matnHajm 290 sahifalar
1979 yil
Всеволод Владимирович Овчинников – журналист-международник, писатель, много лет проработавший в Китае, Японии, Англии. С его именем связано новое направление в отечественной журналистике – создание психологического портрета зарубежного общества.
Творческое кредо автора: «убедить читателя, что нельзя мерить чужую жизнь на свой аршин, нельзя опираться на привычную систему ценностей и критериев, ибо они отнюдь не универсальны, как и грамматические нормы нашего родного языка».
«Ветка сакуры» и «Корни дуба» – были и остаются поистине шедевром отечественной публицистики. Поражающая яркость и образность языка, удивительная глубина проникновения в самобытный мир английской и японской национальной культуры увлекают читателя и служат ключом к пониманию зарубежной действительности. В 1985 году за эти произведения автор был удостоен Государственной премии СССР.
Великолепная книга. Бываю в Англии и могу сказать, что до сегодняшнего дня практически ничего не изменилось, не смотря на то, что книга написана в 80-х годах. Очень хороший слог, прекрасные описания традиций, природы, нравов.
Правильный русский язык, аргументированное мнение, умно и тонко, очень понравилось. Купила ещё несколько книг этого автора. С удовольствием прочту.
Когда мне исполнилось лет десять, мы с папой часто стали разговаривать о книгах. Такие разговоры мне всегда были интересны. Он мне рассказывал о том, что он сам любил читать в детстве и юности, и среди книг, которые произвели на него наибольшее впечатление мне почему-то особенно запомнились три: «Младший сын» Дмитрий Балашов , «И один в поле воин» Юрий Дольд-Михайлик и "Сакура и дуб" Всеволода Овчинникова. О содержании последней книги я многое узнал тогда со слов отца. Особенно мне было интересно слушать про Японию. Эту книгу мне в свое время очень хотелось прочесть самому. И, так совпали звезды, что спустя много лет я опять вспомнил об этой книге и стал обладателем отличного издания и, наконец, смог сам её прочитать, извлекая из памяти самые интересные отрывки из её глав, пересказанные мне отцом. Произвела ли она на меня впечатление сейчас, спустя столько лет? Да, это интересная книга, я уверен, которая будет существовать вне времени. Это классика travel book, каким я себе вижу этот жанр. Её главное достоинство - это книга не о стране, а о людях, а люди, как известно, в отличие от витрины страны, не сильно-то и меняются. Какая-то информация сейчас, разумеется, в ней устарела. Но разве может быть иначе учитывая то, в каком году она была издана впервые. Но само впечатление от книги нисколько от этого не снизилось, наоборот, было весьма интересно читать о том, что стало уже историей. Да и написана эта книга очень интеллигентным, уважительным к японцам и англичанам слогом, читая которую получаешь настоящее эстетическое удовольствие. Но самым важным чувством при чтении этого серьезного эссе было то, что читая его, ты постоянно думаешь о том, как же, наверное, неожиданно и здорово было читать в свое время эту книгу советским читателям. Ведь вместе с этой книгой у людей была возможность прикоснуться к настоящему Западу и Востоку. Узнавать о жизни простых людей в Японии и Англии без оголтелой пропаганды, без истерии и ненависти к идеологическим соперникам. А для тех, кто испытывает радость постижения мира, эта книга через познание души народов двух стран дарит такую возможность. PS. Каждый раз, прочитывая ту или иную книгу, о которой мне когда-то говорил отец, я рассказываю ему об этом. Мне приятно при этом видеть его улыбку, потому что я тем самым напоминаю ему о том, что он читал когда-то сам. Вот и из этой книги я напомнил, теперь уже сам, ему о каких-то интересных моментах, которые наверное должны были чуть позабыться. Он никогда не удивляется тому, что с некоторыми книгами я познакомился лично спустя много лет после того, как узнал о них - ведь каждой книге свое время.
Сакура и дуб Восток и Запад Япония и Англия (или Великобритания?) Такие диаметрально разные на первый взгляд, но такие похожие при ближайшем рассмотрении...
Книгу купила в подарок и пока было время до непосредственного вручения решала прочитать, и ни капельки об этом не пожалела. "Ветка сакуры" посвященная Японии захватила меня гораздо больше, чем "Корни дуба" - загадочная и непонятная страна восходящего солнца всегда меня привлекала. Но обе книги написаны замечательным доступным языком и содержат множество интересных подробностей и о японцах, и о англичанах. Очень понравилось все связанное с культурой, традициями, психологией людей, гораздо тяжелее шла политика - все-таки книги были написаны в 70 годы XX века в Союзе, что определенно накладывает свою специфику. Замечательная книга - настоящий исторический экскурс в Японию и Англию середины XX века.
Очень интересная и познавательная книга. Мне повезло, что в ней идет повествование именно об Англии и Японии, т.к. эти страны меня больше всех интересуют. Очень многого не знала, например то, что англичане более внимательны к своим домашним животным, чем к собственным детям, или то, что, если муж японки приходит домой пьяный с женщиной легкого поведения под руку, то жена должна уложить его спать, а с женщиной расплатиться :)
Izoh qoldiring
Выражение «он умеет жить» японцы понимают по-своему. В их представлении, человек, умеющий жить, видит радости жизни там, где другие проходят мимо них.
Японский мастер смотрит на материал не как властелин на раба, а как мужчина на женщину, от которой хотел бы иметь ребенка, похожего на себя.
...можно говорить... о том глубоком следе, который оставил в японском искусстве буддизм. Тайна искусства состоит в том, чтобы вслушиваться в несказанное, любоваться невидимым. В этой мысли коренится четвертый критерий японского представления о красоте. Он именуется «югэн» и воплощает мастерство намека или подтекста, прелесть недоговоренности.
Две островные нации возвеличивают как бы две противоположные черты природы, ее диалектики. Если японцы поэтизируют переменчивость, то англичане - преемственность. С одной стороны - сакура с ее внезапным, буйным, но недолговечным цветением, с другой - вековой дуб, равнодушный к бегу времени и недоверчивый даже к приходу весны. Вот излюбленные этими народами поэтические образы, воплощающие различия между ними.
Мерами красоты у японцев служат четыре понятия, три из которых (саби, ваби, сибуй) уходят корнями в древнюю религию синто, а четвертое (югэн) навеяно буддийской философией.
Считается, что время способствует выявлению сущности вещей. Поэтому японцы видят особое очарование в следах возраста. Саби, стало быть, это неподдельная ржавость, архаическое несовершенство, прелесть старины, печать времени.
Ваби - это отсуствие чего-либо вычурного, броского, нарочитого, то есть, в представлении японцев, вульгарного. Практичность, утилитарная красота предметов - вот что связано с понятием ваби.
Сибуй - это первородное несовершенство в сочетании с трезвой сдержанностью. Это красота естественности плюс красота простоты. Это красота, присущая назначению данного предмета, а также материалу, из которого он сделан. При минимальной обработке материала - максимальная практичность изделия. Сочетание этих двух качеств японцы считают идеалом.
Югэн - прелесть недосказанности, красота, которая лежит в глубине вещей, не стремясь на поверхность.
Izohlar
22