Kitobni o'qish: «Pour la bonne bouche»

Собрание сочинений великих писателей
(Вариации на одну и ту же тему)

Чтоб ознакомить наших терпеливых читателей с манерой наших великих писателей, мы обратились ко всем современным «звёздам литературы» с просьбою написать «сочинение» на заданную тему.

Тема:

Он любил её. Она любила его. Так они вместе любили друг друга.

Великие писатели, разумеется, написали «сочинение» на пять с плюсом, а гр. Толстой, по своему обыкновению, отказался даже от гонорара. Выражая свою глубокую признательность всем русским писателям вообще, а гр. Л. Н. Толстому в особенности, мы приступаем к печатанию собрания «сочинений великих писателей».

I. В стране апельсинов и корольков.

Дон Себастьян-дель-Прима-Бестия, по справедливости, считался первым разбойником в горах Кастилии. Его знала вся Испания от Хереса до Мадеры и от Опорто до Лиссабона. Когда ему делалось скучно, он уходил в ущелья Сьерра-Невады и для развлечения резал там альгвасилов. Про его подвиги рассказывали чудеса. Говорили, что однажды, не имея шведской спички, чтоб закурить пахитосу¹, он зарезал путника, раскурил от его трубки сигару и ушёл. Но вот уже 164 раза солнце совершило своё обычное путешествие из Сантьяго-де-Кампостелы в Вера-Кроче, – как Дон Себастьян-дель-Прима-Бестия переменился. В душу его закралась любовь к Пахите, красе Андалузии, 164 дня страдал Прима-Бестия, а на 165 отточил поострее наваху и засел в Пиренеях…

…Была чудная полночь, на небосклоне одновременно с разных сторон выходили месяц и солнце, – что бывает только в Испании. Пахита, краса Андалузии, только что выкупалась в прозрачных струях Гвадалквивира и возвращалась к себе в Альпухарру. Смеясь, она перебегала Пиренейские горы, напевая хабанеру и танцуя тарантеллу, – как вдруг из расселины скалы показался бледный, как пять упокойников, Дон Себастьян.

– Ни с места! – крикнул он, размахивая навахой. – Будь моей невестой, или, клянусь всеми чертями, я отправлю тебя ведьмам в зубы.

– Что за странный способ объясняться в любви с ножом и на большой дороге? – гордо спросила краса Андалузии.

– Себастьян всё привык брать с ножом в руке! – отвечал мерзавец.

– «Оббожаю, люблю, мой ррразбойник, тебя!!!» – воскликнула Пахита, и они укусили друг друга за губы.

Так они вместе любили друг друга.

Вас. И. Немирович-Данченко.

II. Хмурые люди.

На дворе бегали собаки. На улице шёл дождик. Зонтик стоял в углу. Пётр Петрович лежал на диване с вывихнутой от зевоты челюстью.

«Хоть бы взять зонтик, да ударить им собаку, или бы хоть Марфа Игнатьевна пришла!» – думал Пётр Петрович.

В это время дверь отворилась, и в комнату с заспанным лицом вошла Марфа Игнатьевна.

– Какая скучища! – сказала Марфа Игнатьевна.

– Тощища! – нехотя отвечал Пётр Петрович.

– В дурачки, что ли, сыграть или кошку опять выдрать?!

– Надоело! – зевнул Пётр Петрович. – Давайте от скуки хоть любить друг друга!

– Это вопрос серьёзный, – серьёзно ответила Марфа Игнатьевна, – это не кошку выдрать!

– Вы думаете? – рассеянно спросил Пётр Петрович.

– Над этим вопросом надо подумать, – продолжала Марфа Игнатьевна, – да думать-то лень.

– Ну, и не думайте! – отвечал Пётр Петрович и, повернувшись на другой бок, захрапел.

Марфа Игнатьевна села у окна и задумчиво начала ковырять в носу. Через два часа она легонько толкнула Петра Петровича под бок.