Kitobni o'qish: «Странная смерть»

1

Было уже поздно. На улице моросил мелкий дождик. Маленькие капельки воды, налипшие на оконное стекло, мешали осматривать двор. Поэтому пожилая женщина прищуривала глаза, силясь рассмотреть проходящих мимо окон её квартиры людей. Она нервничала, тяготясь долгим ожиданием.

Наконец в квартире раздался гулкий звонок. Женщина оставила свой наблюдательный пункт и спешно направилась в коридор. Пару секунд повозившись с замком, она открыла дверь и впустила в квартиру изрядно промокшего молодого человека.

– Слава богу, – пробурчала пожилая женщина.

– Ты опять волновалась?

– А как ты думаешь?

– Я уже не маленький.

– Для меня ты всегда маленький.

Женщина взяла у юноши мокрую куртку и отнесла её на застеклённый балкон, повесив на бельевую верёвку. С куртки сбегали вниз большие капли воды, и женщине пришлось поставить на пол большую железную чашку. Капли стали гулко стучать по металлу, заглушая шум дождя.

Пока хозяйка возилась с вещами парня, он успел переодеться во всё сухое и крутился на кухне, ожидая ужина.

– Бабуль, кушать хочется.

– Сейчас я тебя накормлю.

– Я сегодня проголодался.

– Иди мой руки, а я всё приготовлю.

Проводив внука в ванную комнату, женщина, гремя крышками кастрюль, принялась накладывать в тарелку заправленную салом гречневую кашу и нарезанный мелкими дольками салат из свежих помидоров и огурцов. Это было фирменным блюдом хозяйки и любимой едой её внука.

Умывшись, на кухню вернулся молодой человек и уселся за стол.

– Кушай Сашенька, – ласково гладя внука по голове, произнесла женщина.

– Угу, – пробурчал юноша, набросившись на кашу.

Хозяйка расположилась напротив внука, с умилением наблюдая за тем, как он с жадностью изголодавшегося человека, уплетает кашу.

– Не торопись.

– Я не тороплюсь, – спешно проглатывая большие куски каши, неразборчиво ответил юноша.

– Жуй лучше, подавишься.

– Не бойся, у меня всё переварится.

Женщина больше не стала донимать разговорами внука, молча наблюдая за ним.

Доев кашу молодой человек, пристально посмотрел на бабушку и, отодвинув пустую тарелку, откинулся на спинку стула.

– Слышишь, бабуль, а что у нас на лестничной площадке такой неприятный запах?

– Может, тебе добавки? – спросила женщина, не расслышав вопрос внука.

– Нет, не хочу, спасибо.

– Ну и хорошо.

– Я говорю, бабуль, что у нас за неприятный запах на лестничной площадке?

– Какой такой неприятный запах? – переспросила женщина.

– Да я когда шёл, дышать не чем.

– Что такое? – испугалась пожилая женщина.

– Внизу вроде ничего, а у нас на площадке какой-то запах неприятный.

– Что ещё за неприятный запах? Не пожар ли приключился? А то, не дай бог, погорим все заживо.

– Как будто чем-то тухлым пахнет, очень неприятно. Просто противно, – юноша даже вздрогнул, на мгновение почувствовав запах разлагающегося мяса.

– Не знаю, что такое, – пожала плечами женщина. – Я, когда выходила, ничего не почувствовала.

– Да ты вечно в запахах не разбираешься.

– Разбираюсь, – обиженно ответила бабушка.

– А почему тогда не почувствовала?

– Может, когда я выходила, такого запаха не было.

– Может, – согласился внук.

– Это, наверное, Нинка, что-нибудь варит, – предположила пожилая женщина. – У неё всегда всё подгорает. Не хозяйка, а горе луковое.

– Наверное.

– Ничего, к утру всё разойдётся, – успокоила внука женщина. – Пойдём спать, а то тебе завтра рано вставать, опять не проснёшься. Сегодня насилу разбудила.

Внук кивнул головой и, шаркая тапками по полу, побрёл в спальню.

Спалось молодому человеку плохо. Он ворочался, иногда вскрикивал. То укрывался в одеяло, то сбрасывал его на пол.

Ему что-то снилось, явно что-то не хорошее. Возможно, его мучили кошмары. Такое иногда случается. Но, как правило, проснувшись, кроме головной боли, ни каких воспоминаний о неспокойной ночи не остаётся.

Так было и с нашим героем. Проснувшись засветло, юноша, не имея сил открыть глаза, почти на ощупь побрёл в ванную, чтобы омыть лицо ледяной водой.

Он открыл кран и, набрав в ладони холодной воды, умылся, повторив эту процедуру несколько раз. Вода сделала своё дело, по всему телу пробежала приятная прохлада. Организм ожил.

Уже вытирая лицо мягким, хотя и потёртым от времени полотенцем, Александр выглянул из ванны, услышав взволнованный голос бабули.

– Вот так новость, – с нескрываемой тревогой, выпалила женщина.

– Бабуль, что случилось?

– Горе то, какое, – не слыша вопрос внука, запричитала пожилая женщина.

– Так, что стряслось? – начиная нервничать, повторил свой вопрос юноша. – На тебе лица нет.

– Соседка наша Анечка убита, – еле сдерживая слёзы, прошептала бабуля.

– Как?

– Да так. Вроде повесилась.

– Сама?

– Я почём знаю.

– А дочка её?

– И Катюшка убита.

– Вот так дела.

Женщина, уже не в силах сдерживать себя, зарыдала, уткнувшись лицом в плечё внука.

– Не плач, бабуль.

Александр попытался успокоить бабушку, но та ещё сильнее заплакала, вцепившись обеими руками во внука.

– Как всё произошло?

– Точно не знаю, там уже полиции полно.

Женщина машинально указала рукой на входную дверь.

Александру стоило большого труда успокоить бабушку, растроганную смертью молодой соседки и особенно гибелью её маленькой дочки. Наконец после клятвенных заверений пожилой женщины, что она больше не будет плакать и волноваться, юноша, вышел из квартиры, направившись на занятия в институт.

На лестничной площадке, едва юноша сделал пару шагов от дверей своей квартиры, он ощутил зловонный запах разлагавшегося в тепле человеческого тела. Он почувствовал его ещё вчера вечером, но сейчас отвратительный запах стал настолько ощутимым, что вынести его было просто не возможно.

Хотя находиться возле комнаты с покойниками было неприятно, но любопытство не позволило Александру пройти мимо. Тем более дверь в квартиру Анны была открыта. Сначала он, подойдя ближе к входной двери, робко заглянул внутрь квартиры. Ни чего интересного рассмотреть не удалось. Тогда юноша, превозмогая тошнотворный запах, стал медленно продвигаться по коридору.

Его ни кто не остановил. Полицейские были заняты своими делами, и не обращали ни какого внимания на молодого человека. К тому же кожаная папка в его руках, которую Александр демонстративно прижал к груди, должна была, по мнению юноши, стать пропускным билетом к месту происшествия, поскольку свидетельствовала, что её обладатель из компетентных органов.

То ли действительно папка помогла, то ли просто в суете на молодого человека ни кто не обращал внимания, но Александру удалось беспрепятственно пройти в зал, в котором ранее находились трупы матери и её дочки.

Тел погибших уже не было. Их вынесли из квартиры и отправили в морг. Но на полу, как заметил юноша, ещё лежала верёвка, из туго сплетённых прочных шёлковых нитей.

Точно такая же верёвка была и у Александра дома. Она была натянута в ванной комнате и использовалась для сушки белья.

Александр, машинально, наклонился, чтобы поднять верёвку, но в последний момент, ощутив приступ брезгливости, передумал и отошёл в сторону. Прижавшись к стене, он ещё раз оглядел комнату. На полу были раскинуты вещи, как после большого погрома. Закончив беглый осмотр комнаты, юноша заглянул в спальню. Там также был беспорядок. Полицейские бесцеремонно рылись в вещах погибшей Анны.

Более находиться в квартире, в которой погибли дорогие ему люди, Александр не мог. У него слегка кружилась голова, а в гортани, препятствуя дыханию, образовался сгусток из его собственной слюны и злотворного запаха.

Юноша, пошатываясь и едва не теряя сознание, вышел в коридор, натолкнувшись на двух полицейских. Они тихо разговаривали, держа перед лицом носовые платки, спасаясь от зловонного запаха. Александр стал невольным свидетелем их беседы.

– Незаурядное преступление, – покачивая головой, высказался один из полицейских.

– Обычное дело, – парировал второй.

– Ни чего себе обычное дело, убийство ребёнка и матери. Резонансное дельце. Одно слово сенсация. Сейчас журналисты понаедут, такую шумиху устроят. Ни какого спокойного расследования не будет. И в главном управлении это дело сразу на контроль поставят. А это что значит?

– Что?

– Что каждый день на ковёр вызывать будут пока преступление не раскроем.

– Какое это преступление?

– Самое настоящее.

– Нет, это самое настоящее самоубийство.

– Да ты что, в своём уме?

– Именно коварное самоубийство, – настаивал на своей версии второй полицейский.

Дослушать спор полицейских, у Александра не было ни каких сил. Более он уже не мог выносить зловонный дух, которым была наполнена вся лестничная клетка. Александр стал энергично продвигаться к выходу и, зажав рот ладонью, пулей вылетел на улицу.

Даже находясь в дали от, ставшего могилой для молодой женщины и маленькой девочки, дома, юноша ощущал на себе неприятный запах тленного тела. Сидя в маршрутке, он изредка вздрагивал, улавливая неприятный запах. Чувство брезгливости, не покидало Александра и в институте, во время занятий.

Молодой человек ни как не мог поверить в смерть Анны. Погибшая была очень красивой женщиной и нравилась Александру. В минуты одиночества, юноша часто мечтал о близости с Анной, даже строил планы их будущей совместной жизни. Однако дальше мечтаний дело не шло. Юноша от природы был немного застенчив, в особенности в отношениях с противоположным полом. При встрече с Анной он столбенел, частенько теряя дар речи, чем вызывал усмешки молодой женщины.

К тому же, последнее время, к Анне зачастил молодой паренёк, сокурсник Александра, учившейся в параллельной группе. Он был иногородним, жил в общежитии. Каким-то образом он познакомился с Анной и стал частенько наведываться домой к молодой женщине и подолгу задерживаться в гостях. Иногда он помогал по хозяйству, ходил в магазин за продуктами, гулял с Аниной дочкой.

Встречая их вдвоём и слыша их звонкий смех, Александр испытывал глубокое чувство обиды и ревности. Ему казалось, что Анна и её молодой спутник смеются именно над ним. От этого он ещё больше терялся, не зная как себя вести. Он ни как не мог понять, что могло связывать молодую женщину, имеющую маленькую дочь, и юного студента, ещё не пользующегося бритвой.

При этом, чувство обиды только увеличивало влечение Александра к Анне.

2

Сознание начало понемногу возвращаться к Виктору. Первыми его ощущениями был, неизвестно откуда исходивший, резкий и неприятный запах.

Вдохнув воздух ноздрями, Виктор ощутил резкое зловоние. Его всего передёрнуло. Неприятный запах проник внутрь его тела, вызвав приступ острой головной боли. Впрочем, голова трещала не только от воздействия окружающей среды, а и от избытка, накопившегося в крови алкоголя, разносившегося через кровеносные сосуды во все части тела.

Зашмыгав носом, Виктор с трудом перевернулся на бок и попытался открыть глаза. Однако веки были такими тяжёлыми, что у молодого человека просто не хватало сил, чтобы их приподнять. Поморщившись от создавшегося неудовольствия и откашлявшись, в надежде освободить горло от зловонного запаха, образовавшего воздушный комок и раздражавшего поверхность гортани, Виктор освободившейся, после переворота на бок, правой рукой попытался приподнять веки. Он большим и указательным пальцами впился в лицо ниже своих густых русых бровей и потянул кожу вверх. Ему удалось приоткрыть только один глаз, так как указательный палец выскользнул, не справившись со своей задачей. Однако и одним глазом Виктор смог рассмотреть ужасное и совершенно незнакомое помещение с высоким, запачканным сажей, потолком и грязно-серыми стенами.

Чуть приподняв голову, юноша рассмотрел находившееся у самого потолка, небольшое, заделанное массивной решёткой, оконце, являвшееся единственным источником света. Дальнейший осмотр помещения, в котором почему-то очутился Виктор, был прерван вновь нахлынувшим потоком мерзкого запаха. Юноша резко отпрянул назад, перекосив, от возникшего брезгливого состояния, лицо. Выждав несколько секунд, пока организм адаптируется к новой среде, Виктор, приподнявшись на локте и открыв второй глаз, смог рассмотреть нечто лежавшее рядом с собой, похожее на человека существо, накрывшееся стёганой фуфайкой. С перебоями работающее обаяние подсказывало молодому человеку, что именно эта фуфайка, в купе с тем, что она накрывала и является источником, так сильно раздражавшего юношу, неприятного запаха.

Прижав нос рукой и задержав дыхание, парень попытался отползти от вонючего соседа, но едва передвинув своё тело на десяток сантиметров, он упёрся спиной в стену. Не имея более сил задерживать дыхание, Виктор глубоко вздохнул, и чтобы как-то оградить себя от источника плохого запаха, повернулся на другую сторону, уткнувшись лицом в бетонную стену.

Воздух стал чище, дышать легче, но это не улучшило состояние юноши. Пришла новая напасть, острая головная боль. Боль была такая сильная, словно верхнюю часть черепа сжимали железными тисками. Виктор, ища спасение, прижался лбом к стене, ощутив приятный холодок, мгновенно устремившийся от ледяного бетона к раскалённой голове. Подобная процедура, немного успокоила головную боль, доведя её до состояния терпимости.

Таким образом, обеспечив себе относительный комфорт, молодой человек, окончательно отрезвлённый свалившимися на него напастями, стал пытаться найти объяснение своему состоянию, вспоминая вчерашний день, а точнее вчерашний вечер.

Как было хорошо вчера. Такая прекрасная гулянка. Море вина и водки, лёгкая, разжигающая воображение и подталкивающая к решительным действиям, музыка. Множество прекрасных, улыбающихся и готовых на всё, девушек. Просто земной рай. Всё это без остатка захватило Виктора. Он без меры выпивал, стараясь не пропустить ни одного тоста. Кружился с девушками в танце, ежеминутно меняя партнёрш. Словом старался ни чего не пропустить и постоянно быть в центре внимания. Вот эта неудержимость и неконтролируемый азарт, в конечном счёте, сыграли с ним самую злую шутку. Он незаметно для самого себя, как говорят некоторые острословы, упал ниже плинтуса, а точнее потерял память и контроль над собой. Что было после, он ни чего не помнил.

Как не напрягал Виктор память, вспомнить ни чего не мог. Последнее воспоминание было связано с танцами. Он кружил красивую девушку, лица которой он ни как не мог вспомнить. Обстановка, в которой обнаружил себя Виктор, без всяких разъяснений свидетельствовала о том, что с ним случилось самое ужасное. Он попал в плохую историю, и что ни чего хорошего ожидать, видимо, более не приходится. О степени наступивших последствий можно только догадываться.

За раздумьями о своём безоблачном будущем, Виктор едва расслышал металлический лязг засова. Он немного приподнялся и замотал головой в поисках источника звука. Наконец он увидел открывающуюся дверь, в которой показалась тень большого человека в фуражке.

Холодный пот пробежал по всему телу юноши. Все сомнения рассеялись. Он в полиции. А это значит, что его прикрыли на пятнадцать суток за пьянку и обо всём сообщат в институт. Прощай учёба, здравствуй родная армия, плюс огромные проблемы с родителями. Не радужная перспектива дальнейшей жизни живо пролетела перед глазами юноши. Было от чего опечалиться.

Как подтверждение страшным предчувствиям, незнакомец в форменной фуражке подошёл к лежащему рядом с Виктором мужчине и ударил его в бок ногой.

– Вставай бродяга.

– Ой, убивают, – противным тонким голоском застонал мужчина.

– Хватит орать, поднимайся.

Мужчина замолчал и, повинуясь приказу, медленно приподнялся, прижавшись спиной к стене.

– А ты, что лежишь, – обратился полицейский к Виктору. – Это и тебя касатик касается. Подъём.

Всегда острый на слова, и не приемлющий ни какого диктата, юноша, в камере не стал вступать в перебранку, осознавая, что это ни как не улучшит его положение. И лучше с представителями власти, когда сам не прав, в перебранку не вступать. Поэтому Виктор последовал примеру своего коллеги по несчастью, приподнялся и опёрся плечом о стену.

– Выходите, – скомандовал полицейский, указывая рукой на дверь.

– Чего, – переспросил, державшийся за стену мужчина.

– На выход.

Виктор с сокамерником, едва волоча ноги, вышли в ярко освящённый электрическим светом коридор. Свет мгновенно ударил по глазам, вызвав у арестантов кратковременную слепоту. Виктор закрыл глаза рукой, и убрал её лишь через несколько секунд, после того, как глаза привыкли к яркому свету.

Как только зрение восстановилось, юноша смог рассмотреть полицейского. Это был высокий и стройный мужчина лет тридцати пяти, крепкого телосложения, в звании старшего лейтенанта, о чём свидетельствовали его новенькие погоны. Хорошо сидевшая на нём полицейская форма делала его ещё более представительным.

– Что случилось начальник? – уставившись на полицейского, поинтересовался сокамерник Виктора.

– Нужно поработать.

– Начальник, какая работа ночью?

– Какая нужно такая и работа. У вас не бывает выходных, а будешь права качать, я тебя дубинкой полечу.

– А я что, я завсегда, – демонстративно пожимая плечами, пробурчал мужчина. – Мне завсегда в радость помочь органам.

– Вот и хорошо, нужно оказать содействие полиции.

– А что конкретно? – набравшись смелости, спросил Виктор.

– Труп сопроводить в морг.

– Что?

– Да не бойся, – усмехнулся полицейский, заметив, испуг на лице юноши. – Мёртвые не кусаются.

– Я думал, что этим специальные люди занимаются.

– Думать меньше нужно.

– А всё же.

– Это вам зачтётся, – пояснил полицейский.

– Как это?

– Ты хочешь отсюда поскорее выйти?

– Конечно.

– Так вот отвезёте труп и катитесь на все четыре стороны.

– Правда, – обрадовался Виктор. – И сообщать ни куда не будете?

– Правда, – улыбнулся полицейский. – Всё, хватит разглагольствовать, пошли, время дорого, по дороге всё объясню.

Арестанты, пройдя около десяти метров по коридору, мимо нескольких массивных металлических дверей, очутились в комнате дежурной части, где за огромным пультом, с множеством кнопок и тумблеров, сидело несколько полицейских с красными повязками на рукавах. Один из них, словно волшебник, достав неизвестно откуда два противогаза, вручил их Виктору и его спутнику.

– Это тебе и твоему дружку.

– Что это?

– Противогазы.

– Зачем?

– Пригодятся, – резко ответил дежурный полицейский, давая понять, что более не намерен тратить на разговоры своё бесценное время.

– Всё, пошли, – толкнув в спину юношу, приказал старший лейтенант.

Первым, не проронив ни слова, направился к выходу мужчина, демонстрируя свое равнодушие к происходящему. За ним направился Виктор.

Арестантов усадили в машину. Но не в клетку, как задержанных, а в салон полицейской Газели, словно добропорядочных пассажиров. Виктор, стараясь подчеркнуть своё превосходство перед своим вонючим спутником, отсел от него подальше, прильнув лицом к окошку. Всю дорогу юноша, впрочем, как и его сокамерник, не проронил ни слова. Его успокаивала слабая надежда, озвученная старшим лейтенантом, о том, что его освободят, просто так, без последствий. Хотя верилось с трудом, так как молодой человек не очень доверял людям в погонах. Слишком часто он с ними сталкивался. Такое общение дорого обходились юноши. Но делать было не чего. Оставалось просто плыть по течению, куда вынесет.

Размышляя над своим положением, Виктор равнодушно рассматривал мелькающие за окном автомашины, любовался разноцветными огнями ночного города. За раздумьями он не заметил, как машина въехала в какой-то двор и остановилась у многоэтажного дома.

– Всё приехали, – открыв дверь, объявил старший лейтенант.

– Уже.

– А ты, что хотел сутки путешествовать.

– Нет, просто как-то незаметно приехали.

– Хорош разглагольствовать, выходи по одному, и следуйте за мной, – прекратил лишние разговоры полицейский.

Он направился к подъезду, за ним последовали Виктор и его спутник. Войдя в подъезд, и едва сделав несколько шагов, Виктор ощутил ещё более неприятный, чем ранее в камере, запах, происхождение которого было неизвестно юноши. Он остановился, сморщив от неудовольствия лицо. Тоже произошло и со спутником юноши.

Заметив замешательство арестантов, полицейский указал им на противогазы.