Kitobni o'qish: «Лимб», sahifa 5

Голос раздробился на десятки осколков и умчался вдаль – тревожить тысячелетний покой мертвой столицы.

Направление не играло никакой роли.

Илорн двинулся вперед, разбрасывая гулкие шаги по остывшей утробе прошлого. Углубившись в недра молчаливого леса, облицованного полупрозрачными световыми квадратами, волшебник начал присматриваться к деталям. Потолок украшали фрески, от которых веяло чужеродностью и седой стариной. Изредка брусчатка вспучивалась странными выростами, напоминающими стелы или замшелые менгиры северных лесов. Илорн приблизился к одному из таких выростов и обнаружил, что рисунок брусчатки под ногами изменился. Гранитные кубики из темно-коричневых превратились в светло-серые и сформировали правильный круг диаметром в дюжину локтей. На стеле красовалась гравировка. Три стыкующихся углами квадратика и надпись:

КАЗАРМЫ

Рядом со стелой обнаружился рычаг, который Илорн незамедлительно потянул на себя. Круг вместе со стелой и волшебником провалился вниз – в идеально ровную вертикальную шахту цилиндрической формы. Спрятанные под ногами механизмы утробно загудели. По мере погружения гильдмастер мог видеть световые кольца, вспыхивающие и гаснущие на скругленных стенках шахты.

Браслет тьмы – открылся следующий подземный уровень.

Россыпь панелей освещения.

Илорн стоял на полу обширного помещения с низким прямым потолком. Похоже, коридор. И черные провалы дверных проемов, ведущие в комнаты, где некогда жили воины Тшуммеха.

Гильдмастер не удержался и заглянул в одну из комнат. Панели выхватили обветшалые останки то ли коек, то ли саркофагов. Пахло пылью и запустением. Никаких скелетов не обнаружилось – Тшуммех был намеренно покинут людьми. Странно, что мебель так хорошо сохранилась, подумал, Илорн. Магия, отсутствие сырости и незримых организмов? Волшебник насчитал около двух десятков постелей, причем все они были двухъярусными.

Что ж, интересно.

Но Илорн явился не за этим.

Чтобы подняться в зал с колоннадой, ему пришлось вернуться к стеле и переместить рычаг в исходное положение. Рычаг, кстати, не производил впечатление металлического. Пока кусок пола возносился к сводчатым пространствам, Илорн внимательно рассматривал примитивный механизм. То ли обсидиан, то ли еще что-то подобное. Ни следа ржавчины…

Прислонив к стеле посох, Илорн снял через голову мех, открутил крышку и сделал несколько живительных глотков. Вода всё еще была прохладной.

Что ж, план очевиден.

Следует отыскать шахту с Храмом Демиургов. На это может уйти целый день, но награда превосходила любые ожидания.

Илорн стал переходить от одной стеле к другой, внимательно читая надписи. Двигался маг по раскручивающейся спирали, помечая изученные объекты тайными метками Гильдии. Для непосвященных – мерцающая оранжевая точка, которая исчезнет через пару недель.

Время утратило смысл.

Перед Илорном открывалась масштабная многоярусная конструкция с множественными точками переходов. На отдельных стелах попадались надписи такого содержания:

КВАРТАЛ ЛИТЕЙЩИКОВ – ОРУЖЕЙНЫЕ ЛАВКИ – ЧЕКАННЫЕ РЯДЫ

Это означало, что под «кварталом литейщиков» располагалось еще несколько уровней.

Илорн терпеливо продолжал свой путь, изредка прикладываясь к меху. До сих пор он не встретил ни одной лестницы – похоже, властители Пацифиды слепо доверяли механике. Либо вмонтировали пролеты в дальние стены зала, до которых гильдмастер еще не добрался.

Волшебник почти утратил надежду отыскать что-либо стоящее, как вдруг его внимание привлекла пирамидальная стела с полустершейся надписью:

ЖИЛЫЕ ГАЛЕРЕИ – КАРТОГРАФИЯ – ПОКОИ МУДРОСТИ – РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ

Распределитель.

Говорят, именно этим словом Демиурги окрестили свои Храмы. Значит, не врут легенды.

Вот только…

Рычаг был сломан.

Точнее – спилен. Под корень, так, чтобы никто из потомков не сумел воспользоваться. Да и саму надпись неведомые вандалы пытались затереть, хотя и безуспешно.

Вздохнув, Илорн принялся наколдовывать фамильяра-взломщика.

Глава 8. Всплывающие подсказки

Женщина с каштановыми волосами, прихваченными обручем, спокойно смотрела на визитера. Обычная сорокалетняя женщина, тонкобровая, с карими глазами и резкими чертами лица. В неброской одежде, которую при всем желании не запомнишь. Пестрая трордорская толпа моментально пожрала бы Архивариуса, превратив в одну из тысяч мещанок, выбравшихся на базарную площадь за продуктами в ясный день. По левую и правую руку незнакомки стояли мужчины, готовые в любой момент расправиться с нежданным гостем. Оба – молодые, сильные, с холодными и отстраненными взглядами. Никаких мантий снов и прочей мишуры. Вот только сомневаться не приходилось – это Стражи, переделанные воины Блуждающего Скита.

Незнакомка…

Вовсе нет.

Коэн уже видел эту женщину в прошлой жизни. Много лет назад, на палубе «Мемфиса», в разгар межконтинентальной войны.

– Странствующий посредник, – губы Архивариуса тронула легкая усмешка. – Настойчивость, достойная лучшего применения.

Стражи мягко скользнули вперед – их движения были по-кошачьи экономными и плавными.

Женщина остановила переделанных взмахом руки.

– Ты убил нашего Стража.

Коэн не стал спорить.

– Он встал на моем пути. И тебе известно, что его полномочия были превышены. У меня есть право, дарованное основателем Блуждающего Скита.

Мужчины замерли в нерешительности. Оба – совершенно одинаковые. Короткие стрижки, худощавое телосложение. Одежда, не стесняющая движений. Широкие черные штаны, однобортные рубашки навыпуск со стоячими воротниками. Завязки-петли вместо пуговиц. Черный цвет, никаких узоров и символики. Обувь – нечто, напоминающее мокасины. С тонкими подошвами, без шнурков.

Коэн понимал, что против этой пары бойцов у него нет шансов. Да и знакомого мастера ножей поблизости не наблюдалось.

Взгляд женщины казался отстраненным.

Несколько мгновений Архивариус всматривалась в пространство над головой Коэна, затем последовал короткий кивок.

– Ты прав. Страж должен был тебя пропустить.

Волшебник не спешил расслабляться.

Похоже, Архивариусы могли видеть прошедшие события. Непостижимым образом, как и всё, что делали прямые наследники Демиургов. Утраченные технологии – ими было пронизано всё, что окружало взыскующего ответов.

– Чего ты хочешь, Коэн? Зачем явился?

– Предотвратить войну. Спасти Землю. Для этого мне нужные ответы на кое-какие вопросы.

– Доступ в Архив, – усмехнулась женщина.

Волшебник кивнул.

И тихо произнес:

– Я мог бы попросить Архивариусов приобщиться к моим поискам. Но вы предпочитаете не вмешиваться в дела обычных людей. Храните знания, которые никогда не будут востребованы. Устраняетесь от всего…

– Ни слова больше, – голос женщины сделался властным, и Коэн от неожиданности замолчал. – Я не собираюсь обсуждать правила наших орденов.

– О том, что случилось в Стимбурге, ты знаешь, – продолжил Коэн. – И всё равно не вмешаешься?

На миг показалось, что кареглазая женщина колеблется. Впрочем, принимает ли она решения в одиночку? Коэн ничего не знал о внутреннем устройстве орденов Безымянного Скита, иерархии Архивариусов, Изменчивых и Стражей.

– Ты прав, – признала женщина. – Не вмешаюсь. И знаешь, почему? Вселенная может развалиться на атомы, а моя миссия останется неизменной. Оберегать знания, накопленные человечеством…

– Я хочу отыскать дорогу к Демиургам, – перебил посредник. – Поговорить с ними.

– Думаешь, что-то изменится? – равнодушно поинтересовалась женщина. – Они шагнули очень далеко в своем развитии. Тебе нечего предложить.

Коэн пожал плечами.

– Я попробую.

Женщина вздохнула.

– Что ж, Коэн из Предельных Чертогов. Тебя можно понять. Я предоставляю тебе допуск в Архив. Ты не получишь статус Архивариуса, поскольку не являешься одним из нас. Помощь – получишь. Мы научим тебя пользоваться Хранилищем, искать нужную информацию, работать с аналитической средой. На это уйдет время.

– Сколько дней у меня есть?

– Живи здесь, сколько понадобится, – улыбнулась Архивариус. – Ты не ограничен во времени. И в своих передвижениях по Скиту – тоже. Но мы будем присматривать за тобой в разумных пределах.

– Это понятно, – кивнул волшебник.

Женщина сделала приглашающий жест рукой, отвернулась от посредника и вошла под своды арки. Фигура Архивариуса тотчас растворилась в волнующейся серой мути. Коэн покосился на Стражей – те невозмутимо ждали, заняв позиции в противоположных углах террасы.

Коэн двинулся вслед за провожатой.

Портал вывел его в холл, утопающий в ворсе широченного ковра и обставленный по периметру мягкими креслами. В недрах ковра деловито ползали какие-то механизмы, напоминающие капли расплавленного металла. Не исключено, что эти создания были фамильярами-уборщиками.

Стены холла были обшиты дубовыми панелями, создающими дополнительный уют. Взгляд случайно зацепился за картину в старинной позолоченной раме, изображающую восход трех лун над Трордором. Коэн безошибочно узнал стиль Клода Детремора, одного из величайших имперских художников позапрошлого столетия. С двух сторон картина была подсвечена вытянутыми плоскими лампами.

– Вэй, – сказала женщина, дожидавшаяся визитера у противоположной стены холла. – Так меня зовут.

Посредник уверенно пересек пространство ковра и оказался рядом с Архивариусом.

Из холла в нутро Блуждающего Скита вела одна-единственная дверь. На вид – совершенно заурядная. С ручкой, петлями и полотном. Без выпуклостей, вставок и пафосных символов. Просто дверь. С маленькой буквы.

– Рад знакомству, – Коэн говорил искренне. Теперь он видел, что кареглазая Вэй обладала еще и азиатскими чертами лица. Не чистыми, дополненными европейской угловатостью и русской жесткостью. Так сразу и не определишь этническую принадлежность. Впрочем, о какой принадлежности можно говорить в мире, где нации перемешались и сварились в общем котле примерно десять тысяч лет назад.

Вэй не удостоила его ответом.

Отворив дверь, бросила через плечо:

– Не отставай.

Перед Коэном протянулся длинный коридор, освещенный магическими панелями. Светильники были встроены в потолок и образовывали два ряда кругов, сходящихся в перспективе через пару сотен локтей.

Вэй двинулась вперед – мимо однотипных запертых дверей, вросших в плоть коридора через каждые пятнадцать шагов.

– Куда мы идем? – поинтересовался Коэн.

– Тебе выделена гостевая комната, – последовал холодный ответ. – Поселишься там и будешь ожидать дальнейших распоряжений.

Их шаги тонули в вездесущем ковровом ворсе.

– Комната подключена к интерфейсу Хранилища, – продолжила Вэй. Слово «интерфейс» ничего не говорило посреднику. – Ты сможешь получать информацию, не покидая пределов своего жилища.

Коэн с удовольствием отметил, что Стражи за ним не последовали. Вероятно, это означало, что гостя не собираются держать под охраной. Правда, ему не давали покоя слова Вэй о том, что сведения можно добывать прямо из комнаты. Явный намек на то, что не следует слоняться по Скиту без надобности и лезть в дела Архивариусов. Что ж, это его вполне устроит.

Сотня шагов.

Вэй и Коэн остановились перед дверью, маркированной цифрами «114». Символы высвечивались на древесине яркими фиолетовыми вставками. Никаких бронзовых накладок, окошек и кованых элементов. Ручка – без украшений. Замочная скважина отсутствовала напрочь.

– Прошу, – Вэй отступила в сторону.

Коэн опустил ладонь на ручку и тихонько нажал. Прохладный металл, ничего особенного. Раздался тихий щелчок, и дверь открылась. Внутрь, что логично в таком узком коридоре.

Вспыхнул свет.

– Ключа нет, – пояснила Вэй. – Дверь реагирует на твое прикосновение. Прочие обитатели Скита не смогут войти. Ты можешь чувствовать себя в безопасности, посредник.

Коэн переступил условную линию порога и оказался в «комнате». Точнее – в просторных апартаментах, состоящих из гостиной, спальни, уборной и ванной комнаты. О существовании последних Коэн догадался, бросив взгляд на пару дверей с непонятными обозначениями. По левую руку от волшебника располагался полированный фасад старинного платяного шкафа – слишком древнего даже по стимбуржским меркам. Перехватив взгляд посредника, Вэй улыбнулась:

– Интерьер меняется по воле жильца. Чуть позже мы научим тебя управлять интерфейсом комнаты.

Опять это раздражающее понятие.

Гостиная соединялась со спальней арочным проемом. А прямо по курсу обнаружился выход на террасу. Часть стены отсутствовала, и ветер чужого мира врывался в апартаменты взыскующего ответов.

– По ночам холодает, – сообщила женщина. – Из стен автоматически выдвигается остекление. Доступ на террасу сохранится, но придется отдавать приказы через бытовую панель. Мысленно.

Посредник с умным видом кивнул.

«Автоматически».

Скит управляется вовсе не магией, как виделось изначально. Древние, забытые технологии. Умные машины Демиургов, о существовании которых ходили легенды. Спящие механизмы, которые прислуживали человеку в стародавние времена. Как те капли, что чистили ворсинки ковра в холле.

Коэн бегло осмотрел свое жилище. Вся мебель – подчеркнуто старинная, вырезанная из древесины лиственных пород. В неовикторинском стиле. С потолка свешивалась громадная многоступенчатая люстра. Неподалеку от террасы в стену был врезан камин, напротив которого покоилось монументальное кожаное кресло. Бежевое. Под стать лакированному паркету и плетеным банкеткам. У противоположной стены красовалась белоснежная софа на причудливо изогнутых ножках, по которой нарочито небрежно были разбросаны декоративные подушки. А еще были зеркала, картины, торшер и невесть откуда взявшиеся на каминной полке канделябры.

Спальню Архивариусы вписали в трехсторонний эркер. Там же размещался письменный стол – черный, лакированный и весьма солидный. В поле зрения попал стул с высокой изогнутой спинкой. Кровать была широкой, приземистой, снабженной высоким изголовьем с резными деревянными вставками.

– Впечатляет, – оценил Коэн.

Посредник не привык к подобной роскоши, предпочитая лаконичный походный стиль «Мемфиса».

– Искусственный интеллект опирался на представления о современной культуре Стимбурга, – сообщила Вэй. – Всё можно поменять, если хочешь.

Коэн вышел на террасу.

Перед ним простиралась пустыня. Нескончаемая вереница дюн, торчащие кое-где пучки жухлой травы, останки кирпичных зданий. Справа виднелся полуразрушенный дом с треснувшей печной трубой и кривым деревом, проросшим сквозь кровлю. Крона у дерева отсутствовала, ветви почернели от старости и дефицита влаги.

Скит смещался к западу.

Похоже, Архивариусы не ставили перед собой задачу набрать высоту. Никого не боялись. Да и кого тут бояться? За всё время своего пребывания в лимбе Коэн не заметил ни одного поселения разумных существ. Пустыня тянулась в четырех направлениях, и на всем ее протяжении встречались только руины. Безжизненные и давно покинутые.

– Не понимаю, – вырвалось у посредника.

– Что? – переспросила Вэй.

– Во время последней войны лимбом пользовались иерархи Посторонних, – объяснил свою реплику Коэн. – Они имеют сюда доступ, насколько мне известно. И жнецы – тоже. Вы полагаете, что Хранилище находится в безопасности?

Странная самоуверенность.

Последние слова Коэн не высказал вслух.

– Ты плохо представляешь геометрию этого мира, – снисходительно улыбнулась Вэй. – У лимба нет ничего общего с планетами. Это сложная топографическая конструкция. Чтобы попасть в определенную точку пространства-времени, надо знать координаты аналога в реальной вселенной. Путешествие через эту пустыню может затянуться на века.

– И как вы в ней ориентируетесь?

– Никак. Обязанности по управлению Скитом лежат на искусственном разуме. Это кормчий, не совершающий ошибок.

Волшебник задумчиво кивнул.

Да, похоже многие ответы следовало искать именно здесь. Чувствовалось, что к созданию лимба приложили руку сами Демиурги. Ну, или не к созданию, а к освоению. Вряд ли магелланцы наткнутся на Блуждающий Скит в обозримом будущем. Изящное и простое решение.

Коэн вернулся в гостиную и прислонил посох к стене. Он понял, что находится в окружении друзей. Пусть загадочных, непостижимых, но вовсе не таких враждебных, как могло бы показаться изначально.

– Вэй, – вкрадчиво произнес Коэн, глядя в упор на Архивариуса. – Я не знаю, сколько у меня времени. Думаю, мало. Предлагаю сократить мое пребывание здесь.

– Каким образом? – женщина слегка изогнула бровь.

– Вы, Архивариусы, знаете тайного агента Демиургов на Земле, – улыбнулся Коэн. – Сообщите мне его имя.

– Так просто, – хмыкнула Вэй.

– Зачем усложнять? Я поговорю с представителем творцов и наверняка сумею уладить намечающийся конфликт.

Женщина покачала головой.

– Нет.

– Что – нет?

– Я не имею права на разглашение этой информации. Поэтому – нет. Кроме того, я не думаю, что твои действия увенчаются успехом.

– Почему?

– Если Земле суждено погибнуть – она погибнет. Пойми одну вещь, Коэн. Наши предки – вовсе не бездушные мясники, как полагают Посторонние. Война с магелланцами далась им тяжело. А Земля – их родной дом. Но опасность, исходящая из Магеллановых Облаков, слишком велика. Скажу больше: утечка может произойти здесь, в Хранилище Скита. И это – потенциальная угроза всем нам.

– И всё же я получил допуск.

– Как доверенное лицо, – кивнула Вэй. – Я не знаю, что будет, если о твоих поисках узнают Демиурги. Не знаю, готовы ли они говорить с тобой. При этом есть… определенные обязательства перед нашим основателем. Поэтому ты до сих пор жив и обладаешь доступом к запретным знаниям. Я не имею права чинить препятствия. Но и выкладывать на блюдечке координаты системы творцов не намерена. Хочешь проблем – ищи сам. Мы поняли друг друга?

Коэн долго смотрел на Вэй. Хотелось высказаться о двойных стандартах, меняющихся обстоятельствах и неизбежных решениях. Вот только все эти высказывания приведут к бессмысленному спору, отнимут кучу времени, а результата не дадут. Надо приступать к поискам.

– Хорошо, – согласился посредник. – Мы поняли друг друга. Что такое интерфейс?

– Оболочка, – охотно пояснила Вэй, – позволяющая взаимодействовать с искусственным разумом.

– Машинный бог, – кивнул посредник.

– Да, я слышала, что в Стимбурге ИИ называют именно так, – Вэй подбирала слова, чтобы не обидеть невежественного гостя. – Технически разум, созданный творцами, превосходит человеческий. При этом есть ряд ограничений, заложенных в изначальный код, они гарантируют нам безопасность. ИИ привыкли подчиняться, они видят в нас… родственников, нуждающихся в опеке.

– У нас машинные боги спят, – напомнил Коэн.

– Ошибаешься, – женщина покачала головой. – Некоторые наблюдают за происходящим, не обнаруживая себя. Таких много, поверь.

Посредник обдумал слова собеседницы. И пришел к выводу, что Вэй права. Он слышал о звездных кораблях, передающихся из поколения в поколение. Об артефактах, которым поклонялись могущественные волшебники тайных орденов…

– Ладно, – Коэн неспешно прогулялся по комнате, остановился рядом с высоким торшером. Потянул за плетеный шнурок – загорелся мягкий, чуть желтоватый свет. Электрический, судя по всему. – Машинный мозг координирует ваш путь. Но он же не руководит вами?

– Нет, – усмехнулась Вэй. – Я же говорила, есть ограничения.

– А что собой представляет интерфейс?

– Назовем это средой взаимодействия, Коэн. В незапамятные времена мы общались с ИИ на равных. Просто разговаривали и отдавали приказы. Сол Динмарк внес изменения в этот алгоритм. Мы имеем возможность перейти в режим голосового общения, но в повседневной жизни пользуемся всплывающими подсказками.

– Чем? – не понял Коэн.

– Подсказками. Я покажу.

Женщина вытянула руку перед собой и сделала неуловимое движение. Словно одернула штору или гардину, висящую на стене. В воздухе развернулись полупрозрачные подсвеченные квадратики с необычными символами внутри. Крестики, линии, изогнутые стрелки…

Легкое прикосновение к одному из квадратиков.

И формирование невесомого полотнища, разбитого на отдельные окна. Почему-то понятие «окна» казалось наиболее правильным в данной ситуации.

– Перед тобой – устаревший голографический интерфейс, – сообщила Вэй. – Его и придется освоить в первую очередь.

Глава 9. Риордан

Небо породило корабль.

Ольгерд кое-что слышал о древних звездолетах, созданных предтечами до открытия Дверей. Машины, защищающие пассажиров от космической пустоты – холодной и безжалостной. Коэн говорил, что тьма, разделяющая миры, убивает. Там нечем дышать, проблемы с радиацией, давлением и низкими температурами. Чтобы защититься от враждебной среды, люди научились строить машины, не пропускающие тьму внутрь себя. Вот только космическое пространство безбрежно, расстояния там чудовищны. Корабли медленные, их не сравнить по эффективности с мгновенными переходами внутри Дверной Сети. Поэтому Демиурги и отказались от звездолетов несколько тысячелетий назад.

Впрочем, не все отказались.

Магелланцы продолжали летать среди звезд в этих штуковинах.

Ольгерд завороженно следил за раскладывающейся точкой. Черное пятно скачками увеличивалось в размерах, обрастало деталями, выдвигало из себя многогранные конструкционные элементы. Поначалу всё это происходило беззвучно, затем на руины обрушился металлический лязг, перемешанный с утробным гулом на пределе слышимости. Челюсть мастера ножей свело от вибрации, зубы начали болеть…

Неприятные ощущения схлынули.

Звездолет остался висеть над мелким морем, отбрасывая причудливую тень. Напрашивалась аналогия со скатом, вынырнувшим из пучины и одевшимся в серебристый металл. Сегменты ската в подбрюшье мерцали, окутанные полупрозрачным флером. Гибкие плавники меняли конфигурацию, плавно перекатывались, распластывая машину в схематических небесах.

Тень скользнула к постаменту, на котором сидели люди. Корабль двигался бесшумно, перестав разрастаться. Поле оказывало на машину стабилизирующее действие. Казалось, что громадина легче пушинки, ее может сдуть случайным порывом ветра или смыть пролившимся дождем.

Картер выпрямился.

Приветливо помахал рукой.

Миг – и конструкция переползла на новое место, зависла над каменным архипелагом. Подбрюшье «ската» подернулось рябью, раскрутило на поверхности небольшую спираль и породило отверстие. Вниз просыпались серебристые, быстро твердеющие капли.

Ступени.

Ольгерд с опаской взглянул на островки с плоским верхом и закругленной нижней частью. Висящие в воздухе полусферы, не связанные друг с другом абсолютно ничем.

Черная дыра осветилась изнутри.

Лестница начиналась у края постамента и вела в механическую утробу «ската».

– Идем, – сказал Картер.

И начал легко подниматься по воздушным ступеням.

Ольгерд убедил себя в том, что капли ничем не отличаются от его невидимых рун и последовал за Посторонним. Ступени намертво вросли в структуру бытия – они не шатались, не продавливались под весом мастера ножей, не разъезжались в стороны.

Люк оказался на удивление широким.

Добрых шесть локтей в поперечнике.

Когда Ольгерд и Картер поднялись на борт корабля, ступени лестницы втянулись в корпус и залатали дыру.

Мастер ножей осмотрелся.

Комната с ребристым полом, встроенными в свод лампами и аркой, распахивающейся в центральный коридор. Осевая ориентация помещений, как в большинстве браннеров Преддверья.

– Туда, – Картер двинулся к арке.

Ольгерду ничего не оставалось, как последовать за новым знакомым.

Изменчивость внешних очертаний «ската» внутри коридора не чувствовалась. По идее, пол должен ходуном ходить, почище корабельной палубы. Но все линии оставались неизменными, воздушная качка не досаждала.

Снаружи машина выглядела впечатляюще. Сотни локтей размаха в плавниках, столько же – по оси. Толщину конструкции никто не взялся бы определить с идеальной точностью. В центре корпус звездолета расширялся и, вероятно, имел несколько уровней. Теория подтвердилась, когда Ольгерд бросил мимолетный взгляд направо, в один из проемов, и заметил виток спиральной лестницы. С «плавающими» ступенями, как и те, по которым мастер поднялся в корабельный люк.

– Вы же не пользовались звездолетами, – вырвалось у Ольгерда. – Раньше в лимб вас водили жнецы, разве нет?

Картер остановился у проема шахты по левому борту.

– Новые технологии. Со жнецами мы больше не работаем.

Они свернули в ответвление и поднялись на две палубы вверх.

– На Земле… – начал Ольгерд.

– Это последняя совместная операция, – отрезал Картер. Казалось, Посторонний не горел желанием обсуждать разрушающийся альянс. – Наши пути расходятся.

Ольгерд решил узнать подробности позже. Жнецы представляли собой серьезную угрозу, и разлад между ними и Посторонними радовал. Вот только… что стояло за подобным решением магелланцев? Не намечалось ли новое противостояние, которое в перспективе захватит и Дверную Сеть? Жнецы перемещаются по космосу нестандартным способом, редактируя и перекраивая многомерную ткань пространства-времени. Твари с легкостью обходят блокаду Демиургов, игнорируют дверные законы и ограничения. Никогда не знаешь, что у них на уме.

Третья палуба встретила пассажиров матовым сиянием стеновых панелей и двумя рядами дверей, которые, судя по всему, вели в обитаемые помещения.

– Это жилой блок, – Картер подтвердил мысли Ольгерда. – Вот твоя каюта. До встречи на Риордане.

Одна из дверей растворилась, открывая доступ в каюту. Похоже, здесь магия на каждом шагу, решил Ольгерд. Точнее – технологии, о которых жители Преддверья не смели и мечтать.

– Экипаж знает, кто я? – уточнил мастер.

Картер уже собирался уходить.

– Не волнуйся. Мы рассматривали сценарий переброски Хозяина Дверей на Риордан. Капитан корабля не удивился.

– Ты что, мысленно с ним общаешься?

– Да.

Что ж, чего-то подобного следовало ожидать.

Магелланец направился в кормовую часть жилого блока. Ольгерд, помедлив, переступил порог своей каюты.

Проем затянулся серебристой пленкой.

И сделался серым, слившись с плоскостью стены.

Ольгерд стоял на краю достаточно просторной комнаты с минимальным набором мебели. Приземистый угловой диван, по виду – из черной кожи. Журнальный столик – деревянный, с причудливо изогнутой ножкой. И одностворчатый платяной шкаф. Тоже деревянный. На полу обнаружилась бурая медвежья шкура. Все эти детали выглядели архаикой на борту судна, умеющего странствовать среди звезд. Неужели подстраиваются под отсталого варвара?

Внимание Ольгерда привлек овальный иллюминатор, за которым простиралась панорама лимба. Уже знакомые развалины, мелкое море с просвечивающим сквозь водную толщу дном и ползущие по небу облака.

Мастер приблизился к иллюминатору, мягко ступая по медвежьей шкуре. Серый балахон успел высохнуть, ботинки Ольгерд тоже просушил. Остальная одежда липла к телу и доставляла массу неприятных ощущений. С подошв осыпался песок. Мелькнула мысль о душе и хорошо прогретом камине… А тут – путешествие на звездолете, которое может отнять недели и месяцы субъективного времени.

В этот момент картинка за окном сменилась.

Море исчезло, вместо него вычертилась колышущаяся на ветру степь. Смутно знакомая, вызывающая кучу неприятных воспоминаний. Домов и вросших в землю развалин Ольгерд не увидел. Просто трава. До самого горизонта.

Незримая ладонь вновь смахнула изображение.

Краткое мгновение тьмы.

И – черная панорама. То ли город, то ли потоки святящихся в ночи тварей. Огни, слитые в речные стремнины, которые пересекались под прямыми углами и создавали некое подобие трехмерной решетки. Сквозь ячейки этой решетки проглядывали далекие искорки звезд.

Ольгерд перестал улавливать смысл происходящего.

Иллюминатор отображал реальную картину перемещений звездолета? Или демонстрировал набор записей, созданных для развлечения пассажира?

Шелест.

Мастер обернулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть испарившийся сегмент переборки.

Дверной проем снова был открыт.

Ольгерд быстрыми шагами пересек комнату, вышел в коридор и столкнулся с Картером.

– Прибыли, – сообщил магелланец.

– Что? – Ольгерд не поверил услышанному.

– Мы на месте, – спокойно пояснил собеседник. – Добро пожаловать на Риордан, Ольгерд из Ламморы.

Позже выяснится, что Посторонние открыли быстрый способ перемещения по Галактике, двигаясь внутри лимба. Эту реальность пришельцы называли подпространством, а вождение кораблей именовали пилотированием. Поле, окутывающее «скат», искажало метрику континуума, внедряя машину в сложную многомерную ткань.

Слова.

Непонятные термины, выходящие за грани всего, что мастер знал в прошлой жизни.

Ольгерд видел, что наука Посторонних неотличима от волшебства в понимании жителей Преддверья. Даже Предельные Чертоги казались архаичным, отсталым мирком в сравнении с Риорданом. Остается лишь гадать, насколько далеко шагнули в развитии нынешние Демиурги…

Звездолет распахнул люк в мир Посторонних.

– Жить будешь у меня, – сказал Картер, спускаясь по ступенькам. – Я получил разрешение от Консультантов.

– Это еще кто такие? – нахмурился Ольгерд.

Посторонний был одет в мантию снов, расстегнутую на груди и неотличимую от обычного комбинезона – из тех, что носили рабочие Стимбурга.

– Ближайшая аналогия – правительство, – пояснил Картер. – Но мы им не подчиняемся. Просто выполняем рекомендации.

– Ты говорил о разрешении, – напомнил Ольгерд. – Запрещают и разрешают властители.

– Верно, – кивнул магелланец. – Но я, к примеру, имею полное право отказаться от консультации. Пойти собственным путем. Закон не возбраняет.

Ольгерд всмотрелся в окружающий мрак.

Точнее – в обширную территорию, многократно превосходящую размерами самые большие площади Трордора. Небо над головой мастера было очень странным. Казалось, неведомый великан расплескал бочку голубого крондатского вина, которое вспучилось полупрозрачными разводами и заполнило собой почти две трети небосклона. Звезды тонули в этом сиянии, похожем на взрыв газового баллона дзуарского дирижабля. В просветах клубилась багровая муть, похожая на огненные шары боевых магов. Неправильные шары. Искаженные и перекрученные, завернутые в спирали и невообразимые, запредельные для понимания фигуры. Луны отсутствовали напрочь – глаза Ольгерда тщетно пытались отыскать в этих разноцветных тучах хотя бы один тоненький серп. А внизу, под диким великолепием туманности Тарантул, простиралось каменное поле, разделенное на квадраты и подсвеченное посадочными огнями.

Всюду кипела жизнь.

Распускались металлические цветы звездолетов, ездили какие-то машины, сновали туда-сюда человеческие фигурки. Корабли отличались типами, размерами, конфигурацией обшивки и даже оттенками силовых полей, мерцающих всеми цветами радуги.

Вдалеке, у самого горизонта, виднелось куполообразное здание, усеянное огнями и ощетинившееся лесом непонятных крестообразных надстроек. Еще дальше мастер увидел световые потоки, формирующие ту самую решетку, которая наблюдалась в иллюминаторе при посадке.