Царь и Бог. Петр Великий и его утопия

PS Хочу дополнить свой отзыв еще парой-тройкой комментариев

1. Автору как будто не хватает общей эрудиции по вопросам российской и мировой истории и православия. Иначе бы он увидел аналогии не только с Иваном Третьим, но и с Константином Великим, а там вообще бездна возможных сопоставлений. Правда тогда бы был потерян пафос штампа "царь - антихрист", потому что Константин в русской православной традиции - это практически образец православного монарха. А между тем, именно Константин интегрировал языческий институт бога-императора и концепцию христианского государя, в результате чего появился тот концепт, который так страстно критикует автор и который в версии Феофана Прокоповича намного скромнее и адекватнее, чем византийский прообраз. Именно Константин первым назвал себя в т.ч. "епископом для внешних вопросов" для Церкви, обозначил себя как верховного арбитра церковных разногласий и по сути поставил себя в качестве "замещающего" для Церкви. Посмотрите на иконы с изображением Первого Вселенского собора - Константин находится именно там, где должен был бы в этом пространстве находиться Христос.

Дальше есть много пересечений между действиями Константина и действиями Петра, интересующиеся могут легко найти эту информацию, и на этом фоне Петр уже никак не выглядит закоренелым грешником и нечестивцем.

При этом все византийские императоры и русские цари до Петра также функционировали в концепции православного монарха как главы Церкви и верховного арбитра на Земле по церковным вопросам - в противовес "папизму".

2. Автор много обвиняет Петра в том, что при нем "Россия много воевала", что Петр считал военное дело главным для монарха, и выдвигает тезис, что это якобы "было не так на самом деле", приводя в пример неудачные войны Луи 14-го и критикуя концепцию царя-полководца. Но давайте тоже посмотрим на это в исторической перспективе.

Во-первых, все европейские государства 16, 17 и 18 столетии воевали непрерывно - с Турцией и / или между собой. Во вторых, Петр смотрел на опыт Швеции, где целая родословная королей-полководцев вывела скандинавское государство в ряды первых европейских держав. Во-вторых, у Луи 14 был дед, Анри Четвертый, который тоже вытащил Францию из трясины религиозных войн, непрерывно воюя. В третьих, Габсбурги, если не все и воевали сами, то во всяком случае все рядились в военную одежду на парадных портретах, считая военное дело своей главной задачей. Ну и так далее.

То есть опять же - "не хватает знания матчасти" у автора. Отсюда и сомнительные выводы.

Эту книгу лучше читать в паре с неоднократно упоминающимся в ней неоконченным произведением (скорее даже конспектом) Пушкина "История Петра Первого". Тогда многое из происходящих событий станут более понятными, а вот оценки автора - напротив, более субъективными.

К сожалению, в своем масштабном труде, потребовавшем значительной работы, автор заранее пришел к определенным выводам, и потом уже подгонял под эти выводы факты. И это снижает ценность работы.

Без всяких оснований автор обвиняет Петра в том, что тот придумал "утопию", и пытаясь воплотить в жизнь эту "утопию", без колебаний принес в жертву все, что только можно, включая будущее России. В противовес петровской "утопии" автор предлагает вариант "просвещенного умеренного синтеза допетровской России и европейских ценностей" под эгидой старой аристократии - Долгоруковых, Голицыных, Шереметьевых и т.п.

Ну во-первых это все уже было при царевне Софье, и показало нежизнеспособность. Во-вторых, оно было никак не менее утопичным, чем петровские идеи, а на самом деле куда более утопичным.

В третьих, все, что интересовало старую аристократию - это собственное привилегированное положение.

И в главных, оценивать деятельность и цели Петра как "утопию" по меньшей мере странно. Эта "утопия" просуществовала почти 200 лет после смерти Петра, несмотря на все династические перипетии, смещения монархов и так далее. Мало того, даже после революции Россия все время возвращалась в русло петровской модели, что говорит о ее крайней жизнеспособности.

Петр был крайне прагматичен, и не стоит кстати его обвинять в том, что он заимствовал в Европе только "техническую" сторону, а не "институты". Как это можно увидеть у Пушкина, Петр постоянно требовал от своих европейских посланников присылать ему образцы европейских законов, регламентов, прочей документации, причем пытался найти именно лучшую практику по каждому "институту", включая биржи, магистраты, торговлю и так далее. И потом пытался внедрить это в практику, назначая те же магистраты - которые любимые автором Долгоруковы, придя к власти после смерти Петра, первым делом попытались упразднить.

И у Пушкина очень много есть заметок о том, как Петр пытался развивать новые институты и вовлекать в управление "подлое сословие", чего ему как раз и не могла простить аристократия.

Каспийская якобы "авантюра" Петра также была вынужденным решением - Пушкин пишет об этом, и даже сам Яков Гордин это упоминает - в первую очередь Петр пошел в свой Каспийский поход с целью обезопасить Кавказ от перехода под власть Турции из под власти Персии. Турция на тот момент была самым опасным противником, в войну 1710-1713 гг кочевые отряды из Крыма легко доходили до Киева, Саратова и Пензы. Переход Кавказа под власть Турции и ее дальнейшее движение на Каспий были бы для России смертельно опасны, и Каспийский поход Петра по крайней мере эту опасность ликвидировал.

И последнее. Автор много хорошего написал о царевиче Алексее Петровиче, но в итоге оказывается, что трагическое решение Петра было еще более неизбежным - вместо лентяя, пьяницы и ретрограда у нас возникает образ энергичного, умного и образованного, очень деятельного человека, связанного одновременно и с российской аристократией и с европейскими дворами, и при этом противника Петру и ключевую фигуру заговора, который рассчитан как будто бы на ситуацию после смерти Петра, но как показывает история, такие заговоры очень часто пытаются такую смерть ускорить. Так что Петр, увы, не имел выбора.

Да, автор говорит о том, что казнь Петром Алексея была беспрецедентной, и опять он упускает как минимум два схожих примера: один - это судьба наследника Филиппа 2, дона Карлоса. Второй, еще более близкий - это династический конфликт наследников Ивана Третьего, его сына (и потом внука) от первой жены и его сына от Софьи Палеолог. Очень похожая история, только там все решилось в духе византийских традиций - скрытно и тайно. И тоже с ядами. Петр решил сделать эту историю более публичной и придать ей элемент законности. Увы, да, это была трагедия.

Так что я очень рекомендую читать эту книгу вместе с пушкинским конспектом. А читать ее надо - все же мало существует подобных масштабных исследований петровской эпохи, которые к тому же еще были бы удобны для прочтения.

Средненькая книга. Информации много, но как-то странно она структурирована. Лично мне не зашло, хотелось бы, чтобы автор побольше думал о читателе и его комфорте. Словарь еще можно было бы получше добавить...