Kitobni o'qish: «Звери рейха. Образы животных и немецкая пропаганда», sahifa 2
Глава 1
Кровные узы
Я дал своей боли имя и зову ее «собакой».
Фридрих Ницше, «Веселая наука»
Словно из ниоткуда появился незнакомец, возник так внезапно, что он его поначалу даже не учуял. Правда, он был целиком занят выслеживанием крысы. Бежал за ней через окопы, проползал под проволочными заграждениями, видимо в какой-то момент потерял направление и, сам того не заметив, оказался на стороне противника – и вдруг перед ним вырос этот мужчина. Незнакомец хватает его, он впивается зубами со всей силы, но мужчина не отпускает и тащит его в темное помещение под землей, где воздух влажен, свеж и пахнет человеком.
Незнакомец – 23-летний немецкий ефрейтор. В тот день, весной 1915 года, ефрейтор, как обычно, возвращается в свою часть – Королевский баварский 16-й резервный пехотный полк, который стоял лагерем в подвалах замка Фромель в Северной Франции, в нескольких километрах от Западного фронта. Солдат дивится маленькому перебежчику с белой шерстью и черным пятном на глазу и левом ухе. Поскольку собака прибежала со стороны английских позиций и похожа на английского фокстерьера, солдат называет ее Фоксль 27.
Прибыв в расположение части, он печеньем и шоколадом пытается завоевать доверие Фоксля. Молодой мужчина плохо разбирается в собаках, иначе бы знал, что для собаки шоколад – яд, а для такого маленького щенка даже в минимальных дозах может быть смертельным. Содержащийся в какао-бобах теобромин вызывает у собак повышение давления и сужение сосудов, что может привести к судорогам, нарушениям сердечного ритма и в итоге – к остановке дыхания. Но в условиях войны шоколад в продовольствии солдат низкого качества, поэтому, к счастью для Фоксля, в нем почти нет какао. Вскоре щенок оставляет свою изначальную пугливость и постепенно привыкает к спокойному мужчине, который учит его прыгать через веревку, забираться и спускаться по лестнице.
Солдат служит связным; в его задачи входит доставка донесений из штаба полка в штабы батальонов. Таких, как он, солдаты на фронте пренебрежительно называют тыловой крысой, поскольку он в основном передвигается по окопам и может избежать попадания вражеских пуль и гранат. Это очень задевает и злит связного, поэтому в последующие годы он непременно будет выставлять себя храбрым фронтовиком и прилагать все усилия к тому, чтобы не осталось никаких сомнений в его доблести.
Полк многократно перебрасывали, и всякий раз Фоксль отправлялся вместе с ним. Он своего рода талисман, с которым любят фотографироваться мужчины. Когда его солдат отправляется на передовую, Фоксль на поводке остается в расположении части и терпеливо ждет его возвращения. Однако с осени 1916-го солдат отсутствует дольше обычного.
В начале октября солдаты заняли позицию между городками Бапом и Ле-Барке, примерно в 15 километрах к северу от реки Сомма. С начала июля 1916 года британские, французские и немецкие войска пытаются измотать друг друга, ведя битву на истощение. После четырех с половиной месяцев боев с обеих сторон полегло в общей сложности свыше миллиона солдат. Это сражение стало одним из самых разрушительных в Первой мировой войне. Солдату Фоксля везет, и он оказывается в числе выживших: на третий день в бою связного ранило осколком гранаты в левое бедро, что подарило ему почти два месяца в военном госпитале в Белице под Берлином 28.
По возвращении в часть в начале марта 1917 года товарищи рассказывают ему, что собака никого не слушалась и не позволяла себя гладить. Мысль, что Фоксль послушен только ему, наполняет солдата гордостью: никто не был настолько предан ему. Среди боевых товарищей мужчина слывет одиночкой, чудаком, который не разделяет их любви к непристойностям и хвастливым речам и чаще всего прячется за газетой и рисунками или играет с собакой. Кажется, Фоксль – единственное живое существо, к которому он питает теплые чувства 29.
Для многих солдат, втянутых в эту войну, собаки стали важными спутниками и близкими друзьями. Если ядовитый газ ползет в окопы, собаки чуют его первыми и вовремя предупреждают бойцов. Собаки приносят на передовую известия и отыскивают раненых в нейтральной зоне между линиями фронта, дарят солдатам утешение. Многим собаки кажутся посланниками лучшего мира и вселяют больше надежды, чем все духоподъемные письма с родины и ободряющие речи начальства 30. В воспоминаниях об итальянском фронте императорский и королевский31 солдат Роберт Хольбаум пишет: «В дни, когда мир шатался под ногами, дорогой сердцу собачий лай давал нам больше, чем самые умные человеческие слова»32.
Наш молодой солдат тоже не представлял жизни без своего Фоксля. Однажды, когда закончится война и он выживет, он найдет для Фоксля суку. Но пока они находятся где-то в глубоком тылу Западного фронта и делят походную кровать и харчи. Так проходят два с половиной года, в течение которых Фоксль сопровождает его в походе через Северную Францию и Бельгию. Время от времени собака еще гоняется за крысами, но непременно возвращается обратно. До того дня в августе 1917-го.
Полк должен быть снова перемещен, теперь по железной дороге в сторону Эльзаса, но Фоксль вдруг как сквозь землю провалился. У солдата тотчас закрались подозрения: на днях один железнодорожный служащий предлагал ему 200 марок за собаку. Конечно, солдат возмущенно отклонил предложение: «Даже за 200 000 вы его не получите!»
Он уверен – собаку украла эта «сволочь». Но искать Фоксля времени нет: часть уже выдвинулась, предстоит долгий пеший марш. Чувствуя, что потерял своего самого верного спутника и не в силах его вернуть, он отправляется дальше и пытается его забыть. Никакая жертва этой войны не трогает его так глубоко, как потеря собаки.
Собаки Гитлера
Что стало с Фокслем, Адольф Гитлер никогда не узнает. Как известно, после войны он вернется на свою вторую родину, в Мюнхен, где после недолгого периода политической дезориентации радикализируется и в 1920 году станет сооснователем Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП) в ее конечной форме. После неудавшейся попытки путча против баварского правительства в ноябре 1923 года33 он проведет несколько месяцев в тюрьме. Недооцененный противниками и поддерживаемый старательными помощниками, после заключения он сможет подняться так высоко, что вскоре за ним последует не только собака, но и почти весь народ 34.
В конце января 1942 года в самом сердце Восточной Пруссии Адольф Гитлер со своими последователями сидит в главной ставке «Волчье логово» (Wolfsschanze), как часто делает это ночами, и рассказывает о потере своей первой собаки Фоксля 35. К этому времени из Советского Союза в Германию пригоняют первых цвангсарбайтеров36. Из приблизительно пяти миллионов русских евреев так называемыми айнзацгруппами Главного управления имперской безопасности37 уже расстреляно 500 00038. Лишь несколько дней тому назад, 20 января, в полдень, на вилле у озера Гросер-Ванзе на юго-западе Берлина собрались 15 высокопоставленных членов различных правительственных ведомств и чинов СС, как значилось в приглашении, «для совещания с последующим завтраком»39. Но до трапезы на повестке стояли «вопросы, связанные с окончательным решением еврейского вопроса». 11 миллионов человек по всей Европе учли в своем списке бюрократы национал-социализма 40. Массовое убийство евреев идет уже полным ходом.
Хотя Гитлер и не присутствует на этом обсуждении массовых убийств, он всегда лучшим образом информирован обо всех шагах и одобряет дальнейшие действия 41. Нет никакого сомнения в том, что первые шаги по депортации и убийству европейских евреев абсолютно совпадают с его представлениями. Примерно через неделю после конференции во время очередного ночного разговора в «Волчьем логове» он скажет: «Лучше бы им отправиться в Россию. Никакой жалости к евреям я не испытываю»42. Здесь, в доверительной атмосфере главной ставки, куда не доносится гул орудий и где его никто не прерывает, Гитлеру больше всего нравится говорить о своем душевном состоянии; он рассказывает о Фоксле, Муке, Блонди и других собаках, которых когда-то держал.
У него уже было много собак; точное количество назвать сложно – источники противоречат друг другу, и, кроме того, Гитлер дает многим собакам одинаковые клички: по крайней мере трех кобелей он называет Вольф, трех сук – Блонди. Иногда он держит трех собак одновременно, в общей сложности в период с 1922 по 1945 год у него было, по-видимому, 13 животных, все без исключения овчарки. Не говоря уже о многочисленных собаках, которых он по особым поводам дарит членам партии и соратникам 43.
Гитлер называет себя любителем животных, но возникает вопрос, является ли он собачником в истинном смысле этого слова 44. «Собака» – одно из самых частых ругательств, употребляемых Гитлером, будь то в экзальтированном ночном монологе или угрозе противникам. Еще в 1923 году в партийной газете национал-социалистов Völkischer Beobachter («Народный обозреватель») он заявил, что «лучше будет мертвым Ахиллом, нежели живым псом»45. К тому же, на его взгляд, собака собаке рознь. Особое значение Гитлер придает породистости, хотя некоторые породы отвергает в принципе. Бульдоги и боксеры ему не по душе. В таксах, которые изначально были выведены для охоты на барсуков и выслеживания дичи до норы, ему не нравится как раз типичная для породы черта: они слишком упрямы. Гитлер ценит собак, не обладающих слишком сильной волей, послушных и покорных. Из всех пород его особенно привлекает немецкая овчарка.
Провозглашая евреев, синти и рома «унтерменшами» и объявляя жизни людей с инвалидностью «не имеющими ценности», национал-социалисты в то же время возводят некоторых животных до статуса «господ-животных», в том числе и собак 46. Все, что не вписывается в их систему ценностей, что в их глазах следует рассматривать как «чуждое расе», «вырождающееся» или «больное», они пытаются искоренить 47. В своей идее в значительной мере они ориентируются на животноводство, что наиболее отчетливо заметно, пожалуй, на примере немецкой овчарки 48. Но выведение немецкой овчарки началось не в 30-е годы. Чтобы понять это, стоит заглянуть в глубь веков, в историю отношений между человеком и собакой.
Порода ротмистра
Неизвестно, когда это точно произошло, но где-то между 40-м и 15-м тысячелетиями до н. э. люди и волки подружились. Вероятно, скопившиеся отбросы и остатки пищи поначалу привлекли наименее пугливых особей. Несмотря на единичные случаи, когда люди оставляли у себя осиротевших волчат и выращивали их, сперва инициатива, по-видимому, исходила от волков 49. И поскольку как волки, так и люди живут тесными семейными сообществами, им нетрудно было приспособиться друг к другу. С течением времени прирученные волки стали собаками, а прежние кочующие охотники – оседлыми поселенцами. Примерно столько же лет насчитывают и некоторые породы собак: происхождение сенбернара и колли корнями уходит в Средние века, а португальская водяная собака еще в ранней Античности помогала морякам ловить на Атлантическом побережье рыбу 50.
В отличие от них немецкая овчарка, можно сказать, совсем юная и не сильно старше своего фанатичного поклонника. Лишь в 1921 году, когда 12-летний Адольф Гитлер посещал реальное училище в Линце, некий Макс фон Штефаниц впервые установил отличительные признаки данной породы в своем труде «Немецкая овчарка в описании с иллюстрациями» (Der Deutsche Schäferhund in Wort und Bild).
О собаке сам фон Штефаниц узнал совершенно случайно несколько лет назад. Он довольно рано заинтересовался животными и хотел стать фермером, но позже уступил желанию матери и выбрал военную карьеру кавалериста. Не считая домашнего попугая, долгое время единственными животными, с которыми он имел дело, были армейские лошади, пока в середине 1890-х годов не произошло судьбоносное событие. Во время боевого учения фон Штефаниц заметил в долине Рейна пастуха, сгонявшего с помощью собак овечье стадо. С удивлением он наблюдал, как мужчина управляет собаками лишь с помощью жестов и голоса. Взаимодействие человека и животного напомнило ему военные учения и настолько восхитило, что он решил посвятить себя овчаркам 51. Более того, он хотел вывести породу собак, которая объединяла бы в себе добродетели прусского солдата: верность, храбрость, упорство, усердие и послушание52. Кроме того, собака должна была выглядеть наиболее «волкоподобной» и быть похожей на то, что фон Штефаниц и его современники подразумевали под «германской прасобакой»53.
На рубеже веков в различных провинциях Германской империи существовало множество вариантов54 пород пастушьих собак, которые сильно различались окрасом, конституцией, размером и не представляли собой единую картину породы. Однако фон Штефаниц был убежден, что во всех этих собаках скрываются «родственники общей, широко распространенной породы», которая берет свое происхождение в бронзовом веке55. Отбирая правильных племенных животных и выбраковывая все «больное», он надеялся вновь выявить ее56.
С данной целью в 1897 году фон Штефаниц приобрел суку. Через год у одного разводчика во Франкфурте-на-Майне он нашел крупного трехлетнего кобеля добрых 60 сантиметров в холке, полностью соответствующего его представлениям. «С крепким сильным костяком, красивыми линиями и благородной формой головы, строение поджарое и мускулистое, собака целиком как натянутый нерв», – восторгался фон Штефаниц. В описании «сущности» собаки он выразил характерное для его времени понимание власти: «Чудесна в своей ластящейся верности хозяину, но по отношению к остальным – грубая властолюбивая натура»57.
Выбирая избранным четвероногим друзьям клички, подобающие их социальному статусу, он остановился на имени скандинавской богини любви и брака – Фрейя – для суки, а кобелю дал имя героя германского эпоса – Хоранд58. Их имена были дополнены названием верхнебаварского поместья Графрат – так аристократичная порода собак была готова.
Когда годом позднее, в апреле 1899-го, фон Штефаниц основал Союз владельцев немецкой овчарки, Хоранд был зарегистрирован в племенной книге под номером один и стал родоначальником множества поколений немецких овчарок 59.
Чтобы добиться единого внешнего вида, фон Штефаниц и его коллеги из Союза сосредоточились в первую очередь на двух вариантах породы: маленьких коренастых особях из Тюрингии и высоких мощных из Вюртемберга 60. Так называемых дорогих собак, которых разводили исключительно из-за внешности, фон Штефаниц не ставил ни в грош: немецкая овчарка должна была стать прежде всего «служебной собакой». Не все заводчики следовали взглядам фон Штефаница. Некоторые скрещивали овчарок с волками, чтобы предотвратить болезни, например чуму, или добиться более привлекательного, «волкоподобного» телосложения 61. Фон Штефаниц это принципиально отвергал: по его мнению, подобная селекция дает «лишь кусачих и пугливых собак». Он ссылался на высказывание Чарльза Дарвина, сильно сокращенное и предельно ясно выражающее главную мысль: скрещивание стирает «характерные черты родительских пород» и порождает бесхарактерную помесь 62.
В своей работе помимо Дарвина фон Штефаниц опирался прежде всего на зоолога и медика Эрнста Геккеля, который одним из первых перенес теорию наследственности Дарвина на людей и считался основоположником евгеники.
Сам термин предложил в 1883 году английский естествоиспытатель, двоюродный брат Дарвина Фрэнсис Гальтон. Под евгеникой Гальтон подразумевал улучшение человеческой наследственности путем целенаправленной и регулируемой селекции. Он был убежден, что умственные способности обусловлены исключительно наследственностью, а не влиянием внешней среды, поэтому интеллектуальные различия между «породами людей» также передаются по наследству 63. Чтобы гарантировать здоровье всего народа, необходимо поддерживать размножение крепких, образованных людей и препятствовать в продолжении рода «больным» и «низшим» людям 64. Геккель развил эту мысль и приводил в пример спартанцев, которые, по его убеждению, были обязаны своими красотой, силой и духовной энергией «древнему обычаю» убивать всех слабых и неполноценных младенцев сразу после рождения 65.
Евгеника быстро нашла последователей по всему миру. Уже в 1907 году в американском штате Индиана был издан закон о принудительной стерилизации людей-инвалидов и уголовных преступников. В 20-е годы в 15 американских штатах, а также в некоторых скандинавских и балтийских странах были приняты схожие законы 66.
К тому времени евгеника была известна в Германии как «расовая гигиена», название, изобретенное врачом Альфредом Плётцем 67. Друг Геккеля, Плётц видел в уходе за людьми с инвалидностью, больными и бедняками «гуманное сентиментальничание», лишь препятствующее «эффективности естественного отбора»68. Так же как и Гальтон, Плётц придерживался мнения, что государство должно управлять размножением населения 69.
Хотя евгенические тенденции были заметны уже в Веймарской республике, перелом наступил лишь в 1933 году, когда был принят «Закон о предотвращении рождения потомства с наследственными заболеваниями», предписывающий принудительную стерилизацию людей с инвалидностью, психическими заболеваниями и алкогольной зависимостью 70. До тех пор «расовый селекционный отбор» ограничивался животными, несмотря на то что фон Штефаниц уже думал на шаг вперед в духе Геккеля и Плётца. Собаковод, рекомендующий убивать уродливых, слабых или просто лишних щенков, еще в 1932 году писал: «Мы, пожалуй, по праву можем сравнить разведение овчарок с человеческим обществом»71. В «Правилах ведения племенной книги» он окончательно установил, что «доля чужой крови» при разведении овчарок не должна превышать 1/128. И так же как немецкая овчарка, «тело немецкого народа» должно выращиваться чистокровно 72. В 1935 году нацисты подхватили идеи, изложенные в правилах селекции фон Штефаница, и продолжили их в первом распоряжении к «Закону о гражданине Рейха»73748. Правда, теперь речь шла не только о «примеси крови» у овчарок, но о «степени примеси» у «евреев» и «цыган»749.
Целенаправленная селекция немецких овчарок фон Штефаница вполне отражает настроения его современников. В XIX веке в буржуазных кругах чистокровность животных была желанной целью: считалось, что это позволит лучше и точнее предсказать поведение животного 74. За 12 лет число признанных чистокровными животных возросло с 250 до порядка 13 00075. В начале 30-х годов племенная книга насчитывала уже более 400 000 немецких овчарок 76.
За считаные десятилетия немецкая овчарка превратилась в символ немецкой собаки. И если на рубеже веков догов рейхсканцлера Отто фон Бисмарка еще с уважением называли имперскими собаками, а позже такс кайзера Вильгельма II считали «символом добродушного немца», то отныне овчарка фон Штефаница олицетворяла немецкий дух в чистом виде77.
От приписываемых ей солдатских добродетелей национал-социалисты не собирались отказываться и на войне. С началом войны в 1939 году был издан ряд приказов о медицинском осмотре, которые распространялись на частных владельцев собак. Только в первый год войны из немецких домовладений на фронт было призвано порядка 200 000 собак. Наряду с немецкой овчаркой были востребованы в первую очередь эрдельтерьеры, доберманы, ротвейлеры, ризеншнауцеры и боксеры. Задачи собак в армии, по сравнению с Первой мировой войной, значительно изменились: времена собак-санитаров и собак-связистов прошли, крупные породы собак использовались теперь преимущественно как служебно-розыскные и сторожевые. Но поскольку потери на Восточном фронте были особенно высоки, в 1941 году требования снижают и проводят осмотр беспородных собак, часто презрительно называемых «собаками-ублюдками», при условии что высота в холке у них превышает 50 сантиметров78. Без долгих размышлений идеологическое мировоззрение стремительно подстраивается под новые условия, что часто происходит и в других сферах нацистского государства.
Но вернемся к немецкой овчарке и одному из самых больших ее поклонников. Получив 20 апреля 1922 года на свой 33-й день рождения первую овчарку – подарок партийных товарищей, – Адольф Гитлер уже больше не может представить никакую другую собаку рядом с собой. И поскольку Гитлер тяготел к романтической безвкусице, он назвал ее Вольф79750. Ведь к дикому предку собаки он также питает определенное пристрастие. В кругу близких ему нравится, когда его называют Вольфом, этим прозвищем он подписывает личные письма и в начале политической карьеры частенько ночует в гостиницах под именем «господин Вольф». Помимо этого некоторые из его многочисленных ставок носят в своем названии имя животного: «Волчье логово» (Wolfsschanze) в Восточной Пруссии, «Волчье ущелье» (Wolfsschlucht) в оккупированной Бельгии или «Вервольф» (Werwolf) на Украине.
Название «Вервольф» приобретет в конце войны дополнительное значение: с 1944 года руководитель СС Генрих Гиммлер использует его для обозначения военизированных формирований, совершающих диверсии в немецких приграничных областях против наступающих войск союзников. А в начале апреля 1945 года министр пропаганды Йозеф Геббельс в радиообращении побуждает немецкое население к вооруженному сопротивлению следующими словами: «Вервольф сам вершит суд и решает вопросы жизни и смерти»80.
