Kitobni o'qish: «Его Луна, или Планета мечты», sahifa 4

Глава 5

Настроение с утра у Рейвен было самое что ни на есть замечательное. Она уже решила, что сегодня поедет в город сама, подавать документы на перевод в университет Сохо. Встав пораньше и наведя красоту, девушка уже хотела оставить Нику голосовое послание, чтобы не будить его, но передумала. Все-таки она впервые выходит куда-то одна, и лучше предупредить его лично, чтобы не обижался. Рейвен поднялась на второй этаж и несмело постучала в комнату. Она впервые стояла перед ее порогом и уж точно не собиралась его переступать. Во всяком случае, до тех пор пока в их отношениях что-то кардинально не изменится.

…Несколько недель назад, когда отец поставил перед ней выбор – замуж за Ника или бенедиктинский монастырь, она выбрала Ника. Самое смешное в этой истории, что до этого предложения она была готова сбежать с парнем хоть в дикие сектора. Но, когда пришел отец с ультиматумом, она, к своему ужасу, поняла, что Ник такой же, как и прошлые папины протеже, – она для них никто, вещь, средство объединить капиталы, увеличить прибыль, открыть еще более глобальные перспективы. В том, что отец не шутит насчет монастыря, Рейвен не сомневалась. Характер у мистера Манслоу был крутой и несгибаемый. Он всегда был ласков с дочерью, пока та играла строго по его правилам. Любой шаг в сторону, будь то общение с неодобренными им людьми, одежда не по формату или даже изменение цвета волос, сразу жестко пресекался и наказывался. Надеяться на поддержку матери было бесполезно – она в первую очередь всегда защищала свои интересы, а уже потом дочери. Правда, Рейвен знала, что у отца уже бродили мысли о бенедиктинском монастыре и мама ее отстояла. Но тогда удалось веско аргументировать это ценностью образования, которое увеличит вес Рейвен, как единственной наследницы одной из самых крупных межпланетарных корпораций.

В том, что полиция или любые другие социальные институты не вмешаются, Рейвен абсолютно не сомневалась. Даже успей она подать заявление на отца, что уже было маловероятно под неусыпным надзором, он наверняка выкрутится. Самые крутые адвокаты галактики тут же выставят контриски о клевете, и найдутся толпы свидетелей, как Рейвен счастливо живет у тетки где-нибудь на окраине Млечного Пути. А в худшем случае вообще объявят о каком-нибудь психическом заболевании и признают недееспособной. При таких вариантах замужество не выглядело как крайняя мера. И наверное, Рейвен даже не стала бы перечить, если бы в ее жизни не случился… Ник. И тут, вероятно, стоило бы обрадоваться, но осознание того, что она полюбила не реального человека, а всего лишь выдуманный образ, разъедало душу. Понимание ситуации окончательно покинуло Рейвен, когда Ник пообещал девушке полную свободу и вроде бы искренне попытался искать ее дружбы. Для выполнения брачного договора этого не требовалось абсолютно.

Как не требовалось и того внимания, которым Ник окружил Рейвен с первого же дня. Казалось, он всеми силами стремится продемонстрировать ей все возможности настоящей молодежной жизни, которые были ею упущены: они ходили в ночные клубы, летали ночью купаться в океане (Ник, правда, усмехаясь, объяснял, что обычно в таких случаях плавать принято совсем раздетыми, но понимает, что для Рейвен это уже чересчур) и смотреть подпольные гонки на аэрокарах. Парень действительно ничем не ограничивал ее свободы. Девушка дважды даже устроила негласную проверку. Первый раз объявила, что хочет попробовать покурить. И Ник, тяжело вздохнув, купил пачку сигарет и протянул ей одну. Рейвен демонстративно затянулась и совершенно неожиданно сильно закашлялась. Дым разъедал горло… в общем, она так и не поняла, что люди в этом находят приятного.

Второй раз был, когда она попросилась на мужской стриптиз. О, глаза Ника надо было видеть! Но он покорно сопроводил ее и на это шоу. Здесь Рейвен выдержала на несколько минут больше. Пока парни просто танцевали на сцене, она еще сидела, но, когда они начали активно раздеваться… Девушка просто резко схватила Ника за руку и выволокла на улицу. Она тяжело дышала от бега по коридору и была красная, как нектарин. Парень, казалось, с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Разок они даже выбрались на нелегальные бои без правил. Рейвен вообще не приемлила насилие ни в какой форме и даже нашла в себе смелость честно сказать Нику, что ей не понравилось. Все эти удары, кровь, перекошенные от какого-то нездорового азарта лица болельщиков… На что Ник спокойно и философски заметил, пожав плечами:

– Чтобы понимать, что тебе нравится и интересно, надо пробовать всё. Иначе как узнаешь?

– Но эти парни на ринге – неужели они не ощущают себя… каким-то безмозглым мясом, выставленным на потеху?

– Это сложный вопрос Рейв, но почти всегда те, кто дерутся, любят это делать. Крики толпы, ощущение собственной силы, простота выбора – бей или умри… Всё это чудовищной силы допинг! Просыпается какая-то твоя необузданная первобытная сущность…

– Боже! Ты участвовал! – ахнула Рейвен, глядя на Ника расширенными от удивления и ужаса глазами.

Парень понял, что прокололся, и стушевался.

– Было пару раз… Говорю же, чтоб почувствовать, что «твое», надо пробовать… Мне не зашло.

– Почему?

– Понял, что не хочу будить в себе зверя… А то вдруг проснется какой-нибудь кролик, – засмеявшись, добавил Ник, и Рейвен показалось, что вот сейчас он обхватит ее руками за талию, притянет к себе и поцелует. Они стояли так близко… Но Ник резко развернулся и пошел к стоянке аэрокаров.

Вероятно, в тот момент что-то окончательно переломилось в Рейвен или, наоборот, встало на свое место. Она вдруг поняла, что ей плевать на отца, на контракт и на все условия, из-за которых они с Ником оказались «в одной лодке». Девушка осознала, что сама мечтает быть с ним. Ждет его взглядов и прикосновений… Но Ник держал ее строго на расстоянии вытянутой руки. Не предпринимал никаких попыток сблизиться. Даже не заигрывал, как раньше. Со стороны, наверное, когда они катались на галактических горках, а потом лопали сладкую вату или прыгали на тарзанке с моста (о да, Ник предложил, и Рейвен решилась даже на это!) могло показаться, что они брат и сестра. Девушка уже не сомневалась, что хочет большего, но совершенно не знала, как обратить на себя внимание Ника. У нее практически не было опыта общения с мужчинами, кроме отца, а чтобы Ивар радовался, достаточно было слушаться и делать, что он хочет. Рейвен по привычному алгоритму соглашалась на все авантюры Ника, но это не работало. Он всегда потом допытывался, было ли интересно ей. Сперва она хвалила все его задумки. Потом увидела, что парень на это не слишком реагирует, и стала говорить правду. Ей показалось, что Ник как-то оживился. Но выбрать правильную стратегию стало еще сложнее.

– Взять билеты в театр или на концерт «Мертвых барабанщиков»?

И вот какой вариант правильный?! Рейвен терялась и переспрашивала:

– Ты, наверное, если бы один, пошел скорее на «Барабанщиков»?

Ник лишь ухмылялся:

– Я тебя спросил, фея…

Тогда Рейвен, толком не понимая, что нужно сделать, чтоб пробудить в Нике мужской интерес к своей персоне, решила идти самым примитивным путем. Она стала выходить к завтраку в велосипедках и узких маечках с огромным декольте, ну вроде как она всё время дома раньше так ходила. Первый раз, пожалуй, это даже сработало. Ник, увидев ее, замер на полуслове, даже забыв закрыть рот. И Рейвен тогда заметила, как полыхнуло в его глазах… Хотя, вероятно, это был лишь отблеск утреннего солнца от стекла. В их отношениях все оставалось по-прежнему. Вскоре Рейвен достала из чемодана тот самый пеньюар, которым «обезвредила» главу тайной службы на Интегре [1], и стала его надевать вечером после душа. Ник практически с другого конца комнаты бросал «Спокойной ночи» и стремительно уходил к себе. Рейвен с тоской начала осознавать, что, похоже, не в его вкусе и это вряд ли можно как-то изменить.

– Фея, я отъеду буквально на часик. Мне нужно по делам, – сказал он в один из вечеров и как-то виновато на девушку посмотрел. С момента подписания брачного договора они еще не расставались… ни на сколько, если не считать раздельного сна и походов в душ.

– Может, я с тобой, посижу где-нибудь рядом в кафе? – растерянно переспросила Рейвен.

– Это очень неблагополучный район. Я не рискну там оставить тебя одну ни в какой забегаловке. И охрану взять не могу, – еще более сконфуженным голосом продолжил парень. – Мне надо инкогнито встретиться с человеком.

Потом, видимо, Нику в голову пришла идея, и он что-то набрал на комме.

– Вот смотри, я открыл геолокацию. В любой момент ты можешь отследить, где мой комм. И, естественно, позвонить, если надо. Только час – одна нога здесь, другая там.

Рейвен кивнула. А что ей еще оставалось?! Брачный контракт был совершенно однобоким и жестко ограничивал возможности Ника. Если бы его удалось поймать на измене, Рейвен досталось бы всё его состояние. Более того, девушка была уверена, что ее отец на это о-о-очень рассчитывает. Ник, конечно, парень с мозгами, но все-таки склонный к импульсивным поступкам. Подписал же он этот чертов брачный договор, чтобы вызволить Рейвен. Отблагодарить ее за помощь в Доме Правительства. Ведь отлично понимал, что полностью вручает себя в ее руки. Но, с другой стороны, не может же молодой мужчина, привыкший к регулярной сексуальной жизни (Рейвен даже мысленно тяжело далось это словосочетание), совсем стать аскетом?

Девушка мерила гостиную шагами, то и дело поглядывая на комм. Точка уже добралась до Броуксайда. Остановилась. Не в силах сдержаться, Рейвен подняла карту посмотреть, что там находится. Как оказалось, ничего примечательного – обветшалого вида тридцатиэтажка времен старой застройки. Сохо вообще предпочитал делать вид, что этого старого, грязного, нищего района на его плане не существует. Достаточно ли часа, чтобы съездить туда, сделать свои «дела» и вернуться? Рейвен понимала, что никогда не сдала бы Ника отцу, даже если была бы твердо уверена, что он поехал в Броксайд за «этим». Да даже и ревновать у нее не было морального права… Отчего же тогда так больно?! Рейвен почти физически почувствовала прикосновение губ Ника к своим. Воспоминания о том единственном поцелуе были уже «засмотрены» вдоль и поперек, но по-прежнему вызывали шквал чувств. Сердце ускорилось, кровь прилила к коже. От осознания, что Ник где-то там не с ней, хотелось удариться головой о стену. Нанести себе какую-нибудь травму, чтобы физическая мука вытеснила душевную. До Ника она никогда не знала, что в жизни может быть столько счастья. Но и никогда не предполагала, сколько может быть боли.

Но в тот вечер Рейвен удалось взять себя в руки и решить – с этого момента она начнет жить так, как хочет сама. Для начала переведется в университет и сконцентрируется на учебе. Быть может, даже найдет себе подработку для души. Да, деньги ей не нужны, но вот так сидеть в ожидании и мучиться… Ничего нет хуже.

Вернувшись мыслями в сегодняшнее утро и осознав, что она так и стоит перед дверьми спальни Ника, Рейвен глубоко вздохнула и постучала снова, но уже громче.

Ник выбрался из своего логова через пару минут ужасно заспанный, в одних пижамных брюках.

– Пожар, наводнение, вторжение зеленых человечков? – зевая, спросил он и тут же, увидев девушку при полном параде, осекся. – А ты куда так рано?!

– Уже почти десять, – улыбнулась Рейвен. – Я лечу подавать документы на перевод.

– Ок! Сейчас душ приму, минут пятнадцать, и буду готов…

– Ник, я хочу одна, – твердо сказала девушка. – Максимум к обеду вернусь, и у меня комм на связи, не волнуйся.

Парень, казалось, растерялся. Еще раз оглядел Рейвен – строгое черное платье, туфли на невысокой платформе, тонкий белый платок в крупный черный горох, закрывающий волосы и несколько раз обмотанный вокруг шеи, темные очки. Да, пожалуй, в таком виде ее вполне могут принять за стильную преподавательницу. Узнать – вряд ли. Но выпустить девушку одну все равно было страшно.

– Может, я хотя бы вызову охрану? – с надеждой спросил Ник. Рейвен отрицательно покачала головой.

– Я возьму такси. Хочу попробовать быть как все. Ты же сам говоришь, что нужно жить полной жизнью.

Ник, с трудом сдерживая волнение, кивнул и пошел проводить ее до дверей. Да, он очень хотел дать девушке свободу. Причем не только в действиях и выборе. Он хотел, чтобы она почувствовала эту свободу внутри: в своих мыслях, в своем сердце. Но, как только Рейвен улетела, Ник тут же опрометью кинулся в душ, стремительно оделся и, даже не позавтракав, кинулся следом. Нет, он будет держаться достаточно далеко, чтобы девушка не почувствовала подвоха. Ник доверял Рейвен всем сердцем, но миру вокруг, после того что с ними случилось, – уже нет. Рейвен могли похитить, попытаться ограбить, да мало ли опасностей в мегаполисе для человека, который провел всю жизнь в охраняемой усадьбе!

***

Подробный осмотр двух куполов не привнес в расследование ничего нового. Да, команда Радеро собрала все носители, которые смогла найти, и теперь была надежда, что аналитики смогут добыть информацию хотя бы с некоторых из них. Быть может, тогда удастся пролить свет на гибель колонистов на планете. До включения силового поля оставалось около получаса, так что сегодня с возвращением группа уложилась вовремя. Работа была выполнена, но чувства удовлетворения Джарэд не испытывал. Когда они сюда летели, он знал, что расследование может затянуться и даже зайти в тупик, но все равно подсознательно надеялся, что Мойра с Талимом живы, что Радеро быстро найдет ответы и он, сгребя Селену в охапку, сможет наконец-то отправиться в предсвадебное путешествие, наслаждаясь спокойствием, бездельем и присутствием близких людей рядом. Что хотя бы на какое-то время не придется испытывать это мерзкое чувство тревоги, жужжащее комаром над ухом: «Пока ты здесь, может, с ними что-то случилось там?»

Пал Палыч уже стоял перед трапом. «Вероятно, руководитель экспедиции обязан встречать все группы», – послал сам себе успокаивающую мысль капитан «Виктории» и пошел навстречу. Глаза Ольховского нервно бегали между всеми участниками прибывшей группы. Он что-то теребил в руках и, как будто не зная, к кому обратиться, произнес, глядя в сторону равнины:

– Третья группа не вернулась. Геологи. Мы поздно обнаружили, что с ними пропала связь. Метеорологи говорят, что, вероятно, их зацепило краем магнитного шторма. Над равниной случаются такие явления…

– Почему это не предусмотрели заранее? – рявкнул Радеро.

Пал Палыч, опомнившись, что главный тут все-таки он, во всяком случае по документам, уже более уверенным и даже недовольным тоном парировал:

– Ситуация штатная! У группы достаточно кислородных баллонов и имеется переносной энергощит. До утра с ними ничего не случится, а с рассветом вышлем аэрокары.

– Почему до утра? – вмешался Джарэд. – Что мешает вылететь на поиски сейчас?

– По протоколу защитное поле должно быть поставлено строго с заходом солнца, и для этого правила нет исключений, – сухо ответил вместо начальника экспедиции Радеро.

– А если на геологов нападут твари?!

– Их щит достаточно мощный, чтобы выдержать натиск, – ответил Пал Палыч, но Джарэд не услышал в его голосе железобетонной уверенности. Тревога продолжала нарастать, неприятным давлением заполняя пространство за грудиной и подбираясь к горлу.

– Ваш… секретарь, она с геологами.

Спазм схватил горло так резко, что не то, что ответить, вздохнуть не было возможности. Рэд рванул обратно к «Виктории», на ходу открывая багажный отсек и вызывая МсLaren.

– Что вы собираетесь предпринять? – крикнул вдогонку руководитель экспедиции.

Капитан, запрыгнув в аэрокар, подлетел к собеседникам.

– Срочно скиньте мне на комм данные о маршруте и конечной точке, фотографии и данные, которые не имеют секретности, на каждого члена группы. Список снаряжения и оружия, которые у них с собой, – четко скомандовал он, хотя и понимал, что здесь, в экспедиции, права у него исключительно стороннего наблюдателя. Могли проигнорировать и не ответить. Но Радеро, видимо, понял, что Рэд улетит в любом случае. Один, в ночь, с нестабильной связью, а за жизнь посла руководство экспедиции все-таки отвечает.

– Срочно предоставьте! – кивнул он Пал Палычу и пошел к «Козетте».

– Мы опустим щит, как же вы вернетесь? – голос Ольховского был растерянный и даже сочувствующий.

– Если прибудем до утра, сядем на городской купол и переждем, – сухо бросил Джарэд в уже закрывающуюся дверцу. Капитан старался стремительно разработать план действий, и болтовня в него точно не входила.

Сейчас он полетит над предполагаемым маршрутом. До конечной точки час, но, если повезет, он встретит группу гораздо раньше. Скорее всего, они задраятся в вездеходе и включат силовой щит. Это надежнее, чем остаться спать под открытым небом, даже выставив защитное поле, и дышать удобнее. Если связи не будет – попробует дать о себе знать светом. В конце концов, просто проболтается в аэрокаре рядом до утра. Зато уже будет точно знать, что все в порядке.

Джарэду пришлось снизить скорость, так как фары аэрокара выдавали целенаправленно ровный луч, а группа геологов двигалась по бездорожью, то есть могла и отклониться от маршрута. Пока в поток света попадала только безжизненная красная равнина.

Немного странно, что ему не помешали с вылетом и даже прислали информацию. Радеро действительно забрал что-то из того сейфа и подозревает, что Джарэд об этом знает? Возможно ли, что это нечто настолько важное, чтобы дать возможность недружелюбной природе PA-99-N2b убрать свидетелей? Или это снова паранойя? Он одергивает Селену, но, по сути, мыслит точно так же, не доверяя уже никому, кроме нее и брата. Ник, кстати, последний раз звонил аж неделю назад. Старался общаться бодрым беззаботным голосом, однако Рэд, зная младшенького слишком хорошо, улавливал оттенки. Чувствовал, что с братом что-то не так, но спросить не решался. Возможно, он все еще не отошел от смерти матери? Или они с Рейвен до сих пор не смогли наладить контакт? Девушку Рэд по-прежнему знал недостаточно хорошо. В ее пользу однозначно говорила помощь, которую она, рискуя, оказала при вызволении Джарэда из плена, и расположение со стороны канцлера Ходжеса. Ну и то, какими робкими, полными надежды глазами она смотрит на брата, когда тот не видит. Возможно, Ник уже пожалел, что решился на такой кардинальный шаг, как женитьба? Нет, со своими чувствами они должны разобраться сами. В это точно ни ему, ни Селене вмешиваться не стоит.

Аэрокар начало потряхивать, хотя пока и незначительно. Джарэд попытался выйти на связь с лайнером. С четвертой попытки среди эфирных шумов удалось в итоге разобрать голоса. Он передал координаты, показания приборов и, убедившись, что контакт с группой геологов по-прежнему не восстановлен, отключился. Тревога, которую Рэд подавлял, блокируя опасные мысли и заменяя их на аналитические, опять стала выбираться из своей клетки. Судя по времени полета и навигационной карте, место рабочего лагеря должно уже было быть совсем рядом. Болтанка усилилась, аэрокар мотало из стороны в сторону, как детские качели. Пытаться найти взглядом стоянку, купол или движущуюся группу в скачущем свете фар становилось все сложнее. Капитан попытался связаться с Селеной по комму. Бесполезно. Неожиданно световое пятно скользнуло по чему-то рукотворному, слегка выделяющемуся за каменным гребнем.

[1] Упоминаются события первой книги «Его Луна, или Переговоры с последствиями».

Глава 6

Джарэд, с трудом развернув «МакЛарен» в воздушном потоке, подлетел к объекту. Огромное металлическое сооружение и было геологоразведочной установкой. Она не работала. Сомнительно, чтобы ее не удалось запустить – в экспедицию на другие планеты берут только крепких профессионалов. Тогда в чем дело?

Луч аэрокара, перескакивая в такт порывам ветра с места на место, наконец выцепил вездеход. Тот, как и установка, не был ни заведен, ни огорожен куполом. Странно, что группа даже не выдвинулась в обратный путь. Что могло пойти не так? Твари же днем не нападают? Или это уже устаревшие сведения? От ужаса у капитана скрутило внутренности. Вдох – длинный выдох. Паника в таких ситуациях худший союзник. Мозг Джарэда, как будто подсознательно отвечая на глубинную потребность организма, отсек эмоции и переключился в режим холодного расчета. Присутствия людей или тел нет. Нет и раскиданного снаряжения, раскуроченных баллонов, оружия. Твари утаскивают своих жертв – это капитан помнил, вещи же им ни к чему. Следы борьбы могло, конечно, уже замести. Но пыли в воздухе мало, а крови было бы много. Вероятно, Джарэд бы ее заметил. Значит, тут что-то произошло, после чего старший группы принял решение покинуть лагерь. Почему группа не выехала назад, капитан понял только сейчас, облетев, максимально «прицелившись» светом, вездеход. Правая гусеница была разорвана, а ее колеса застряли глубоко в каменном гребне. Как можно было настолько не справиться с управлением, чтобы «закопаться», капитан не представлял, но это в данный момент и не было важно. Куда могли уйти люди?

«Чтобы сделал я, окажись на месте старшего группы?» – задал себе вопрос Джарэд и сразу понял – увел бы людей с открытого пространства в максимально защищенное место. Туда, где при нападении даже большого количества тварей есть шанс отбиться, имея в арсенале два бластера, две гранаты и несколько лазерных сеток, – в пещеры, если они тут есть. В крайнем случае в узкую расщелину или высокий каньон. И капитан развернул «МакЛарен» в сторону гор.

Под прикрытием хребта ветер несколько ослаб, но держаться все равно приходилось на приличной дистанции, чтобы неожиданный порыв ненароком не приложил аэрокар к скале. Джарэд не знал, во сколько по времени группа покинула лагерь, но понимал, что те наверняка расположились как можно ближе к стоянке. Он уже, казалось, обшарил все отроги и скалы в пешей доступности. Да, пещеры в них были, но ни одна не выглядела «жилой». В итоге, когда капитан уже разворачивал машину для того, чтобы охватить территорию побольше, луч скользнул по чему-то, напоминающему пленку от мыльного пузыря. Джарэд устремил аэрокар в сторону видения, неистово надеясь, что оно ему не померещилось от усталости или отчаяния.

Довольно широкий вход в пещеру удачно прятался за отвесной скалой, каждый раз, видимо, попадая в ее тень, когда капитан пролетал мимо. Вход действительно закрывал силовой полог. В перечне оборудования, присланном Пал Палычем, такого не было, поэтому инстинктивно Джарэд напрягся. Вспомнил неопознанный аэрокар в Иранополисе. Могли ли здесь быть другие люди? И если да, просто ли стечение обстоятельств, что они оказались рядом с их геологическим лагерем? Капитан еще раз просветил пещеру: она была довольно глубока, чтобы влететь в нее прямо на аэрокаре. И пуста – вероятно, люди ушли глубже. В любом случае пролететь сквозь щит «МакЛарен» не мог, и Джарэд, предварительно вытащив бластер и положив его на сиденье рядом, пошел на хитрость. Фары аэрокара послали световой шифр: три короткие вспышки – три длинные – три короткие. Сигнал SOS существовал уже шесть веков и до сих пор успешно использовался. Шанс, что люди по ту сторону щита его опознают, был довольно велик. От стены внутри пещеры неожиданно отделился человек и встал за щитом, пытаясь разглядеть источник сигнала в образовавшейся темноте. Капитан успел сделать фотографию и, максимально увеличив изображение, сличить ее со списком группы.

Соответствие, к счастью, нашлось. Никого чужого в квадрате не было. По ту сторону щита стоял лейтенант Питер Вальц. Оставалось придумать, как доказать ему свою неопасность, чтобы тот согласился запустить аэрокар. Первой мыслью было открыть дверь и включать подсветку своего комбинезона. Но совершенно не факт, что лейтенант узнает его в лицо, тем более в кислородной маске. Джарэд все-таки попробовал, подняв дополнительно руки, демонстрируя, что он без оружия. Вальц на это не купился – понятно же, что, если в аэрокаре противник, он может быть не один, а оружие выхватить и потом. Внешне капитан, видимо, никаких ассоциаций у Питера не вызвал. Джарэд скорее от неразрешимости ситуации потянулся к своему комму и примитивно попытался связаться с ближайшим аналогичным устройством. Чудо произошло! Сообщение: «Я Джарэд Леграсс, посол PA-99-N2b, сопровождаю экспедицию. Селена Громова в составе вашей группы может подтвердить мою личность».

Парень по ту сторону щита, как ни странно, никуда не пошел, а просто задержался на сообщении в комме несколько дольше, чем требовалось для его прочтения. Потом кивнул, отошел к стене, и щит погас. «МакЛарен» тут же юркнул внутрь пещеры. Когда Джарэд вышел из аэрокара, пленка снова поблескивала у входа, как будто ее и не отключали.

– Джарэд, – протянул он руку лейтенанту.

– Питер, – ответил на рукопожатие Вальц. – Простите, что задержал, на моей ответственности люди, я должен был сверить вас по базе.

– Отлично понимаю, – кивнул Джарэд. – Пострадавшие есть?

– Руководитель группы только. Геолог. Юджин. Не знаю его фамилию. У него шок на нервной почве. Я вколол двойную дозу успокоительного, так что до утра точно проспит.

Джарэд с пониманием кивнул. Утром либо Юджин проснется с прояснившимся сознанием, либо ему потребуется психиатр. В любом случае до возвращения на лайнер они ему ничем не помогут.

– А где все?

– Спят, – кивнул Питер в сторону сужения пещеры.

Капитан решил сперва хоть одним глазком взглянуть на любимую девушку, а уж потом продолжать разговор с Вальцем, выясняя, что произошло.

Второй зал был значительно ниже «входного» и меньше. Кожа на лице сразу ощутила температуру, вряд ли превышающую градусов пятнадцать. Люди лежали на земле, подложив под голову вещмешки или даже запасные кислородные баллоны. Селена с Марлен спали, сидя у стены и облокотившись друг на друга. Капитан подошел и присел на корточки возле девушки, вглядываясь в ее лицо. Через маску было видно, что дышит Селена спокойно и ровно. Тревога наконец оставила капитана. Он аккуратно, едва касаясь, чтобы не разбудить невесту, провел кончиками пальцев от ее виска по щеке. Хотелось сесть здесь рядом, переложить ее голову к себе на колени и так и проспать до рассвета. Но ситуация требовала прояснения.

Рэд встал, внимательно обошел пещеру по кругу, чтобы убедиться в ее безопасности. Выход отсюда был только один. Но раньше, судя по всему, был и проход вглубь. Сейчас он был плотно завален камнями. И в той стороне на стене виднелись глубокие трещины. Рэд на всякий случай достал из кармана комбинезона портативный газоанализатор. Он хотел убедиться, что ничего токсичного сквозь эти ведущие в неизвестность щели в пещеру не попадает. Но газоанализатор удивил – уровень содержания кислорода непосредственно около щелей был двадцать процентов! А это почти норма для человека! Капитан отошел от завала обратно к выходу из зала и сделал там повторный замер. Концентрация упала до восемнадцати процентов. Это не хорошо, но в целом человеческий организм, пусть с головокружением и частящим сердцем, может находиться в пещере без кислородного баллона. Рэд пообещал себе подумать об этом завтра и вернулся к лейтенанту.

– Что произошло?

– Геологи умудрились вызвать локальное землетрясение.

Теперь понятно, почему вездеход был «впечатан» в гребень из камней, а разведывательная установка не работала. В принципе всё совсем не плохо: непосредственной опасности нет, до рассвета не так уж и много… Тут капитан вспомнил про смутивший его изначально силовой полог.

– Откуда у вас это? – спросил он у Вальца, кивнув на «мыльную пленку».

Питер показал на отсутствующий на поясе аккумулятор и блок генерации индивидуального щита.

– Но он же должен имитировать форму тела? – непонимающе уточнил Рэд.

Питер впервые улыбнулся.

– Это наши маленькие армейские секретики. Индивидуальный щит можно снять и перепрограммировать в любую форму. Единственное, так как здесь его пришлось растягивать на площадь большую, чем занимает пространство вокруг человека, он достаточно хлипкий.

– И вы поэтому караулите здесь на всякий случай, а не ложитесь спать как все, – подытожил капитан.

Питер пожал плечами.

– Я отвечаю за этих людей.

– У вас есть запасной аккумулятор? А то к утру вы останетесь без индивидуального силового поля.

– Он уже сел, – неохотно ответил Вальц.

– Давайте я его поставлю на зарядку в аэрокаре.

– У вас там горючки едва на обратную дорогу, – тут Питер смутился и совсем по-мальчишески, хотя и басистым голосом, проговорил: – Простите, я его немного поразглядывал. Впервые вижу вблизи такую крутышку.

– Ничего, солью завтра с геологической установки. Я так понимаю, ей все равно в ближайшие дни не работать, – и Рэд протянул лейтенанту руку.

Тот, секунду поразмыслив, полез в вещмешок и достал пустую батарею. Капитан завел аэрокар и, поставив ее на зарядку, вернулся к лейтенанту.

– Ложитесь, поспите хоть пару часов, – сказал он Питеру. – Сутки же уже на ногах.

– А вы разве нет? – отозвался Вальц, смешливо глядя Рэду прямо в глаза.

– И я. Но я привычный.

– Я тоже. В операциях, бывало, и по трое суток не спишь.

– Так там же со стимулятором.

– Когда да, – кивнул Питер, – а когда и нет. Или вовремя не подвезли. Или уколол уже столько, что крышу сносит. А без мозгов в тех местах нельзя.

– Воевали?

– Четыре года в горячих точках. Это уже после ранения в охрану перевели.

Непринужденно так сказал «после ранения». Хотя Рэд от своего инструктора много историй слышал и знал, что всякие мелкие прострелы, рассечения и так далее залечивались в капсулах прямо на месте и солдат тут же возвращали в строй. Раз Питера комиссовали, значит, травма была значительная. Рэд бегло оглядел парня, хотя под комбинезоном толком не разберешь, протезы это или нет. Питер заметил и рассмеялся.

– А вы шарите! Нет, конечности свои, ничего не оторвало. А вот печень, селезенку и обе почки пришлось заменить. Но вроде нормально прижились, работать могу, нагрузки переносить тоже. Вы только… не распространяйтесь про это, пожалуйста. Руководство знает, а чтобы остальные – не хочу.

– Конечно, – едва нашелся что сказать Рэд.

– А вы зачем прилетели сюда один, рискуя после закрытия щита?

Капитан усмехнулся.

– Наверное, правильнее было бы сказать: потому что я в какой-то мере отвечаю за людей, ведь я посол этой планеты. Но если по-честному, то из-за девушки, спящей в соседней комнате. Селена – моя невеста.

Питер кивнул, как будто что-то такое и предполагал. Парни несколько минут помолчали.

– Слушайте, не мое дело, конечно, – слегка смущаясь, неожиданно заговорил Вальц, – но Селену рвало полпути сюда. Может, токсикоз?