моей…» Быстро шагнул дальше. Заметил на опоре моста фразу, написанную красной фосфорной краской: «…кто не имеет, у того отнимется…». Под этой фразой на холодном грунте в сером пальто лежала жена, и её обнимал небритый мужчина с нечленораздельной речью. На нём Сергей узнал свою кожаную куртку, – вчера Варвара пришивала новые заплатки. Муж подбежал и оттолкнул наркомана ногой.
– Так ты и есть Степан?
– А… а-а, – наркоман с заплаканным лицом рассеяно потянулся обратно.
– Мы ещё поговорим… При других обстоятельствах, – муж прорычал и снова оттолкнул наркомана ногой.
Потом посмотрел на Варвару, опустился на колени и обнял её…
Чувствуя обмякшее тело жены, Сергей взял на руки беглянку и осторожно понёс домой. Посмотрел в застывшие глаза, обращённые к чёрному небу, поцеловал веснушки на щеках и вздохнул:
– Варя, спасаю тебя во второй раз, не молчи… Всё у нас будет хорошо, билет и правда выиграл…
28.01.2019г.
*
Настоящее
Прошедшим летом я навсегда попрощался с южным городом. Он породил и воспитал меня скептиком…
В июне отправился на Черноморское побережье и на неделю снял номер в трёхзвёздочной . Сначала гулял по местам беззаботного толка и по местам, где проходило моё детство. На третий день пошёл на кладбище, где похоронены мои родственники; оно находилось за городом, на тех горах, которые раньше остальных вдыхали морскую свежесть.
Вечером неторопливо шагал к тяжёлым и светлым воспоминаниям. На хороших высотах, в извивах дороги встретил три змеи. Через каждую проходил широкий автомобильный след; мухи, осы и муравьи лакомились бесплатным угощением. Над моей головой летали вороны и чайки, бесконечно нападавшие друг на друга.
У ворот кладбища стоял коричневый внедорожник с открытым верхом; перед радиатором танцевали смуглые парни в белых майках и чёрных шортах. Из салона вырывалась колоритная музыка. Я узнал «звезду Кавказа». По утрам в моём номере потрескивал старый японский телевизор и на одном из местных телеканалов крутили песни малоизвестных артистов.
Когда проходил мимо танцоров, они, не переставая кружиться и дёргаться, хищно поглядывали на меня… У могил матери, отца и деда разрослась амброзия; за полчаса поборол её и отнёс в мусорный контейнер, потом присел на скамейку, стоявшую между секторами…
Зачем существуют кладбища? Закапывать мертвецов, а затем приходить и поминать их? Я делал так неоднократно, но разве это не чистейшая и не очевидная глупость? Кладбище – ещё один повод выпить для людей, зависимых от алкоголя, а также культ смерти и большой бизнес. Христиане скажут, что кости нужны, чтобы воскреснуть в теле во время второго пришествия Господа; Иезекииль видел поле с костями, которые потом обросли плотью, а после призванный дух оживил тела… Зачем унижать Бога, если Он есть? Всевышний сможет воскресить только из остатков? А если христианин случайно упадёт или кто-то его сбросит в котёл с расплавленными металлами? Тогда всевидящий и всеблагой Бог окажется слабаком или Его рабу не повезёт? В Библии говорится и о том, что воскреснут праведные и неправедные в час последнего суда, значит, индуисты и буддисты, как язычники и грешники, предстанут перед Богом, хотя они частенько сжигают мертвецов. То есть Всевышний всё-таки всемогущ? Тогда зачем нужны кости, на всякий случай? Кладбище – мерзость; землю можно разумно использовать, а родных и друзей держать в сердце…
Я с большим трудом остановил кипение мозга и пошёл на выход. Музыка не кончалась, но парни больше не двигались и я оцепенел, почувствовав, что они ждали меня; раньше не отличался смелостью, но в тот раз раскрыл в себе особенную трусость. Парни подмигнули друг другу и ухмыльнулись, заметив меня. После минутной дрожи овладел членами тела и развернулся. Представил себя пилотом Формулы-1 и включил первую скорость, потом вторую, третью… Пронёсся через иные ворота и побежал по горячему асфальту вниз. Я ощущал его жар через подошвы жёлтых сандалий, небесные битвы становились яростней, а слева от меня ругалась и манила сине-зелёная пропасть…
